Если у меня еще не начался старческий маразм, то этот человек окажется приятелем кого-то с этого острова, из нашего дома или из соседнего.
– И этот кто-то – именно тот, кто нам нужен.
– Точно так.
– Я буду молчать.
– Спасибо.
Долгую минуту они сидели и наблюдали за детьми, которые по-прежнему были заняты игрой в карты с Бесс.
Соня сказала:
– Они чуть не разглядели...
– Не успели ведь.
– Я напугала их своим криком.
Он ответил:
– Я тоже пытался их окликнуть, но не смог произнести ни слова. Просто стоял и шевелил губами, как марионетка, которую некому дергать за нитки.
Соня взглянула на телохранителя, продолжавшего присматриваться к детям, и снова подумала о том, до чего же это противоречивая натура. Тот самый человек, который мог хладнокровно обыскивать полуразложившийся труп, не мог вымолвить ни слова, чтобы попросить детей держаться подальше от жуткого предмета. Никоим образом его нельзя было назвать обычным человеком – это было какое-то курьезное сочетание грубости и чувствительности.
Сама не зная почему, она спросила:
– Вы когда-нибудь были женаты?
Сэйн кивнул:
– Один раз.
– У вас были дети?
– Сын.
– Сколько ему?
– Сейчас было бы восемь.
– Было бы?
– Он был болезненным ребенком. Умер в три года... врожденный порок сердца.
– Мне жаль.
– Мне тоже, – ответил он, глядя на детей Доггерти.
Глава 17
Мужчина злился на судьбу.
Просто нечестно, что у некоторых людей в этом мире есть все, что только можно пожелать, в то время как другим всегда всего не хватает и не будет хватать, что бы они ни делали. В мире не существовало порядка, все шло наперекосяк, и жизнь была насмешкой. Люди – клоуны, всего лишь клоуны, разыгрывающие глупую пьесу, в которой недоставало остроумия; она превращает их в тупоголовых кретинов. Люди – клоуны. Все надежды иллюзорны. Нельзя надеяться на что-то и получить желаемое. Это правило не касается только немногих избранных, у которых есть все.
Таких, как семья Доггерти.
Он ненавидел Доггерти.
Судьба становилась воплощением филантропии, едва только речь заходила об этих людях. У них были деньги, так много денег, куда больше, чем можно потратить за десять жизней – разумно потратить на разумные вещи. У них было здоровье, хорошее образование, восхищение и уважение людей, которые считаются такими же, как они. У них прекрасная семья, счастливая семья, два чудных малыша, которым они могли купить все, что угодно.
Это неправильно.
Что было у него? В сравнении с Доггерти – ничего. У них было все, а у него – ничего.
Джереми наверняка сможет это исправить.
Так будет честно.
Это сбалансирует несправедливость судьбы.
И очень скоро.
Он уже знал, когда настанет самый подходящий момент. Все решено, и никто ничего не может сделать, чтобы остановить его.
Он отчаянно импровизировал, боясь промахнуться. Он неоднократно прокручивал все варианты и был уверен, что не сделает ни одной ошибки. В самом скором времени Джереми снова воспользуется своим ножом.
Глава 18
Когда начался дождь, такой силы, что из окон из-за потоков воды можно было разглядеть всего десять – двенадцать футов сада, Бесс включила портативный радиоприемник, который стоял на холодильнике, и настроилась на прогноз погоды.
"Ураган Грета, седьмой в этом сезоне, – сказал диктор, – согласно прогнозу синоптиков, продолжает двигаться на северо-запад в направлении острова Гваделупа, где уже отмечены приливы высотой в двадцать футов. Правительственные чиновники на метеостанции в Пуант-а-Питре уже передали предупреждения всем кораблям, находящимся в открытом море, и в данный момент заканчивают связь с мелкими островами для уточнения, не нуждается ли кто-нибудь в помощи для того, чтобы покинуть свой дом и переждать ураган в более надежном месте. В городе закрыты доки, всем кораблям в этом районе предписано бросить якоря в заливе и пережидать шторм на безопасной дистанции от пирсов и обычных мест стоянки.
Бюро погоды Соединенных Штатов, работающее в Сан-Хуане, сообщает, что сейчас скорость ветра внутри урагана Грета чуть больше тысячи миль в час, ширина грозового фронта – двадцать шесть миль. Он набирает скорость и движется на северо-запад со скоростью приблизительно восемьдесят миль в час; ожидается, что сегодня к середине ночи ураган достигнет Гваделупы.
Каждый, кому требуется помощь правительственных служб для того, чтобы перебраться в безопасное место, должен либо позвонить по одному из следующих трех телефонов..."
Бесс выключила радио.
– Если он не пройдет прямо над нами, то все же будет чертовски близко, – заметил Генри Далтон. – Лучше закрыть ставни по всему дому.
– Вы говорите так, как будто уже проходили через это, – откликнулась Соня.
Все обитатели дома собрались на кухне, как будто искали защиты друг у друга от воя ветра, – и Далтон, и Миллз, и Хельга, и Сэйн, и дети. Не хватало только Билла Петерсона. Он все еще был на борту "Леди Джейн" и пытался выкачать воду из кают ручной помпой, которую в порыве изобретательности для большего эффекта прикрутил к велосипедной раме.
– Ну да, – ответила Бесс, – мы в этом деле специалисты. За последние годы здесь было два или три шторма.
Далтон и Миллз вышли, чтобы закрыть ставни – на нижнем этаже они были внутри, на всех остальных – снаружи.
– Когда все кончится, мне придется выметать разбитые стекла, – заметила Хельга. – Не все верхние окна останутся целы.
Генри Далтон прислонил обе ставни к внутренней стороне самого большого окна кухни и закрутил на место болты, в то время как Миллз быстро закрыл два окна поменьше.
В комнате сделалось темнее.
Бесс поднялась и включила дополнительную лампу.
– Мы пойдем в штормовой погреб? – спросил Алекс.
– Это весело! – воскликнула Тина.
– Посмотрим, – ответила Бесс, – мы не из тех, кто бежит от первого удара грома, сами знаете. – Она говорила с интонациями старого морского волка.
– Я думала, что в "Морском страже" нет подвалов, – слегка удивленно произнесла Соня. Ей не очень нравилась идея забиваться в пору, как крыса, убегать от собственного страха. – Мне казалось, что подземные помещения затапливает море.
– Это не подвал в прямом смысле слова, – объяснила Бесс. Она указала пальцем на белую дверь в конце кухни, устроенную в укромном уголке за холодильником. – Штормовой подпол приделан к дому, а не выкопан под ним. С этой стороны дома грунт сильно поднимается, и это помещение частично находится внутри холма. Оно забетонировано и хорошо укреплено. К сожалению, не самое лучшее из возможных убежищ, но все же там немного лучше, чем в доме, в то время, когда ветер становится очень уж сильным и дождь льет водопадом.
– Сколько нам придется там пробыть? – спросила Соня.
Бесс пожала плечами:
– Это зависит от ситуации. Если ураган пройдет на достаточном расстоянии от нас, а похоже, это вполне может случиться, тогда мы просидим там день – ну, может быть, два.
– Я буду рада, когда все это кончится, – заметила девушка.
– Мы тоже, – откликнулась Бесс.
Соня не могла удержаться и не припомнить, как Линда Спольдинг в очередном приступе зависти предрекала все, что теперь происходит наяву. Конечно, все, кроме историй о вуду. До сих пор во время своих приключений на Карибских островах Соне не приходилось сталкиваться с человеком, практикующим вуду. Никакого мумбо-юмбо, никаких чар и проклятий.
В этот самый момент Билл Петерсон открыл дверь, но яростный ветер вырвал у него из рук створку и с ужасным хрустом ударил о стену, отчего Соня чуть не вылетела из кресла. Глаза всех присутствующих уставились на молодого человека.
Билл вошел, оставив за спиной ветер и дождь, которые хотели схватить его подобно гигантским когтям; мокрая одежда прилипла к телу, волосы слиплись и висели толстыми сырыми прядями, потемнели от воды.
– Думаю, нам предстоит пережить изрядное количество плохой погоды, – с улыбкой заметил он.
– Вы умрете от простуды, – сказала Бесс.
Хельга уже была на ногах.
– Я сделаю вам кофе.
– Тогда как можно быстрее, – ответил Билл и отправился наверх переодеться в сухое.
Когда спустя пару минут он вернулся, оказалось, что Хельга уже сдержала обещание и сварила чашку горячего кофе. Билл выпил его, присев на стул возле разделочного стола. Он обвил руками чашку, пытаясь согреться, и пил жадно, словно только что вернулся из пустыни и готов наброситься на любую жидкость.
– Как лодка? – поинтересовался Сэйн.
Билл взглянул на него.
– Плохо, – был ответ.
– Что случилось?
– У меня ничего не получается.
– Почему?
– Появились некоторые успехи, в основном благодаря велосипедному приводу, который я приспособил к ручной помпе. Она чертовски тяжелая. Конечно, во время работы мне пришлось оставить открытой дверь на палубу, чтобы выливать за борт воду. В результате дождь полил на нижнюю палубу, как вода в плавательный бассейн. Она стекает в трюм почти так же быстро, как я успеваю выкачивать. И все это лилось мне на голову.
– Вижу.
– Когда закончится шторм, – продолжал Петерсон, – я смогу все закрепить и начать сначала.
– К тому времени это уже не будет иметь значения, – заметил телохранитель.
После этого неприятного прогноза все бессознательно напряглись.
Сэйн, поняв, что сказал то, что неправильно могли воспринять остальные, объяснил:
– Я имею в виду, что к тому времени, как шторм по-настоящему утихнет, мистер Доггерти поймет, что здесь что-то неладно, и попытается исправить положение. Он предупредит полицию Гваделупы, и к нам придет подмога.
Все расслабились, сбросили с себя возникшее напряжение, хотя уже не чувствовали себя так легко, как это было до роковой фразы телохранителя. Их особенно заинтересовал приближающийся шторм, буйство природы, и этот грандиозный спектакль почти заглушил начавшуюся было тревогу за жизнь детей. Теперь она ушла, и ничто не могло отвлечь людей от надвигающейся бури.
В то время как двое мужчин ушли закрывать ставни на втором и третьем этажах, Хельга сделала еще кофе. Когда они вернулись, она подала на стол тарелки с булочками и печеньем, и каждый взял себе по штучке.
Следующий час тянулся очень долго; трижды за это время по радио передавали репортажи о погоде.
Первый:
"Когда ураган Грета, постоянно двигаясь в северо-западном направлении, приблизится к Гваделупе, скорость ветра в его центре достигнет ста десяти миль в час. Почти что все жители внешних островов обратились в спасательные службы Пуант-а-Питра с просьбой о предоставлении убежища. В городе закрыты магазины и все окна – ставнями для защиты от жестокого ветра и дождя, предвещающих приближение урагана".
Второй:
"Капитан судна "Janse Pride", только что вошедшего в порт на Гваделупе, сообщает, что ураган Грета принес с собой самый ужасный шторм, который он видел за двадцать лет хождения по морю. Он рассказал о волнах невероятной высоты и почти невыносимом ветре, из-за которого судно в последние несколько часов своего путешествия к порту Гваделупы давало сильнейший крен".
Третий:
"Бюро погоды Соединенных Штатов, работающее в Сан-Хуане, Пуэрто-Рико, предсказывает, что сегодня, между десятью тридцатью и полуночью, ураган Грета пройдет поблизости от Гваделупы. Пилоты разведывательных самолетов U.S, обследующие периметры бури, докладывают, что, основываясь на сделанных с воздуха фотографиях, можно сказать, что прилив поднялся исключительно высоко. Получив это предупреждение, владельцы магазинов и домовладельцы Пуант-а-Питра начали выносить мебель и товары с нижних этажей на случай, если море прорвет защитные сооружения доков и затопит низко лежащие улицы города".
Между этими короткими сообщениями обитатели "Морского стража" переговаривались между собой, затем снова внимательно прислушивались к прогнозам погоды и рассказам о надвигающемся бедствии, перемежая их невеселыми шутками, – каким-то образом в этот момент они казались на редкость смешными. Только детей явно не слишком впечатляла опасность, которую нес с собой ураган; они играли в настольные игры, соответствующие их возрасту, или в другие, которые придумали сами, были веселы и очень довольны собой. Ребятам ничего не стоило искрение улыбнуться или рассмеяться – на этом фоне вымученные шутки взрослых казались еще более зловещими.
Билл Петерсон подошел и сел рядом с Соней, пытаясь развеселить девушку. Казалось, он лучше всех понимал, что она в первый раз в жизни столкнулась с приближением большой бури, которая к тому же наложилась на ужасы предыдущих дней, и это было слишком для и без того расстроенных нервов.
Билл держал ее за руку.
Это было приятно.
Через некоторое время он удивил девушку, наклонившись вперед и шепча на ухо:
– Мне бы хотелось поговорить с вами наедине.
Она подняла брови.
– Поговорить о Сэйне, о том, как вообще идут дела, – сказал мужчина так тихо, что телохранитель не мог его слышать.
– Когда?
– Сейчас.
Она спросила:
– Где?
Петерсон секунду подумал, затем внезапно поднялся на ноги и потянул девушку за собой.
Другим он сказал:
– Мы с Соней хотим пойти в библиотеку и присмотреть парочку книг, чтобы скоротать время.
Бесс заметила:
– По-моему, это самая нелепая отговорка, которую я когда-либо слышала.
Соня вспыхнула, но возражать не стала.
Билл ответил за нее:
– Вы сплетница, Бесс Далтон, беспринципная женщина, самая настоящая ведьма, каких в свое время жгли на костре.
– Но я говорю правду, – откликнулась она.
– Боюсь, что нет. Мы действительно хотим посмотреть книги, потому что невероятно устали от компании, в которой вынуждены находиться, и...
Бесс устало улыбнулась:
– Да идите, идите. Все знают, что этот пораженческий дух в первую очередь исходит от вас.
Когда молодые люди вышли из кухни, никто не обратил на это особого внимания.
Кроме Рудольфа Сэйна.
Войдя в библиотеку, Билл Петерсон плотно прикрыл тяжелую дверь тикового дерева и на секунду прижался к ней ухом, поднеся палец к губам, внимательно прислушиваясь, как будто думал, что кто-нибудь мог за ними следить.
Удовлетворенный, он отошел от двери и подвел Соню к одному из двух черных кожаных кресел, усадил и сам присел в другое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29