Теперь в моём уме нет путаницы, нет завершающих выводов, он не мыслит на языке слов и описаний, и он не сравнивает. Такой ум может наблюдать, и то, что он наблюдает, есть он сам. Это означает, что революция произошла. Теперь вы исчезли — совсем исчезли! Участник беседы: Не думаю, что эта революция произошла. Сегодня мне удалось взглянуть на ум так, как вы говорите, ум стал острее, но завтра я забуду, как это делать. Кришнамурти: Вы не сможете забыть это, сэр. Забудете ли вы змею? Забудете ли вы пропасть? Забудете ли про бутылочку с надписью «яд»? Вы не сможете забыть это. Джентльмен спросил: «Как мне почистить инструмент?» Мы сказали: чистка инструмента — в осознании того, что делает инструмент тусклым, пыльным, нечистым. Мы описали, что делает его таким, и сказали также, что описание не является реальной описываемой вещью; так что не попадайтесь в ловушку слов. Оставайтесь с описываемой вещью, с тем инструментом, который стал негодным, мутным. Участник беседы: Если вы наблюдаете себя таким образом, как вы это описываете, наверняка тогда вы чего-то ожидаете. Кришнамурти: Я не ожидаю преображения, просветления, какой-либо перемены. Я ничего не ожидаю, потому что я не знаю, что произойдёт. Я ясно понимаю только одно — что инструмент, который наблюдает, не чист, он мутный, он потрескался. Это всё, что я знаю, и ничего больше. И моя единственная забота: как можно добиться того, чтобы инструмент был целым, здоровым? Участник беседы: Почему вы наблюдаете? Кришнамурти: Я в огне, а мир — это я. Я в ужасном волнении, в ужасном смятении — и где-то во всём этом должен быть какой-то порядок. Именно это заставляет меня наблюдать. Но если вы говорите: «С этим миром всё в порядке, беспокоиться не стоит, у меня хорошее здоровье, есть немного денег, есть жена, дети, дом, бросьте всё это», — тогда, конечно, мир не в огне. Но ведь он в огне , нравится вам это или нет. Именно это заставляет меня наблюдать, не какая-то интеллектуальная концепция или эмоциональное возбуждение, но реальный факт, что мир в огне: войны, ненависть, обман, идолы, ложные боги и тому подобное. Восприятие того, что происходит снаружи, заставляет меня осознавать внутреннее. И я говорю, что внутреннее состояние есть внешнее состояние, оба они — одно, неделимое. Участник беседы: Вы вернулись к самому началу. Фактом является то, что глупый ум не видит этого, потому что сравнивает. Он будет думать, что ему следует измениться. Кришнамурти: Нет, это не верно. Я не хочу быть другим! Я только вижу, что инструмент — мутный. Я не знаю, что делать с этим. Поэтому я собираюсь выяснить, что вовсе не означает, что я хочу поменять инструмент. Я этого не хочу. Участник беседы: Является ли использование любого слова препятствием в наблюдении? Кришнамурти: Слово — не реальность; так что если вы смотрите на реальность, не отложив в сторону слово, последнее становится необыкновенно важным. Участник беседы: Мне кажется, что я с вами не согласен. Если присмотреться, можно увидеть, что инструмент состоит из двух частей. Одна часть — восприятие, другая — словесное выражение. Невозможно разделить эти две части. Это проблемы лингвистики, не глупости. Трудность связана с языком, с произвольностью, случайным характером выражений. Кришнамурти: Вы говорите, что в наблюдении имеется восприятие и выражение, и эти двое неразделимы. Следовательно, когда есть восприятие, должна быть также и ясность выражения, словесного понимания, и что восприятие и выражение разделять нельзя — они должны всегда быть вместе. Поэтому, говорите вы, очень важно использовать правильное слово. Участник беседы: Я говорю о «выражении», я не говорю о «намерении». Кришнамурти: Понимаю — выражение. Из этого вытекает другое: восприятие, выражение и действие. Но если выражение и восприятие сами не являются действием — выражение является выражением действия словами, — имеет место фрагментация. Разве восприятие — не действие? Само восприятие и есть действие. Когда я вижу обрыв, следует немедленное действие; это действие является выражением восприятия. Итак, восприятие и действие нельзя разделять, здесь нет места для идеала. Если я вижу глупость идеала, само восприятие этого является действием разума. Так что наблюдение глупости, восприятие глупости, — это очищение ума от глупости, то есть действие.
Саанен, Швейцария, 6 августа 1969 ИСКУССТВО ВИДЕТЬ Осознание без временного интервала. Тигр, прогоняющий тигра.
Кришнамурти: Важно, я думаю, понять природу и красоту наблюдения, видения. До тех пор пока ум подвержен какому-либо искажению — невротическими побуждениями или чувствами, страхом, печалью и нездоровьем, честолюбием, снобизмом, погоней за властью, — он не имеет возможности слушать, наблюдать, видеть. Искусство видеть, слушать и наблюдать — это не то, что можно культивировать, не вопрос развития и постепенного роста. Когда человек осознаёт опасность, имеет место немедленное действие, инстинктивный, мгновенный ответ тела и памяти. С самого детства человек был обусловлен встречать опасность таким образом, так, чтобы ум реагировал мгновенно, в противном случае могла последовать физическая гибель. Спрашивается, возможно ли действовать в самом видении , в котором вообще нет обусловленности? Может ли ум свободно и немедленно ответить на любую форму искажения и следовательно действовать? Иначе говоря, восприятие, действие и выражение являются чем-то единым, они не разделены, не расколоты. Само видение есть действие, которое выражает это видение. Когда есть осознание страха, пронаблюдайте его настолько полно и близко, чтобы само это наблюдение стало освобождением от страха, то есть действием. Можем мы рассмотреть это сегодня утром? Я чувствую, это очень важно: мы имеем возможность проникнуть в неведомое. Но ум, оказавшийся каким-то образом глубоко обусловленным своими собственными страхами, амбициями, завистью, отчаянием и прочим, не может проникнуть в то, что предполагает необычайно здоровое, разумное и сбалансированное, гармоничное существование. Итак, наш вопрос в том, может ли ум — имея в виду всё наше существо, — осознавая любые формы искажения, борьбы, насилия, покончить с ними немедленно, в самом процессе осознания, не постепенно. Это означает — не позволяя времени встать между восприятием и действием. Когда вы видите опасность, нет никакого временного интервала, имеет место немедленное действие. Мы привыкли к идее, что мудрыми, просветлёнными, будем становиться постепенно, путём наблюдения, упражнения, день заднем. Мы привыкли так думать, это стереотип нашей культуры, нашей обусловленности. Теперь мы говорим, что этот постепенный процесс самоосвобождения ума от страха и насилия только продлевает страх и поощряет насилие.Возможно ли прекратить насилие, не только внешне, но и в самих основах нашего существа, покончив с агрессивностью, погоней за властью? В полноте самого видения насилия, можем ли мы положить ему конец, не позволяя времени вмешиваться в этот процесс? Можем ли мы обсудить это сегодня утром? Обычно мы позволяем времени проникать в интервал между видением: и действием, в расщелину между «тем, что есть» и тем, что «должно быть». Существует желание избавиться от «того, что есть» с целью достичь чего-то, стать кем-то. Этот временной интервал следует очень хорошо понять. Мы думаем в категориях времени потому, что с детства воспитаны и приучены думать, что постепенно, поэтапно, мы кем-то станем. Мы видим, что время необходимо во внешней реальности, в технике. Я не могу стать первоклассным столяром, врачом, математиком, если не буду годами заниматься этим. Иногда человек может понять математическую проблему, будучи ещё совсем юным, если обладает ясностью мышления — я не люблю употреблять слово «интуиция». Но легко видеть, что для обогащения своей памяти новыми техническими приёмами и методами или при изучении неизвестного языка время абсолютно необходимо. Я не могу заговорить уже завтра на немецком, мне потребуются многие месяцы. Я ничего не знаю об электронике и чтобы изучить её, мне, вероятно, потребуются многие годы. Так что не следует смешивать временной элемент, необходимый для изучения техники, с опасностью появления времени в процессе восприятия и действия. Участница беседы: Не могли бы мы поговорить о детях, об их взрослении? Кришнамурти: Ребёнок должен вырасти, стать взрослым. Ему надо так много узнать. Но когда кто-то говорит: «Ты должен взрослеть», то звучит это несколько высокомерно. Участница беседы: Сэр, частичные психологические изменения всё же происходят в нас. Кришнамурти: Конечно! Человек был раздражён, или он раздражён сейчас, сердит, и говорит: «Я не должен раздражаться, сердиться», — и постепенно он работает над этим, и со временем устанавливается промежуточное состояние, в котором он уже чуть меньше сердится, менее раздражителен и более сдержан. Участница беседы: Я не это имела в виду. Кришнамурти: Что вы имели в виду, мадам? Участница беседы: Я имею в виду что-нибудь, что с вами было и что вы отбросили. Смятение может наступить снова, однако это уже не то же самое, что было. Кришнамурти: Да, но разве это не то же самое смятение, только слегка видоизменённое? Существует видоизменённое продолжение. Вы можете перестать зависеть от кого-то, пройдя через мучения зависимого положения и боль одиночества, говоря, что больше не будете ни от кого зависеть. Возможно, вам удастся порвать с вашей зависимостью. Тогда вы говорите, что произошли определённые изменения. Следующая ваша зависимость не будет в точности копировать предыдущую, однако вы снова становитесь зависимой, снова боретесь с ней и так далее. Мы спрашиваем теперь, можно ли видеть всю природу зависимости и мгновенно освободиться от неё — не постепенно — так же молниеносно, как когда вы действуете в момент опасности? Это действительно очень важная проблема, которую мы должны серьёзно рассмотреть не только на словах, но и более глубоко, внутренне. Посмотрите, что получается. Вся Азия верит в перевоплощение, то есть в то, что человек будет рождаться снова, и следующее воплощение будет зависеть от того, как вами прожита эта жизнь. Если вы жили в насилии, агрессивно, разрушительно, вы заплатите за это в следующей жизни. Вы совсем не обязательно станете животным, вы можете родиться человеком, но в вашей жизни будет больше страданий и несчастий, потому что предыдущую свою жизнь вы не наполнили красотой и совершенством. Те, кто верят в идею перевоплощения, верят только в слово, а не в глубинную суть этого слова. То, что вы делаете сейчас , имеет бесконечное значение для завтрашнего, поскольку завтра—которое и есть следующая жизнь — вы заплатите за содеянное. Так что идея постепенного достижения иных состояний или форм по сути одна и та же и на Востоке и на Западе. Всегда существует этот элемент времени — «то, что есть» и то, что «должно быть». Для достижения того, что «должно быть», требуется время, а время — это усилие, концентрация, внимание. Поскольку внимание, или концентрация, отсутствует, делается постоянное усилие практиковать внимание, упражняться в нём, что требует времени.К этой проблеме должен быть совсем иной подход. Следует понять восприятие — видение и действие; они не отдельны, они не разделены. Нам следует также вникнуть в вопрос действия. Что такое действие, делание? Участница беседы: Как может слепец, не имеющий восприятия, действовать? Кришнамурти: Вы когда-либо пробовали обвязать себе глаза повязкой на неделю? Мы пробовали, ради интереса. Знаете, вы развиваете иные органы чувств, которые становятся гораздо острее. Приближаясь к стене, к стулу или к столу, вы уже знаете, что они перед вами. Мы говорим о слепоте к самому себе, о внутренней слепоте. Мы прекрасно осознаём внешние вещи, но внутри себя остаёмся слепыми.Что такое действие? Всегда ли действие основано на идее, на принципе, на вере, на решении, надежде или отчаянии? Если возникает идея, формируется идеал, и требуется согласие с этим идеалом; тогда есть интервал между идеалом и действием. Этот интервал есть время. «Я достигну идеала, я полностью воплощу его в себе», — отождествление себя с идеалом означает, что в конечном итоге будет действовать этот идеал, и уже не будет разделения между действием и идеалом. Что происходит, когда имеется этот идеал и действие, которое приближается к идеалу? Что происходит в этом временном интервале? Участник беседы: Непрерывное сравнение. Кришнамурти: Да, сравнение — и всё в этом же духе. Какое действие имеет место, когда вы наблюдаете? Участник беседы: Мы игнорируем настоящее. Кришнамурти: Что ещё? Участник беседы: Потиворечие. Кришнамурти: Да, противоречие. Оно ведёт к лицемерию. Я рассержен, раздражён, а идеал говорит: «Не раздражайся». И я подавляю, контролирую, стараюсь соответствовать, приближаюсь к идеалу, то есть нахожусь в состоянии конфликта и лицемерия. Идеалист — человек, который притворяется. В этом разделении присутствует также конфликт; появляются и другие факторы. Участник беседы: Почему нам не дано наши прошлые жизни помнить? Наша эволюция могла бы протекать намного легче. Кришнамурти: Неужели? Участник беседы: Мы могли бы избежать множества ошибок. Кришнамурти: Что подразумевается вами под прошлой жизнью? Жизнь вчера, двадцать четыре часа назад? Участник беседы: Последнее воплощение. Кришнамурти: Которое было сто лет назад? Как это могло бы облегчить жизнь? Участник беседы: Мы бы лучше понимали. Кришнамурти: Пожалуйста, проследите, шаг за шагом — у вас имеется память о том, что вы делали или что не делали, о вашем страдании, которое вы испытывали сто лет назад и которое было совершенно таким же, как и ваше вчерашнее страдание. Вчера вы сделали много такого, о чём сожалеете или чем гордитесь, что доставило вам боль, разочарование и страдание. У вас есть память обо всём этом. И у вас есть память минувших тысячелетий, которая по существу аналогична вчерашней. Почему же это называется перевоплощением — а не просто воплощением вчерашнего, которое рождается сегодня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22