Серебристая сфера Скользящей Защиты не была видна под ярким солнечным светом, но Келсон ощущал отток энергии, уходившей на ее поддержание, — хотя он был не так уж и велик, когда четверо Столпов не двигались сами, как в этот момент.Впереди экипаж поменьше, запряженный тройкой серых жеребцов, вез на пристань Махаэля, Мораг и Ронала-Рурика. Их окружал отряд вооруженной стражи, вслед за которым ехали гвардейцы Келсона в традиционных цветах Халдейнов, возглавляемые Морганом и Дугалом. Прочие посланцы Гвиннеда заранее отправились в Хагия-Иов, где заняли места вместе со всеми остальными наблюдателями.По обеим сторонам дороги Святого Константина стояли сотни ликующих подданных Лайема, которых с трудом удерживали кордоны городской стражи. Многие размахивали платками и шелковыми шарфами, а некоторые женщины охапками бросали цветы под копыта лошадей.У пристани на площади перед собором Святого Константина небольшие суденышки должны были перевезти их всех вверх по реке. Лодка Лайема была белоснежной, и на помосте красовался пурпурный навес с золотой бахромой, по четырем углам украшенный флагами с изображением черного оленя фурстанов. Едва лишь державный экипаж выехал на пристань, четырнадцать пар весел вскинулись в приветствии в руках гребцов в белоснежных одеждах.Девушки в белых платьях с цветами в волосах затянули приветственное песнопение, бросая розовые лепестки и ароматные травы на тончайшие лорсорийский ковер, который слуги поспешно раскатали от самого экипажа.Теймураз спрыгнул с правой приступки и обернулся, чтобы открыть дверь кареты. Келсон с Бранингом также сошли на землю. Чтобы не потерять необходимое построение Скользящей Защиты, Матиасу пришлось вслед за Лайемом пробраться изнутри и выйти с другой стороны.Толпа радостно взревела, когда падишах и его Скользящая Защита двинулись по направлению к сходням, ступая по ковру, усыпанному цветами.Шедший между четырех Защитников в пышных одеяниях, юный король поражал своей внешней простотой и невинностью, ибо на нем было очень строгое белоснежное одеяние с высоким воротом, украшенное на груди изображением черного фурстанского оленя и препоясанное черным бахромчатым кушаком.Никаких украшений и даже головного убора, — солнце бросало рыжеватые отблески на темные волосы юного короля… Лайем прошел на возвышение и сел на трон, установленный под балдахином, не глядя ни вправо, ни влево. Столпы Царства присели на табуреты по бокам от него. Суденышко бесшумно отошло от причала, и теперь тишину нарушал лишь плеск весел о воду, негромкий стук барабана, задающего ритм гребцам, и перезвон колокольчиков, служивших той же цели на лодках поменьше.В Торентали они добрались быстро, — слишком быстро, по мнению Келсона. Там их также ожидала толпа, не столь многочисленная, но еще более шумная: все те, кому выпала честь присутствовать у стен Хагия-Иов во время килиджалая. Когда юный падишах сошел на землю, окруженный Скользящей Защитой, девы в белых платьях вновь стали бросать цветы ему под ноги, и он не спеша приблизился к белому скакуну, поджидавшему короля. Двое герцогских сыновей удерживали его за золотую узду, а на голове у коня красовались пышные снежно-белые перья.Как и в прошлый раз, жеребец мгновенно успокоился, ощутив на себе умиротворяющее воздействие Скользящей Защиты, окружавшей его седока, опустил голову и стоял недвижимо все то время, пока третий герцогский сын подсаживал короля в седло. Когда падишах подобрал золотые поводья, толпа мгновенно притихла и в едином порыве опустилась на колени. Тотчас же раздался перезвон золотых колокольцев, сопровождавший приближение восьмерых гордых вождей кочевников, которые окружили Скользящую Защиту. Каждый из них держал в руках позолоченную деревянную раму с закрепленными колокольчиками, от которых и шел перезвон, но еще больше маленьких колокольцев было нашито у них по подолу пурпурных одежд, на длинных рукавах и даже на тонких цепочках, что свисали с высоких черных шапок.Ритмично позвякивая, они двинулись вперед, сопровождая процессию по вымощенной Дороге Королей столь странным образом, словно стремясь звуком подчеркнуть мощь магического купола, окружавшего короля. Несмотря даже на то, что он сам был одним из источников этой мощи и уже переживал нечто подобное накануне во время репетиций, Келсон все равно ощутил дрожь возбуждения, следуя за жеребцом Лайема. Стражники Халдейнов двигались за ним пешими, по-прежнему с Морганом и Дугалом во главе, а впереди шествовали знаменосцы, в руках у которых были яркие флаги, символизирующие каждую из провинций Торента.Патриарх Альфей ожидал их у входа в Хагия-Иов вместе с двенадцатью членами Святейшего Синода Торента, которые выстроились по шесть человек с каждой стороны в своих ослепительных золотых одеяниях и круглых золотых митрах. У каждого на груди красовалась панагия и распятие, а в руке был посох.Лайем спешился, и Столпы Царства слегка расступились, чтобы скакуна могли увести, — так что Скользящая Защита получила небольшую передышку, — и Альфей подошел, дабы по традиции облобызаться с государем. Затем члены Синода склонились перед Лайемом, а великий визирь приветствовал его от имени всего народа Торента и, преклонив колена, поцеловал подол его одеяния. Поблизости находился также граф Берронес со своим жезлом, который тут же стал приглашать всех присутствующих, кроме тех, кто был непосредственно занят в церемонии, занять заранее отведенные для них места в стенах базилики. Служки тем временем торопливо переобули Лайема и его свиту, надев им на ноги мягкие фетровые шлепанцы.Келсон пристально следил за тем, как Махаэль входит в церковь вместе с Мораг и Роналом-Руриком; за ними последовали чужеземные гости и приближенные самого Келсона. Морган и Дугал, проходя мимо, искоса бросили на короля взгляд, в котором читалась дружеская поддержка и призыв к осторожности. У Арилана вид был весьма торжественный. Азим, как обычно, казался невозмутимым.Келсон помолился Богу о даровании ему силы и стойкости, тогда как Лайем вновь собрал воедино энергию своих Столпов и поднял над ними молочный купол Скользящей Защиты. По этому сигналу, граф Берронес три раза размеренно ударил в гонг своим жезлом. В ответ трижды прозвонил колокол на колокольне святого Иова, и члены Синода двумя колоннами двинулись внутрь вслед за четырьмя дьяконами, воскурявшими благовония; за ними последовали и Лайем со Скользящей Защитой. Патриарх Альфей замыкал шествие вместе с двумя дьяконами, и над всеми присутствующими внезапно разнесся его густой бас, затянувший первые слова молебна, открывавшего киллиджалай:— Doxa en hypsistos Theo, kai epigis irini, en anthropis evdokia… Славься Троица, излившая свет. Славься, Господь Всевышний, и да будет мир на земле и среди человеков…Мужской хор повторил слова гимна, и Скользящая Защита двинулась внутрь церкви, вкушая богатую гармонию голосов и вдыхая клубы сладких благовоний. В церкви знаменосцы Торента, которые вошли сюда через боковую дверь, теперь преклонили знамена к ногам падишаха, и он прошел прямо по ним, словно по драгоценному ковру. Под гигантским куполом, где находилась усыпальница Фурстана, — накрытая сегодня тяжелым пурпурным пологом, — те, кто был удостоен чести присутствовать при киллиджалае, выстроились рядами позади могилы.Члены Синода также миновали усыпальницу и выстроились перед иконостасом, окружив золотой трон, установленный пред Царскими Вратами. Келсону показалось, что святые иконы взирают из-за спин священнослужителей, словно сумрачные немые свидетели того, что должно сейчас произойти, и кажутся почти живыми в подрагивающем свете золоченых лампад. Махаэль и Мораг заняли места у двух более скромных тронов, установленных по обе стороны от королевского, что символизировали их регентство, тогда как Ронал-Рурик держался у матери за спиной.Четверо Столпов Царства медленным размеренным шагом приблизились к покрытой пурпуром усыпальнице, и Келсон еще больше замедлил шаг, чтобы Скользящая Защита могла вытянуться в длину и охватить могилу. Бранинг обошел саркофаг справа, Лайем слева, а Матиас и Теймураз отошли немного в сторону. Келсон остановился в шаге от изголовья, а Бранинг — на таком же расстоянии от изножья гроба. Альфей и двое дьяконов заняли места за спиной у Келсона за пределами Скользящей Защиты.Лайем и трое других Столпов размашисто осенили себя крестным знамением на восточный манер и отвесили земной поклон иконостасу, тогда как Келсон поклонился и перекрестился более сдержанно, как это было ему привычно. Все остальные, выпрямившись, развернулись лицом к гробнице, и Лайем опустил Защиту, чтобы впустить внутрь Альфея, — силовой купол сжался до мерцающей серебристой линии, очерчивающей круг на полу.Патриарх обошел Келсона слева и остановился ближе к центру саркофага, держа в руках великолепный пояс, усыпанный бриллиантами. Он поднял его и поднес ко лбу, жестом глубочайшего благоговения, в то время как хор затянул «Аллилуйя». Затем он положил его в изножье саркофага поверх пурпурного покрывала и встал рядом с Келсоном у изголовья гробницы, после чего вновь воздел руки.— Лайос хо-Фурстанос, — пропел он. — Во младости твоей принял ты помазание и был препоясан мечом.Возьми же теперь сей пояс, символ твоего ранга и статуса, и будь готов вступить в права наследия, отдав долг величайшему из Фурстанов, во чье имя станешь ты править.Из-за плеча Альфея Келсон мало что мог разглядеть из происходящего, но знал, что сейчас Лайем распростерся ниц у изножья могилы. Пока что обряд являлся большей частью символическим, повторяя ритуал, совершенный в день препоясания Лайема пять лет назад.Пока хор запевал новый гимн, для Столпов Царства появилась возможность ненадолго расслабиться, ибо поддержание купола больше не требовало от них почти никаких усилий, и Келсон воспользовался этим, чтобы подумать о том, что ожидает его впереди. В ближайшее время никакой реальной опасности не предвиделось. Но Келсон не мог доподлинно знать, как станут развиваться события. Внутри силовой сферы, будучи частью Защиты, ментально он был слеп и глух по отношению к Моргану, Дугалу и прочим возможным союзникам. Разумеется, он мог прорвать купол при необходимости, но если он это сделает, то помешает Лайему обрести магическую силу, — а это было слишком опасно.По крайней мере, пока Защита была опущена, у него было время как следует поразмыслить. Исподтишка он покосился на Матиаса, в надежде, что Альфей достаточно прикрывает его от чужих глаз и это пройдет незамеченным, но младший дядя Лайема стоял, опустив веки, как видно, погрузившись в медитацию, и не заметил внимания Келсона.Песнопение завершилось. Лайем поднялся, взял усыпанный бриллиантами пояс с гробницы, поднял его, дабы поприветствовать своего предка Фурстана.Луч солнечного света, устремившийся вниз сквозь прорезь в куполе, вспыхнул в гранях драгоценных камней, превращая пояс в огненную радугу в руках Лайема. Низко склонив голову, тот застегнул его у себя на талии, после чего Альфей вновь поднял руки и провозгласил:— Теперь внесите Меч Фурстанов, дабы его владетель мог принять свое наследие для службы своему народу!В ответ на этот призыв, вновь зазвонил колокол церкви, и раздался перезвон колокольцев с того места, где стояли вожди кочевников, после чего огромные двери святилища распахнулись и вошли шестеро рослых гвардейцев, которые несли на длинной пурпурной подушке огромный скимитар длиной в пол человеческого роста. Ножны сабли были украшены бирюзой и ляпис-лазурью, а также крупными жемчужинами и более дорогими драгоценными камнями: рубинами, изумрудами и сапфирами.Стражи вознесли свою ношу над саркофагом, обойдя его по трое с каждой стороны, и опустили саблю на покрывало рукоятью к Лайему, а противоположным концом к патриарху. Затем они ловко сняли с клинка ножны, тщательно стараясь не коснуться обнаженной стали, и уложили ножны у южного края гроба, после чего вышли из церкви. Вслед за этим внутрь круга Защиты вошли мать Лайема и Махаэль, за которым последовал и Ронал-Рурик.Мораг оказалась с северной стороны от сына, Махаэль — с южной, а юный принц встал прямо у него за спиной. Когда они замерли на местах, то четверо дьяконов с кадильницами подошли сзади к четверым Столпам Царства, и святейший Альфей вновь вознес руки к небесам.— И вот начинается действо киллиджалая. Ныне служитель божий, Лайос хо-Фурстанос, принимает свое наследие. Воздадим же почести четверым святым архангелам, к чьей защите и покровительству мы взываем.Лайем скрестил руки и склонил голову. То же самое сделала его мать, дядя и брат. Келсон ощутил, как юный король вбирает в себя силу четверых Столпов и начинает сплетать из них куда более мощную Защиту, чем та, что существовала до сих пор, и с готовностью отдал Лайему необходимую энергию, поднимая руки в стороны и склонив голову.— Взываю к тебе, святейший Михаил, — затянул Альфей, и голос его донесся словно из недр великого безмолвия, созданного внутри купола Защиты. — И пусть явится он к нам в радости на этот киллиджалаи, дабы освятить слугу своего, Лайоса хо-Фурстаноса.Келсон услышал слабый возглас Теймураза, но не осмелился поднять глаза, чтобы взглянуть на него.— Также призываю я святейшего Гавриила, дабы явился сюда со своими братьями, и к святейшему Уриилу…Дальше слов патриарха Келсон почти не слышал, ибо позвоночника его внезапно словно коснулась ледяная длань, в ушах раздались какие-то странные шепотки.., а затем поток силы окружил его плотным коконом, одновременно легкий, точно перышко, но вполне отчетливый.Осмелившись наконец поднять взор, Келсон увидел очертания огромных фигур, возвышающиеся над его собратьями по магической работе, почти видимые отголоски присутствия покровителей Сторон Света, к которым взывал Альфей, — одновременно знакомые и такие чуждые. От восхищения он чуть слышно вскрикнул, но постарался взять себя в руки, фокусируя внимание на радужном сиянии, игравшем на куполе Защиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68