Некоторые сильнее, другие слабее. Я вычислил, что на меня пытались влиять через эгрегор биоэнергетиков. Но мы с Витей пока обороняемся. Пока успешно. Мало того, я теперь могу отгораживаться от любых эгрегориальных связей. Вот сейчас мы и сидим в таком коконе...
Репнев машинально огляделся, потом сообразил, что все равно ничего не увидит, и вновь сконцентрировал внимание на Дарофееве.
– Но для того, чтобы успешно покончить с этим образованием надо, по крайней мере, знать, как оно возникло. А тут сведения самые противоречивые. Обычным членам секты дают одну информацию, посвященным – уже другую. Я же уверен, что на самом деле здесь вообще нечто третье.
И еще одна общая особенность эгрегоров: попав к ним на связь, уже практически невозможно ее порвать. Тут вход рубль, а выход уже тысяча.
А у эгрегора Космэтики, в добавок ко всему, есть парочка уникальных свойств. Во первых, он разумнее чем остальные подобные сущности. И, как следствие, он гораздо активнее. Он может вмешиваться в жизнь своих членов на самых тонких уровнях. Это было раз. И два: он очень «низкий». Причем во всех смыслах. Его образуют и плотные энергетики, и цели, ради которых он «живет» тожк вряд ли можно назвать высокими. Из-за этого он лучше соображает, он по структуре мышления более близок к человеку, нежели к среднестатистическому эгрегору. И благодаря этой особенности он гораздо лучше понимает и воспринимает причинно-следственный связи и, будучи существом, могущим на них влиять, активно этим пользуется.
– Случайности неслучайны. – Проговорил Николай Андреевич.
– Именно так! – Воскликнул Пономарь. – И они созданы этим самым эгрегором. И если верить твоим и рыбаковским аналитикам, скоро все здесь превратится в полнейший хаос.
– Вот и добрались до «светлого будущего»... – Проворчал Корень. – Нет, ну, ты скажи, что мне-то теперь делать?
Игорь Сергеевич не успел ответить. Раздался короткий звонок в дверь и целитель, не имея возможности из-под своей «черной дыры» посмотреть, кто же это пришел в такую рань, пошел выяснять это лично.
За дверью, переминаясь с ноги на ногу, стоял Изотов. За ним маячили фигуры трех телохранителей Корня.
Открыв дверь, Дарофеев пригласил майора войти. Как и в момент прихода Репнева, за мгновение до того, как Сергей Владимирович занес ногу, чтобы переступить порог, Пономарь снял «черную дыру», а, как только Изотов оказался в квартире, вновь ее создал, уже отрубив посвященного космэтолога от эгрегориальной подпитки.
– Черт! – Только и сказал майор, внезапно теряя равновесие и хватаясь за ближайшую стену.
– Извини, но говорить нам с тобой придется здесь. – Оправдываясь проговорил Игорь Сергеевич.
– Нет... Ничего... Ну, и морок... Чертовщина какая-то... – Бормотал Изотов, усаживаясь прямо на полу. – Представляешь, Пономарь, я снова пришел агитировать тебя за Космэтику. – Майор глупо захихикал. – Бред, правда?
– Правда. – Сухо молвил целитель. – Понимаешь, сейчас я отрубил тебя от космэтологического эгрегора. Он знает, что я могу это делать, и поэтому вреда от того, что он узнает это из первых рук не будет. Но, прости меня, ничего более конкретного я сказать тебе просто не могу. Все, что ты узнаешь, моментально будет известно и ему... А мне бы этого не хотелось...
– Понимаю, понимаю, – с готовностью закивал Сергей Владимирович. – Но тогда уж я сам тебе кое-что расскажу...
– О внеземном происхождении Космэтики?
– Ты уже знаешь? – Искренне поразился Изотов. – Ах, да... Ты, наверное, меня отслеживал?
Целитель кивнул.
– Но, наверное, ты не знаешь, что случилось несколько часов назад?
– Да...
– Во первых, апостолы решили всеми доступными им способами залучить тебя в Космэтику. Но об этом, ты, наверное, и так знаешь, или догадываешься. Если это не получится – ты должен быль ликвидирован. Это тоже можно было сообразить. Но это я так, на всякий случай, чтоб у тебя не оставалось никаких иллюзий на свой счет. И, наконец, главное. Сегодня ночью первый раз рядовые члены учения были использованы в качестве камикадзе... Сегодня впервые поступил приказ о массовом самоубийстве проштрафившихся адептов. И они его выполнили. Безоговорочно.
Понимаешь, количество адептов уже перевалило какой-то критический уровень, и теперь нам, тьфу, им... Ну, ты меня понял... В общем, космэтике уже стало выгоднее не просчитывать случайности, а напрямую использовать своих членов.
Кстати, знаешь, почему твой дом еще не взлетел на воздух? Да лишь потому, что в нем уже живут три десятка космэтистов!
Вот и все... Вот и все... – Повторил Сергей Владимирович.
Дарофеев смотрел на Изотова сверху вниз. Фигура майора, облаченная в армейскую форму, и сидящая на грязном придверном коврике, была нелепа и комична, если бы не две мокрые дорожки, протянувшиеся от уголков глаз к кончику носа Изотова. Он полез в нагрудный карман кителя, достал носовой платок, громко высморкался.
– Извини.
Целитель не отвечал.
– Все! – Сергей Владимирович поднялся на ноги. – С Космэтикой на контакт ты не пойдешь, так что готовься... Еще день-два тебя попрессуют в полсилы, а потом уж начнут лупить со всей дури... Ну, пока...
Все так же, не говоря ни слова, Пономарь выпустил Изотова, снова проделав те же манипуляции с «черной дырой». Возвращаясь к Корню, Игорь Сергеевич вдруг понял, что Изотов рассказал ему то, что принципиально не мог знать. Откуда он взял информацию о космэтистах в дарофеевском доме? Откуда знал про просчитывание эгрегором случайностей? Дарофееву показалось, что майором кто-то управляет. Причем не Космэтика, а какая-то иная сила, возможно, даже дружественная целителю. Ведь иначе Сергей Владимирович так просто не пришел бы с подобными предупреждениями.
Добавив эту загадку ко всем прочим, Пономарь пытался решить, как же конкретно он сможет помочь депутату-мафиози. Изотова же теперь можно было освободить от влияния Космэтики единственным способом: уничтожив сам космэтологический эгрегор.
– 4 -
Едва Игнат Федорович сказал Грибоконю про то, что ему нужны единомышленники, как Михаил Львович уже понял, кого он сможет набрать в свою команду. Харя-Чистопольский, его семейник Рак-Рыков были экстрасенсами. Да и завхоз отряда, по всей видимости, тоже. Но последнего записывать в друзья было несколько преждевременно.
Составить себе группу поддержки из биоэнергетиков – так решил Шаман, и немедленно начал действовать. Для того, чтобы найти своих коллег Михаилу Львовичу понадобилось всего три-четыре дня. К исходу пятых суток он уже просмотрел всех зеков и смог оценить их на предмет скрытых экстрасенсорных способностей. Всего, кроме уже известной Грибоконю троицы, нашлось около трех десятков потенциальных биоэнергетиков, обладающих достаточной для целей Шамана мощью. Большая часть из них уже прописалась среди блатных, но были и мужики. Одного Михаил Львович с великим прискорбием вынужден был вычеркнуть из списка: этот весьма впечатляющий талант обитал в девичьем углу.
Осталось девять человек. Осталось поговорить с каждым из них и попросить защиты в ответ на будущую поддержку и добиться согласия. Осталось каким-то образом сплотить их всех в единый коллектив. И это оказалось самой трудновыполнимой задачей. Шаман никак не мог сообразить, чем же привлечь на свою сторону всех этих, таких разных, людей. Общность способностей? Но мало ли по свету бродит биоэнергетиков? Общность ненависти к администрации и «черной масти». Но это вообще у всех зеков. И ничего особенного тут нет.
Несколько дней Грибоконь ломал голову, пока однажды по телевизору не промелькнул сюжет об очередном разоблачении итальянской мафии, все члены которой входили в некую масонскую ложу. И тогда Михаила Львовича осенило.
Несилах себя сдерживать, он тут же поделился своей идеей с Раком. Выведя того на улицу в локалку и закурив, Шаман принялся излагать:
– Ты знаешь, что у тебя есть способности?
– Ну, сказанул! – Хмыкнул Данила. – У кого ж их нет?
– Да, я не про то! У тебя есть возможности к экстрасенсорному восприятию!
– Ну, допустим... – Рак никогда не рассказывал Грибоконю о десятках маленьких случайностей, виновником которых, по зрелому размышлению, был он сам.
– Не допустим, а точно. Я-то в этом хорошо разбираюсь.
– Ну, есть. А дальше что?
– Понимаешь, я вдруг понял, чего нам не хватает.
– И чего?
– Общества!
– От этого общества уже не знаешь, куда деваться! – Пробурчал Рыков. – Посрать одному и то нельзя...
– Я опять не про то! Нам нужна организация экстрасенсов. И тогда мы сможем гасить блатарей на раз!
Данила задумался. По его прикидкам, изъянов в логике Шамана не было. Да и сам Рак прекрасно помнил, что на воле, в цеху, его побаивались, считая, и небезосновательно, что он может навести сглаз. А если зарвавшегося блатного сглазят сразу несколько...
– Но я не умею... – Нерешительно проговорил Данила.
– Не страшно. Я научу. – Пообещал Михаил Львович.
– А сможешь?
– Забыл, кем я работал?
– Ну, ладно. Соглашаться-то я соглашаюсь... Но нас двоих для твоего общества не маловато ли будет? И как оно будет называться?
– Да, погоди, ты! – Грибоконь нервно глянул по сторонам, не подслушивает ли кто. – Не все сразу.
– Нет. – Уперся Рак. – Название надо с самого начала. И общество должно быть тайным! Давай так: «Лысые».
– Почему «Лысые»?
– Ну, блатарей как называют? «Шерстяные». А мы будем «Лысые».
– Нет. Просто как-то слишком. – Михаил Львович начал в уме перебирать варианты. – А если «Общество мужицкой этики»?
– Мужицкой... – Данила Сергеевич поморщился. – А почему тогда не... Ну, космической? Запросы у нас, кажется, глобальные? Или как?
– Общество космической этики. – Попробовал на язык словосочетание Грибоконь. – А ничего. Звучит. Ну, космической, так космической. Даже таинственней будет.
– Так кто в него войдет? – Не унимался Рыков. – Ты уже подумал?
– Подумал. – Радостно ощерился Шаман. – Смотри. – Он достал из кармана бумажку с дюжиной фамилий и номерами отрядов. – Вот те, кого мы с тобой должны завербовать. Делим пополам – и вперед!
Зеки, в массе своей падкие на все мистическое, соглашались вступить в тайное общество с непонятной легкостью. За два дня Грибоконю и Раку удалось поговорить практически со всеми, и все с радостью приняли предложение стать членами тайного общества «Космической этики». Причем никто даже не задал вопроса, как само понятие этика и, вдобавок, космическая, будет сочетаться с основной целью – гасить блатных. Впрочем, подумав, Михаил Львович понял, что не ошибся, сделав ставку на потенциальных экстрасенсов. Его обещание обучить их основам биоэнергетики значило гораздо больше, нежели членство в подпольной организации.
Едва Шаман успел раздать всем будущим членам общества наборы упражнений, предназначенных для накопления энергии и обучающих азам владения собственными паранормальными способностями, как его вызвал кум. На этот раз беседа с Игнатом Федоровичем не затянулась. Грибоконь без лишних деталей сообщил, что подобрал себе группу. Майор потребовал список и пояснил, что завтра же все эти люди будут переведены в отряд Грибоконя.
– Чтобы всегда были рядом. – Веско проговорил майор.
Михаил Львович не нашел причин возражать. Но теперь его занимала другая мысль. Как-то слишком просто было основано это общество. Задекларировал – и вот оно. Даже если брать пример с тех же масонов, то у них были роскошные ритуалы: балахоны, свечи, кинжалы и пантакли. И Шаман решил, что и Космической этике тоже совершенно необходим ритуал. И Грибоконь решил приурочить его к своеобразному экзамену, демонстрации его новых учеников своих способностей.
Но тут возникало сразу несколько проблем. И где его проводить, и атрибутика, и жертва. А что жертва для официального основания такой организации совершенно необходима, в этом Шаман не секунды не сомневался.
Но если тварь на заклание он приметил сразу, это был жирный кот, невесть как появившийся в зоне и отъевшийся на зековской кухне, то со всем остальным могли возникнуть серьезные проблемы. Ну, не просить же помощи у кума?
Глава 11

– 1 -
На следующий день благословенное «вчера» показалось Рыбаку раем. Перекинув ответы на все текущие неприятности на своих аналитиков, Владимир Иванович думал, что сможет немного передохнуть от суматохи. Но стало только хуже. И дело было не в том, что аналитический отдел не справлялся, хотя его сотрудники работали на пределе своих возможностей, просто поток сообщений, по сравнению со вчерашним, вырос вдвое, если не в трое.
До Кикоза допускались лишь дела, в которых только он сам мог сказать решающее слово. Но их стало настолько много, что наркобарон не успевал просчитывать ситуации. Самым неприятным оказалось то, что зарубежные поставщики наркотиков, словно сговорившись, массово принялись задерживать поставки. До них уже докатились слухи, что в России творится что-то неладное, и они, не желая рисковать товаром, который может пропасть в наступившей всеобщей неразберихе, решили подождать, пока все не кончится. Рыбак, понимая, что давить на картели «Золотого треугольника» и Южной Америки совершенно бессмысленно, все же попытался договориться об ускорении поставок опия и кокаина. Удалось это лишь в двух случаях из четырнадцати задержек, да и то лишь при условии, что обеспечивать безопасность и сохранность груза будут представители самого Рыбака.
В самой же России царил совершеннейший кавардак. Те многочисленные лаборатории, что процветали под крышами тюрем и колоний, или исчезали бесследно, или оказывались в руках своих бывших покровителей из УИТУ, продолжая гнать продукт, но прибыль от них Кикозу уже не шла.
Мало того, сами члены наркомафии, как и в прошлом году, добровольно шли сдаваться в милицию. Но на этот раз виноват был не Пономарь, а космэтическая «благодать», заставлявшая наркоманов продавать своих же соратников по криминальному бизнесу. Но здесь аналитики Зарайского сработали вовремя и оперативно. Те наркотики, которые последние несколько дней употребляли рыбаковцы-сектанты, обладали одной неприятной особенностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32