"Небытие – инобытие бытия", "Бытия нет, есть небытие". В шизоидных философских произведениях трактуются самые общие категории: мир, бытие, дух, материя, развитие, причины, следствия…
Иногда философские произведения пишутся в литературно-художественной форме. Это романы, повести, рассказы. Но чаще это притчи, напичканные идеями начала и конца мира, бесконечности и вечности, нравственно-философскими проблемами.
Вот новелла Борхеса "Бессмертный": все искали реку бессмертия, а когда находили и становились бессмертными, то делали все, чтобы найти реку смерти. Или роман "Восстание ангелов" Франса: Люцифер, низвергнутый когда-то Богом в преисподнюю, готовит новое восстание падших ангелов, но видит вещий сон, в котором он, победивший, становится тем косным самодовольным Богом, против которого и замыслил новое восстание, – и решает навсегда остаться в преисподней.
Для истероида важна не сама философия, а все, что вокруг нее, общение по ее поводу. Для паранойяльного философия – основа и оправдание его опасной или полезной для общества деятельности. А сама по себе философия, сложная, непонятная, трудоемкая и для обывательского большинства "никчемная тень", эпифеномен, по-настоящему овладевает лишь умами шизоидов.
Творчество
Творчество шизоида не предусматривает сиюсекундного и даже просто рассчитанного на ближайшее время результата. Вот и Герон сотни лет назад увидел, что висящий над огнем чайник отклоняется в сторону, противоположную струе пара. Повернул носик чайника из вертикального (по отношению к стенке чайника) в горизонтальное положение – чайник над огнем завертелся. Нам теперь-то понятно, что это реактивное движение.
И Королев идею Герона использовал для ракет – прагматичнее не придумаешь. Но придумалось это через многие сотни лет.
Так что шизоиды творят впрок. Из банка их вечных идей черпаются сегодня заводские технологии.
Творчество шизоидов как бы находится в свободном полете. Оно свободно витает от темы к теме, от ассоциации к ассоциации. Процесс творческого мышления непрерывен… Их озарения не столь ярки, шизоиды не придают им такого значения, как паранойяльные. Но этих догадок много, они мерцают, как звезды, далекие от нас, и когда-нибудь, пусть даже и очень не скоро, будут использованы прагматиками.
Шизоид творит не для человечества, а для себя и для таких же умников. Поэтому он часто творит "в стол", никому не показывает: ему интересно, и все. Ему не требуется сдвигать горы не надо сталкивать друг с другом классы, массы, сословия, не надо завоевывать страны и даже не надо "завоевывать друзей". В крайнем случае, считает шизоид, дотошный историк науки вытащит на свет божий фолианты и отыщет там алмазы его шизоида, идей. Это истероиду невыносимо творить в стол.
В то же время творчество шизоида часто безответственно. Его интересует идея в чистом виде, и он не только утоляет собственную жажду познания и творит за счет народа и государства, но и может натворить дел.
Возьмем такое порождение шизоидных гениев, как трансплантология, предназначенная вроде бы для спасения людей. Но кто же не знает, что трансплантология – это пересадка органов от бедных к богатым ? А шизоиды – как дети в песне Вадима Егорова: "Есть такой порошок, с ним взлетать хорошо, называется порох". Вот они и изобретают чертовы колеса, а потом все из-за них взлетают, и не на воздух, а и вовсе в безвоздушное пространство. (Вспомним также про вымышленного Булгаковым профессора Персикова в "Роковых яйцах" и про невымышленных Теллера и Оппенгей-мера с разработками атомной бомбы.)
Мы уже говорили, что результаты творчества гениальных шизоидов могут попасть в руки психопатических политиков. Что было бы, если бы Гейзенберг "вовремя" изготовил атомную бомбу для Гитлера? Но Гейзенберг только сделал вид, что создает ее. Ему мы обязаны относительно благополучным исходом войны. Он-то хорошо понимал, что "Чингисхан с телеграфом страшнее Чингисхана без телеграфа". Эта фраза принадлежит Герцену, который еще не подозревал о делении людей на шизоидов, паранойяльных и прочих…
Главное в творчестве шизоида – парадоксальность. "И гений – парадоксов друг". Что такое парадокс? "Казалось так, а оказалось так!" Причем казалось большинству, почти всем, а то и просто всем.
• Ведь некогда всем было ясно, что Солнце вертится вокруг Земли. Ведь так просто: Солнце встает на востоке, а заходит на западе. Как же можно было иначе думать, если Солнце одно (предположить, что их много, еще труднее). А шизоидному Копернику вопреки всеподавляющему большинству стало ясно, что Земля вертится вокруг Солнца.
• Всем вроде понятно, что счастье в том, чтобы обладать. А Фромм понял: счастье в том, чтобы быть (и он показывает, что это действительно так).
• Всем казалось, что нашей психикой управляет сознание; а Фрейд доказал, что очень часто сознанием правит бессознательное.
• Все считают, что цивилизация – благо, а Руссо звал назад к природе. Все считали, что знание – сила, а Екклесиаст полагал, что "во многой мудрости – много печали, и кто умножает познания, умножает скорбь". В этом ключе я переиначил процитированную фразу Екклесиаста так: во многой печали – много мудрости (получился как бы парадокс на основе парадокса).
• Все считали, что страдание – плохо, а Франкл убеждает, что в страдании рождается глубинное понимание жизни.
В этой книге, как убеждается читатель, мелькают и мои парадоксальные высказывания, например о паранойяльном: "новый друг лучше старых двух"; или о психастеноиде: "семь раз отмерит и ни разу не отрежет"; об истероиде: "грешит, чтобы каяться".
Парадоксальность шизоида проявляется далеко не только в абстрактно-научном и философском творчестве, но и в техническом. Он, конечно, не забивает гвозди микроскопом, но использовать что-то не по незначению очень даже может. Помните, в "Таинственном острове" профессор из двух часовых стекол сделал линзу и разжег костер.
И в художественном творчестве то же. Проведите такой эксперимент. Попросите найти эпитеты к слову "кости". Вам набросают множество вариантов. Тут будут и "белые", и "черные", и "игральные", и "рыбьи", и "трубчатые", и даже "гнилые". Но только гениальный поэт нашел словосочетание "благородные кости" ("И видит: на холме, у брега Днепра, лежат благородные кости").
Шизоидное творчество в литературе иногда поражает своей мрачной фантастичностью. Это вам не наивный Жюль Верн с приключениями капитана Немо или поисками капитана Гранта. Это холодный и пугающий мир романов Уэллса с его морлоками и элоями, с мучениями человека-невидимки. Это тяжеловесная математика рассказов Борхеса. Читайте его "Алеф" и опять-таки "Бессмертный".
Эрудиция
У шизоида она очень глубока и обширна (то есть охватывает очень разные сферы), потому что он обожает рыться в книгах. Он сидит подолгу в библиотеках, читает, делает выписки, полностью конспектирует книги. Сейчас, когда книги малодоступны из-за дороговизны, а в библиотеку попасть трудно, я часто вижу шизоидов в книжных магазинах, сидящих по углам и конспектирующих с разрешения продавцов. Дома книги у шизоида в пыли, многие открыты на прорабатываемых страницах. Они валяются в разных, иногда малоподходящих, местах квартиры. Шизоид роется в книгах, когда нечего делать. А ему всегда делать нечего, так что он в книгах роется постоянно.
Эрудиция шизоида касается сфер, далеких от житейских проблем. Он не расскажет вам, где что купить и сколько что стоит. Из этого и из беллетристики складываются познания истероида. Впрочем, если шизоид – литературовед или теоретик стихосложения, то он может знать и подробности романических текстов или поправить ошибки, обычные при небрежном цитировании: не "тем больше нравимся мы ей", а "тем легче…", не "он, мятежный, ищет бури…", а "он, мятежный, просит бури…". И все же для шизоида гораздо важнее не сколько жен было у Генриха pIII и не как миледи из "Трех мушкетеров" устранила Бэкингема, а, как уже говорилось выше, метафизика Аристотеля, метапсихология Фрейда, сюрреализм Кафки, гештальтпсихология Коффки, агностицизм Канта, позитивизм Конта…
Память
Мы уже отмечали, что у шизоида цепкая механическая память. Он помнит про каждую бумажку, над которой когда-то работал, помнит, что положил ее в такую-то папку с такими-то материалами.
Но в особенности хороша у шизоида смысловая память (у гипертима, напомним, смысловая память посредственная). У психастеноида, напротив, очень плохо с механической памятью. Но шизоид свою механическую память еще и развивает различными мнемотехническими приемами.
Он быстрее, чем другие психотипы, построит фразы типа "каждый охотник желает знать, где сидит фазан" для запоминания цветов спектра (красный, оранжевый… синий, фиолетовый). Чтобы запомнить, например, телефон 354-70-61, он построит целую систему: 354 – это 3, 4, 5; только 4 поменялось местами с 5; а 6 и 1 – в середине между 7 и 0, причем 6 рядом с 7, а 1 рядом с 0.
Он может для запоминания анатомического строения сочинить специальные стихи, "опоэтизировав" толстую и прямую кишку.
Он вообще склонен развивать свою память, устраивает ей проверки, тренирует. Разбивает материал на мелкие фрагменты, в каждом из которых не более 7 единиц (запоминается 7 плюс-минус 2), делает карточки по каждому из фрагментов и проверяет себя по этим карточкам.
Старается использовать феномен Б. В. Зейгарник, который заключается в том, что незавершенное действие запоминается лучше. Закладывает значимый материал в края ряда, чтобы использовать "эффект края" Эббингауза (лучше запоминается начало и конец ряда). Он отыскивает закономерности своей "личной" памяти – от нечего делать рефлексирует, развлекается.
Рефлексия
Шизоидный человек вообще живет не рефлекторно, а рефлексивно. Он рассуждает по поводу того, почему и как он мыслит, как рождаются и затухают его чувства, как у него складываются отношения с людьми. Он не может построить эти отношения просто, не задумываясь, он обязательно задумывается. Один шизоидный интеллектуал показал мне кривые его взаимоотношений с сотрудниками, родственниками и друзьями. Эта рефлексия в глазах окружающих выглядит как занудствование. Ведь тот же гипертим плывет себе по течению и ни о чем не думает, живет рефлекторно, реагируя лишь на ситуации. Паранойяльный и эпилептоид деловито отбрасывают всякие размышления как интеллигентское слюнтяйство. А у шизоида само по себе размышление о мышлении, о смысле жизни самоценно.
Комплекс неполноценности
У шизоида выражен, но не сильно. Так, чтобы испытывать гнетущий комплекс неполноценности и стремиться гиперкомпенсировать его, как мы видим это у паранойяльного или хотя бы у истероида, – этого нет. Можно даже сказать, что у шизоидов часто наблюдается неполноценность без комплексов. Он не очень-то переживает свои недостатки, он их не осознает. Но комплекс все же существует. Шизоид бывает стеснителен и уединяется. Уединяясь, занимается интересным для него делом и часто преуспевает в нем. Но это не носит соревновательного характера. Просто делает что-то для него интересное и достигает в этом успеха. Нет собственно гиперкомпенсации, скорее просто компенсация.
Психическая защита у шизоида развита слабо, он легкораним. И если на него кто-то "наезжает", то он переживает. Некоторые любят распекать, высмеивать. Такой начальник скорее всего добьется того, что шизоид не только не сможет участвовать в мозговых штурмах, но и вообще утратит дар речи вместе с творческим даром. С шизоидами стоит быть деликатными из гуманности, так как у них все же может возникнуть комплекс неполноценности.
Но не только поэтому. У психиатров по отношению к шизофренному дефекту есть выражение "феномен дерева и стекла". Это означает эмоциональную нечувствительность и в то же время ранимость. Нечто подобное отмечается и у шизоидов. Шизоидный человек, будучи эмоционально не слишком отзывчивым, но при этом ранимым, может язвительно защищаться, и это уже для неделикатного человека опасно, поскольку шизоид умен и остроумен.
Отношения с людьми
У шизоидов складываются непросто. Им трудно так выражать мысли, чтобы их легко поняли. Еще труднее быть понятыми в их психологических переживаниях, прежде всего потому, что они косноязычны, говорят с паузами, невыразительно или даже с неадекватными интонациями, сопровождая речь неадекватной же мимикой.
Поэтому общаются они избирательно – с теми, кто понимает их духовные запросы, кто может поддержать интеллектуальный разговор. Шизоид рад общаться и с человеком более эрудированным, чем он сам, и с людьми менее эрудированными. Обычно он не высокомерен, склонен принять чужую точку зрения и спокойно разъясняет свою. Ему интересно содержание поднятой темы. Но он может быть и высокомерен, если это касается его творчества и профессиональной состоятельности.
Шизоиды предпочитают одиночество и не хотят никого пускать в свой внутренний мир. Шизоидка ведет себя по принципу: пусть на меня не обращают внимания, и я не обращаю внимания. Шизоид ходит в одиночку в туристские походы, чтобы уйти от общения с обыденным окружением. В одиночестве часто онанирует, переживая само одиночество и устрашаясь тем "вредом", .который врачи прошлого приписывали онанизму. Впрочем, в результате чтения разных книг, в том числе на сексуальные темы, переживания относительно приписанного вреда сейчас все реже. Но онанизм заставляет как бы обращать лишний раз внимание на сексуальное одиночество и страдать от него сильнее.
Когда я написал "предпочитают одиночество", я не имел в виду "любят одиночество". Шизоид стремится к уединению, если ему трудно с определенными людьми, а не вообще стремится быть один. Шизоиды рады бы общению, но не доверяют многим, боятся ударов по психике. Поэтому сближаются они далеко не сразу. А значит, и не набирают большого круга общения.
Все же как-то они общаются. Больше с такими, как они сами, одиночками и больше по интеллектуальным интересам. Делятся своими идеями, ходят друг к другу в гости, засиживаясь допоздна, обсуждая отвлеченные проблемы, прокуривая воздух, квартиру, дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41