Но когда я вернулся, святой отец все рассказал мне.
Бренна собирала миски, чтобы затем вымыть их в реке, и даже замерла, надеясь, что услышит историю целиком.
– Когда нормандцы прибыли, они вначале хотели вести с нами переговоры, но мы заперли ворота и отказались говорить, – начал рассказывать церковный сторож, жестикулируя скрюченными от старости руками. – Нормандцы требовали серебро в обмен на то, что они не тронут аббатство.
Бренна вопросительно посмотрела на Йоранда.
– Такое часто бывает, – пожал он плечами. – Большинство поселений платят, чтобы избежать разорения. Это сберегает время и… жизни людей. Аббат заплатил откуп?
– Нет, хотя у аббата водилось серебро, чего уж там говорить. Аббатства бедными не бывают, – ответил Муртог. – Однако он не счел нужным платить язычникам дань.
Йоранд хмыкнул, и Муртог подозрительно уставился на него. Бренна испугалась, что ее мужа сочтут таким же подлецом, как тех, кто сделал все это.
– Наш аббат не стал делиться, и правильно сделал. Нормандцы все равно получили что хотели. А все остальное сожгли.
Если бы Бренна решала, что для монастыря самое важнее, то после жизней людей, пожалуй, поставила бы библиотеку. Эти фолианты были намного ценнее всего драгоценного металла, который хранился здесь.
– И что, ничего не уцелело, ни одна рукопись? – вырвалосьунее.
– А на что нормандцам рукописи? – насмешливо спросил церковный сторож. – Этим неграмотным дикарям?
Бренна знала, что Муртог был совершенно неграмотен, однако старик с почтением относился к письменному слову. Он часами наблюдал, как Бренна сидела над переписыванием рукописей, которые таскала из скрипториума. С тех пор как ей запретили сидеть в одном помещении с монахами, Муртог с пониманием относился к этим маленьким временным кражам и позволял ей заниматься в своей хижине.
– Норвежские демоны уничтожили все, – произнес церковный сторож.
– Не все, – ответил ему из хижины слабым и печальным голосом отец Амброзии.
Бренна повернула голову и увидела, что в дверях домика стоит аббат, держась руками за голову. «От такого, – подумала она, – действительно можно с ума сойти».
– Они не все уничтожили, – повторил святой отец. – Нормандцы унесли с собой Кодекс монастыря с острова Скеллиг-Майкл. Я видел, как его выносил их главарь.
– Что это? – спросил Йоранд.
– Эта старинная рукопись – величайшее сокровище, – ответила Бренна, чувствуя, как при одном лишь воспоминании о ней по спине пробегают мурашки. Она невероятно красиво отделана и состоит из евангелических и других не менее ценных текстов. Одни лишь рукописи с рисунками в монастыре стоили дороже всего… – Бренна задумалась, пытаясь представить себе, сколько они могут стоить. – Дороже всего, что было еще в монастыре.
– Ну, это не так дорого, – задумчиво заметил Йоранд.
– Тогда представьте себе, что все золото и серебри великих королей, правителей Тара, ничего не стоят по сравнению с тем, что было утеряно за эти два дня. Так и сокровищ недостойны даже короли. Они могут принадлежать только Богу, – сказала Бренна.
– А теперь это принадлежит язычникам, – в заключение произнес аббат, боком перемещаясь к компании. Наконец он расположился между Муртогом и Бренной, явно не желая, чтобы рядом сидел нормандец. – Так что же, дитя мое, привело тебя к нам из Донегола?
– Тот ребенок, который родился здесь. Ребенок моей сестры, – ответила Бренна, подтягивая колени и обхватывая их руками. Ее руки предательски дрожали, и она не хотела, чтобы аббат это видел. – Я пыталась забыть о нем, но не смогла. Я хочу узнать раз и навсегда, жив ли он.
Муртог бросил на аббата быстрый взгляд, который красноречиво говорил: «Я и так рассказал слишком много». Упрямо сжав губы, отец Амброзий размышлял.
Наконец, покачав головой, он сказал:
– Нет, лучше оставить все как есть. Ты должна доверять мне, дитя мое.
От Йоранда не укрылось, как болезненно передернулось лицо Бренны. Возможно, этот пухлый церковник и был настоятелем сожженного аббатства. Но теперь стоит ему раскрыть ту тайну, и он не будет иметь над Бренной никакой власти.
Йоранд поднялся на ноги и сжал кулаки. Взгляд аббата помертвел.
– Ты расскажешь ей все, что она хочет знать, и быстро. Иначе тебя никакие боги не спасут от моей ярости.
Неожиданно Бренна вскочила на ноги и уперлась ладошками в его грудь.
– Нет, только не так, – начала умолять она. – Он и гак слишком много испытал.
– Но я даже не приступил, – грозно заявил нормандец.
– Никакого насилия, – безапелляционно потребовала Бренна.
Йоранд испепеляющее смотрел на аббата.
– Тогда обмен, – с явным нежеланием заявил нормандец. – Я называю имя человека, у которого ваша рукопись, а вы говорите Бренне, где ребенок.
Ободренный неожиданной защитой Бренны, святой отец уже увереннее встретил взгляд Йоранда.
– А что даст нам имя этого человека? Неужели вы думаете, что мы будем молиться за этого подлеца, после того что он сделал?
– Неужели ничто не способно убедить вас поверить нам, святой отец? – спросила Бренна.
– Мне кажется, кое-что все же может убедить, – ответил Йоранд, хищно оскаливая зубы.
Бренна нахмурилась и положила руку на предплечье мужа, боясь, что тот может наделать глупостей.
– Ну пожалуйста, святой отец, я не могу возвратиться в Донегол, так и не узнав, что случилось с ребенком Синид.
– Теперь я могу лишь сожалеть о прошлом. Когда малыш родился, ты не захотела даже взглянуть на него, не говоря уже о том, чтобы ухаживать за ним, – сказал отец Амброзии, прикладывая палец к губам. – Но если бы ты могла возвратить Кодекс неповрежденным, это можно было бы расценить как акт раскаяния, достойный награды. Но увы! Кодекс в руках язычников. Как же ты надеешься возвратить его?
– Она не может, – произнес Йоранд. – А я могу.
Как Йоранду хотелось забыть свое прошлое, просто позволить воспоминаниям уйти обратно в забвение. Но зачем же Бог вернул память Йоранду, как не для того, чтобы помочь Бренне?
– Как вы можете сделать это? – спросил Амброзий.
– Я знаю, как зовут человека, который взял книгу. Его зовут Колгрим, – сказал Йоранд.
– Вы вспомнили? – удивленно спросила его Бренна.
– Да, я вспомнил его имя, – ответил Йоранд, надеясь, что такой ответ удовлетворит ее. Больше он сказать ей пока не мог.
Муртог подозрительно смотрел на нормандца, понимая, что он мог быть замешан в набеге на монастырь. Однако аббат поспешил воспользоваться таким шансом, чтобы вернуть свое сокровище.
– Я не сомневаюсь в том, что вы действительно можете знать злодея, – сказал отец Амброзии. – Но мир широк. Как вы найдете его?
Йоранд почувствовал, словно вокруг его шеи затягивается петля.
– Я знаю, куда он возвратится с добычей.
– Ну тогда иди с миром. Благословляю тебя, сын мой… – взмахнул правой рукой Амброзии, забыв на мгновение о происхождении нормандца.
– Оставьте себе свои благословения, – потребовал Йоранд. – Все, что мне надо от вас, – это чтобы вы сдержали свое слово. Вы расскажете Бренне о ребенке сестры, договорились?
Святой отец, немного поколебавшись, торжественно кивнул:
– Я расскажу Бренне о ребенке.
Йоранд развернулся и пошел прочь, злясь на себя за то, что вынужден доверять этому священнику. Но иного пути не было. Сзади он услышал легкую поступь догоняющей его Бренны.
– Куда мы направляемся? – спросила она.
– Мы никуда не направляемся, – ответил он. – Вы остаетесь здесь, а я должен вернуть эту проклятую рукопись.
– Ну пожалуйста, вы не можете оставить меня, – взмолилась Бренна, хватая Йоранда за руку. – Вы можете пострадать.
– Наверное, – ответил Йоранд, подозревая, что она не понимает, насколько все это было опасно.
– Но это касается и меня также. Вы же мне помогаете найти ребенка сестры. И если вы из-за меня попадете в беду… Я же жена вам, Йоранд, и должна быть с вами.
Нормандец остановился. Он знал, что необходимо идти, но почему-то не мог заставить себя оторвать свою руку от ее руки. Бросив на Бренну взгляд, он понял, что совершил этим роковую ошибку. Хотя ее волосы были спутаны, а лицо было черно от сажи, ее душа сияла в ясных и чистых серебристо-серых глазах. Но Йоранд видел, что она не понимает, о чем просит.
– Бренна, – сказал Йоранд, заключая в свои ладони ее щеки. – Будет трудно.
– А когда с вами было легко? – улыбнулась Бренна обворожительной улыбкой, от которой внутри у Йоранда потеплело. Значит, она доверяет ему. Когда она смотрела на него таким взглядом, ему хотелось идти вперед и убивать ради нее драконов.
Но как бы она почувствовала себя, узнав, что таким драконом был он, ее муж?
– Ну пожалуйста, – упрашивала его жена, терзая нижнюю губу аккуратными жемчужно-белыми зубами. – Я не смогу перенести, если вы уйдете один.
Отчаянно обняв Бренну, Йоранд проговорил:
– А я не могу оставить вас, – и крепко поцеловал ее, мечтая впасть в то забвение, которое он нашел в ее любви. Однако она не отставала от него ни на минуту и, отодвинувшись от него, спросила:
– Так куда мы направляемся?
Бренна смотрела на него пристальным взглядом. «В ад», – хотелось ответить ему, но он сказал просто:
– В Дублин.
Глава 24
Обратный путь к берегу реки Шаннон и по воде к морю прошел для Йоранда как во сне. Если бы он тогда сказал ей, что память вернулась к нему, возможно, она еще могла бы принять это. Но теперь, когда прошло столько времени… «Трус!»
Не было и дня, чтобы Йоранд не ругал себя. Каждый день он решал, что уже наступил момент, когда Бренна сможет узнать всю правду. Но она неизменно начинала рассказывать о собственных надеждах и планах, разрушать которые так не хотелось. Соответственно столь важный разговор Йоранд каждый раз переносил на завтра.
Вот и сейчас он то и дело смотрел в карту й на компас, бесконечно поправлял парус. Все, что угодно, чтобы только не думать о том, что ждет их на берегах реки Лиффи. Каждую ночь Бренна обнимала его, а он обнимал ее в ответ, будучи не в силах удержаться.
В любовных утехах он по-прежнему был нежен с ней, отчаянно переживая, что не может предаваться любви со всей своей страстностью – сродни той, которая бывает у дикого зверя. Он хотел наконец почувствовать, что Бренна принадлежит только ему и останется с ним навеки.
С каждым днем они были все ближе к Дублину. С каждым рассветом на один день ближе к правде.
– Посмотрите туда, – сказала сидящая на носу Бренна. – Дым. Неужели Дублин горит?
– Нет, – мрачно ответил Йоранд. – Там готовят пожары.
– Но почему так много столбов дыма? – удивилась Бренна.
Нормандец поморщился:
– Я совершенно забыл, вы же никогда не бывали в городах. В Дублине живет много людей. Наверное, больше пятисот.
Йоранд посмотрел вниз, в грязные воды реки, текущей по торфу, и подумал, что и без дымящихся очагов можно было бы догадаться, что рядом крупное поселение. Эта заиленная река была знакома ему столь же хорошо, как и изгиб талии Бренны. Только вот об этом совершенно не хотелось вспоминать. Спустив парус, Йоранд проворно взялся за руль и повернул лодку к поросшему травой берегу.
– Сегодня мы переночуем здесь, – объявил он.
– Но мы почти на месте, И день еще не закончился. Чем скорее мы доберемся до-Дублина, тем скорее узнаем, там ли тот человек, которого мы ищем. Затем заберем Кодекс монастыря и распрощаемся с этим проклятым местом, – удивилась Бренна.
– Все не столь просто, как вам кажется, – ответил Йоранд.
– Конечно, нет, – вздохнула девушка.
– Далеко не просто, – уверил ее Йоранд. – Вы должны знать, что нормандцы не подставляют другую щеку в отличие от христиан. У нас люди просто так не отдают то, чем обладают. А монахи из Клонмакнойза даже не боролись за бесценную рукопись. Колгрим верит, что теперь эта старинная рукопись уже его и по праву. Даже если мы и застанем его в Дублине, он так просто не отдаст свою добычу.
– Я знаю, – ответила Бренна. – Но надеюсь, что нам повезет и все окажется намного проще.
Глядя на Бренну, сидевшую перед ним с опущенными плечами, Йоранд чувствовал боль в груди, словно ее усталость камнем висела у него на шее.
– Кроме того, я хотела бы помыться и найти на ночь какую-нибудь крышу над головой, – продолжила она, задумчиво поглядывая вверх по течению. – До цели рукой подать.
Она чувствовала, что Йоранд чего-то боится.
– Бренна, – довольно резко сказал Йоранд, – сегодня мы ночуем здесь. Я все вам объясню, но пока, в течение нескольких дней, я хотел бы, чтобы вы действительно доверяли мне.
– Я догадываюсь, что вы хотите сказать мне, – произнесла Бренна. – Вы хотите предупредить, что мне будет не так просто находиться в Дублине… среди ваших людей.
– Я лишь хочу, чтобы вы поняли несколько вещей, – ответил Йоранд, сильными гребками направляя лодку в сторону низкого берега. Нос лодки пропахал илистый берег.
– Во-первых, немногие из моих соотечественников говорят по-ирландски. Во-вторых, у нас немного иные традиции. Они могут показаться вам грубоватыми, но вы не бойтесь. Вы моя жена, и я позабочусь о вас.
– Звучит так, словно мы направляемся в пещеру к медведю.
– В какой-то степени да, – ответил Йоранд, переступая через борт лодки прямо в воду и хватаясь за веревку, чтобы вытащить лодку на берег. – А зовут этого медведя Торкилл. Пять лет назад он вошел на шестидесяти длинных судах в дельту реки Лиффи и основал город Дублин. Этот правитель решителен в своих намерениях, если надо задержать, осудить или наказать.
Привязав лодку, нормандец возвратился в воду, чтобы перенести Бренну на берег. Мочить ноги еще и ей было совсем ни к чему. В руках мужа она почувствовала себя легкой как пушинка, словно ребенок, послушно скрутилась в калачик, приятно щекоча грудью его руку.
Бренну внезапно осенила догадка.
– Откуда вы знаете об этом Торкилле? – спросила она. – Вы вспомнили!
– Да, вспомнил.
В ответ Бренна радостно обняла Йоранда за шею. Тот осторожно поставил ее на ноги.
– Вы все вспомнили… тогда? – спросила она.
– Кажется, да, – ответил Йоранд, чувствуя, как у него посасывает под ложечкой.
– Но это же замечательно. Вы должны мне рассказать обо всем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34