Но полученные ответы вызвали новую волну вопросов. Например, никто не знал, откуда взялась эта секта. Как удается просчитывать минимальные по затратам воздействия из-за которых рушатся тщательно спланированные замыслы, которые, казалось бы, десятикратно застрахованы от любых неожиданностей. Почему, наконец, Космэтика считается тайным обществом и в тот же момент зарегистрирована как школа для обучения азам биоэнергетики?
Впрочем, ответ на последний вопрос находился быстро: школа Космической этики служит прикрытием тайного общества. Но чем именно занимается это тайное общество, кто его активисты и, наконец, основатели, ответов пока не было. Люди Рыбака следили за несколькими первичными ячейками космэтологов, но, с ними регулярно что-то случалось, они вынуждены были покидать наблюдательные пункты и аналитики подтверждали, что именно в эти моменты туда должны были приезжать космэтологические «шишки».
Теперь же, когда затраты на выявление истинного лица Космэтики будут удвоены, можно будет планировать какой-то положительный результат.
Но если Корень планировал просто устранить мешающий фактор, то Рыбак, как всегда, хотел эту Космэтику приручить и обратить себе на пользу.
– 3 -
В метро Изотов прочитал заключение баллистической экспертизы. Он пропустил страницы сравнительного анализа оружия, которое использовалось в перестрелке с террористом, и особо внимательно рассмотрел трассологический анализ. И приложенная к нему схема показалась Сергею Владимировичу совершенно фантастической. Его пистолет находился на уровне 105 сантиметров от земли, следовательно, стрелял майор от бедра. Но, сколько Изотов себя помнил, он никогда не использовал такую позицию для ведения огня. Его пуля прошла в десяти сантиметрах от головы боевика, едва не задела угол автобуса и нашла свою жертву на другой стороне улицы, попав несчастному доценту в правое подреберье и поразив спинную артерию. Долей секундой раньше или позже произведи этот злополучный выстрел майор, и он бы попал или в супругу убитого, или вообще промахнулся. Но то, что покойный пытался разобраться в смысле существования Космэтики, наводило на неприятные размышления.
Впрочем, Сергей Владимирович встрепенулся, что это он?! У него же задание: выяснить как эта секта связана со множеством убийств. Почему же он уже думает так, словно он не разведчик в стане врага, а добропорядочный сектант?!
Да и Пономарь...
Изотов затряс головой, отгоняя наваждение. Но едва майор вспомнил об Игоре Сергеевиче, ничем не спровоцированная ненависть к целителю вспыхнула с новой силой.
Пытаясь бороться с собой, Сергей Владимирович сделал несколько успокаивающих упражнений, из тех, которым его обучил Дарофеев, но негативное чувство не проходило. Из-за этих мучений Изотов едва не проехал нужную станцию. Он вышел и практически сразу увидел «Оку» Ладушкина.
Павел Самсонович, как моментально определил Изотов, сильно нервничал. Майор сел в машину и поздоровался. Посвященный в ответ лишь кивнул, и утопил педаль газа.
Уже привыкнув к неразговорчивости своего куратора, Сергей Владимирович на этот раз решил сам начать разговор:
– Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
– Позже. – Отрубил Павел Самсонович.
– Я настаиваю.
– Если я отвечу через полтора часа, вас это устроит?
– Вполне.
На этом беседа прекратилась. «Ока» добралась до Свиблово, поплутала между панельных многоэтажек и, наконец, остановилась у одного, совершенно неотличимого от других, подъезда. Ладушкин запер машину, и они с Изотовым поднялись по лестнице на третий этаж.
В квартире оказалось на удивление пусто. Сергей Владимирович, уже привыкший к тому, что космэтисты любят массовые акции, где можно без зазрения совести нахапать групповой энергетики, был удивлен, обнаружив, что кроме них, в помещении находятся еще только двое.
Все происходило в полном молчании. Один из присутствующих, незнакомый майору мужчина рыжий, но с узкими глазами и широким лицом уроженца севера, достал из холодильника бутылку, закупоренную пробкой из свернутого куска газеты, и разлил жидкость по четырем стаканам. Павел Самсонович протянул Изотову стакан, до половины наполненный вязкой темной жидкостью. Майор приблизил его к носу, понюхал. Пахло какими-то травами, среди которых узнавались зверобой и валерьяна. Сохраняя серьезное выражение, фээсбэшник залпом проглотил холодную жидкость. На языке остался приятный сладковатый вкус.
Еще несколько минут стояла тишина. Наконец второй незнакомец, блондин с капитанской бородкой заговорил с легким прибалтийским акцентом:
Сегодня ты приобщишься к великим тайнам Общества Космической этики. Мы, апостолы Космэтики оказываем тебе доверие и возлагаем на тебя груз великой ответственности за судьбу погрязшего в грехах человечества...
Бородатый с легкостью сыпал штампованными фразами, в которых перемешивались христианская и буддистская терминологии, но были и слова, которые Сергей Владимирович счел аутентичными для космэтологической мифологии.
Напиток уже действовал и тело майора начало вибрировать на волнах протекающей через него энергии. Изотов привычно наблюдал за энергетикой всех присутствующих и в какой-то момент с удивлением обнаружил, что они начали настраиваться на биоэнергетический контакт с ним. Раньше никаких подобных поползновений у Ладушкина, не возникало. Сергей Владимирович даже начал думать, что тот, хотя и обладает сильной энергетикой, управлять ей не умеет.
– ...помни, теперь ты станешь настоящим посвященным и пути назад у тебя уже не будет. Ты будешь исполнять волю апостолов и основателя Космэтики как свою собственную.
«Ага, – промелькнула у Изотова мысль, – значит, основатель все-таки есть, и он должен быть жив».
– Клянешься ли ты в этом? – Закончил свою речь прибалт.
– Клянусь! – Торжественно, как пионер, заявил Сергей Владимирович.
– Тогда начнем ритуал. – Предложил Павел Самсонович.
Сергей Владимирович встал посреди кухни, космэтисты окружили его, взявшись за руки.
– Во имя вечной и неизменной Космической Этики, приди к нам сила для приобщения нового идущего по космическим тропам! – Провозгласил бородатый.
И чудо свершилось. Все трое вдруг засияли. Изотов ощутил, что окружившие его космэтисты буквально переполнены энергией. Их витальные оболочки засветились, словно внутри каждого из них зажглось маленькое солнце. Но, как не старался майор нащупать источник этой силы, это у него не получилось.
В следующий миг Сергей Владимирович очутился в энергетическом вихре. Силовые потоки закрутились вокруг него, он его тело пока что оставалось в кольце. Но это кольцо начало сужаться.
Еще несколько секунд, и энергетический смерч проник в его тело. Майора физически закрутило, он пошатнулся, но устоял на ногах, вдруг поняв, что теперь его тело стало центром этого торнадо. А в следующее мгновение он осознал, что уже испытывал почти такое же ощущение блаженства и благодати.
Единственным отличием от того, прежнего опыта, было то, что фээсбэшник оставался в сознании.
Космэтологи опустили руки, и отошли от нового посвященного. Изотову же хотелось петь, плясать, хоть как-то выразить свою безграничную благодарность этим милейшим людям.
– Мы дали тебе могучий инструмент. – Объявил Ладушкин. – Но использовать его ты имеешь право лишь на воплощение идеалов учения Космэтики!
– Да, я клянусь, никогда не употреблять его в иных целях! – Воскликнул Сергей Владимирович.
– Хорошо. – Хрипло сказал рыжий. Изотов так пока и не понял, то ли он бурят, то ли какой-то другой национальности. – Теперь ты приобщишься к нашей тайне. Читай внимательно. Второго раза не будет.
В руках Изотова появилась тоненькая картонная папка, внутри которой оказалась стопка машинописных страниц.
«Я хочу описать здесь то, как я создал общество Космической Этики, его цели и задачи а так же способы, благодаря которым люди смогут вступить на сияющий путь которые приведет их к единению с Космическим Разумом...» – Прочел майор.
– 4 -
До времени, когда Грибоконь сможет занять обещанное ему место нарядчика, еще надо было дожить. Нынешний освобождался только через два месяца и все это время Михаилу Львовичу предстояло провести в своем девятом отряде.
В больнице к нему несколько раз заходил Игнат Федорович Лакшин, майор, начальник оперативной части, а, на зековском жаргоне, кум. Кум расспрашивал Шамана о избивших его зеках, выведывал догадки, почему они могла это сделать. Но большую часть бесед Лакшин проводил, что называется, «за жизнь». Майор составлял психологический портрет Грибоконя, спрашивая зека о, казалось бы, совершенно посторонних материях. Снится ли ему воля? Какие у него отношения в отряде? Что он любит поесть? Способен ли содержать собаку?
Как показалось Михаилу Львовичу, кум ответами оказался удовлетворен. Во всяком случае, энергетические излучения Игната Федоровича во время разговоров ни разу не выдали его раздражения или неудовольствия.
Выписку Шаман пережил очень болезненно. Ему сняли гипс, Поскребышев пощупал кость, неопределенно хмыкнул и поставил диагноз:
– Все срослось как на собаке. Две недели легкий труд, дальше – как все.
Выданная одежда повергла Грибоконя в ужас. Его костюм превратился в какие-то грязные лохмотья. На нем еще оставались следы сапог, которыми били Михаила Львовича. Левый рукав оказался разрезан вдоль и буквально стоял от запекшейся крови. Появиться в таком виде на плацу казалось немыслимым.
Но Шаман преодолел этот путь.
А в отряде его ждала шикарная встреча. Его семейник, Рак, соорудил «подъем из больнички» по высшему из доступных разряду. Грибоконя сразу же переодели в новенькую простроченную и ушитую робу, замелькали банки с чаем, карамель, белый хлеб... Михаил Львович наелся и начифирился от пуза.
Но, в самый разгар веселья Рыков все же умудрился испортить Шаману все приподнятое настроение:
– Слышь, эта блатота от тебя не отвяжется.
Грибоконь помрачнел и чуть не поперхнулся крепкой заваркой. Гости, Шпала и мужики из его бригады, ничего не заметили, а Рак продолжил:
– Тут один мужик случайно услышал, что Репей тебя совсем зачморить хочет. Ну, чего делать будем?
– Объединяться! – Ляпнул Грибоконь.
– Ага, объединишься тут...
Но пути назад у Шамана уже не было. Тюремный закон «подписался – делай», он вызубрил накрепко и сразу же лихорадочно стал прикидывать кого и как можно объединить под общей идеей. Кроме того, эту идею тоже предстояло еще выдумать.
– Объединимся! – Уже совершенно уверенно кивнул Шаман. – Я уже кое-что надумал.
Рак не спрашивал, что именно, и это позволило Михаилу Львовичу со всех сторон осмыслить свое положение. Впрочем, через три дня решение было уже почти готово.
Пытаясь придумать объединяющий ход, Грибоконь начал тщательнее присматриваться к окружающим его зекам. Но интерес у всех был один: поскорее выйти на волю и при этом жить в колонии как можно лучше. Способов для этого находилась масса: от изготовления поделок на продажу вольным водителям, до банальной передачи денег с воли. Через тех же шоферов.
Понятно было, что заманивать людей надо было обещаниями повышения жизненного уровня, но как этого можно было достичь? И тут Михаилу Львовичу повезло.
Легкий труд, в понимании бригадира Шпалы означал вынос мусора. Действительно, легче работы во всем цеху не было. Шаман махал метлой, выносил вырубку на пресс, который делал из ажурных металлических полос полуметровые кубики, и наблюдал.
Вдруг он почувствовал сильный всплеск биоэнергии. Грибоконь, умаиваясь в цеху, уже почти забыл, что он экстрасенс, да и обычный тяжелый энергетический фон, ватной шапкой накрывавший колонию, не способствовал медитационным практикам. А тут...
Источник возмущения Михаил Львович нашел в своем же цеху, но на рабочих площадях другого отряда. Молодой парень ругался с бригадиром и откровенно подавлял его своим молодыми сильным излучением манипуры. Бригадир еще несколько раз рявкнул для порядка, но переломный момент уже прошел и парень остался безнаказанным.
«Вот оно! – Понял Шаман. – Я соберу биоэнергетиков! И нам уже никто не сможет противостоять!»
К концу смены Грибоконь нашел еще двоих потенциальных кандидатов в свою общину. Но оставалась проблема объединяющей идеи. Она должна была быть достаточно сумасшедшей, но, в то же время, и нести в себе изрядный запас здравого смысла. И, кроме того, быть относительно новой. Такой, с чем зеки еще не встречались, а если и знают, то понаслышке.
Глава 7

– 1 -
Дарофеев и представить себе не мог, что в Центре Традиционной народной медицины почти все экстрасенсы связаны с Космэтикой. Перед тем, как пойти на работу, Игорь Сергеевич попросил Витю постоянно следить за тем, что происходит в Центре и, если вдруг на одного из целителей снизойдет космэтическая благодать – немедленно сообщать ему об этом.
Но помощь юного Матюшина и не потребовалась. Пономарь, несмотря на почти полное погружение в процесс излечения, и сам прекрасно чувствовал противоестественные вибрации, испускаемые адептами секты. И всякий раз Дарофееву приходилось прерывать собственный сеанс, чтобы не допустить негативное вмешательство в чужих пациентов.
За этот день и вечер Игорь Сергеевич вынужден был отвлекаться раз двадцать, перемещая свое тонкое тело к каждому из работавших в данный момент в Центре. А к некоторым и не по одному разу. Следовало признать, что методы воздействия таинственного противника целителя были весьма разнообразны. Дарофееву пришлось и разблокировать заглушку на локтевом нерве, из-за которой у человека могла в какой-то момент должна была ненадолго отняться рука, и довыводить песчинку из почки, которую его коллега оставил четко на полпути, и заново раскрывать свадхистану, сексуальный чакр, из-за вмешательства в функционирование которого пациент на время становился импотентом...
Самое странное, что пребывающие в «благодати» экстрасенсы совершенно не реагировали на то, что их работа тут же нейтрализуется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32