- В связи с чем введено чрезвычайное положение?
- Этого вам знать не нужно.
Один из рекрутов удивленно поднял бровь.
Другой заметил:
- Каждый, кого мы остановим, захочет узнать, в чем дело.
- Если у вас будут настойчиво интересоваться, отвечайте, что все разъяснения им даст шеф полиции. Оба кивнули. Торп выдал каждому по дюжине патронов.
- Если же кто-нибудь попытается покинуть Черную речку, - продолжал инструктировать Салсбери, - вы точно так же направляйте их к шефу полиции и давайте те же разъяснения относительно чрезвычайного положения. Ясно?
- Да.
- Да.
- Каждый раз, когда вы будете направлять кого-нибудь к Бобу, неважно, въезжающего или выезжающего, сообщайте сюда по радиосвязи. Таким образом, если кто-то не объявится у нас через несколько минут, мы сразу поймем, что имеем дело с преступниками. Ясно?
- Да, - хором ответили оба. Салсбери достал носовой платок из заднего кармана брюк и промокнул выступивший на лице пот.
- Если же кто-нибудь из выезжающих из города попытается проскочить мимо вас, не останавливаясь, задержите их. Если не удастся иными мерами, применяйте оружие.
- Стрелять на поражение?
- Стрелять на поражение, - подтвердил Салсбери. - Но только в самом крайнем случае, если не будет никакой другой возможности остановить их.
Один из пары, подражая Джону Вэйну, получающему приказ в Аламо, тряхнул головой и торжественно произнес:
- Не волнуйтесь. Можете положиться на нас.
- Есть вопросы?
- Сколько времени нам оставаться на посту?
- Другая группа сменит вас через шесть часов, - пояснил Салсбери. - В восемь часов вечера. Он сунул платок обратно в карман.
- И еще. Когда вы выйдете из комнаты, вы забудете меня. Вы забудете, что я был здесь. Вы запомните все, что я сейчас говорил, каждое слово. Но вы будете думать, что все указания вам дал Боб Торп.
Это вам ясно?
- Да.
- Совершенно ясно.
- В таком случае, в путь.
Оба рекрута вышли из комнаты, забыв о Салсбери, едва ступили в коридор.
Яркая молния озарила город, затем последовал удар грома, от которого задрожали стекла.
- Опусти жалюзи, - раздраженно скомандовал Салсбери.
Торп беспрекословно выполнил приказ. Затем вернулся к столу и встал перед ним. Салсбери посмотрел на него и сказал:
- Боб, я хочу накрепко запечатать этот городишко. По-настоящему. - Салсбери сжал пальцы в кулак, показывая, как именно ему хотелось блокировать город. - Я, черт подери, хочу быть полностью уверен, что ни одна живая душа не выскользнет отсюда. Есть ли другие дороги, кроме основной магистрали, которые нужно перерезать?
Почесав густую бровь, похожую на щетки усов жука, Торп проговорил:
- Нужно послать еще пару человек в восточную часть долины. Одного - следить за рекой. Ему следует дать винтовку, чтобы "при необходимости он мог снять человека с лодки. Другого оставить в засаде в леске между рекой и шоссе. Дать ему дробовик и приказать задерживать всякого, кто попытается проскользнуть лесом.
- Тот, кто будет у реки, должен неплохо стрелять из винтовки, не так ли? - спросил Салсбери.
- Там не нужен снайпер. Вполне достаточно хорошего стрелка.
- О'кей. Задействуем для этого одного из твоих помощников. Они неплохо владеют винтовкой, верно?
- Разумеется.
- Годятся они для такого задания?
- Вне всякого сомнения.
- Что-нибудь еще?
Торп на минуту погрузился в размышления. Наконец он изрек:
- Есть несколько старых дорог, по которым вывозили бревна с лесоповала. Они ведут в горы и пересекаются с второстепенными дорогами, по которым можно добраться до Бексфорда. Большинство из этих дорог заброшены, ни одна не асфальтирована. Кое-где они засыпаны гравием, но, в основном, непролазная грязь. Узкие. Сплошные рытвины. Но, думаю, если человек достаточно решителен, он может попробовать этот путь.
- В таком случае блокируем и их, - сказал Салсбери, поднимаясь со стула.
Он нервно зашагал между окном и столом.
"Этот город принадлежит мне, - думал Салсбери. - Он мой. Так и будет. Я буду держать в своих руках каждого мужчину, каждую женщину, каждого ребенка, пока не устраню все осложнения!"
Совершенно непостижимым образом ситуация вышла из-под контроля. Придется позвонить Даусону. Рано или поздно. Лучше раньше. Этого не избежать. Однако, прежде чем звонить, Салсбери хотелось убедиться, что сделано все, что можно было сделать без помощи Леонарда и Клингера. Нужно продемонстрировать решительность, мудрость, доказать свою надежность человека, с которым можно вести серьезные дела. Его решительность и находчивость могли бы произвести впечатление на генерала. И на этого боговлюбленного ублюдка. Произвести сильное впечатление, чтобы нейтрализовать их негативную реакцию, когда они поймут, кто явился первопричиной кризиса. Это чрезвычайно важно. В настоящий момент главная сложность состояла в том, чтобы сохранить доверие партнеров.
2.30 дня.
Воздух в библиотеке Сэма был спертым и влажным.
Дождь барабанил в окно. Изнутри стекло запотело, покрылось сотней мельчайших капелек. Все еще не придя в себя от страшной находки, Пол сидел в одном из легких кресел, вонзив ногти в подлокотник.
Сэм стоял возле книжного шкафа, снимая с полок тома с подшивками обзоров работ по психологии, и бегло просматривал их.
На широком подоконнике монотонно тикали старинные каминные часы.
Из холла в библиотеку вошла Дженни, оставив дверь открытой. Она опустилась на колени подле кресла Пола и накрыла ладонями кисти его рук.
- Как себя чувствует Рай? - спросил он. Перед тем, как отправиться в дом Торпов на поиски тела Марка, Сэм дал ей успокоительное средство.
- Крепко спит, - ответила Дженни, - и наверняка проспит еще часа два, не меньше.
- Вот! - возбужденно воскликнул Сэм. Пол и Дженни с удивлением посмотрели на него.
Сэм приблизился к ним, держа в руках раскрытую книгу.
- Вот его фотография. Того самого типа, что именует себя Дейтоном.
Пол поднялся с кресла, чтобы получше рассмотреть фотографию.
- Не удивительно, что мы с Рай не могли отыскать ни одной его статьи, - заметил Сэм. - Мы искали публикации, подписанные Альбертом Дейтоном. Но этого типа зовут иначе. Его настоящее имя Огден Салсбери.
- Я видел этого парня, - сказал Пол. - Он сидел в кафе Альтмена в тот самый день, когда официантка проткнула себе руку вилкой. Она стояла около него.
Поднявшись с колен, Дженни спросила:
- Вы думаете, это как-то связано с тем, что тут творится, с тем, что рассказал Бадди Пеллинери, что случилось с Марком?
Последние слова она произнесла дрогнувшим голосом, глаза ее заблестели. Закусив губу, она сдержала слезы.
- Да, - произнес Пол, вновь удивляясь своей неспособности плакать. Сердце его рвалось на части. О Боже! Боль переполняла его! Но слез не было.
- Каким-то образом все это должно быть связано. Обращаясь к Сэму, Пол спросил:
- Эту статью написал Солсбери?
- И как явствует из введения, это последняя его печатная работа, более чем двенадпатилетней давности.
- Он же не умер?
- К сожалению.
- В таком случае, где его другие работы?
- Похоже, он весьма противоречивая личность. Его восхваляли и проклинали, чаще, правда, проклинали. Он устал от своей противоречивости. Забросил поездки с лекциями, перестал печататься, чтобы все время посвятить исследованиям.
- О чем эта статья?
Сэм прочитал заглавие: "Полное изменение поведения путем воздействия на подсознание", ниже под заглавием стояло: "Управление деятельностью мозга извне".
- Что это означает?
- Хотите, чтобы я прочел вслух? Пол посмотрел на часы.
- Не повредит узнать врага прежде, чем мы отправимся в Бексфорд сообщить в федеральную полицию, - заметила Дженни.
- Она права, - согласился Сэм. Пол согласно кивнул.
- - Давай, читай.
2.40 дня.
В пятницу днем Леонард Даусон сидел в кабинете Гринвичского дома, штат Коннектикут, и читал длинное письмо от супруги, написанное на ароматизированной бумаге. Прошла первая неделя из трех, отведенных Джулией на посещение Святой Земли. День ото дня она все больше убеждалась, что, в действительности, дела здесь обстояли иначе, чем она надеялась и представляла себе. Лучшими отелями владели арабы или евреи, поэтому, писала она мужу, ее не покидало ощущение брезгливости всякий раз, когда она отправлялась спать. В гостиницах имелся выбор номеров, но по ее словам, она предпочла бы спать в конюшне.
Утром того дня, когда она написала письмо, шофер возил ее на Голгофу - в одно из святейших мест в мире. Сидя в машине, пробиравшейся к источнику неразделимой печали и радости, она читала Библию. Но даже впечатления от Голгофы были испорчены. Приехав на место, она увидела, что священную гору буквально усыпали потные негры, южные баптисты. Подумать только: негры-баптисты. Более того...
Зазвонил телефон. Его мягкое гортанное звучание нельзя было спутать с сигналами других аппаратов. Белый телефон был подключен к абсолютно конфиденциальной линии. Только два человека, Огден и Эрнст, знали этот номер.
Даусон отложил письмо жены в сторону, подождал, когда звонок прозвонит вторично, и поднял трубку.
- Алло?
- Я узнал твой голос, - осторожно произнес Салсбери. - Узнал ли ты мой?
- Разумеется. Ты говоришь через скремблер <Устройство для кодирования телефонных разговоров.>?
- Конечно, - ответил Салсбери.
- В таком случае, нет нужды прибегать к намекам и загадкам. Даже если линия прослушивается, что маловероятно, вряд ли можно разобрать нашу беседу.
- Принимая во внимание сложившуюся ситуацию, - начал осторожно Салсбери, - из предосторожности, на мой взгляд, следовало бы воспользоваться намеками, а не полагаться исключительно на скремблер.
- Так каково же положение дел там, у тебя?
- Здесь серьезные неприятности.
- В зоне эксперимента?
- Да, в зоне эксперимента.
- Что за неприятности?
- Один случай с летальным исходом.
- Можно преподнести его как естественный?
- Никоим образом.
- Сможешь уладить все самостоятельно?
- Нет, будут еще случаи.
- Смертельные? - спросил Даусон.
- Тут есть несколько необработанных.
- Не попавших под воздействие программы?
- Совершенно верно.
- Почему это должно повлечь смертельные исходы?
- Моя крыша, похоже, лопнула.
- Как это случилось? Салсбери колебался.
- Лучше скажи правду, - резко сказал Даусон. - Во имя нашего всеобщего спасения. Лучше скажи всю правду.
- Я был с женщиной.
- Идиот.
- То была ошибка, - согласился Салсбери.
- Это полный идиотизм. Поговорим об этом позже. Один из избежавших обработки застал тебя, когда ты был с женщиной?
- Да., - Если твое прикрытие пострадало, его можно восстановить. Без драматизации.
- Боюсь, что это не удастся. Я приказал убийце сделать то, что он сделал.
Несмотря на недосказанность, происходившее в Черной речке, очевидно, было ясно для Даусона.
- Понимаю, - сказал он. Затем, подумав с минуту, спросил:
- Сколько человек избежали воздействия?
- Кроме двух дюжин маленьких детей, по крайней мере, четверо, может быть, пятеро.
- Не слишком много.
- Есть еще один момент. Тебе известны те двое, которых посылали сюда в начале месяца?
- К резервуару?
- Их видели. Даусон замолчал.
- Если не хочешь приезжать, - сказал Салсбери, - твое дело. Но мне нужна кое-какая помощь. Пошли сюда нашего партнера и...
- Мы оба прилетим сегодня вечером на вертолете, - прервал его Даусон. - Сумеешь держать ситуацию под контролем часов до девяти-десяти вечера?
- Полагаю, смогу.
- Это в твоих же интересах. Ты просто должен.
Даусон повесил трубку.
"О Господи, - , подумал он, - Ты направил его ко мне как орудие Твоей воли. Сейчас им овладел Сатана. Помоги мне. Господи, устроить все должным образом. Я хочу служить только Тебе".
Даусон позвонил своему пилоту, приказал заправить вертолет и через час прибыть на посадочную площадку около дома в Гринвиче.
Пришлось набрать один за другим три телефонных номера, прежде чем он нашел Клингера.
- У нас неприятности на севере.
- Серьезные?
- Чрезвычайно серьезные. Можешь быть у меня через час?
- При условии, что буду гнать, как маньяк. Лучше через час пятнадцать.
- Выезжай.
Даусон повесил трубку.
"О Господи, - подумал он, - оба этих человека ненадежны. Знаю. Но Ты, Господи, направил их ко мне велением Своим, не так ли? Не карай меня за то, что я исполняю волю Твою, Господи".
Он выдвинул правый нижний ящик стола и достал толстую папку с бумагами.
На ней стояла надпись: "Детективное агентство Гаррисона-Бодрея. Объект: Огден Салсбери".
Благодаря детективному агентству Гаррисона-Бодрея, Даусон знал своих компаньонов лучше, чем они знали себя сами. На протяжении последних пятнадцати лет он пополнял новыми материалами досье Эрнста Клингера. Досье Салсбери было сравнительно новым. Оно начато только в январе 1975 года, но в нем нашла отражение вся его жизнь, включая детство, и, несомненно, досье можно было считать достаточно полным. Перечитав материалы десять-двенадцать раз от корки до корки, Даусон почувствовал, что следовало бы предвидеть нынешнюю неприятность.
Огден не был сумасшедшим в буквальном смысле этого слова, но абсолютно нормальным вряд ли можно его считать. Огден относился к категории патологических женоненавистников. Хотя и пускался периодически в кутежи с проститутками. За один уик-энд умудрялся повеселиться с семью или восемью девицами. Иногда, правда, возникали осложнения.
С точки зрения Даусона, наибольшее значение для понимания натуры Огдена имели два рапорта, подшитые в досье Салсбери. В них о нем сообщалось больше, чем во всех остальных вместе взятых документах. Достав первый рапорт, Даусон вновь принялся его перечитывать.
Спустя неделю после того, как Огдену исполнилось одиннадцать лет, по решению суда, его забрали от матери. Катрин Солсбери, вдова, и ее любовник Говард Паркер впоследствии были осуждены за издевательство и развратные действия над малолетним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40