подай, принеси, подмени, напомни, напечатай… Ее это вполне устраивало, потому что в любой другой конторе, любая женщина с готовностью будет выполнять ту же работу, да еще с каким-нибудь дополнительным, не имеющим отношения к основным обязанностям, привеском, за деньги в несколько раз меньшие. Тридцать тысяч талеров в месяц, тысяча в календарный день! У соседей по бирже — матерые мужики, сотрудники с десятилетним стажем, меньше получают и намного меньше. А ведь еще и премиальные бывают…
И ведь без малейших домогательств и приставаний со стороны Сигорда, как это легко можно было бы предположить со стороны… Тем более, что Софию заметно разнесло после родов, а Сигорд любит тонкие талии… Но Гюнтеру — в самый раз девочка, даже умоляет не худеть.
— Вот ваш кофе… Ой, по-моему я его передержала…
— Ну-ка?.. Нормально. Письмо пожарным напечатала?
— Да, заверила у юриста и отправила уже. Ваша почта — здесь, в корзиночке. Четыре важных конверта, нужных, я их пометила маркером, остальные шесть — не знаю, отсеять не решилась.
— Угу, спасибо, сам посмотрю. Как малыш?
— Растет. Кусаться очень любит и смеяться. Он…
— Извини… Алё?.. Во сколько? Да. Подходит, говорю. Как обычно, внизу, в зеленом зале… Алё! Только закажите наш столик заранее, без суеты, я человек привычек, вы же знаете. Естественно, шампанское на обмыв с меня. Ну и что? Они люди вполне европейские насчет пожрать и выпить; в крайнем случае, велите покрасить бутылку в зеленый цвет. Пока.
— Чувствуешь, София, похоже эти зверьки из Ливии дозрели: «ихние» брокеры на заключительный ланч зовут. Ну, ты слышала. Подготовь мне…
— Уже бегу, мчусь, у меня почти все готово, только проверить и распечатать…
— Погоди, что именно ты собираешься проверять?
— Текст, от начала и до конца, на предмет опечаток и орфографических ошибок.
— Так ведь ты же его составляла, а, стало быть, и проверяла.
— Все равно, я обязана, так нас учили. Да что вы мне голову морочите, я же это вам сто раз рассказывала.
— Ну, не сто, поменьше… Тогда зачем ты подчеркнула, озвучила передо мною, что будешь еще раз проверять? Дабы я в девяностый раз впечатлился твоим неизбывным служебным рвением и твоею ошеломляющей добросовестностью? А, Софушка хитротылая? Что молчишь? Иди, нотация закончена…
Еще через минуту Сигорд водрузил очки на нос и сам пробежал глазами все три странички документа. София покорным сусликом замерла за плечом. Господин Сигорд и не кричит никогда, не вспыхивает, но может быть очень резким, язвительным и колючим. А уж если кого занес в черный список — никогда больше с этим человеком дел не имеет, злопамятен. Эриду попросился однажды на прежнее место работы, сам Яблонски за него ходатайствовал — нет, чугунная стена, даже и объяснять ничего не стал: нет и все! Но сегодня он, похоже, в настроении.
— Вот это вот слово… Джа-ма-херия… Оно обязательно здесь?
— Это же их официальное название, они так требуют.
— Да?.. Господи, сколько чудиков в мире, каждый в свой нос убивается, лишь бы выпендриться… Джамахерия… Но сделка обещает быть интересной… Свари еще чашечку, пожалуйста, только послабже сделай, примерно вдвое. И поскорее — вот-вот начинаем.
* * *
— Господин генерал-полковник! Согласно вашему…
— Не ори на весь дом, сделай милость. Привет, Эдгар, привет, дорогой. — Сабборг встретил его стоя, хотя и не поспешил навстречу с объятиями. — «Господин генерал-полковник» — слишком официально и длинно, «дядя Арвид» — тоже как-то глупо звучит… Вот что, Эдгар, зови меня шеф! С одной стороны так меня называют мои подручные, все эти заместители и начальники важнейших отделов, а с другой… Ну, короче, и в меру развязно и вполне уважительно. Ты как?
— Я — за.
Еще бы он не был за, когда предлагает глава Конторы, могущественного министерства внутренних дел! Впрочем, никто из них двоих и не удивился согласию.
— Отлично. — Короткий дружелюбный тычок жирным кулаком в плечо, взгляд в упор и сверху вниз. Опытный сукин сын, царедворец и допросчик. Хотя бы сесть предложил. — Как жена, как дети, как настроение?
— Все отлично… шеф… — Шредер все же ощутил неловкость от непривычного обращения и засмеялся, покраснев. Хохотнул и Сабборг, коротко, но с пониманием. Странное дело: за последние годы он почти не постарел, разве что несколько раздался вширь, хотя куда еще, казалось бы… Шредер, во время иневийской ссылки, не раз бывал в Бабилоне по служебным и личным делам, Сабборг неоднократно наведывался на подведомственные территории в Иневии, они бы могли встретиться при желании, но все как-то так не складывалось, орбиты были разные — и по направлению, и по высоте, и вообще…
— Угу, ты слегка заматерел, Эдгар. Тебе идет. Что там у тебя под мышкой — бомба?
— Нет, ящик виски. Вам в подарок. Искренне, от всего сердца.
— Мои подсказали? Мик, небось, научил?
— Никак нет! — соврал Шредер. — Обратите внимание на этикетки и лэйбл: от самой Иневии вез, а туда непосредственно из Шотландии доставили, через Канаду, правда, чуть ли ни контрабандным путем. Специально для вас охотился именно за этим сортом. — Шредер действительно раздобыл ящик превосходнейшего виски, будучи еще в Иневии, за большие, но в общем-то умеренные для такого виски деньги, однако планировал употребить его для собственных нужд… Михаэль дал ему совет, и Шредер мгновенно решил последовать ему, даже сделал для этого крюк домой по пути в Контору. Шредер любил соображать быстро и действовать точно — в данном случае на вранье никто его не прихватит. — Я всегда помнил, ни на минуту не забывал — кто меня поддержал в трудную минуту.
— Хо! Спасибо, дорогой, хорошо угадал, приму с превеликим удовольствием. Ух, цвет какой! Садись, кури, отдыхай. Чайку хочешь?
— Буду рад!
— Сделаем. А у нас — говно дела. Ты, я слышал, в фаворе?
— Не так чтобы… Относительно да, во всяком случае с прошлым не сравнить.
— С прошлым… Хапал не по чину, дружок, виноватить некого. Нынешний тебя вытянул из задницы, должность дал, но только ты ему на верность не спеши присягать, барахло у нас президент, никудышный. Как говорится: нелегко быть самодуром, никто тебя не понимает. Слабак, экономика разваливается, армия гниет, с хвоста и с головы, и принюхиваться не надо. Порядка нет, всякие там Дофферы мышей ни хрена не ловят… Оклады грошовые.
— Я его не имел чести знать вблизи, как вы, но готов поверить в ваши слова. А кроме того… шеф… мне есть на кого ориентироваться в своих взглядах и поступках…
— На меня, что ли?
— Так точно.
— Это пока я при делах, пока в силе. То есть, не надолго. Сам черт теперь не разберет, что делать, куда катимся… Политика — это жопа с заячьей губой, пахнет плохо и никого не красит. Ты вот что… Пока чай пьем, я тебе в двух словах обрисую нынешние расклады по дворцу и окрестностям, а ты на ус мотай. Ну и не последний раз видимся, постепенно притремся локтями в совместной современной жизни… Мне до пенсии не так уж далеко осталось, а ты молодой, у тебя все впереди, я по внутренним делам, а ты по градоустройству — нет повода перебегать дорогу друг другу. А?
— Да я клянусь…
— Неужто? Чужие клятвы — тоже вранье. Ты словами просто скажи: да? нет?
— Еще бы, конечно! Я с вами, весь, без двуличностей. Да.
— Это хорошо. Эх, на работе мы, а то бы… ну ничего, чай — он тоже полезен для здоровья.
* * *
Биржевые операции, проворачиваемые «Домом фондовых ремесел» по методике Сигорда, приобрели такой размах, что перестали быть незаметными: даже будучи разбиты на сотни более мелких сделок, покупки и продажи оставались достаточно внушительными, чтобы обратить на себя внимание биржевых коллег. Сигорду не раз и не два казалось, что однотипный, близнецовый характер ежедневно совершаемых операций вызвал прицельный интерес аналитиков из других брокерских домов… да, да, они явно что-то заподозрили… Или заподозрят вот-вот… Пришлось маскироваться, действовать также и в рамках общепринятых бизнес-манер, а для этого отвлекать от игры значительную долю оборотных средств… Но Сигорду и здесь везло, хотя и не так резво, как с помощью его идеи. В то же время, бывало, что и на отвлеченные деньги получалось огрести великолепные барыши, как, например, в авантюре с телефильмом…
Мысль о том, чтобы профинансировать какую-нибудь киношную, либо телевизионную постановку и срубить на этом прибыль, высказал Яблонски, Сигорд же немедленно его осмеял. Но предметно задумался, потому что Яблонски выложил при этом несколько серьезных аргументов, самым веским из которых было знакомство Яблонски с одним из продюсеров и новые связи сына. Личное знакомство, долгое, не омраченное враждой, предательством и неотданными долгами. Продюсер в очередной раз и не по своей вине оказался на мели, для них это почти естественное положение дел, и готов был почти на все, лишь бы процесс съемки телефильма не прерывался… Очень уж он рассчитывал на успех, зрительский и коммерческий. Достаточно сказать, что сам Чилли Чейн, прочтя сценарий, неожиданно загорелся и немедленно передал компаньонам через Ричарда, что согласен на главную роль, причем за минимальнейший гонорар (но при условии семипроцентного участия в прибыли, если таковая возникнет).
Сто двадцать серий, костюмный фильм-сказка, с множеством принцев и принцесс, с лабиринтами, с мантикорами, с поединками на мечах…
— Куда скачешь, Лорд?!
— К концу времен!
— Удачи!..
И если сам Чилли Чейн согласился — другие звезды потянулись вереницей, хоть в очередь их ставь. И режиссеры классные, и инвестор полон денег и энтузиазма.
Бюджет каждой серии — миллион талеров, но отдача от них — так уж связалось по условиям — запаздывала по фазе, то есть, нельзя было покрыть прибылями от первых серий затраты на последующие. Рекламу также было не развернуть, потому что все связанное с будущим сериалом держалось в строжайшей тайне… То есть, сериал, по задумке продюсера, необходимо было отснять целиком, а потом уже продавать.
Одним словом, нагромождение диких случайностей и нелепостей словно специально предназначалось для того, чтобы подкараулить Сигорда и поглубже заманить его в телебизнес.
Требовалось сто миллионов талеров, дабы закончить съемки и начать рекламную кампанию, Сигорд выложил их бестрепетно. И получил пятьдесят миллионов прибыли на вложенные сто, меньше чем за полгода. Рогатки, препятствующие брокерской фирме заниматься шоу-бизнесом, удалось обойти запросто, поскольку «Дом фондовых ремесел» без вывертов поручился перед своим банком за физическое лицо, господина Сигорда, в том, что тот вернет банковский кредит точно в срок и с необходимыми процентами. Банку выгодно и безопасно, Сигорду и его «Дому ремесел» удобно, продюсеру — вообще хорошо! А уж господин Сигорд, будучи простым физическим лицом, и профинансировал, согласно договору, съемки телесериала «Принцы и принцессы»…
— Как же так получается, Сигорд? Во всех умных книжках компетентные люди пишут, что оценка размеров капитала современной фирмы — вещь достаточно условная, ибо слишком много факторов, сиюминутно искажающих, либо вовсе меняющих рыночную оценку?
— Верно пишут.
— Тогда что стоят ваши слова: шестьсот шестьдесят семь миллионов талеров?
— Фигура речи, символ, знак, что мы, наконец, перевалили черту, навсегда отделившую нас от сонма честных людей. Но и конкретную сумму, очень и очень близкую к реальной. Смотри: все деньги, что наша с тобой фирма добывает, мы аккумулируем здесь, на бирже, на наших банковских и биржевых счетах, причем львиную часть времени мы сидим именно на деньгах, а не на акциях и иных ценных бумагах. Моя методика какова? Это риторический вопрос, ты и сам знаешь, что: р-раз! — взяли, и тотчас — два! — скинули и опять сидим ждем…
— Так нет разницы по времени между «р-раз» и «два», и то, и другое секунды занимает.
— Секунды. А разница, тем не менее, есть, ибо наша формула от времен Адама Смита прежняя: деньги — товар — деньги! Наш производственный цикл начинается и завершается именно на деньгах, а не на их товарно-материальном «ценнобумажном» эквиваленте. Далее: в любую секунду я, ты, наша бухгалтерия с помощью простейшей программы способны прикинуть и сказать размер предстоящих платежей в бюджет, вычесть оную сумму из тех денег, что у нас имеются и получить величину состояния. Все.
— Нет не все, эта четкость кажущаяся, условная. Вы что, действительно этого не…
— Понимаю, Ян. Я понимаю, но будущий миллиард, рассчитанный по вышеприведенной схеме, при всей своей условности, будет ровнехонько в полтора раза больше нынешних денег, ибо соотношение между этими двумя условными абстракциями — величина точнейшая, верная для любых посылок, рассуждений и силлогизмов.
— Я бы так не сказал…
— Это твое право. Но твои тринадцать с третью миллионов талеров ни на йоту не более призрачны и неточны, нежели мои шестьсот пятьдесят с чем-то… Тебе только пальцем щелкнуть, как они обретут плоть и кровь на твоем банковском счету. А захочешь — так и на дом привезут мешки с банкнотами. Что может быть реальнее бабилонских купюр с подлинными водяными знаками?
— Я смотрю, вам так и не терпится выпихнуть меня из дела?
— Отчего же, терпится. Где мои очки?
— Для чтения?
— Да.
— У вас на лбу. Но вы начали рассказывать о хайтеке и предстоящем коллапсе…
— А ты меня перебил и подкусываешь, вместо того, чтобы поблагодарить за проявленный менеджмент. Итак, продолжаем лекцию о мыльных пузырях и обсуждение прогноза: «хайтек» в целом, и твой ненаглядный Билл Гейтс в частности…
Сигорд, и это нередко бывает с замкнутыми людьми, не вполне понимал, как его жизнь выглядит со стороны для тех, кто имеет возможность наблюдать ее хотя бы в незначительных, но постоянных проявлениях, в отличие, например, от Яблонски, который и видел, и понимал. Он, к примеру, четко видел, что люди в орбите Сигорда крепче цепей прикованы к нему непомерными окладами и всякого рода бонусами. Гюнтер получал, включая премии, до ста десяти тысяч ежемесячно, София до семидесяти. София была мотовка, Гюнтер также полюбил жить на широкую ногу, но их прибытки позволяли им удовлетворять все прихоти и капризы, и даже откладывать кое-что на «черный день».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52