Ты там?
Ракель была в истерике, она так истошно кричала, так колотила по дверям, чт
о не услышала бы Лору, даже если бы та и была в состоянии ей ответить.
Но где же мама? Почему мама тоже не стучала по двери? Разве это маму не трев
ожило?
Извиваясь в этом тесном жарком темном пространстве, Лора протянула руку
наверх к одной из перекошенных дверей, находившихся над ее головой. Наде
жная преграда подрагивала под натиском маленьких кулачков тети Ракель.
Лора вслепую пыталась нащупать засов. Она почувствовала под рукой теплу
ю металлическую щеколду и явно что-то еще. Нечто неожиданное и незнакомо
е. Что-то живое и шевелящееся. Маленькое, но живое. Она судорожно вздрогнул
а и отдернула руку. Но то, до чего она дотронулась, решило перебраться со щ
еколды на ее ладошку и покинуло дверь вместе с ее рукой. Выскользнув из ее
ладони, оно быстро побежало по ее большому пальцу, по тыльной стороне рук
и, по запястью и юркнуло под рукав ее платья прежде, чем она успела его сма
хнуть.
"Паук".
Лора не видела его, но знала, что это он. Паук. Один из самых крупных, величин
ой с ее большой палец, с круглым и пухлым туловищем, блестящим, словно масл
яным иссиня-черным и безобразным. На какое-то мгновение она застыла, не в с
остоянии даже вздохнуть.
Она чувствовала, как паук поднимается по ее руке, и его дерзость побудила
ее к действию. Лора попыталась прихлопнуть его через рукав платья, но про
махнулась. Паук укусил ее чуть выше локтя, она поморщилась от этой похоже
й на укол боли, а мерзкое создание стремительно перебралось к ней под мыш
ку и укусило ее еще и там. Ей вдруг показалось, что она переживает самый ст
рашный из кошмаров, потому что пауков она боялась больше всего на свете, и
, разумеется, больше пожара. В своем отчаянном стремлении убить паука она
даже и думать забыла о том, что дом над ней превращается в горящие руины. О
на в панике колотила себя, потеряв равновесие, упала, вновь скатилась в по
двал и больно ударилась бедром о каменный пол. Паук уже забрался под лиф е
е платья и добежал до груди. Она вскрикнула, но никакого звука не последов
ало. Подняв руку к груди, она сильно надавила и даже через ткань почувство
вала яростное сопротивление паука под своей ладонью. Лора еще отчетливе
й ощущала своей голой грудью, к которой он был прижат, его отчаянные попыт
ки вырваться, но она не отпускала его до тех пор, пока не раздавила; и вновь
чуть не задохнулась, но на этот раз не только от дыма.
Убив паука, она несколько секунд лежала на полу, сжавшись в эмбрионально
й позе, сильно и безудержно вздрагивая. Гадкие мокрые остатки раздавленн
ого паука очень медленно сползали по ее груди. Ей хотелось залезть под ли
ф и стряхнуть с себя эту мерзость, но она не решилась, потому что вопреки з
дравому смыслу боялась, что он вдруг как-то оживет и укусит ее за пальцы.
Она почувствовала вкус крови. Она прикусила губу.
Мама...
Все это случилось с ней из-за мамы. Мама послала ее сюда, зная, что здесь пау
ки. Почему мама всегда была так нетерпима к проступкам, почему всегда так
стремилась наказать?
Заскрипев, над головой прогнулась балка. В полу кухни появилась трещина.
Ей показалось, что она смотрит прямо в преисподнюю. Вниз посыпались искр
ы. На ней загорелось платье, и она стала его тушить, обжигая руки.
"Все это случилось из-за мамы".
Она уже не могла ползти на четвереньках, потому что обожженная кожа на ла
донях и пальцах покрылась волдырями и стала слезать. Ей пришлось поднять
ся на ноги, хотя для этого потребовалось больше сил и упорства, чем, как ей
казалось, у нее было. Она шаталась от дурноты и слабости.
"Мама послала меня сюда".
Лора видела лишь колеблющееся, всеохватывающее оранжевое зарево с дымо
м, похожим на бесформенных, скользящих и кружащихся призраков. С трудом п
ередвигая ноги, она направилась к маленькой лестнице, ведущей к дверям и
з подвала на улицу, но, пройдя не больше двух ярдов, поняла, что шла не в ту с
торону. Повернувшись, она стала возвращаться туда, откуда пришла, Ч по кр
айней мере туда, откуда, как ей показалось, она пришла, Ч но через два шага
наткнулась на печь, возле которой и в помине не было никаких дверей. Она со
вершенно запуталась.
"Это все из-за мамы".
Лора сжала свои обожженные руки в окровавленные, с облупившейся кожей ку
лаки. Она в исступлении забарабанила по печи, представляя, что каждый из э
тих ударов она наносит своей матери. Она страстно желала этого.
Пошатнувшись, верхняя часть дома с грохотом рухнула. Вдалеке, где-то за не
скончаемой толщей дыма, как наваждение, эхом раздавался голос тети Ракел
ь:
Ч Лора... Лора...
Но почему же мама не помогает тете Ракель сломать двери в подвал? Где же он
а, в конце концов? Подбрасывает уголь, подливает масло в огонь?
Хрипя и задыхаясь, Лора оттолкнулась от печи и попыталась идти на голос т
ети Ракель.
Одна из балок, сорвавшись, упала, ударила ее в спину и отбросила на полки с
домашними консервами. Банки попадали, разбиваясь вдребезги. Лора упала п
од градом стекла. Запахло солянкой, персиками.
Прежде чем она успела понять, есть ли у нее какие-нибудь переломы, прежде ч
ем она даже успела поднять лицо из месива консервов, еще одна балка, сорва
вшись, придавила ей ноги.
Боль была настолько сильной, что ее рассудок словно отключился, не в сост
оянии воспринять все это. Ей еще не исполнилось и шестнадцати, и большего
она вынести не могла. Она замуровала боль где-то в отдаленном уголке свое
го рассудка и, не поддаваясь ей, истерично билась и извивалась, негодуя на
свою судьбу и проклиная свою мать.
Ее ненависть к матери, лишенная здравого смысла, была настолько сильной
и искренней, что полностью затмила боль, которую она не могла позволить с
ебе чувствовать. Ненависть переполняла ее, она заряжала ее такой демонич
еской энергией, что ей казалось, она вот-вот сбросит со своих ног эту тяжел
ую балку.
"Провались ты пропадом, мама".
Верхний этаж дома обвалился на нижний с грохотом, похожим на пушечную ка
нонаду.
"Будь ты проклята, мама! Будь ты проклята!"
Пылающие обломки двух этажей проломили уже ослабленный потолок подвал
а.
"Мама..."


Часть первая
Что-то близится дурное...
Пальцы чешутся. К чему бы?
К посещенью душегуба.
Чей бы ни был стук,
Падай с двери, крюк.
Шекспир. "Макбет"

1
Молния рассекла мрачные сер
ые тучи, словно трещина фарфоровую тарелку, резко осветив грозовыми отбл
есками машины, стоявшие без всякого укрытия во дворе перед офисом Альфре
да О'Брайена. На деревья налетел порыв ветра. Дождь с неожиданной яростью
забарабанил по трем высоким окнам кабинета, размывая открывавшийся из н
их вид.
О'Брайен сидел спиной к окнам. Пока слышались раскаты грома, будто стучав
шего по крыше здания, он читал поданное ему Полом и Кэрол Трейси заявлени
е.
"Какой аккуратный человечек, Ч думала Кэрол, наблюдая за О'Брайеном. Ч Ко
гда он сидит вот так неподвижно, его можно принять за манекен".
Он выглядел необычайно ухоженным. Глядя на его тщательно уложенные воло
сы, можно было подумать, что он не больше часа назад побывал у хорошего пар
икмахера. Его усы были подстрижены настолько мастерски, что их половинки
смотрелись абсолютно симметричными. На нем был серый костюм, и стрелки б
рюк напоминали острые лезвия, а черные ботинки просто сияли. Ногти на рук
ах носили следы маникюра, и его розовые, словно надраенные, руки казались
стерильными.
Когда меньше недели назад Кэрол представили О'Брайену, он показался ей ч
ересчур официальным и даже чопорным, и она почувствовала к нему антипати
ю. Однако он тут же расположил ее к себе своей улыбкой, любезностью и искре
нним желанием помочь.
Она взглянула на Пола. Обычно изящный, он сидел возле нее на стуле в нескол
ько угловатой позе, что свидетельствовало о его волнении. Он внимательно
смотрел на О'Брайена, но, почувствовав на себе взгляд Кэрол, повернулся и
улыбнулся ей. Его улыбка была еще приятнее улыбки О'Брайена, и от этого у н
ее, как обычно, стало спокойнее на душе. Человека, которого она любила, нел
ьзя было назвать ни красавцем, ни уродом; скорее его даже считали некраси
вым, однако в его лице было нечто невероятно привлекательное благодаря п
риятным чертам, свидетельствовавшим о его необычайной нежности и чутко
сти. Его карие глаза обладали удивительной способностью передавать все
малейшие оттенки чувств и эмоций. Шесть лет назад на университетском сим
позиуме под названием "Психопатология и современная американская лите
ратура", где Кэрол и познакомилась с Полом, ее привлекли в нем именно эти т
еплые выразительные глаза, и все последующие годы они не переставая заво
раживали ее. Сейчас, подмигнув ей, он словно хотел сказать: "Не волнуйся, О'Б
райен на нашей стороне; наше заявление будет принято, все сложится хорош
о, я тебя люблю".
Она подмигнула ему в ответ, пытаясь придать своему виду уверенность, хот
я почти не сомневалась, что он видит всю ее браваду насквозь.
Как бы ей хотелось быть уверенной в положительном ответе О'Брайена! Она з
нала, что не должно было быть и места для сомнений, потому что у О'Брайена п
росто не найдется причин отказать им. Они были молоды и здоровы. Полу было
тридцать пять, ей Ч тридцать один Ч замечательный возраст для совершен
ия такого смелого шага, который они собирались сделать. Им обоим повезло
с работой. Они были материально обеспечены и даже преуспевали. Они польз
овались авторитетом в тех кругах, где вращались. Их брак был счастливым, б
езоблачным и с каждым годом становился все крепче. Одним словом, их показ
атели для усыновления ребенка были просто безукоризненными, и тем не мен
ее она все-таки волновалась.
Она любила детей и очень хотела сама воспитать одного или двоих. За после
дние четырнадцать лет, в течение которых она получила три степени в трех
университетах и утвердилась профессионально, ей множество раз приходи
лось отказывать себе в маленьких радостях и удовольствиях. На первом мес
те всегда стояло получение образования и начало карьеры. Она пропустила
слишком много веселых вечеринок и бесчисленное количество развлекател
ьных поездок на выходные и каникулы. С усыновлением ребенка ей больше тя
нуть не хотелось.
Она ощущала сильную психологическую Ч чуть ли не физическую Ч потребн
ость стать матерью, направлять и воспитывать детей, дарить им свою любов
ь и чуткость. Она была достаточно умна и довольно хорошо разбиралась в се
бе, чтобы понять, что эта сильная потребность, по крайней мере отчасти, был
а связана с ее собственной неспособностью родить ребенка.
"Всегда больше всего хочется того, чего не можешь получить", Ч рассуждала
она.
Она сама была виновата в бесплодии, явившемся результатом непроститель
ной глупости, совершенной ею много лет назад; и, разумеется, сознание собс
твенной вины только усугубляло ее страдания, переносить которые было бы
легче, если бы природа, а не ее дурость лишила ее способности к деторожден
ию. Она была весьма неуравновешенным ребенком из-за тех многочисленных п
сихологических истязаний, которым подвергалась со стороны своих родит
елей-алкоголиков, часто прибегавших даже к физическим расправам. К пятна
дцати годам она превратилась в непримиримую бунтарку, отчаянно конфлик
товавшую как со своими родителями, так и со всем миром вообще. В те годы ее
ненависть не щадила никого, а тем более себя. И вот в самый разгар своей бу
рной и полной страданий юности ее угораздило забеременеть. В страхе и па
нике, не зная никого, к кому бы она могла обратиться за советом, Кэрол пыта
лась скрыть свое положение, затягиваясь эластичными поясами, ремнями, но
ся плотную облегающую одежду и сильно ограничивая себя в еде, чтобы не на
бирать вес. В конце концов она едва осталась жива после осложнений, вызва
нных ее попытками скрыть свою беременность. Ребенок родился преждеврем
енно, но был здоров. Отдав его в приют, она пару лет почти не вспоминала о не
м, но теперь эти мысли все чаще посещали ее, и она жалела, что не оставила ег
о. То, что в результате перенесенных ею мучений она осталась бесплодной н
е особо угнетало ее в те дни, так как она не представляла себе, что ей вновь
когда-нибудь захочется забеременеть. Но общение с детским психологом по
имени Грейс Митовски, безвозмездно занимавшейся работой с неблагополу
чными подростками, забота и любовь этой женщины полностью изменили жизн
ь Кэрол. Ее ненависть по отношению к себе исчезла, и годы спустя она уже ра
скаивалась в своем бездумном поступке, сделавшем ее бесплодной.
К счастью, усыновление ребенка она рассматривала как более чем просто пр
иемлемый вариант решения этой проблемы. Она была способна подарить усын
овленному ребенку не меньше любви, чем своему собственному. Она знала, чт
о сможет стать хорошей заботливой матерью, и ей не терпелось доказать эт
о Ч не всему миру, а просто себе; ей никогда ничего не нужно было доказыва
ть никому, кроме себя, потому что именно она была самым беспощадным крити
ком по отношению к себе.
Подняв глаза, мистер О'Брайен улыбнулся. У него были исключительно белые
зубы.
Ч Здесь все просто замечательно, Ч сказал он, показывая на их заявление,
которое только что закончил читать. Ч Просто превосходно. Не многие из т
ех, кто к нам обращается, имеют такие характеристики.
Ч Благодарю вас за комплимент, Ч ответил Пол.
О'Брайен покачал головой:
Ч Отнюдь. Это действительно так. Весьма впечатляюще.
Ч Спасибо, Ч в свою очередь, поблагодарила его Кэрол.
Откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, О'Брайен продолжил:
Ч У меня есть к вам пара вопросов. Уверен, что именно их мне и зададут на ре
комендательной комиссии, так что мне лучше узнать ваши ответы сейчас, чт
обы потом избежать лишней волокиты.
Кэрол вновь напряглась.
1 2 3 4 5