https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Впервые в своей только что начавшейся семейной жизни Вася узнал, что, женившись на Маше, он обрел еще и ее маму. Как довесок. Они с Машей были как шампунь и кондиционер в одном флаконе. Хочешь пользоваться? Без кондиционера не получится. Вот Машина мама и приступила к исполнению священного долга тещи. Устроила Васе первую головомойку.
– Как ты мог дать Машеньке так напиться? – пристала она к нему, не дав даже раздобыть аспирину.
– А что я мог сделать? – судорожно оправдывался он, еле продрав глаза.
– Ты – муж! А муж за жену в ответе! – категорично заявила новоявленная «мама». Вася пригорюнился. И я его понимала, потому что, хорошо зная Машу, врагу бы не пожелала быть за нее в ответе.
– Я буду стараться! – испуганно пообещал тот.
– Да уж постарайся. Я тебе отдала дочь не для того, чтобы ты ее испортил, – разъяренно пригрозила мама и принялась подсчитывать убытки. В итоге за первый недогляд за супругой Вася отдал мамуле около двухсот долларов наличными, а потом долго шепотом протестовал, лежа на супружеском ложе. Маша, и раньше не отличавшаяся избытком скромности, делилась с нами наболевшим безо всякого стеснения.
– И для того я выходила замуж, чтобы в койке говорить про мою мамочку? – сердилась новобрачная, размашисто ровняя пилочкой ногти на первом же коллоквиуме после свадьбы.
– А что, она так от вас и не отвязалась? – спросила я, поскольку была уверена, что мама будет полностью исключена из рациона молодой семьи.
– Нет, он пытается произвести на нее благоприятное впечатление, – посетовала Машка. Мы посочувствовали, но помочь ничем не могли. Комплексы – понятие внутреннее. Если молодому мужчине хочется выстроить гармоничные отношения с тещей, то мы-то чем виноваты? Пусть пробует. Хотя пробовать подружиться с тещей – это все равно что уговаривать не кусаться разъяренную кобру. Вася страдал долго. Около года он страдал сильно, а потом, поскольку жизнь не стоит на месте, стал мучиться еще больше. Машка родила дочку, с которой, чтобы не бросать институт, согласилась сидеть ее мамуля. После того, как ей в руки попал такой неперешибаемый козырь, как бескорыстная помощь молодой семье, жизнь Васи стала совершенно невозможной. Заботливая теща перетрясала шкафы, критиковала его зарплату, манеру одеваться, стричься, разговаривать. Кроме того, она не переваривала его друзей, и считала, что по ночам к ребенку должен подходить исключительно отец (чтобы молодая мать сильно не перенапрягалась, хоть у нее уже и не было молока).
– Так продолжаться больше не может! – кричал иногда Вася. Преимущественно когда теща ненароком куда-то отлучалась.
– Что ты предлагаешь? – шипела на него Маша, которой мама слова поперек не говорила. – Я не могу бросить институт. Ты к мамочке несправедлив!
– Естественно. Я несправедлив! – трясся в нервном припадке Вася. Но Маша, как и многие недальновидные русские бабы, предпочитала склонять благосклонное ухо не к любимому мужу. А к маме. Вася хирел. Он не знал той самой прописной истины про то, что «и это пройдет» и что раз на раз не приходится. Он свято верил, что так будет всегда, и что его ад за какие-то прегрешения начался еще на земле. Он даже пытался отравиться, но что-то перепутал с таблетками и вместо снотворного напился валерианки, после которой ему просто пришлось пару дней лечить желудок. Правда, он стал гораздо спокойнее. Может, он и не хотел отравиться, а просто никак не мог унять дрожь в руках после того, как «мама» ему вместо спокойной ночи сказала:
– Вася, может, тебе полечиться? У тебя от ног так воняет, что к стиральной машине не подойти. Ты носки-то меняешь? Ну, спи-спи.
– Как вы смеете?! – шепотом возмутился он и принялся глотать валерианку. К тому моменту, как домой от подружки притопала Машка, он слопал всю пачку и мирно смотрел по телевизору познавательную передачу «Магазин на диване». Интереса в его глазах не было. Тогда-то у Машки и прозвенел первый звоночек. Именно глядя на безразлично пялящегося в голубой экран некогда бодрого и любящего Васю, Маша задумалась, а так ли он счастлив, как ей бы хотелось. Пустая пачка из-под валерианки подбавила сомнений. Однако окончательно все стало на свои места после того, как Вася, поостыв и перестав каждую ночь шептать о своей неземной любви, стал старательно наращивать семейный капитал путем работы сутками, командировок и задержек на работе до самой что ни на есть ночи. Иногда, если ему удавалось выцедить какой-то достойный повод, он счастливо ночевал на рабочем месте.
– Вот кабель-то! – зародила настоящую панику в Машиной душе мама. – Даже не постесняется. Кралю себе, небось, на работе завел.
– Что ж это делается?! – орала благим матом Маша, пытаясь вызвать благоверного на откровенность. Она вдруг осознала, что совершенно не готова остаться одна с малолетней дочерью на руках. А, кроме того, она в самом деле, по настоящему любила своего благополучного, неконфликтного мужа. Вася стоял насмерть и отговаривался рабочей необходимостью до последнего. Однако после сексуального допроса с пристрастием он признался, что так долго продолжаться не может.
– Я, конечно, еще потерплю, – глядя на Машу усталыми честными глазами, вещал он. – Но одно из двух. Либо она меня убьет, либо я ее. Может, я лучше буду приезжать по выходным, раз ты без нее не можешь? Я уже себе и комнатку присмотрел, недорого. Сниму и не буду тут вам маячить.
– Ты меня бросаешь? – уточнила Маша. – Разлюбил?
– Ну что ты. Я без вас жить не могу! – перепугался ее спокойного тона Вася. Но пугался он зря. Маша провела боевое совещание в институте, где все мы единогласно проголосовали за мужика (ибо мать, как ни крути, все равно никуда не денется). После совещания теща была ласково, но настойчиво выдворена из квартиры без права переписки, а на ее место заступила пусть и дорогая, но молчаливая и незаметная приходящая няня. Мама, конечно, не сложила оружия без борьбы. Пришлось поменять замки и объявить мораторий на посещение внучки. Маша терпеливо отвозила дочку к маме на выходные, выслушивала очередную порцию упреков в сторону своей вероломности и предательства, после чего счастливо возвращалась к любимому мужу. Вася расцвел, как цветок, внезапно пересаженный на благодатную почву.
– Это практически как в анекдоте про козла! – восхитилась я, когда услышала про чудеса домашности и любви, демонстрируемые Машкиным супругом. – Вы сначала купили козла, пожили с ним, а когда уже почти коньки отбросили, козла-то продали!
– Я бы попросила не сравнивать мою мамулю с козлом, – нахмурила брови Машка. Но в целом я была права. Машина мама сделала прививку счастья для семьи своей любимой дочурки, и долгие годы впоследствии они жили исключительно душа в душу. Что бы Машка не творила, Вася был безмятежно счастлив. Видимо, уже понял, что бывает и хуже. И что «и это пройдет». А вот я, хоть и полыхала умом, когда дело касалось других, но, попав в свой собственный жизненный тупик, разом позабыла про все истины и принялась убиваться. Не знаю, как у других, а про себя я была уверена, что жизнь моя кончена и я не подвожу еще окончательный итог исключительно по божественному недосмотру. Разве может быть что-то хорошее в будущем, если любовь я потеряла навсегда, людям не верю, подругу не то чтобы не желаю видеть, а напротив, видеть боюсь. И даже возвращаться домой мне совершенно не хотелось, чтобы не нарваться на мамины скорбные взгляды и скабрезные шуточки Ларика. Да еще, не приведи Господи, заявится Петечка в очередной раз проявить понимание и решить, что еще можно что-то поправить. Мол, наше неразумное дитя Наташа просто набедокурило. Мы его простим, оно возьмется за ум, и мы его все-таки окольцуем. Поэтому, чтобы не будить спящего льва, я сочла за лучшее вернуться в относительно безопасное и укромное логово моего нового знакомого Алексея. После того, как я с позором бежала из семейного гнездышка Бориса, моя жизнь раскололась на две половины. До Бориса и после. До того, как я потеряла надежду и после. Простенько и со вкусом. Однажды, когда со мной произошло примерно подобное (подразумевается Андрей), я имела глупость решить, что все зависит только от меня, что все люди разные и что время все лечит. Теперь мне стало окончательно ясно, что на меня нанесли какие-то невидимые метки, по которым меня хорошие люди типа Машкиного Васи обходят стороной, а всякие вруны и мерзавцы вычисляют в любой толпе. Может, у меня на спине написано «идеальна для роли любовницы» или что-то вроде того. Но меня-то это совершенно не устраивает. Я в ярости влетела в Алексееву квартиру.
– Что-то ты быстро, – удивился моей неожиданной в это еще непозднее время Алексей.
– Дело не стоило выеденного яйца, – попыталась сострить я.
– Заметно, – кивнул Алексей и пододвинул ко мне свои полбутылки пива. Я помотала головой. Если бы я могла забыться, я бы так и поступила, но все, что могло быть выпито – было выпито еще вчера, а портить здоровье моего и без того не самого надежного организма я не хотела. Я все-таки не швейцарские часы, чего греха таить, а после всего перенесенного нервы у меня вообще должны на ладан дышать. Нервные-то клетки не восстанавливаются.
– Чего делать-то будешь? – вырвал меня из своих неторопливых мыслей Алексей.
– Если бы я была перелетная птица, я бы сейчас точно куда-нибудь перелетела, – мечтательно развела руками я.
– Репетируешь? – усмехнулся Алексей. – Ну-ну. Кстати, можешь пока остаться у меня, если тебе некуда податься.
– Чего это ты такой добренький? Может, у тебя какие-то свои виды на меня? – забеспокоилась я.
– Ну да, я же женат. А все женатые мужики к тебе неровно дышат, так? – насупился Алексей.
– Просто мне сейчас совершенно не хочется ни о чем думать, ни с кем говорить и ничего делать. Лучше, чем у тебя – это нигде не получится. Но только при условии, что ты сам не заставишь меня думать, говорить и делать.
– Я – не заставлю. Я все равно эту квартиру снимаю. Плати половину и хоть месяц живи. Тебе нужно время, чтобы разобраться в себе.
– А тебе – деньги, – весело подмигнула я. Как все просто. Вечно я во всем ищу подоплеку, второе дно. А человеку, может, просто выгодно, если я у него перекантуюсь. Господи, как это странно, когда перед тобой вдруг закрываются все двери. Вернее, когда ты сам закрываешь перед собой все двери, потому что заходить в них тебе больше не хочется. Тебя там ничего не ждет. А те, кто ждут, сами по себе источник неприятных переживаний. Примерно что-то такое я чувствовала по отношению к своему родному дому. Не к маме, не к брату, ни к отцу, а именно к самому дому. Потому что стоило бы мне только пересечь его порог, как я тут же начала бояться Светиных звонков и Петиных визитов. А Борисовых бы стала не бояться, а, напротив, ждать. Мне же просто хотелось подумать. Я никому не хотела сделать больно. Я позвонила маме, чтобы она не сходила с ума от беспокойства. Чтобы не принялась обзванивать знакомых в поисках моей запутавшейся персоны. И чтобы не принялась трясти мое пьющее начальство в лице слегка косящего под творческого придурка Славика и меланхоличного Гоши.
– Ты где, деточка? – запричитала мама, стоило ей услышать мой голос.
– Не волнуйся, мамочка, со мной все в порядке, – успокоила ее я.
– Как же я могу не волноваться! Где ты была все выходные? – возмутилась она.
– А как свадьба? Рассосалась? – безответственно поинтересовалась я. Мама тут же переключилась и принялась в деталях расписывать, кто как отреагировал на эту сногсшибательную новость, кто что сказал, сделал и подумал.
– Это-то ты откуда знаешь? – улыбнулась я.
– Да у них все по лицу видно было.
– А ты как их лицо по телефону разглядела? – заподозрила неладное я. Мама суетливо начала рассказывать, как она замучилась возвращать свадебное платье, отменять заказ в ресторане, обзванивать гостей. Но потом запуталась, замолчала и принялась так очевидно краснеть, что я это почувствовала даже не видя. Мама передохнула и рассказала, что наша многочисленная толпа родных, знакомых и бывших однокурсников приезжала к ней, чтобы ее утешить и поддержать в этот трудный миг.
– Пиши, чтобы посмотреть на чужую разборку, – кивнула я и с облегчением констатировала, что сбежала я очень правильно. – А Света приезжала?
– Светочка очень помогла, – добавила мама несколько обиженным тоном. Я понимала, что мама не для того рожала меня в муках на свет, чтобы пережить такое и бла-бла-бла, но… Новость о том, что Света приезжает ко мне домой и исполняет священных долг лучшей подруги, окончательно отвратила меня от идеи вернуться домой. Кто знает, какие еще психологические приемы и способы давления Света знает и будет готова ко мне применить.
– Пожалуй, я приму твое щедрое предложение, – задумчиво проговорила я, глядя, как Алексей на кухне пытается смастерить макароны с тушенкой. Мама напряженно вслушивалась в мою речь, но я накрыла трубку рукой, чтобы оградить ее от новых потрясений. Еще бы, я торчу безвылазно в квартире очередного женатого мужика, который собирается брать с меня деньги за проживание.
– Гони сто баксов, – легко объявил цену независимости он. Я кивнула и продолжила беседу с волнующейся за меня мамулей. Я все бы отдала, чтобы побежать домой и прижаться к ее все понимающей груди. Но тогда мне так и не удастся самой жить свою жизнь. Я буду все время действовать по чьей-то упрямой, хоть и заботливой указке. Так что, я заверила маму, что вполне хорошо устроена, что буду звонить и не буду ее волновать. А также что через очень короткое время все образуется и мы с ней будем, как и раньше, весело пить чай по вечерам и обсуждать все-все.
– Что же ты будешь делать, доченька? – всхлипнула мама. Я вздохнула. Если бы я еще и сама знала.
– Подумаю. Ладно, мам, я пойду? Я тебе еще позвоню. Через пару дней, ладно?
– Хорошо, – обреченно кивнула мама.
– Ну, пока?
– Ой, подожди! – затарахтела мама, пытаясь, видимо, удержать меня. – Тебе тут столько всяких людей звонило. И помнишь, я тебе говорила про Бориса?
– Про Бориса? – выпрямилась я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32


А-П

П-Я