- Неужели Эндвэлл говорил правду?! Но ведь это же ненаучная
фантастика!
- Что именно? - завороженно спросила Джуэл. Вместо ответа девушка
одним прыжком перемахнула через поваленную сосну и торопливо скрылась в
лесу. Из-за деревьев донесся ее голос:
- Да, кстати! Я из людей, и зовут меня Таллэ.
Джуэл пожала плечами. Имя незнакомки ничего ей не говорило.

28
А Игрища между тем шли своим чередом... Впрочем, своим ли? Первой
почувствовала неладное Эленсэнт, у которой хорошее знание всего
происходящего сочеталось с игровым опытом и интуицией. Затем заволновались
Владыки и другие средиземцы со стажем - Денэтор, Балин, Лада и Люда из
Лориэна... Сначала эту тревогу маскировали шуткой, что, мол, на
Суперигрищах все должно быть с приставкой "сверх" - даже Саурон. Но шутки
прекратились после того, как, вопреки всем ожиданиям и традициям (но не
вопреки Игровым правилам!), Барлог вылез под Одинокой Горой. Гэндальф,
узнав об этом, бросил Хранителей на произвол судьбы близ Ристании и
помчался в Эребор выполнять свои прямые обязанности. Но когда великий маг
добрался до Одинокой Горы, Барлог уже наломал дров почище дракона Смога и,
превратив процветающее поселение в руины, вырезав три четверти гномов,
канул в небытие с полным правом вторично вылезти в Мории.
Когда Гэндальф вернулся в Ристанию, там его поджидал новый сюрприз:
Эомеру всадили в спину моргульский клинок, причем сделали это так ловко,
что у него не осталось рукояти, необходимой для исцеления. Если учесть,
что и Теоден, и Теодред геройски погибли в ту ужасную ночь, когда целая
армия орков снесла ворота Ристании и устроила резню прямо в поселении, то
реакция Гэндальфа на этот факт будет вполне ясна. Но еще больше, чем
Гэндальф, сокрушалась Ариэль. В этот день она впервые пожалела о том, что
стала Мастером, а не вступила в Игру в своей кинороли. Хотя, будь она
Эовин, моргульский клинок достался бы наверняка не Эомеру, а ей лично. А
теперь... Кармен Логинова - та, кому Ариэль уступила образ Девы-Щитоносца
- была замечательным человеком и прекрасной воительницей, но более чем
посредственным военачальником. Ее хватало лишь на то, чтобы не
предпринимать никаких гибельных для поселения операций. Эх, конники
Ристании, зря вы так доверяли дому Эорла...
И фраза из известного средиземского анекдота: "Что-то Игра не в ту
сторону пошла" внезапно приобрела зловещий смысл. Теперь даже те, кто мало
знал или медленно соображал, видели, что им грозит. Конечно, в истории
Хоббитских Игрищ бывало, и не один раз, что побеждали Черные Силы - но это
происходило либо из-за подыгрывания Мастеров, либо из-за неопытности или
бездарности Светлых Владык. Но никогда за 130 лет существования системы
"Рассвет" не было Саурона, который безошибочно наносил удары по всем
слабым местам противника. И уже начали поговаривать злые языки, что
Королева - всего лишь двадцатилетняя девчонка, вчерашняя практикантка, что
все новые Владыки - Нелдор, Нимлайд, Натали Коваленко, Трандуил-Джелвар и
т.д. - люди пусть умные, но не знающие средиземской специфики... Вывод
подразумевался: во всем виноваты Ариэль и Стэнли! Нечего было со своим
уставом в чужой монастырь...
И вот из поселения в поселение пронесся слух:
- 14 июля - день рождения Королевы! Ей исполняется двадцать лет, и по
этому случаю на двенадцать часов объявляется положение вне игры!
Известие было принято внешне спокойно, но в душе многие ему
обрадовались. Игровое положение настолько запуталось, что эта передышка
казалась желанной. Видно, Мастера тоже это поняли, и, таясь от Ариэль,
решили воспользоваться удобным предлогом. 14 июля в 6 часов вечера над
Средиземьем вспыхнула желтая ракета. Итак, передышка. С днем рождения,
Королева!
Ариэль не знала, что ей делать - смеяться, плакать, пропустить Стэнли
через мясорубку? На острове посреди Оки, поросшем мэллами и формально
принадлежавшем Лориэну, по торжественному случаю разожгли большой
настоящий костер и оставили Ариэль принимать поздравления. Остальные
валары впятером заперлись в режиссерском "коралле" и устроили секретное
совещание, очень быстро переросшее в обычную перебранку.
- Какого дьявола ты дал разрешение этому Черному Властелину выпустить
Барлога под Одинокой?! (Стэнли)
- А он у меня спрашивал это разрешение? Этот тип так увлекся, что
сейчас не побоялся бы самому Морготу в рожу плюнуть! ("Элк Ор", мастер
Черных)
- Между прочим, слышали последнюю новость? За два часа до желтой
ракеты Изенгард буквально стерли в порошок, причем Светлые Силы не имеют к
этому никакого отношения. А Мусия, ну Элронда прошлогоднего, повязали по
рукам и ногам и доставили в Мордор. (Радагаст)
- Если бы не ракета, с Дол-Амротом случилось бы то же самое. Пока
этот конунг Имраэль занимается охотой на назгулов, а барон Пампа играет в
Робин Гуда, в их родной крепости творится черт те что! (Синий маг)
- А знаете, кто возглавил рейд на Лихолесье? Ни за что не угадаете -
Краса Эстар! Этот мерзавец рассчитал абсолютно правильно - ни у кого из
гранасианцев не поднялась рука на женщину. (Элк Ор)
- Ну, дает Галина! Вот от кого не ожидал! (Синий маг)
- Нет, ребята, я Гальку насквозь вижу. Мы с ней вместе практику
когда-то работали, вместе в "Рассвет" пришли. Помяните мое слово:
лихолесский рейд - только репетиция перед вторжением в Лориэн. У Гальки на
Коваленко не то что зуб, а целая вставная челюсть. (Фирюза)
После этого разговор начал кружиться вокруг старой, как сами Игрища,
проблемы сведения прошлогодних счетов и двух извечных российских вопросов:
что делать и кто виноват? Но при этом ни один из Мастеров даже не упомянул
имени Ариэль. Все Средиземье могло полететь в тартарары - "но Королева
священна"...
А Королева в это время сидела у костра, печально склонив голову.
Кроме нее, здесь собралось человек двадцать, и, как всегда, кто-то что-то
пел под аккомпанемент гитары, и крупные летние звезды, казалось, вот-вот
упадут прямо в руки... Но Ариэль уже успела привыкнуть к лесу и звездам,
кострам и песням, и ей не верилось, что этот вечер сумеет подарить ей
что-то новое и волнующее. И все-таки, помимо ее воли, в ее крови рождалось
какое-то странное волнение, древнее, как весь этот мир, как удивление его
красотой. Из каких-то неведомых глубин странный свет проникал в ее душу,
и, несмотря на все доводы разума, в этот день она верила, что развязка
Суперигрищ-2123 будет непременно счастливой, что конец киносъемок - еще не
конец чудес и что где-то там, за поворотом, ее ожидает нечто совершенно
невероятное... Легкий ветерок чуть повеял ей в лицо дымом от костра. И
вдруг Королева содрогнулась от какой-то зовущей радости, острой и
пронзительной, какой бывает лишь боль. Сейчас, СЕЙЧАС ЧТО-ТО БУДЕТ! Если
бы кто-то в эту секунду впервые увидал Ариэль - он не усомнился бы в том,
что перед ним прекраснейшая из эльфийских дев.
Мелиан уже исчерпала весь свой прикольно-лирический репертуар, и
теперь гитарой завладела Эленсэнт. Фактически Ариэль только в фильме
слышала, как играет и поет Последний эльф из Остранны, и тем изумительнее
казалась ее песня, звучащая, как нежное заклинание:
Серебром по серебру звенят подковы,
Да в серебряную флейту - песня ветра.
За вечернею зарей, ты видишь снова,
Отлетает наше северное лето...
И настал миг, в который Ариэль перестала быть собой. В той, что
сидела у костра и, казалось, светилась ярче, чем пламя, не было ничего от
курсанта Флоридской космошколы, дочери Аськи Корневой, просто "человека
Пятой Эпохи", как говорили в Средиземье... А что же оставалось? Пожалуй,
на этот вопрос могла бы ответить только Наталия Эрратос. Но в эту минуту
она была не в Меловой роще, вообще не была на Озе.
Ариэль не сразу осознала, что песня кончилась. Эленсэнт пустила
гитару по кругу, совершенно не заботясь о том, чьи руки ее подхватят. Ее
принял какой-то довольно красивый парень с длинными каштановыми волосами,
которого Ариэль видела впервые. Ходят тут всякие, всех не упомнишь...
Первый аккорд был таким легким и светлым, как несмелое прикосновение.
Ариэль повернула голову - и ее взгляд встретился со взглядом больших серых
глаз незнакомца. И своим внезапно обострившимся зрением Королева уловила,
что он чем-то очень не похож на остальных собравшихся у костра, но этим же
самым странно близок ей. Он смотрел на нее так, словно видел впервые - да
так оно и было на самом деле. Казалось, что он готов склониться перед нею,
как перед своей повелительницей. Что ж, ему предоставился случай на деле
убедиться, что все рассказы о Королеве - не преувеличение. Губы Ариэль
дрогнули в легкой полуулыбке, и тогда незнакомец запел. Ариэль показалось,
что он поет по-гранасиански - та же красивая плавность и звонкость языка,
словно нарочно созданного для песен - однако ей не удавалось разобрать ни
одного знакомого слова. Но ни один другой язык не мог бы так гармонично
сочетаться с удивительно красивым голосом певца, который, как показалось
Ариэль, уже звучал где-то на самом дне ее снов. К тому же мелодия песни
была совсем не похожа на традиционную гранасианскую. Своими странными,
дразнящими сознание переливами она скорее напоминала "Элберет Наргонны" -
удивительную песню, сложенную еще в 60-х годах прошлого века каким-то
сумасшедшим менестрелем вроде Эленсэнт.
Он пел, словно обволакивал Ариэль покрывалом каких-то неземных чар и
в то же время совсем не думал и не заботился о том, какое впечатление
произведет на нее и на остальных. И уже не было слов в этой дивной песне,
а только мелодия, которую казалось невозможным извлечь из простой гитары,
дурманящая, уносящая в неведомые миры мелодия. Медленно таяла она в
шелесте листвы мэлл, в легких порывах ветра, в еле слышном шуме воды,
обегающей остров. И, наконец, настала минута томительной тишины,
показавшаяся Ариэль вечностью. Эленсэнт тоже смотрела на незнакомца (в
котором сразу узнала Эндвэлла) каким-то беспокойным взглядом. Чутье
подсказывало ей, что в данный конкретный момент этого типа по непонятным
причинам несет без запятых и что это еще далеко не все.
Эндвэлл посмотрел на Ариэль долгим-долгим странным взглядом. А затем
его губы шевельнулись. Голосом, словно идущим из самых глубин души, он
медленно произнес лишь одно слово: "Наур"... - и пламя костра вздрогнуло,
как будто его назвали по имени. Гитара уже давно была отложена прочь, но
Эндвэлл снова запел... или заговорил? Медленный и страстный напев, совсем
не похожий на предыдущую песню, заворожил не только Ариэль, но и всех, кто
сидел у костра. А языки пламени вздрагивали в такт этому напеву. Эндвэлл
протянул вперед руку - и пламя наклонилось к ней каким-то кошачьим,
ласкающимся движением. Такое впечатление, что незнакомец вел с огнем
странный и непонятный разговор. Его голос звучал то с неслыханной силой,
почти надрывом, то тихо и ласково. Эленсэнт не заметила и не поняла, как
это получилось, но вот уже он стоял в том месте, где минуту или вечность
назад был костер, а языки пламени окружили его пугающей и прекрасной
стеной, извиваясь и колеблясь в необыкновенном танце. А губы Ариэль почти
бессознательно повторяли слова этого странного заклинания, словно она
давно знала и понимала их, и лицо Королевы сияло поистине неземной
красотой. И чудилось, что пламя пытается связать воедино его и ее - но еще
не может... Безумный танец огненных языков почти совсем скрыл Эндвэлла от
глаз сидящих у костра, и голос его теперь звучал повелительно и прекрасно.
И вдруг среди огня тенью, призраком проступило лицо женщины. Огненные
языки, плясавшие вокруг него, теперь отливали серебром, словно смешавшись
с ее волосами. Ускользающим, зыбким видением пламя очертило стройную
фигуру. Увидев этот призрак, Ариэль слабо вскрикнула - нет, скорее хрипло
простонала обессиленным стоном счастья. Эндвэлл услышал его - и смолк.
Видение тут же растаяло.
Все сидели, боясь пошевелиться. Почему-то всем было ясно, что теперь
этот огонь, как живое существо, подчиняется незнакомцу и может выполнить
любой его приказ. Эндвэлл оглянулся вокруг с некоторым испугом, и во
взгляде его ясно читалось: "Что-то я не то наделал!". Его протянутая рука
медленно сжалась в кулак, затем вдруг снова разжалась резким движением.
- Спи! - бросил он властно и коротко - и пламя тотчас угасло, только
на углях, под самыми его ногами, вздрагивали маленькие язычки огня.
Эндвэлл сошел с них и, раздвинув круг ошеломленных свидетелей этой сцены,
быстро скрылся в лесу.
- Что это было, народ?! - Розамунд Шелл медленно поднималась с травы,
и ее глаза были размером с небольшое блюдце. - Мне показалось...
- Что с Ариэль?! - резко перебила ее Эленсэнт, кидаясь к неподвижно
лежащей Королеве. Никто не заметил, когда она упала. Ее пышные золотистые
волосы разметались по траве, на губах блуждала пьянящая счастливая улыбка.
Казалось, в ней перегорел какой-то предохранитель, не выдержав слишком
большого напряжения странной радости.
Эленсэнт тронула ее за плечо, и Ариэль тут же открыла глаза.
- Ты, Сента? - тихо спросила она. - Не могу понять, задремала я или
просто потеряла сознание. По-моему, после тебя кто-то пел так красиво, но
я уже ничего не помню. Кто это был?
- Алкар, - поспешно ответила Эленсэнт. - Он пел "Западный ветер"
по-гранасиански.

29
Я не буду приводить здесь всех высказываний Нелдора, Денэтора,
Гэндальфа и "партии серых" по поводу этой передышки, не стану цитировать
убийственно ироничных замечаний Энгуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39