– Я не думаю, что им будет интересно…
– А тебе интересно?
– Мне интересно, но не очень, потому что я это уже много раз видел…
– А почему тебя Драконом называют? Ты совсем не страшный. Ты такой большой и добрый, а дракон – такой агромадный крокодил, только с крыльями…
– Кто тебе сказал про дракона?
– Папа рассказывал.
– Ну, понятно… Милая, я для друзей добрый. А для врагов я Дракон. Они меня боятся, поэтому называют драконом. Но я на самом деле вовсе не дракон и не кусаюсь.
– Я знаю. Драконы только в сказках бывают. А мы твои друзья?
– Да.
– И я тоже?
– Да, милая.
– Хорошо, что мы твои друзья. Тогда ты нас не будешь съедать, – засмеялась Сонечка.
– Ни в коем случае, милая. Так что, давай вот как сделаем: ты еще два-три мультика посмотришь, а потом мама поможет тебе устроиться на ночь. Я знаю, ты умница и сама все умеешь, просто ты тут первый раз. Договорились?
– А четыре можно?
– Можно. Но никак не больше пяти. Хорошо? – Сонечка кивнула, снова повернувшись к экрану. – Так я пойду?
– Ладно уж… – вздохнула девочка. – Иди… А ты сказку знаешь какую-нибудь?
– Я много сказок знаю, – Майзель усмехнулся, адресуя эту усмешку вовсе не девочке, – себе.
– Ты мне расскажешь?
– Непременно, милая. Только когда ты уже ляжешь в кровать и соберешься уснуть. Договорились?
– Договорились, – кивнула девочка, тряхнув кудряшками.
– Ну, отлично. Тогда я пошел, – и Майзель высвободил руку.
Он появился в кухне, улыбнулся, подмигнул Корабельщиковым:
– Укатали сивку крутые горки… Сейчас мультики досмотрим, и можно баиньки. Пойдем, Танюша, покажу, где Сонечку укладывать…
Майзель повел ее по лабиринту перегородок, в которых не вдруг было сориентироваться с непривычки, и взору Татьяны открылся уголок в виде обставленной по всем правилам детской комнаты. Было все тут, разумеется, конфетно-журнальное, но и неудивительно, – откуда же одинокому и смертельно занятому мужчине в таких вещах разбираться… Но Сонечке наверняка понравится. Татьяна невольно улыбнулась.
– Ничего не говори, – упредил ее реплику Майзель. – Я вижу, ты по достоинству оценила изысканный полет моей фантазии…
– Пустяки какие, – отмахнулась Татьяна. – Лишь бы матрасик удобный был.
– Свет выключу по твоей команде. Вот тут – камера наблюдения, направишь на нее, когда будешь уходить, на мониторе в кухне будет видно…
– Иди, иди. Справимся. Электронный гений…
Через пять минут Татьяна появилась в кухне и сердито махнула рукой:
– Обещал ребенку сказку?
– Обещал, – ухмыльнулся Майзель.
– Так иди скорей!
Он подошел к девочке, сел прямо на пол у ее изголовья. Сонечка взяла его руку и легла на нее щекой:
– Рассказывай. Я уже сплю.
– Ну, слушай, – Майзель вздохнул и посмотрел куда-то вдаль. – Жил-был в одном очень древнем и красивом городе Дракон. Он был очень добрый, сильный и богатый, но очень-очень грустный…
– Почему?
– Ему не с кем было играть по вечерам, – снова вздохнул Майзель. – И поэтому он очень грустил… А однажды к нему в гости случайно зашла маленькая девочка…
– Принцесса?
– Да. Принцесса с серыми-серыми глазами и золотыми волосами. И Дракон очень обрадовался. Они долго-долго смотрели вместе мультфильмы, играли и разговаривали. Потом принцесса улетела назад, к себе домой, на свою маленькую белую планету, но Дракон не обиделся. Он знал, что у девочки-принцессы есть чудесные мама и папа, и что девочка по ним соскучилась. Но ему теперь не было грустно, потому что он знал – у него появился настоящий друг… И Дракон взлетел высоко-высоко, и выдохнул вместо огня – красивую семицветную радугу, и в древнем прекрасном городе стало так светло, что люди вышли на улицы и стали смотреть на чудо. Они поняли, что Дракон больше не грустит, и тоже очень обрадовались, и устроили большой-пребольшой праздник с салютами, ярмаркой и каруселью на площади…
– А они его не боялись?
– Нет. Он защищал их от врагов, пожаров, наводнений и бед, и они его любили. Нет, не боялись. Ну, разве только немножечко, самую-самую малость… Все-таки он ведь был дракон, и он был совсем на них не похож… Но девочка была с другой планеты, и ей совсем-совсем не было страшно…
– А она еще прилетит?
– Обязательно. Много раз. И каждый раз по случаю ее прилета будет в древнем и красивом городе шумный, веселый, яркий праздник. И Дракон будет веселиться вместе со всеми…
– Хорошая сказка, – вздохнула Сонечка. – Только все равно немножко грустная… Ты ее сам придумал?
– Да, милая.
– Ты не грусти. Я к тебе еще прилечу, – Сонечка закрыла глаза и улыбнулась. – Спокойной ночи…
– Спокойной ночи, милая, – и Майзель поднялся.
Сонечка уснула, и они уселись втроем на кухне, – совсем как в студенческие времена, только кухни тогда были другие… Майзель разлил вино в бокалы:
– Ну, ребята… За встречу. Чертовски рад видеть вас. И чертовски рад видеть вас вместе… – И перешел к делу, – резко и неожиданно, как всегда: – Вы что-нибудь обсуждали уже?
– Мы все обсудили, Дан. Где расписаться?
– Спасибо, дружище. Спасибо тебе, Танюша… Я знал, что вы молодцы…
– Дан… Одна просьба.
– Хоть сто. Давай.
– Если со мной что… Обещай, что Татьяну и Сонечку… не оставишь там…
– Андрюша!!!
– Спокойно, – Майзель взял обоих, Татьяну и Андрея, за руки. – Спокойно, ребята. Я вас вытащу, если что. Откуда угодно. Слово, – он посмотрел на Андрея. – Хочешь, оставь девочек здесь. Будешь приезжать на выходные. Быт… Ну, мягко говоря, не проблема. Или, как говорит мой начальник СБ, – говно вопрос…
– Ну, уж это фиг, – покачала головой Татьяна. – И не думайте даже. Я его одного ни за что не оставлю. Он теперь крутой чувак на «ешке», при понтах и при делах, быстренько себе там найдет какую-нибудь соплюшку-финтифлюшку с попочкой и титечками, – знаешь, Даник, сколько таких в Минске глазками стреляют, – а я тут, как соломенная вдова? Не-е-е, так дело не пойдет…
– Таня… Как тебе не стыдно…
– Так держать, боевая подруга, – усмехнулся Майзель. – Тут ты права – такие парни, как твой муж, на дороге не валяются… Ладно, к делу. Какие у тебя планы, дружище?
– Планов у нас громадье, – усмехнулся в ответ Корабельщиков, отхлебнул немного вина, поставил бокал на стол, посмотрел сначала на жену, потом на Майзеля. – Ну, во-первых, я так понимаю, что Лукашенко тебе надоел…
– Надоел, – Майзель откинулся на спинку стула, усмехнулся. – Надоел он мне персонально или нет, это вторично, Андрей. Да, он мне физически неприятен, и все-таки – это вторично. Он опасен. Свобода без ответственности – это анархия, а ответственность без свободы – это концлагерь. Ни того, ни другого мы с Вацлавом терпеть не можем и не станем. Именно поэтому. Мне надоела напряженность, которая идет от него по всему континенту. Мне надоели синтетические наркотики, которые расползаются по Европе. Надоели его ган-трейдеры [41] с беларускими дипломатическими паспортами. Надоели без толку пасущиеся в Варшаве и Праге «гоп-позиционеры», которые ни хрена не в состоянии сделать. Надоели чучмеки с беларускими бумагами, которые вроде беженцы, и которых наши соседи не могут отправить назад, – нельзя, бесчеловечно, потому что в Беларуси «тоталитаризьм». Знаешь, что было на следующий день, как я тебя проводил? Я вышел к своей машине в городе, прямо возле Раднице [42] , а вокруг нее ходят два набриолиненных чучмека и восхищенно цокают языками… Понравилось им. Я, Вань, такую же хочу… Когда мы их тряхнули, то выяснилось, что у них в Минске «цветочный бизнес», а сюда они туристами приехали. А визы им в Польше поставили, потому что у них в Белостоке тоже «цветочный бизнес».
– И что дальше?
– Что?! Ничего. Мне нравится протоплазма, – усмехнулся Майзель усмешкой абсолютного оружия [43] . – Я, когда их увидел, даже зажмурился сначала. Думал, мне это снится. Нет, наяву…
– А что в этом…
– Их здесь не может быть, – резко наклонился Майзель к Татьяне. – Это моя страна. Это моя земля. Чучмек, ступивший на мою территорию, – покойник. И тот, кто его пустил, – тоже покойник. Они сюда приехали, чтобы и здесь свой вонючий «цывыточъны бызынэс» устроить…
– А где цветы покупать?
– В Нидерландах. Они их там сами, кстати, тоже покупают.
– Ну, увидели бы, что не получается, и уехали бы…
– Нет. Так просто, к сожалению, не выходит. Если просто сидеть и ждать, приедут еще. И замутят «бызынэс». Потом приедут их дядюшки, тетушки, племянники и двоюродные братья первой жены дедушкиного соседа. А потом потребуют себе – согласно общечеловеческим ценностям – культурную автономию. Их культурная автономия – это мечеть посреди Староместской площади. И зайти туда будет нельзя, потому что нечего неверному делать в доме, где молятся правоверные. А потом и на площадь нельзя будет шагу ступить. А потом в городе станет черно от галабеев [44] и хиджабов [45] . И вместо Праги будет Чучмекистан. А вот это вряд ли. Черта с два, Таня. Это уже есть в Марселе. А здесь – не будет. Никогда. А потом мы их и из Марселя попросим. Прямо в море. Моментально – в море. Обязательно.
– Это ты из-за двух… чучмеков так взбесился?
– Это прощупывание. Постоянное прощупывание. Везде. И по периметру, и здесь, в самом сердце нашей крепости. Такое мы не можем проглотить. И они уехали назад…
– В виде тушенки, – усмехнулся Корабельщиков.
– Андрюшенька…
– Обязательно. Когда настанет срок, мы сами туда придем. И посрываем платки ко всем чертям, и научим, и вылечим. И заставим. Но здесь – здесь им не место, Таня. Каждый должен жить у себя дома.
– А евреи тебя не раздражают? Те же сатмарские хасиды, например?
– Раздражают. Но их здесь нет. Это раз. И они тихонько очень себе болеют. Это два… И дома настоящего у них нет. Это три. Вот будет – тогда и вернемся к этому вопросу.
– Но раздражают.
– Обязательно. Я суров, но справедлив, – Майзель усмехнулся. – Я считаю, что этот покрой мундира устарел бесповоротно. Конечно, они меня раздражают… Но все равно, ребята, – они с этой стороны. С нашей. Не с той. И это – главное. И потом… Ну, сколько их? А чучмеков?
– И вы поэтому так вызверились на албанцев?
– И поэтому тоже. Сербы даже османам не сдавались. А тут какая-то рвань решила полстраны себе оттяпать под вопли «правозащитников». И пол-Македонии в придачу… Нет, дорогие. Это – вряд ли.
– Чуть войну с НАТО не начали…
– Войну? С НАТО? Дюхон… Не смеши меня. Воевать более или менее сносно из этой компании могут только американцы. И британцы. А остальные – это просто парадные роты. Нет, конечно, нормальные мужики везде есть, но… – Майзель усмехнулся. – Но все они у нас. В Белом Корпусе. А эти… Ни опыта, ни желания, ни сумасшедшинки, которая нужна для того, чтобы по-настоящему воевать, у этих селедок нет. Поэтому они и «сконили» – помнишь наше детское словечко?
– Помню-помню…
– Ни на что они не годны и не способны. Как тыловые и вспомогательные подразделения – да. А воевать… Да мы бы их так вместе с поляками и сербами шуганули, – они бы до самого Парижа с Брюсселем летели б. А японцы еще бы добавили…
– А почему – «Белый Корпус»? Туда что, только белых принимают на службу?
– Нет. Белый – цвет Закона и Порядка. Вот и все. И потом, мне не нравится термин «иностранный легион». Есть в этом что-то подлое…
– Это на самом деле твоя частная армия?
– Нет, конечно. Они помогают мне, когда необходимо. А поскольку управление армией у нас совершенно не бюрократическое… – Майзель усмехнулся. – Воевать с нами никто не может и не смеет. По-настоящему воевать. В том числе и НАТО.
– Да. Наслышаны мы про вашу армию…
– Дюхон, у них был такой фиговый расклад… Они могли только в Албании плацдарм создать. И нигде больше. И это значило – НАТО на стороне Албании. А мы… Мы бы отовсюду свалились. В считанные часы. А им… Пока согласуют в своих Брюсселях… Пока через парламенты финансирование протащат… Пока пацифисты вволю наорутся и натопаются… Как воевать-то с такими хвостами?! Так что прикинули они хрен к носу и решили: а пес с ними, с этими албанцами, пускай сами разбираются… Вот мы и устроили образцово-показательные выступления.
– А американцы-то что?!
– Они получили от нас неопровержимые доказательства, – во-первых, отсутствия «геноцида», а во-вторых – намерений УЧКистов [46] и их контактов с шейхами и аятоллами. И штатники сказали – о'кей, ребята, разберитесь с этим дерьмом, у нас других дел по горло. А без Америки НАТО – это воздушный шарик на веревочке, а не военный блок. С британцами величество тоже договорился, как вы можете догадаться, он там все кнопочки знает. Ну, и ваш покорный слуга, конечно же, не сидел без дела…
– Ты, похоже, просто кайфуешь от этого всего…
– Обязательно. За веру, царя и отечество, – вперед, чудо-богатыри! – Майзель весело оскалился.
– А первая война? Там было далеко не все так однозначно…
– Да. Это так. Это правда. К сожалению. Но, выбирая между плохим и очень плохим, мы выбрали родственников. И не ошиблись, кстати. И они нашли путь к примирению – через монархию.
– Разве это была не твоя идея?
– Идея и техническое обеспечение – наши. А вот решение – их, Дюхон. Без решения такие вещи нереально осуществить, поверь.
– А не проще ли было отпустить?
– Куда отпустить, Танюша? Кого?
– На свободу. Всех отпустить. Албанцев, чеченцев…

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14