Впору лопнуть от гордости и важности. Пятьдесят тысяч, надо же!
— Мало?
— Больше, чем много, тем паче, что мне еще и пенсия идет. Деньги не имеют надо мной власти.
— А большие деньги? А, Яблонски?
— Большие деньги не имеют большой власти, не отвлекайте. Это вы, как с нашим «голливудом» связались, так постоянно по дорогим девкам таскаетесь, деньги мотаете, как будто у тех певичек и актрисок прелести иначе устроены, нежели у порядочных женщин. А мне моих денег и раньше девать некуда было… Может, мотор поменять? Возьму себе модную, настоящую европейскую модель, типа спортивной… Двухместную, с откидным верхом…
— Все девки будут твои, сразу же. От меня к тебе перебегут, да-а! — Сигорд театрально замер, с ферзем в руке, напустил на себя серьезный вид и словно бы задумался о горьком своем грядущем, в котором орды молоденьких женщин с презрением покинут его в пользу лихого пенсионера Яблонски. — Вот и посмотришь заодно, как они там по-особенному устроены.
— Нечего там смотреть, такие же и так же.
— Может быть и не такие, а вовсе даже по особому структурированные, не то почему же их по телевизору да в кино раздетыми показывают? Эх, Ян, я бы на них впятеро больше тратил, в смысле — впятеро чаще, да куда уж мне, в мои годы… Раз в неделю — и я сыт по уши. Да и не много я мотаю… Не много, не спорь, я специально считал. Рестораны, то, се, корзина фруктов, цветы… Иной раз на представительские ланчи больше уходит. Я ведь не дурак — драгоценности им дарить, я ведь жмот, ты же знаешь…
— Этого я как раз не знаю, но факт остается фактом: возле вас они надолго не задерживаются.
— И хорошо, я не против. Ты что, кстати говоря, на свои собственные деньги мой дом ведешь? — Это первый к тебе вопрос…
— А второй?
— Не видел ли ты мои очки, которые черепаховые, для чтения?
— Вот они, за пепельницей. Отвечаю на первый: нет, не на свои. Нельзя двигать эту пешку, вам шах открывается. Вы же мне дали «дебетку», я с нее снимаю… или должен снимать в пределах десяти тысяч ежемесячно. Как деньги иссякнут, я обязан вам об этом сообщить, но они пока имеются.
— А, точно, я забыл.
— Забыли, либо проверяете. То и другое весьма присуще узколобым надутым нуворишам, обезумевшим от внезапных барышей, но по-прежнему мелкотравчатым.
— Это я нувориш???
— А кто — я, что ли?
— Понятно. Тогда у меня третий вопрос: ты чем пыль с пола убираешь — тряпкой, щеткой или пылесосом?
— По обстановке, так и эдак бывает, а что?
— Ничего. Просто, мне, с таким мажордомом, никогда из нуворишей в порядочные лорды не выбиться. Ты еще в своей псевдоливрейной «тройке» ведро с мусором во двор вынеси!
— Не понял вас?
— Найми горничную — раз, найди приходящего повара, либо повариху, либо постоянную кухню в каком-нибудь ресторанчике — два. Шофера, чтобы присматривал на постоянной основе за моторами, твоими и моими — три! Кастелянша чтобы была — четыре. Охранник. Можно на совмещении, но чтобы все эти функции были охвачены челядью, вернее, чтобы челядь была охвачена всеми этими функциями.
— А я что тогда буду делать?
— Ими руководить. И читать, повышать свой культурный уровень тонким знанием этикета, чтобы мне не стыдно было пригласить на крокет и дерби друзей-аристократов из лучших королевских домов Австралии и Бразилии. Где твоя булава, коей ты должен ударять в паркетный пол, объявляя то или иное действо?
— Гм… исправлюсь.
— Тридцатки на все хватит? Ежемесячно?
— Вместо тех десяти?
— Дополнительно.
— Конечно, хватит, еще и останутся.
— Я пополню «дебетку», а ты не забывай мне напоминать.
— Хорошо.
— С горничной — по обстановке, если молодая и горячая окажется, но явного, демонстративного распутства у себя в доме не потерплю.
— Послушайте, Сигорд!
— Что же касаемо домоправителя Господина Президента, Яблонски, то он наверняка получает оклад меньше твоего, в разы и порядки, но это не мешает ему стремиться стать богаче меня. Я бы не удивился, узнав, что он таки богаче. И не потому, что я безденежный, но потому, что взятки во Дворце предельно большие, хотя и не редкие. А мажордом — это человек очень близкий, очень знающий, очень информированный…
— Намек понял. Я никогда и ни с кем ничего, нашего с вами, не обсуждаю, ни на улице, ни в клубе. В этом можете вообще не сомневаться. Так я убираю доску? Или последнюю партеечку?
— Битому неймется? Расставляй.
* * *
Из приемной господина Президента вывалился распаренный, что называется, господин, одной рукой он сразу же выдернул платок — вытирать лоб и шею, а другой потянул было из кармана мобильный, да спохватился — пусто в кармане.
— Эдгар, дружище! Сколько лет, сколько зим!
— О… Михаель, ты???
— Я, черт меня забодай! Слышал о тебе, но не ожидал здесь увидеть… Вру, конечно же ожидал, что ты приедешь, но того не прикидывал, что так скоро встретимся… Ты изменился, пожалуй, в лучшую сторону.
— А ты не изменился вообще, разве что крупные «погонные» звезды на большие «эполетные» поменял. Главное, с выгодой! Погоди, Мик, я получу свой телефон, потом давай отойдем в сторону… Хочешь, поедем, встречу отметим?
— Эдгар, всей душой рад бы — не могу, на ковер кличут. Но пара минут у нас, похоже, есть…
Мужчины отошли в ту часть громадного помещения, где можно было курить и расположились в креслах. Предложенные напитки отвергли, но с удовольствием задымили сигарами. В приемной было совсем немного народу, разговаривали все вполголоса. Тот, кого звали Эдгаром, трубку забрал, но включать не стал: это было категорически запрещено до выхода из Дворца.
— Орден принимать пришел?
— Клизму получать. Ордена — дело редкое, праздничное, Кабан лично за ними ездит. А клизмы — повседневность, ее он мне доверяет. Но ты же знаешь карьерные порядки, сам ведь в теме… Так ты в гости к нам из Иневии, или вернулся?
— Второе. Закончилась моя опала, и я возвращаюсь.
— Надеюсь, не на прежний пост?
— Ну… Сам пообещал, что на ступеньку выше. Похоже, в замы ставят к мэру, если не шутит. В первые, но скорее, все же, во вторые. Но, типа, на вырост.
— Ого. А говорят — в провинции люди потухают навсегда. Господин Шредер, так мне, небось, пристало отныне — стоя с вами разговаривать? А я расселся тут, китель нараспашку…
— Брось, Михаель, не тебе прибедняться. Ты… случайно меня увидел? Или…
— Или — что?
— Ну… По службе там…
— Скорее, по Конторе. И да, и нет. Честно, не ожидал сегодня и сейчас, однако Сабборг велел мне, как твоему закадычному… Вернее, порекомендовал связаться с тобою побыстрее и передать от него привет. Он бы тоже был бы рад с тобою пообщаться, причем, не откладывая это дело в долгий ящик.
— Да я хоть сейчас.
— Да? Хм… Погоди…
Тот, кого звали Михаель, крупный осанистый брюнет в генеральских погонах, отошел к окну, снял с простенка телефонную трубку и набрал несколько цифр.
— Везет тебе в нынешнем Бабилоне! Он у себя, с нетерпением ждет. Маршрут знаешь? Да по дороге захвати ему хороший вискарь, советую.
— Помню, вроде бы… если Контора там же?
— На месте Контора. А то на моем моторе езжай, чтобы шофер не скучал, я-то не скоро освобожусь.
— На фиг. То есть, искреннее спасибо, но что-то не хочется мне мотор жены в этих краях, у этих стен, оставлять без присмотра. Заподозрят, увезут — твои же люди какие-нибудь, потом замучаешься вызволять, объяснительные писать…
— Нет, этим делом ни мы, ни Доффер не заведуем, это в компетенции дворцовой охраны, ох и псы же наглые! Ну, как знаешь. Короче, Эдгар, твое предложение отметить — бескомпромиссно принимается! В любой день, начиная с завтра! Первая бутылка за тобой, а вся остальная пьянка — с меня. Можем у меня дома, Криста будет счастлива. Кстати, полно наших горят тебя увидеть в неформальной обстановке.
— Ну уж, полно…
— Я тебе говорю! Полвыпуска — точно! Реально будет, кстати, помимо нашего тет-а-тет, дважды отметить: раз — пати, с женами, в смокингах, все дела, твои расходы…
— Не собираюсь возражать, принято.
— … а второй, а лучше первый — на мальчишник раскрутимся, рыл на дюжину, на лоне природы, по-эльфийски, с приглашенными феями… Скинемся дружно. Я тамадою, как всегда.
— Гм… Это можно!
* * *
Однажды Сигорд бодрым скоком взбежал по ступенькам здания Бабилонской биржи, улыбнулся швейцару, проворно открывшему перед ним двери, и направился в гардероб, чтобы отдать шляпу и зонт. Чаще он оставлял верхнюю одежду и головной убор в офисе, чтобы никого не заморачивать и ни от кого не зависеть даже в такой малости, но иногда пользовался услугами гардеробщика, вероятно, чтобы не так обидно было отчислять свои кровные на содержание обслуживающего персонала биржи, куда входили и гардеробщики, и уборщицы, и лифтеры, и охранники, и электрики, и сантехники, и операторы…и…, и…, и… Эх… Гардеробщик ловко принял в обе руки зонт и шляпу — и не успел Сигорд отвернуться — с легким поклоном вручил ему «биржевку» — газетенку для внутрибиржевого пользования.
— Ваша газета, сударь.
— А? А, да, благодарю. Сигорд рассеянно кивнул гардеробщику и горько пожалел в этот миг, что рядом нет Яна Яблонски, не с кем разделить миг долгожданного торжества. Надо будет ему немедленно позвонить. Сигорд кивнул еще раз и уже не так быстро, стараясь выглядеть посолиднее в это примечательное утро, пошел к лестнице, ведущей на офисный этаж. Можно было бы и на лифте, но Сигорд «тренировал сердце» — старался подниматься пешком, там, где это не напряжно. Гораздо эффективнее было бы с этой целью бросить курить, но… так проще, и вообще…
— Господин Сигорд?
— Да.
— Как удачно, что я вас встретил. Элиа Бишоп, «Тихоокеанский Банк», начальник отдела инвестиций.
— Очень приятно.
— Не могли бы вы уделить мне несколько минут вашего рабочего времени? — Сигорд выразительно обернулся на громадные, в полстены, вестибюльные часы.
— Разве что на ходу, пока я в контору поднимаюсь. Сессия через шесть минут, а мне еще причесаться, руки помыть… Вы же понимаете.
— Я уложусь. Мы открываем здесь, на бирже, свои позиции и очень заинтересованы в партнерстве с такими солидными и надежными фирмами, как ваша…
— Кредиты? Или вам необходимы брокерские услуги?
— И кредиты в том числе. Вернее, да, вы правы, Господин Сигорд, наш основной бизнес — предоставление значительных кредитов серьезным дельцам, занятым в производстве, на бирже, в сфере обслуживания, на транспорте… Но также и другие, самые разнообразные формы партнерства…
— Мы уже пришли, извините. Вот вам моя визитка и позвольте мне взять вашу, господин Элиа… Бишоп. Интересная фамилия у вас! Нет, не плохая фамилия, а необычная, так что вы не обижайтесь… Я бы сказал, высокодуховная…
— Я и не думал обижаться, тем более, что привык к ней за тридцать один год жизни.
— Итак, где ваша визитка? Я уже взял? Точно, рассеянность. Короче, Элиа, я непременно вам позвоню, вне зависимости от потребности в кредитах. Договорились? Ок, на той неделе, самое позднее, я обязательно позвоню и поговорим в более спокойной обстановке. Да? До свидания.
— Всего доброго, удач!
— Взаимно!
Сигорд, конечно, врал: раньше, чем через четверть часа после начала биржевой сессии, никогда он не фиксировал ни одной сделки — просто усовершенствованная методика его не позволяла так поступать. Но, во-первых, он собирался попить кофе, никуда не спеша — София уже его ждет, с кофейником наготове, во-вторых — позвонить Яблонски, который должен был уже подъехать на место работы, то есть на Музейную набережную, к Сигорду домой…
А в третьих — за последний месяц Сигорд уже дважды совершенно случайно сталкивался с представителями заемного и страхового бизнеса, они почему-то то и дело стали попадаться ему с разговорами на пути к дому, либо в офис.
— Алё, Ян? Ты точен, как Биг Бен… Биг Бен, говорю. Биг! Бен! Колокол такой. Что? Выключи. Вык… Не доведет тебя до добра твоя соковыжималка… Ну, моя… Короче, представляешь: только что в гардеробе мне вручили баронскую грамоту. Что? Да, абсолютно правильно угадал: «Ваша газета, сударь!» Я иду такой, ни о чем не подозреваю, шляпу отдаю, зонт, и вдруг он мне с поклоном, словно прозрел… Я сразу подумал тебе позвонить, чтобы ты там от зависти угорал. Что? Понятное дело, что обязаны были, только вот чтобы восстановить сию привилегию, нам понадобилось капиталу ровно в двенадцать раз больше, нежели, когда мы обрели ее впервые… Да брось, кому и зачем нужны эти прослушки, тем более, что я никогда и ни с кем не говорю о конкретных сделках по телефону, ты же знаешь. Кредиты опять предлагали, только что. Да, случайно на лестнице встретили и тотчас предложили кучу денег взаймы, представляешь? А я откуда знаю на каких, я же не собираюсь их брать… Наверное, поскромнее, чем когда ипотечники залоговый кредит за мою квартиру предлагали, еще бы, но какая мне разница? Мы с тобой и так парни хоть куда: самостоятельные, хозяйственные. Я, кстати, опять удвоил нам с тобой оклады, а то как-то неудобно перед другими набобами… Нет, уже: с первого дня этого месяца, да, задним числом. О! Заканчиваем, пока, мне тут кофе несут. Часам к пяти вели приготовить поесть по всей форме, я сегодня дома обедаю, да заодно еще раз тебе подробно расскажу о событиях. Нет, я пешком дойду, недалеко. У меня все. У тебя? Тогда же и расскажешь, коли несущественные.
София и Гюнтер Бин по-прежнему работали у Сигорда и были чрезвычайно довольны этим обстоятельством… София полугода не просидела в декрете, выскочила зарабатывать на хлеб насущный, оставив ребенка на попечение мамок и нянек, благо, было чем за это платить. Строго говоря, для хорошего буржуазного бытия хватило бы и мужниных заработков, но София с Гюнтером мечтали как можно скорее избавиться от всех этих кредитов за жилье, соседей-неудачников, долгов перед родственниками… Гюнтер получал пятьдесят тысяч талеров в виде месячного оклада, София поменьше — тридцать тысяч. Но если Гюнтер был специалист очень высокого профиля и почти в одиночку полностью закрывал потребности фирмы во всех видах электронного и компьютерного обеспечения, включая разработки программ по индивидуальному заказу Сигорда, то София «деградировала» в «офисные девушки», была, что называется, на подхвате у Сигорда:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52