Мне больше нравится первая версия про взвешенное решение. Как бы там не было, я целый месяц носилась по тайге, намазанная густым слоем специального гадкого масла от комаров, и гребла веслами не хуже заправского рыбака, ловко уклоняясь от камней в порогах.
– Где ты? – кричало мне небо голосом Андрея, мамы и папы.
– Я жива! – отвечала я небу, потому что телепатия была единственным средством связи с окружающим миром. А про себя молилась, чтобы мне каким-то чудом удалось выбраться из этой передряги. Особенно сильно и истово я стала молиться, когда на моих глазах одну из байдарок нашего изыскательского состава поломало об каменистую гряду на одном длинном и дико бурлящем потоке. Нет, все выжили и даже ничего не сломали. Что, кстати, всех удивило. Но средство транспорта – весло было утеряно безвозвратно, да к тому же железные палки, крепившие байдарку, стрингера, переломались пополам. Так что троим пришлось дебильненько бежать по берегу, перескакивая овраги и поваленные деревья. Когда, спустя месяц мы случайно наткнулись на невесть откуда взявшегося рыбака, радость наша была сравнима только с явлением чуда господня.
– О, туристы! – радостно отозвался он и предложил нам выпить. В результате этого приглашения все мы, оборванные, усталые и загорелые (что типично для всех, влезших в экспедицию), оказались в крошечном поселке сосланных после отбытия срока лесорубов посреди северной тайги. Самогона там оказалось море, и вообще, северный народ был на удивление гостеприимен. За вечер мы успели перезнакомиться по меньшей мере с пятнадцатью представителями местной фауны. Как правило, это были пропитые краснолицые мужики, которые один за другим рассказывали нам, как они с ножом ходили на медведя (это было такое местное развлечение). Мы расслабленно выпивали, слушали эти байки и сонно клевали носом. Пока вдруг не поняли, что все эти визиты вежливости носят характер смотрин. Аборигены, единственной усладой которых была телеграфистка, загнанная жизнью баба лет пятидесяти, с таким же красным от холода лицом, оказывается, просто сошли с ума от вида молодой и стройной москвички малых лет.
– Мужики, может, договоримся? – обратился к Петечке один из них, по-видимому, делегат. Петечка, который к тому времени и сам не смог со мной договориться о примерно том же, отрицательно замотал головой.
– Мы на медведя ходили! С ножами! – угрожающе пояснили мужики, чтобы Петечка стал сговорчивее.
– А у нас ружье, – исчерпывающе ответил он, после чего прием народонаселения мы прекратили и заперлись на все замки в сторожке, где просидели еще два дня, ожидая автобус. Мимо окон то тут – то там проходили с выражением тоски и несправедливой обиды вчерашние собутыльники. Они и в самом деле не понимали, что тут такого? Когда еще к ним в таежный поселок Бог занесет натуральную живую бабу? В итоге, когда плацкартный вагон мчал меня обратно, к столице нашей родины, похудевшей, загоревшей и без аметистов, мне было крайне трудно убедить себя в том, что я все еще девушка рассудительная, взвешенная и обстоятельная.
– И как это все понимать? – в изумлении оглядывая меня, спросил Андрей.
– Я прекрасно отдохнула, – резонно возразила я. – Видишь, как я возмужала.
– И что, ты думаешь, меня может сильно порадовать, что ты возмужала? – уточнил он. Я растерянно замолчала, потому что не знала, что и сказать. Одно то, что я опять сижу на мягком сидении теплого автомобиля, а в качестве туалета отныне снова будет туалет, а не ближайшая от палатки ель – все это грело меня так, словно бы мне на холяву обломились все те самые пресловутые аметисты, с которых все и начиналось. В общем, моя обстоятельность и рассудительность – неоспоримое качество, с которым пришлось согласиться всем. А то бы меня понесло еще куда-нибудь. А раз так, то я решила подойти к выбору работы со всей обстоятельностью. Я полезла в мировую сеть. Энергию тоже надо экономить. Зачем куда-то ходить, если можно законнектиться и искать себе рабочее место на каком-нибудь сайте типа Job.ru или Rabota.ru. Через час стало ясно, что без работы я не останусь. Количество вакансий, размещенных в Интернете, потрясало. Любые должности и практически любая зарплата. Чудеса!
– Уже взяли, – так отвечали в половине случаев из десяти.
– У вас есть диплом западных бизнесс-школ? – спрашивали еще в трех. Поскольку я даже не представляла, о чем они, то вариант отпадал. В оставшихся двух интересовались опытом работы. И на этом я заканчивала разговор. Тогда я решила попробовать карьерного роста в направлении, связанном с полученным мною историческим и архивным образованием.
– Да. Архивариус требуется. Триста долларов зарплаты вас устроит? – спросили меня в нескольких местах.
– Нет. Не устроит, – обиженно ответила я. Разве я об этом мечтала, когда поступала в институт? Раскладывать бумажки? За такие деньги? Уверена, это не то, что имел в виду Борис. Мне вдруг стало жаль, что он пропал. И я подумала, что я все-таки дура, что не взяла его телефон.
Говорят, чтобы что-то начало происходить, надо перестать этого хотеть. У меня, во всяком случае, происходит именно так. Когда я, изнывая от нетерпения, облизываю полку с новенькими Нокиями в Евросети, мне не перепадает ничего, а когда я уже перегораю и начинаю потихонечку мечтать о десятикратном военном бинокле, Андрей дарит мне именно ту модель, о которой я мечтала. Или, например, экзамены. Если я к ним готовлюсь, нервничаю и переживаю, то гарантированно получаю трояк. В лучшем случае четверку. А вот если я вообще не думаю об этом и мысленно уже готовлюсь к тому, что объявлю папе о том, что мне необходима пересдача, мне внезапно ставят пятерку.
– Привет! – услышала я голос Бориса, когда мысленно пыталась уговорить себя, что труд оператора пейджинговой компании (единственное место, на котором не требовался опыт работы, а платить собирались шестьсот долларов) – это именно то, о чем я всю жизнь мечтала.
– Привет! – немного более радостно, чем того требовал случай, воскликнула я. Честно говоря, хоть я уже и не убивалась по собственной дури и недальновидности, а смирилась с его потерей, рада я была так, что захотелось скакать вокруг Бориса на одной ножке. А он стоял и смотрел на меня с таким видом, словно совершенно случайно проходил мимо моего подъезда в ту самую минуту, в которую я из него вышла. Что ж, если надо, я готова считать, что это так и есть.
– Что поделываешь? – как бы между прочим спросил он. Весь его вид говорил о том, что я для него значу не больше, чем неожиданная распродажа горнолыжных товаров с семидесятипроцентной скидкой. Приятно, черт возьми. И все.
– Думаю, как жить дальше, – улыбнулась я, лихорадочно соображая, что бы такое придумать, чтобы он не исчез за горизонтом еще на месяц, но при этом и не потерять своего лица.
– До сих пор? – удивился он, словно бы был уверен, что я уже давным-давно возглавляю какой-нибудь коммерческий банк. Я поделилась с ним вариантами, посетовала на жестокость этого мира к молодым специалистам по истории и на всякий случай пригласила его на день рождения.
– А когда оно у тебя? – спросил он, и я поняла, что попала впросак, потому что день-то мой рождения как раз неделю как миновал. И я очень лихо отплясывала на столе в своей огнедышащей комнате под улюлюканье Петечки, моей школьной подруги Аллы и еще пары однокурсниц.
– Завтра, – ляпнула я, – я могла бы по этому поводу угостить тебя чашечкой кофе. Я не хочу его праздновать, все-таки двадцать шесть лет – это не повод для застолий.
– И где мы будем пить эту самую чашечку? У тебя дома? – опасливо спросил он, видимо, распознав в моем предложении подвох и попытку познакомить его с родителями.
– В кофе-хауз, – тут же отбила его удар я. – У меня как раз есть куча флаерсов, так что кофе можно пить практически бесконечно.
– Да, – засмеялся он. – Я уж и забыл то чудесное время, когда флаерсы имели для меня такое же значение.
– Значит, пойдешь? – замерла я.
– Попить флаерсное кофе? – переспросил он. – Конечно.
– Ура! – не сдержалась я. Прошло несколько часов, большая часть которых составила ночь, в процессе которой я практически не сомкнула глаз от мыслей, что бы мне такое одеть, чтобы потрясти Бориса до глубины его мужской души. Но чтобы остаться при этом независимой и циничной, плюющей на эту бездарную игру полов. Задачка была практически с одними неизвестными. Если накраситься – решит, что я пытаюсь его соблазнить. Если не накрашусь, то не будет никакого эффекта, потому что я знаю, что я особенно хороша именно с огненной помадой на губах и с черными ресницами. Получается эдакая Кармен. Пришлось изобретать эдакий креативно-творческий стиль, при котором и губы накрашены, и есть некоторый беспорядок в прическе и одежде, при котором непонятно, то ли ты готовилась к встрече, то ли забыла помахать расческой.
– Прекрасно выглядишь, – выдохнул Борис, оценив мои креативные потуги. Я была обута в невесомые босоножки египетского очертания, тунику и мешковатую просвечивающую юбку. Лето – чудесная пора, позволяющая ходить практически голой и не нарушать при этом приличий.
– Спасибо, – уверенно ответила на его взгляд я.
– Поздравляю с днем рождения. Сколько тебе стукнуло-то? – спросил он, а меня всю передернуло. Я почувствовала себя врушкой, а мне, как, думаю, и всем, не нравится чувствовать себя непроходимой врушкой.
– Ой, ну зачем ты. Давай будем считать, что я просто угостила тебя чашечкой кофе.
– И что, подарок мне выбросить? – лукаво посмотрел на меня он. Я задумалась. Конечно, врать нехорошо, но с другой стороны, если он унесет подарок обратно, разве это будет хорошо?
– Уговорит, речистый, – улыбнулась я. – Двадцать шесть.
– Тогда тебе подарок, как совсем большой девочке, – заявил он и протянул мне нечто, завернутое в подарочную бумагу. Как же я люблю получать подарки! Особенно вот такие, завернутые в шуршащую яркую бумажку. Может, еще кому-нибудь сказать, что у меня день рождения завтра?
– Спасибо, – прошептала я, осматривая коробочку со всех сторон.
– Разворачивать будешь? – с ленцой спросил Борис. Но я, уже привыкшая к его циничному тону по любым вопросам, поняла, что ему интересно посмотреть мою реакцию на подарок. Пришлось раздирать красивенькую бумажку, причем зубами, потому что злые упаковщики не пожалели скотча.
– Черт, что ж такое, – сосредоточенно сопела я, но вдруг неподатливая обертка хрумкнула и раскрыла недра подарка. Я застыла, не имея даже слов, чтобы описать восторг. Передо мной лежал новенький карманный компьютер Сименс, красивый, функциональный, дорогущий, со стиллосом и возможностью закачивать звуковые файлы, игры, тексты книжек и всего, чего только моя душа пожелает. Все это мне рассказывал Борис, пока я визжала от восторга на весь кофе хауз.
– И можно соединяться с Интернетом по инфракрасному порту, – своим неподражаемым голосом с ленцой объяснял Борис, а я от растрепанности чувств хлебала бокалами Алазанскую Долину и думала о том, какие такие неведомые причины могли заставить его подарить мне такой роскошный подарок.
– Круто! Я прямо не знаю, могу я его взять или мне пристало отказаться, – зачарованно глядя на сияющий экран, бормотала я.
– Только не вздумай решить, что мне это было сложно или дорого. Просто мне на работе его отдали в качестве бонуса к одному контракту. А поскольку у меня уже есть свой, я и решил, что это прекрасный повод от него избавиться.
– Действительно, прекрасный повод, – засмеялась я и выкинула из головы все лишние мысли. В конце концов, у богатых свои причуды. А у меня зато теперь есть карманный компьютер. Вау!
– Ты же скоро станешь самой настоящей бизнес-леди, так что тебе потребуется органайзер. Чем маяться и писать в тяжелых бумажных блокнотах, гораздо лучше так.
– Да, лучше, – загрустила я, так как мои перспективы стать в ближайшее время деловой женщиной не слишком-то впечатляли. О чем я и поведала Борису. Он удивился.
– А ты уверена, что все сделала для этого? Ты молода, но не юна. У тебя высшее образование и ты, кажется, знаешь английский язык. Знаешь?
– Ну…. Немного, – согласилась я, хотя реально меня этим английским долбали чуть ли не со второго класса. Однако практики я не имела, если не считать эротических диалогов с Андреем.
– Пиши, что владеешь в совершенстве, – серьезно посоветовал Борис.
– Ты что! А если мне предложат и вправду говорить на этом языке в совершенстве? – испугалась я.
– Если чего-то не понимаешь – улыбайся, – заявил он. – Все равно по статистике на работу принимают не из-за исходных данных, а по некоторому общему впечатлению, которое составляется в первые десять секунд знакомства. А с общим впечатлением у тебя полный порядок.
– Правда? – кокетливо улыбнулась я.
– Нет, – нахмурился он. – И вообще, расскажи-ка мне, где именно ты ищешь работу?
– На сайте Job.ru, – ответила я гордо. Но Борис сморщился и закряхтел.
– Где-где? Я-то думал, что ты уже прошлась по всем рекрутинговым агентствам Москвы. Постой, а какую вакансию ты ищешь и на каких предприятиях?
– Ну… – растерялась я, – какую-нибудь. Где-нибудь. Чтоб с зарплатой.
– Понятно. То есть ты даже не знаешь, какая работа тебе подойдет, – огорчился он. Еще час мы занимались разбором моих полетов, в результате которых я поняла, что ничего не понимаю в построении карьеры и ни фига не знаю, кем хочу быть на самом деле. Поскольку архивной крысой не хочу быть точно.
– Я бы с удовольствием чем-то руководила! – мечтала я, как в деловом коричневом костюме буду раздавать ЦУ таким, как Борис.
– Для этого нужно иметь природные способности, – осадил меня он.
– А с чего ты взял, что у меня их нет? – обиделась я. В итоге было решено провести со мной профессиональное тестирование. Я не очень представляла, что это за штука, вообразив, что это что-то типа детектора лжи. На следующей неделе Борис позвонил (потому что под предлогом этого самого тестирования я все же всучила ему свой номер) и повез меня в какое-то сложное место типа Центр Тестирования МГУ, где строгая тетечка взяла с Бориса какие-то потрясшие меня размерами (типа ста долларов) деньги и препроводила нас к мерцающему экрану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32