Конечно, он видел ее на даче у Зары Александров
ны, пару раз даже подвозил вместе с родителями на машине, но, пожалуй, ни ра
зу не перекинулся даже парой слов. Ау! крикнул Олег, но вместо ответа услыш
ал не то всхлип, не то тихий вой. Скинул сандалии, пошел по коридору Ц и на п
ороге спальни увидел Милу.
Совсем голая, она стояла в дверном проеме и, казалось, не замечала Олега. С
ветлые волосы всклокочены, на левой груди синяк, ноги в крови.
Ц Что случилось? Ц спросил Олег.
Мила продолжала тихо подвывать.
Полгода назад Паша выкурил за вечер недельный запас гашина и впал на нес
колько дней в полное невменялово. Обхватив колени руками, он сидел на кро
вати, раскачивался и выл Ц этот вой был страшней самого дурного бэд-трип
а.
Именно этот вой вспомнил сейчас Олег. Он стоял, не зная, что делать Ц бежа
ть вниз? вызывать врачей? Ц и вдруг Мила прекратила выть и спросила:
Ц Он ушел?
Ц Кто?
Ц Дингард, Ц сказала Мила, Ц принц Дингард.
Горский ясно видит их: неподвижных Милу и Олега, Станислава Петровича, си
дящего на сумках у подъезда, Зару Александровну, поднимающуюся по лестни
це.
Она устала ждать, сказала: наверное, Мила спит и не открывает, я сама. Подъе
м давался ей нелегко и, чтобы набраться сил, на каждой площадке она кого-н
ибудь ругала: Станислава, за то, что от него никогда не дождешься помощи, О
лега, за то, что не может открыть дверь, Милу, за то, что проспит всю свою жиз
нь, как уже проспала два года после школы, пока наконец не поступила в дура
цкий Историко-архивный, только чудом превратившийся в модный Гуманитар
ный университет.
Она толкнула незапертую дверь, про себя обругала Олега (на этот раз Ц что
бы унять тревогу) вошла в квартиру, едва не споткнулась о сумку, замерла в
дверях: голая Мила посреди коридора, сбивчивая речь, а Олег слушает, точно
это совершенно нормально Ц разговаривать в прихожей с малознакомой го
лой девушкой.
Ц Ты что, с ума сошла? Ц крикнула Зара Александровна и сразу подумала: Не
ужели действительно Ц сошла с ума? Оттолкнула Олега, сорвала с вешалки п
лащ, накинула на Милу.
Ц Зара Александровна… Ц начал Олег, но она не слушала.
Ц Быстро в спальню! Ц крикнула она дочери, но Мила вдруг закричала Нет, я
не пойду!, толкнула в грудь, бросилась к двери.
Ц Ты куда? Ц только и успела крикнуть Зара Александровна. Олег, на ходу в
девая ноги в сандалии, побежал следом.
Она неслась вниз по дворцовой лестнице, мрамор звенел под каблуками. Без
молвие упало, словно приговор. Они не простили измены. Ничто не могло спас
ти Имельду. Она, она сама привела в Семитронье чужака, едва не разрушила то
, что воздвигалось годами. Он не был Дингардом, теперь она поняла Ц она на
рушила обет, она заслуживает изгнания. Имельда выбежала через раскрытые
ворота, побежала к мосту. Стражник заступил дорогу, звал незнакомым имен
ем, Имельда оттолкнула его. За спиной Ц нарастающий шум погони. Нет, ей не
суждено спастись! Рев диких зверей по ту сторону моста… Она обернулась и
в последний раз кинула взгляд на башни Семитронья.
Ц Нет! Ц закричал Олег. Визг тормозов, тупой удар, лужа крови. Он замер по
среди тротуара и в этот момент запыхавшаяся Зара Александровна тронула
его за плечо:
Ц Где она?
Олег покачал головой.
Ц Где Мила, Олег? Ц еще раз спросила Зара Александровна и услышала, как з
арыдал Станислав Петрович.
Антон знает: самый удачный трип можно испортить. Кто-нибудь придет не вов
ремя, кто-то сядет на измену и обломает всех, мало ли что. Психоделия требу
ет мужества: никто ничего не гарантирует. Главное Ц что бы ни случилось, з
апомни тот момент, когда ты смотрел на мир открытыми глазами, когда врата
восприятия распахнулись, когда истина и красота слились воедино.
Антон снова и снова напоминает себе об этом: помни безмолвный балет, пота
енный смысл, не забудь, навсегда запомни семь фигур в колодце круглого хо
лла. Что бы ни случилось потом Ц помни. Не дай себе обломаться, не впадай в
панику, смотри на все без страха и привязанности.
Громадный холл, семь комнат вокруг. Женино тело на столе, оплывшее лицо. Ше
сть одноклассников, врач в белом халате, молодой лейтенант.
Врач приехал первым, хотя «скорая» и застряла по дороге. Пока толкали Ц п
рошло десять минут, может, их и не хватило. Искусственное дыхание, массаж с
ердца Ц все без толку. Врач озирается Ц раньше был Дом Политпросвета, те
перь вот, приватизировали. Лейтенант с плохо скрываемым раздражением ве
ртит в руке серебряную ложку, плюет в сервизную тарелку Ц видать, дорогу
ю Ц под нос ворчит буржуи, блин, достает бумагу, начинает писать протокол
. Хозяин дома, Владимир Сидоров, отзывает обоих в сторону.
Ц Я не буду ничего скрывать, Ц говорит он, Ц это была передозировка нар
котика.
Лейтенант собирается сказать, что наркотики Ц это уголовное дело, но вр
ач с сомнением качает головой. Можно подумать, уголовное дело воскресило
хотя бы одного человека.
Ц Будем считать Ц это сердечный приступ, Ц говорит он, и Сидор тут же со
глашается:
Ц Вот и хорошо, пусть будет сердечный приступ. В любом случае Ц никаких
расследований. Закроем дело, подпишем бумаги, разойдемся с миром, Ц и тян
ет бумажник из кармана джинсов.
Врач смотрит на Сидора. Что за люди, думает он, считают, за все нужно платит
ь. Я бы и так сказал, что сердечный приступ, но теперь даже не знаю. Он огляды
вает комнату: Роман неподвижно сидит в кресле, Поручик одной рукой обним
ает Леру за плечи, Альперович барабанит пальцами по столу, плачет Онтипе
нко… нет, не похожи на убийц. Хотя, конечно, столько денег так просто не нах
апаешь, это да.
Ц Поймите нас, Ц говорит хозяин, Ц не хочется, чтобы Женькино имя трепа
ли… Ц и открывает бумажник.
Ц А если это убийство? Ц спрашивает лейтенант.
Ц Какое убийство, Ц говорит Сидор, Ц Мы все видели: сама приняла эту гад
ость, никто не заставлял, даже отговаривали.
Ц А что это было? Ц спрашивает врач. Он все еще не верит в передозировку.

Ц А я почем знаю? Ц говорит хозяин, вынимая из бумажника стодолларовые
купюры.
Ц Так надо выяснить, как этот наркотик к ней попал… Ц начинает лейтенан
т, но Сидор прямо спрашивает:
Ц Сколько?
Врач молчит, а лейтенант судорожно соображает: сколько назвать, чтоб не п
родешевить? На дворе Ц девяносто четвертый год, кто их знает, этих крутых
, какие деньги для них большие. Тем более, из Москвы приехали, не местные.
Ц Пожалуй, хватит, Ц говорит Сидор и, глянув на врача, добавляет еще неск
олько купюр. Ц Значит, договорились? Ц и делит пачку надвое.
Лейтенант сразу сует свою долю в карман, врач некоторое время смотрит на
стопку банкнот на столе. Время сейчас такое, говорит он себе, на зарплату в
се равно не проживешь. Берет деньги и сразу уходит, словно ему теперь нело
вко смотреть этим людям в глаза.
Ожидая появления милиции, Антон спустил в унитаз всю траву Ц вдруг бы ст
али обыскивать? Ц и теперь страшно жалел. Пара хапок не повредила бы, а та
к Ц вырастет где-то в канализации легендарная белая конопля, о которой в
се слышали, но никто ни разу не пробовал. Белая Ц из-за отсутствия солнеч
ного света, а без солнца Ц какая ганджа? Вот и выходит, что знаменитый бел
ый каннабис Ц трава совершенно безмазовая, хуже подмосковной.
Сейчас Антон думал: может, подойти к Альперовичу, спросить, нет ли у него с
лучайно? Я его вчера угостил, может, он меня сегодня подогреет? Впрочем, уг
остил Ц громко сказано: Альперович с Лерой вышли вечером во двор подыша
ть и увидели сидящего на пне Антона. Он безмятежно смотрел в чернеющее на
глазах небо, куда уплывал дымок. Альперович и Лера переглянулись, Антон п
ротянул косяк, Альперович покачал головой, Лера затянулась.
Ц Я с Англии не курила ни разу, Ц сказала она.
Ц Как там в Англии? Ц спросил Антон, хотя она явно обращалась не к нему.
Ц В Sabresonic была?
Sabresonic был модный лондонский клуб; несколько месяцев назад Антон прочел о не
м в прошлогоднем номере журнала «The Face».
Ц Ага, Ц сказала Лера, Ц и в Sabresonic, и в The Ministry of Sound. Но самое крутое в Лондоне Ц эт
о underground parties.
Ц А это что такое? Ц Антон затянулся и передал Лере джойнт.
Ц Ну, хаус-вечеринки, которые не в клубах. Оупен эйры и не только. Три года
назад их проводили за городом, за M25 Orbital motorway. Orbital оттого и Orbital.
Ц Ты любишь Orbital? Ц с уважением спросил Антон.
Хотя Ц что удивляться? Вот его брат Костя, например Ц нормальный парень.
Если бы попал в Лондон Ц тоже въехал бы в эсид-хаус. Другое дело, что в Моск
ве нет ни нормальных клубов, ни магазинов с правильной музыкой. А если в Ло
ндоне жить Ц ну, Костя бы тоже во все врубался, вряд ли эта Лера лучше пони
мает в музыке.
А может, подумал Антон, это мне по обкурке кажется, что мы беседуем про тра
нс и эсид-хаус? Может, на самом деле она о чем-то своем говорит? Вот я считаю,
что слово «клаббинг» Ц это что-то про клубы, а вдруг это про какой-нибудь
бизнес?
Ц А ты каким бизнесом занимаешься? Ц спросил он.
Ц Никаким, Ц сказала Лера, Ц я филолог. Или культуролог, если хочешь.
Антон спросил, что такое культуролог, и Лера стала рассказывать, мол, суще
ствуют различные типы обществ, и в каждом обществе существуют различные
культуры, и вот она все это изучает. Затем почему-то заговорила о феминизм
е, о том, как мужчины делают из женщин предмет потребления, и что мужская г
егемония губительна для человечества. Альперович как-то незаметно исче
з, они выкурили еще один косяк, потом стало холодно, Антон сказал, что у нег
о еще есть в комнате, они пошли к нему и, едва войдя, Лера сразу сняла ботинк
и и осталась в шерстяных носках… крючки корсета, черное платье, шумное ды
хание, мокрая от пота спина.
Лера ушла часа в два ночи, с тех пор они едва перекинулись парой слов. Може
т, подумал Антон, это и есть феминизм: трахнула и забыла?
Роман окликнул Антона: помоги собрать Женины вещи, хорошо? Собирать особ
о нечего Ц покидал в чемодан платья из шкафа, туда же положил несколько п
ар туфель, захлопнул крышку. Уже выходя из комнаты, Антон увидел под столо
м бумажку. Нагнулся, поднял… сверху написано возвращайся, сделав круг, да
льше какие-то алхимические символы, стрелочки и кружочки.
Ц Все собрал? Ц спросил вошедший Леня.
Ц Вот, смотрите, Ц и Антон протянул ему бумажку. Тот глянул, словно не вид
я, скомкал и бросил на пол, буркнув: Чушь какая-то. Антон хотел было поднять
, но услышал голос Сидора: тот созывал всех в зал.
Ц Друзья, попрошу минутку внимания.
Антон остался в комнате, но сквозь полуоткрытую дверь было хорошо видно:
Сидор стоит, опираясь на круглый стол, нависая над ним, как над кафедрой. Н
а секунду Антону показалось, что сейчас он скажет надгробное слово, будт
о священник в церкви.
Ц Я вам что скажу, ребята, Ц начал Сидор. Ц Мы все помним, что Женька сказ
ала перед смертью: она получила эту отраву здесь. И, значит, кто-то эту дрян
ь сюда привез, вот как я понимаю. Мы все друг друга знаем, вместе в школе учи
лись, который год вместе в бизнесе Ц милиции нам не надо, это правильно. Н
о я хочу знать, по чьей вине Женька погибла. Кто дал ей эту дрянь.
Ц Это была кислота, Ц сказала Лера, Ц по научному Ц ЛСД-25. Видимо, индив
идуальная непереносимость…
Ц Хорошо, Ц Сидор кивнул, Ц пусть индивидуальная непереносимость, как
ая разница. Неважно что, важно Ц кто. Пусть сознается Ц и все. Никаких раз
борок, но я его видеть больше не хочу. Никаких личных связей, никаких делов
ых контактов, ничего Ц пусть уходит. Лучше всего Ц вообще уезжает из Рос
сии. Мы люди не бедные, кто бы ни был Ц денег на жизнь хватит. Но я его видет
ь больше не хочу.
Ц Мы не хотим, Ц сказал Роман.
Альперович кивнул, а Поручик громко сказал, эхом повторяя слова Сидора:
Ц Видеть больше не хочу этого пидора.
Ц Да, Ц сказал Леня, Ц пусть уезжает.
Лера пожала полными плечами и заметила:
Ц О чем мы говорим? Никто ведь так и не сознался.
Они смотрели друг на друга, все шестеро, одноклассники, знакомые почти вс
ю жизнь, который год вместе в бизнесе. Хорошо, что меня не видят, подумал Ан
тон, а вот ведь был бы вариант: ткнуть пальцем, сказать вот он! Все бы вздохн
ули с облегчением. Антон поежился.
Ц Ну, тем хуже, Ц сказал Сидор, Ц я сам его найду.
В голосе была решимость, которая напугала Антона.
Будущее всегда открыто, думает Горский, если бы они все знали, чем это обер
нется Ц что бы сделали? Но пока они ничего не знают, стоят молча, Сидор пер
еводит взгляд с Леры на Романа, с Романа на Леню, потом на Альперовича, на П
оручика. Кто-то из них только что солгал. Кто-то принес дозу наркотика Жен
ьке, и это ее убило. Только что Сидор пообещал найти этого человека. Слово
«убийца» пока еще не произнесено.
Что делал в то августовское воскресенье сам Горский? Конечно, сидел в сво
ем кресле, читал или слушал музыку. Да, припоминает Горский, читал Грофа, п
о-английски. Вот уже полсотни страниц Гроф втирал про голографический х
арактер истины, которая может быть познана в каждом своем отдельном проя
влении. Мысль безусловно верная, но очевидная. Горский заскучал Ц тем бо
лее, что компакт FSOL надоел за последние сутки, но сегодня мелкие движения о
тзывались мучительной болью: самостоятельно поменять диск в аудиосист
еме Горский не мог.
Став инвалидом, Горский не изменил своим пристрастиям: ему по-прежнему н
равилась танцевальная музыка, хотя это казалось странным даже его друзь
ям. Как можно слушать хаус в инвалидном кресле? Как можно любить техно, ост
аваясь неподвижным? Но Горский полюбил этот саунд еще с «Гагарин-Пати» и
считал: танцевать нужно головой. Неподвижный танец Ц что-то вроде хлопк
а одной ладони. Впрочем, иногда он уставал от подобных дзэнских упражнен
ий Ц и тогда наступал черед амбиента, который Горский любил еще с тех вре
мен, когда и слова-то такого не было, а был только Брайан Ино. С каким удовол
ьствием он заменил бы сейчас тех же «Future Sound of London» на Питера Намлука или на втор
ой том «Aphex Twin», недавно принесенный Никитой!

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5