– Ой, прости, – она резко отшатнулась от него, – мне нельзя было так наваливаться на тебя!– Нет, пожалуйста, не уходи.– Так лучше? – Синтия легла на песок рядом с ним.Нет. Теперь ему было одиноко и холодно, как было всегда. Его пальцы вместо Синтии вцепились в песок, а еще большой комок песка, казалось, застрял в горле. Он не мог ни говорить, ни проглотить его.Несколько минут прошло в полной тишине. В его тело возвращалась реальная жизнь, но он не двигался.– Ты теперь так коротко носишь волосы, – пробормотала Синтия.– Надо следить за модой, – солгал Ланкастер, выдавив самодовольную улыбку, и тень прошлого мгновенно напомнила о себе: рука, жестоко вцепившаяся в волосы.– Конечно.Ее голос дрожал от изумления. Он взмыл над ним, стряхнув с него остатки вялости.– Ладно. – У него заныли мышцы, когда он приподнялся на локтях. – Возвращаемся к поискам.– Не будь идиотом, – Синтия села. – Мы идем домой.Ланкастер открыл рот, чтобы запротестовать. Он мужчина, в конце концов, и сгорает от нетерпения продемонстрировать силу духа. Ничто, кроме смерти, не сможет остановить зверя, такого же мужественного, как он.– Давай пойдем домой, Ник, – повторила Синтия.И это прозвучало как иллюзия. Как приглашение вернуться туда, где ему хотелось быть.– Ладно, – согласился он, – пойдем домой.Он встал на ноги и порадовался, что не стал настаивать на своем и подчинился Синтии. Ноги были ватными и с трудом слушались, несмотря на все его мужество. Но он заставит их работать, ведь они с Синтией идут домой.Тепло кухни окутало дрожащее тело Синтии, и она чувствовала себя словно в коконе из шерстяных одеял. Или как будто Ник уговорил ее выпить с ним стаканчик виски.Возвращение домой совпало с приливом, и внезапно накатившая волна намочила юбки Синтии.Она невольно вздрогнула, вспомнив о ледяной воде, и Ник наполнил ее бокал. Это движение привлекло внимание девушки к голым рукам Ланкастера. Соблюдение формальностей в виде сюртука вряд ли было уместно – им предстояло не что иное, как банная вечеринка.– Я настаиваю, чтобы ты шла первой, – сказал Ник.– Чепуха. Тебе нужно погреть спину, чтобы снять боль.– С моей спиной все в порядке, спасибо. Я вообще не стану даже окунаться, если ты не пойдешь в ванну первая. Я же, прежде всего, рыцарь. Ты замерзла. И голову тебе надо помыть.Ее рука взметнулась к волосам, которые слиплись и стали жесткими от морской соли.– Дурак ты, а не рыцарь.– Синтия Мерриторп! – Миссис Пелл появилась из коридора как джинн из бутылки, держа в руках стопку белья. – Ты не могла бы перестать выкрикивать каждое браное слово, которое заскакивает тебе в голову?– Отвратительно, – подтвердил Ник.Синтия пнула его ногой по голени и была разочарована, когда Ник только как ангел улыбнулся экономке.– Миссис Пелл, а вы не могли бы заодно вылить воду? Нет смысла греть так много воды. – Синтия насмешливо посмотрела на парящую ванну. – Я сама предпочитаю холодную воду. Закаляет кожу.– А мы в Лондоне предпочитаем кожу с блеском и гладкую, как детская попка.– А мне казалось – как лошадиный зад, – удивленно подняла бровь Син.Играя единственному зрителю в лице миссис Пелл, Ник приложил руку к груди, где билось сердце, и притворился, что умирает в конвульсиях.– Вы оба невыносимы, – пожаловалась миссис Пелл и наклонилась над огнем, чтобы проверить температуру воды в чане.Когда она потянулась к крючку, Ланкастер вскочил и забрал у нее чан, подхватив тряпку, свисавшую у нее с фартука.– Думаю, этого будет достаточно, – пробормотал Ник, выливая воду в облаке пара.Его шейный платок потерял крахмальную жесткость. Он нетерпеливо потянул узел и воспользовался платком, чтобы вытереть пот на лбу. От влаги его рубашка прилипла к телу, представив на всеобщее обозрение красивую мускулистую фигуру.О Боже!Синтия мельком взглянула на миссис Пелл и обнаружила, что она тоже, не отрывая глаз, смотрит на Ника. Только в ее глазах можно было прочесть потрясение, а не восторг. Неужели она забыла, что он вырос и стал мужчиной? Вот Синтия помнила это.Пока он наполнял водой огромный черный чан, влажная рубашка облепила спину, и вид сзади оказался ничуть не хуже, чем спереди. Рельефные мышцы спины, крепкие плечи, напрягшиеся под тяжестью воды. Он повесил чан над огнем и вытер руки.– Полагаю, миссис Пелл не позволит мне остаться, даже если я пообещаю бросить только мимолетный взгляд и больше ничего.– Я предпочитаю крепких деревенских парней, – фыркнула Синтия.– Я это знаю, – ответил Ник.Синтия огляделась в поисках черствого кусочка хлеба, чтобы бросить ему в спину, но ничего не нашла, и Ник покинул комнату целым и невредимым.– Какая наглость.Синтия встала, отряхнула свои промокшие юбки и начала поворачиваться спиной к миссис Пелл, но та все еще стояла около плиты, задумчиво нахмурив лоб.– Миссис Пелл?Та вздрогнула, покачала головой и стала расстегивать крючки на платье Синтии, пока та погрузилась в собственные размышления.– Мне кажется, ты должна быть с ним помягче, – подала голос миссис Пелл, стягивая платье и приступая к корсету.– С кем?– Я о лорде Ланкастере. Он ведь уже не мальчик, каким был когда-то.– Понятно. Он теперь лондонский джентльмен. Я бы сказала, его надо немного встряхнуть.Освободившись от корсета, Синтия сбросила рубашку и поспешила к лохани.– Знаете, как давно я не мылась по-настоящему? – Она опустила в воду одну ногу. – Как здорово!Она медленно погрузилась в воду. Тепло воды проникало через кожу и согревало кости, смывая тревогу, которая копилась неделями и месяцами. Но когда она подняла глаза на миссис Пелл, ее улыбка замерла на губах. Синтия так резко наклонилась вперед, что даже вода плеснула через край.– Что случилось?– Ничего.– Не говорите так. У вас вид, словно вы сейчас расплачетесь.– Не говори глупостей, Синтия.– И все-таки что случилось?– Должно быть, Лондон был жесток с ним, вот и все.Миссис Пелл взяла кусочек ткани и принялась намыливать его.– Да о ком, скажите на милость, вы говорите?– О виконте. Лондон не место для такого человека, как он.– Самое что ни на есть подходящее. Он довольно счастливо жил там.Миссис Пелл принялась излишне сильно тереть спину Синтии.– Он вряд ли тосковал по дому, – нахмурилась Синтия. – Он даже записки мне ни разу не написал.– Это не то, о чем ты подумала.Тихие слова миссис Пелл как будто таили в себе знак, и Синтия уцепилась руками за края лохани, чтобы собраться с силами. Экономка перестала тереть ей спину. Перед Синтией появился кувшин, которым миссис Пелл зачерпнула воду. Синтия успела только задержать дыхание, как теплая вода каскадом полилась ей на волосы. Но они все еще были заплетены в косу.– Ой, прости меня, – вздохнула миссис Пелл, – я даже не расплела тебе волосы. – Она потянулась к косе, но Синтия перехватила ее руку.– Миссис Пелл. – Она обхватила пальцами крошечное запястье женщины. – Вы что-то недоговариваете. Что? Пожалуйста, скажите мне.– Я думаю, это неправда.Женщина тяжело вздохнула, и ее голубые глаза наполнились слезами.– Что? Что неправда?Миссис Пелл бросила быстрый взгляд на закрытую дверь, потом опустила глаза в пол.– То, что говорят о Николасе.Похоже, вода лишь ненадолго смогла снять с Син напряжение. Теперь к ней опять возвратилась тревога.– Что говорят, миссис Пелл?– После того как он уехал отсюда… – Экономка заглянула в глаза Синтии. – Что-то случилось. Какой-то скандал. Я не знаю, что именно произошло. И Николас решил покончить жизнь самоубийством.Эти слова даже не вызвали никакой реакции внутри, настолько они были нелепы.– Это какой-то абсурд!Миссис Пелл кивнула, но не ради того, чтобы согласиться.– Говорят, он повесился. И веревка… – Правая рука миссис Пелл прикоснулась к шее, и Синтия вдруг все поняла.Он еще сказал – ожог. Ожог, который оставил шрам по всей шее.– Это абсурд, – повторила Синтия, потому что это должно было быть абсурдом.– Я тоже так думала. – По щекам миссис Пелл потекли слезы, и она стала вытирать их кулаком. – Кучер… Он рассказал мне, что друг семьи нашел Николаса висевшим и снял его. Они думали, что он уже мертв.– Нет!– Родители отвезли Ника в Лондон, где его никто не знал, чтобы он поправился и пришел в себя. Поэтому он и уехал. Но я этому не поверила. Я сказала кучеру, что, если еще раз услышу эту ложь, мне придется выгнать его. – Миссис Пелл тяжело опустилась на стул и заплакала. – Я не поверила.Синтия смотрела на огонь и твердила себе, что этого не может быть. Жизнь всегда была для Ника удовольствием. Он уехал отсюда счастливым.Желудок вдруг провалился куда-то и болезненно сжался. Какое это имеет значение? Что могло случиться, что он так сильно изменился?Что он сказал ей? Что-то о том, как опасно быть покладистой. Но это ничего не означало. Ничего, когда речь шла о веселом, смеющемся молодом человеке, каким он был.Это не могло быть правдой.Синтия не знала, сколько времени она смотрела на огонь, но когда миссис Пелл коснулась ее плеча и оторвала от грустных мыслей, нагрелся уже новый чан воды.– Пора заканчивать, – пробормотала экономка, расплетая ей косу.Синтия начала дрожать, потому что ванна остыла. Когда миссис Пелл стала лить теплую воду на распущенные волосы Синтии, она задрожала еще сильнее.– Может быть, это неправда, – мягко сказала миссис Пелл.– Это неправда, – согласилась Синтия. – И я никогда в это не поверю. Он обжегся, вот и все.– Конечно, – согласилась миссис Пелл, но в ее голосе по-прежнему звучало беспокойство, и от этого сердце Синтии разрывалось пополам. Глава 9 Неужели она знает?Ланкастер наблюдал, как Синтия смахнула с кухонного стола несколько хлебных крошек, избегая его взгляда. И так продолжалось все утро. Она прикоснулась к кончику своей косы, словно хотела убедиться, что с ней все в порядке, потом наполнила ведро водой и поставила у плиты.Неужели она знала, что прошлой ночью он опять удовлетворял себя? Неужели она знала, что он думал о ней?Вчера после купания он нашел Синтию в своей комнате перед камином в ночной рубашке и халате. Она расчесывала волосы. Прежде Ник не видел ее с распущенными волосами, поэтому представшая его взору картинка была весьма интимной. Как будто она готовилась ко сну. С ним.Но потом Синтия заметила его и сразу поспешила уйти, сказав, что в ее комнате нет камина, а ей нужно было тепло, но она его больше не побеспокоит. Когда он поднял руку, чтобы остановить ее беспорядочное бормотание, она уже ушла, захлопнув дверь в свою комнату. Но мысль о ее прямых каштановых волосах, блестевших в тусклом свете, не оставляла его.Ланкастер мысленно намотал их на руку, подтянул ближе, крепко поцеловал и рассказал, что она сделает, чтобы доставить ему удовольствие. Потом он стянул ей руки веревкой высоко над головой и привязал к столбику кровати. Она даже не пытается сопротивляться. Ее тело извивается от удовольствия. И Ланкастер достиг кульминации, представив, как он стремительно входит в нее, и в бешеном ритме тела начинают свой танец, пока она не станет молить о пощаде.Синтия не могла ничего этого знать, но сегодня вела себя так, словно все знала.Николас испытывал отвращение к самому себе. Быстро проглотив чай, он поразился, что в горле все равно было сухо.– Готова? – резко бросил он, и Синтия кивнула, не поднимая глаз.Возможно, она чувствовала, что в нем что-то не так. Так жертва чувствует хищника. Ник сунул руки в карманы и направился к двери, а Синтия натянула на голову капюшон.Отличный день приветствовал хмурое лицо Ланкастера. Пели птицы, светило солнце, дул теплый ветерок.Ланкастер прищурился и сосредоточил взгляд на фигуре, которая шла через высокую траву у дороги. Мужчина, не высокий, не низкий. Он шел с запада, но его лицо было спрятано в тени низко надвинутой шляпы.Синтия вышла следом за Ланкастером и почти проскользнула мимо него, когда он вдруг почувствовал тревогу и понял, что должен быть очень осторожен. Он выставил плечо и оттеснил ее назад.– Ну, что такое?– Кто-то идет сюда.– Кто?Ланкастер подтолкнул ее назад и захлопнул дверь.– Какое это имеет значение, кто там идет? Я единственный, кто знает, что ты жива. Прячься немедленно, черт возьми!– Ой, правильно. Прости. Я просто… – Синтия открыла рот, округлив его до буквы «о».И это было бы забавно, если бы сердце Николаса не рухнуло тревожно вниз.Она метнулась прочь, а Ланкастер размышлял, видел ли их этот мужчина. Если его лицо было скрыто в тени шляпы, значит, он опустил голову, выбирая безопасную тропинку на каменистой почве. Ланкастер был настолько погружен в свои порочные мысли, что не смог отчетливо рассмотреть человека.Он осмотрелся вокруг, но не заметил никаких очевидных признаков присутствия Синтии. Только он вытер вспотевшие ладони о сюртук, как раздался стук в дверь.Сделав глубокий вдох, который помог ему избавиться от тугого комка в горле, Ланкастер нацепил улыбку на лицо и открыл дверь.–Добрый день.За дверью никого не оказалось, но потом неожиданно появился человек, и Ланкастер едва не проглотил свой собственный язык.Отчим Синтии. Он почтительно согнулся, потом выпрямился и что-то протянул Ланкастеру:– Вот.– Ах, простите. – Николас смотрел на свои перчатки. – Неужели я забыл их в вашем кабинете?– Что? – наморщил лоб Камбертсон. – А, нет, я нашел их здесь, на ступеньке. Довольно странно, если вы спрашиваете меня.– Да-да, на ступеньке. Я просто забыл их. Спасибо, – пролепетал Ланкастер. – Очень жаль, – добавил он, теперь уже не сомневаясь, что его язык работает независимо от головы.Камбертсон осторожно посмотрел на него, опустив подбородок.– Ладно. Я могу войти?– Гм… Заходите, – отступил в сторону Ланкастер, так и не сумев придумать достойного отказа.Как только Камбертсон вошел и закрыл за собой дверь, Ник понял, что следовало пробормотать что-нибудь про конюшни и пригласить Камбертсона прогуляться. Господи, у него прекрасно получалось врать в Лондоне. Должно быть, свежий деревенский воздух оказывает свое благотворное влияние на его характер, хотя, похоже, проник еще не слишком глубоко.Мысль о благотворном влиянии заставила его подумать о Синтии и о том, что поставлено на карту, и Николас выпрямил спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32