— Буду рад отчалить отсюда как можно скорее. — И как еще рад!
— Ага. Нет. Нет, боюсь, что это… неосуществимо. В данный момент по крайней мере. Я хочу заметить нечто очень простое, само собой разумеющееся… у меня нет сомнений, что такой человек, как ты, тонкого воспитания и изысканных манер… таких познаний может… понять?.. Да, понять и оценить серьезность ситуации. — Банданг перевел дыхание. Остальные отрешенно молчали. — Погляди на эту планету: люди, культура… и все это в изоляции более четырехсот лет! — (Местных лет, напомнил себе Фландри. Но все равно прилично.) — Естественно, такая цивилизация… э-э-э… развивалась своими путями. Своя система ценностей, свои традиции, своя религия… и э-э… свои достижения — социоэкономическое равновесие — и все это не может быть в одночасье разрушено без страданий, без боли, без потерь. Непоправимых потерь.
Прекрасно зная проблемы Империи и обладая непредвзятым взглядом на вещи, Фландри вполне мог понять нежелание некоторых цивилизаций иметь дело с себе подобными. Но в данном случае за этим скрывалось что-то еще, помимо простого желания сохранить независимость и достоинство. Эта публика была достаточно хорошо осведомлена о всех делах в космосе, чтобы не знать, что Терра давно не представляет ни для кого угрозы. Империя стара и неповоротлива, и ей не нужна новая собственность, если только ее к этому не принудит военная необходимость. Что-то неблаговидное и зловещее было на Юнан Бизар, и это пытались скрыть.
— Вот что мы хотим знать… э-э, ты пришел к нам с официальными полномочиями или нет? И если да, то какое послание ты должен нам вручить от своих… уважаемых начальников? — продолжал Банданг.
Фландри тщательно взвесил ответ, помня о кинжалах за спиной и о ночи на дворе.
— У меня нет никакого послания, туан, ничего, кроме простого дружеского приветствия, — сказал Фландри. — И что еще может вам предложить Империя, пока вы в свою очередь не предоставите ей возможность ближе узнать вас?
— Но ведь ты пришел к нам по поручению? По приказу? Ведь не случайно?..
— Мои документы остались на корабле, туан. — Фландри очень надеялся, что его командировочное предписание, страховой полис и ряд других бумажек произведут должный эффект. Как знать, где может оказаться случайный гость на Юнан Бизаре? На дне какого-нибудь канала, с перерезанным горлом? И ни одна живая душа во Вселенной не побеспокоится на этот счет.
— Какие документы? — нервно выкрикнул кто-то из-за стола. Вароу нахмурился. Тревога и раздражение, появившиеся на лице шефа охраны, были понятны Фландри. Расследование — если это было расследованием — таким образом не проводят. Биоконтроль вел себя неосмотрительно, оказываясь жертвой своих же примитивных методов: грубые угрозы, еще более грубые инсинуации. По-видимому, это были любители, а Вароу — единственный среди них профессионал. Любой самого низшего ранга политик в Империи разбирался в людях гораздо лучше, чем они, и не стал бы так неумело уличать подозреваемого.
— С твоего разрешения, туан, — вмешался Вароу, — я боюсь, что у нашего гостя может сложиться превратное мнение о нас. Будет ли позволено недостойному слуге поговорить с ним и обсудить эту тему в частной беседе, так сказать, приватно?
— Ну уж нет! — набычился Банданг. — Давайте-ка без ваших фокусов-покусов! Я не люблю болтать попусту. Не люблю слова. Да, не люблю, капитан, и я уверен, что ты поймешь… что не сочтешь за оскорбление… все мы, в конце концов, несем ответственность за планету и… ага, вот: как человек искушенный, ты… не будешь возражать, чтобы мы подвергли тебя наркосинтезу?
Фландри окаменел. Не ослышался ли он?
— Что?..
— В конце концов, — Банданг облизнулся, — ты появляешься здесь без всякого предупреждения, без фанфар, так сказать… Мы имеем все основания допустить, что ты самозванец. Обманщик. Подожди! Пойми нас, не возмущайся и не обижайся… на мое предположение. Если ты действительно тот, за кого себя выдаешь — официальное лицо, э-э-э… делегат, агент, то мы вправе убедиться…
— Прости, туан, — отчеканил Фландри, — но мне привит иммунитет ко всем специальным препаратам — детекторам лжи.
— Да?.. О-о. М-да. Понимаю. Ну тогда… У нас есть гипнозонд. Знаешь, департамент нашего коллеги Вароу идет в ногу со временем. Мы закупили эту штуку у бетельгейзиан. Да, разумеется, я понимаю, что это может быть несколько неприятным… так сказать…
Неприятным?! Мягко сказано, думал терранин. Мурашки поползли по его коже. Да, вот уж действительно любители. Кто, понимай он законы войны и политики, был бы так беспечен? Зондировать мозг офицера Империи! Как будто Империя позволит кому бы то ни было узнать хотя бы половину того, что знает он, и остаться при этом в живых! Да, любители…
Он пристально посмотрел в глаза Вароу, единственного, кто мог представить себе последствия этой акции, но не нашел в них сочувствия, а увидел лишь холодный азарт охотника. Не трудно было угадать его мысли: если Фландри оказался здесь случайно, по собственной прихоти, то все очень просто. Мы убьем его. Если же он разведчик, тогда дело осложняется: надо будет обставить его «случайную» смерть как можно более убедительно. Но, во всяком случае, мы узнаем, какие сюрпризы готовит нам Терра, и примем своевременные меры, чтобы еще глубже спрятать нашу ВЕЛИКУЮ ТАЙНУ.
Больше всего Фландри угнетала одна мысль: это то, что они обязательно узнают, что никто Фландри не посылал, что визит предпринят исключительно по собственной инициативе, и если что-нибудь с ним случится, никто в обремененной заботами Службе не займется его розыском.
Фландри представил, сколько вина, женщин и приключений ждало его впереди. Смерть казалась просто глупостью. И он опустил руку на бластер.
— Я не советовал бы это делать, приятель, — сказал он. Краем глаза он успел заметить бесшумно мотнувшуюся к нему тень стража с поднятой дубинкой. Фландри шагнул в сторону, подцепил его ногу своей и врезал, уже падавшему, по уху. Охранник рухнул на пол и больше не шевелился. Раздался рев его товарищей. Блеснули ножи.
— Прекратить! — завизжал Банданг. — Немедленно прекратить! — Но только после свистка Вароу охранники, словно побитые псы, заняли прежние позиции.
— Ну хватит, — сказал Вароу. — Убери свою игрушку, Фландри.
— Это очень полезная игрушка, — терранин оскалил зубы в гримасе улыбки. — Ею можно убивать.
— И чего ты этим добьешься? Ты никогда не сможешь улететь отсюда. А через тридцать дней — через две террестианские недели — смотри, что будет, — не обращая внимания на ошеломленных правителей и ропот стражи, Вароу пересек комнату и подошел к экрану и покрутил ручку.
Только учащенное дыхание сидевших за столом нарушало воцарившуюся тишину.
— Вот что происходит с теми, кто осужден на публичную казнь. — Вароу щелкнул выключателем, и экран засветился. — Перед тобой сейчас площадь Четырех богов. Пойми, мы отнюдь не кровожадны, и за обычные проступки предусмотрены менее жестокие наказания. Но несчастный, которого ты сейчас видишь, поднял руку на работника Биоконтроля. Несколько часов назад преступник достиг демонстрационного, если можно так выразиться, состояния.
Фландри видел площадь, окруженную водой канала и многорукими статуями. Статуи тянули множество растущих от плечей рук во всех направлениях. Посередине площади стояла клетка с совершенно голым человеком. Он лежал. К клетке был прикреплен плакат с приговором.
Спина человека выгнулась дугой, руки хватали воздух. Он кричал. При каждом вздохе ребра его вот-вот, казалось, треснут. Из носа сочилась кровь. Челюсть отвисла. Слепые, выскочившие из орбит глаза.
— Дальше будет еще хуже, — сказал Вароу. — Смерть наступит только через несколько часов.
— Вы отняли у него таблетки? — произнес Фландри как в ночном кошмаре.
Вароу приглушил душераздирающий крик, раздававшийся из приемника, и поправил:
— Нет. Просто мы больше ему не даем их. Обычно в таких случаях осужденный сам кончает с собой. Но этот просчитался, полагая, что ограничится более мягким наказанием — рабством. Но он, повторяю, просчитался. Его вина безмерна. Жизнь человека на Юнан Бизар полностью зависит от Биоконтроля. Поэтому Биоконтроль — это святыня.
Фландри отвел глаза от экрана. Всегда считал себя крепким и тертым калачом, а тут вот не выдержал.
— Что является причиной смерти? — спросил он бесцветным голосом.
— Пустяк. История такова: жизнь здесь в принципе течет по законам Терры, и человеку есть что пить, есть что есть. Только имеется одна крохотная деталька — бактерия, живущая в воздухе. Ее микробы, попадая в кровь и реагируя с протеином, выделяют ацетилхолин. Вы представляете, как реагирует на это нервная система?
— Да.
— Юнан Бизар не могли колонизировать до тех пор, пока ученые с планеты-прародительницы Новой Явы не нашли противоядие. Так вот. Его производством и распределением и занимается Биоконтроль.
Фландри обвел взглядом присутствующих:
— Боюсь, что не смогу доставить вам удовольствие через тридцать дней, джентльмены. Вароу выключил экран.
— Ты мог бы укокошить некоторых из нас прежде, чем уложат тебя, — сказал он. — Но запомни, никто из Биоконтроля не боится смерти.
Покрытая потом физиономия Банданга явно опровергала это заявление. Все остальные сохраняли зловещие мины. С увядших губ одного из этих фанатов сорвался тихий шепот:
— Да, пока длится Святая Миссия. Вароу протянул руку.
— Так что дайте-ка лучше свое оружие, — закончил он речь почти с дружеской легкостью.
Фландри выстрелил.
Банданг пискнул и провалился под стол. Как ни странно, но Фландри промахнулся. Оконное стекло разлетелось вдребезги. На улице грянул гром и сверкнула молния.
— Идиот! — закричал Вароу.
Фландри рванулся к окну. Охранники кинулись наперерез. Он вспрыгнул на стол. Один лысый попытался схватить его за ногу, и тут же его зубы хрустнули под башмаком Фландри. Он перепрыгнул (как в детстве в чехарду — а, Фландри?) через старикашку, спружинив по другую сторону стола.
Совсем рядом просвистел брошенный нож. Впереди зияло черное отверстие окна. Фландри прыгнул в темноту, перевернулся в воздухе и упал на низлежащую крышу с небольшим уклоном. Кубарем пролетев до ее края, он крутанулся в воздухе, перевалился через край и вытянулся в струнку, летя в черные воды канала.
Какая же все-таки отвратительно грязная вода! На мгновение в уме мелькнул вопрос, есть ли шанс спасти одежду. В конце концов, костюмчик обошелся ему не дешево. Незнакомая вонь била в нос, и Фландри поплыл в поисках спасительной темноты.
Подобно призраку в такой драматический момент, по глади воды Фландри догоняла развеселая лодочка с огоньками по бортам. Нос и корма загибались кверху, как у ладьи. Там, под прозрачным балдахином, обнималась влюбленная парочка: оба в юбках и прическами под бобрик. Видимо, такова была здесь мода для обоих полов. Фландри успел заметить и признаки богатства: причудливо разукрашенные тела, обилие браслетов на руках. С лодки неслась мяукающая музыка. Золотая молодежь, нет сомнений. Фландри пришлось нырнуть, пропуская лодку, и ощутить ушами и телом вибрацию ходового винта.
Вынырнув на поверхность, он услышал новый звук. То был зловещий вой из громкоговорителя на золотой пагоде. Тревога? Через несколько минут псы Вароу выследят его! Этот трус Банданг мог и подождать тридцать дней, пока он не издохнет где-нибудь. Но не таков был шеф Охраны. Тот был охотник, а он, Фландри, — дичь. Скинув с себя ботинки, он поплыл быстрее.
Яркие огни ослепили его на пересечении каналов. Казалось, все показывали на него пальцем, все его видели. Другой канал: представлял собой торговую магистраль, где проходили не только разукрашенные прогулочные лодочки, но и грузовые баржи, водные автобусы и всякие другие суда. Пешеходы запрудили узкие набережные перед домами и мосты, перекинутые через каналы. В воздухе стоял гул ночного города.
Фландри зацепился за осклизлую, поросшую водорослями кирпичную кладку стены канала и перевел дыхание. Он огляделся.
На противоположной стороне оживленно болтали четверо молодых крепких парней. Работяги, судя по их манерам, грубоватый смешкам и простой ткани юбок. Немного выпили, пожалуй. Но внезапно с ними что-то случилось: они прижались к стене дома, прекратив разговоры, склонили головы над сложенными вместе ладонями. Мимо парней, не обращая на них никакого внимания, спешил куда-то маленький невзрачный человечек. Но человечек этот был не простой: он был одет в знакомый Фландри хитон и нес на плечах абсолютно лысую голову. И только спустя несколько минут к парням вернулось прежнее оживление.
Вот оно, подумал Фландри. То, чего он ждал все это время. Какая-то баржа пыхтя двигалась мимо Фландри в нужном ему направлении. Совсем близко! Он рывком оттолкнулся ногами от кирпичной стенки, ухватился за свисавший с поручней конец швартового каната и прильнул к корпусу баржи. Тело рассекало блестящую воду; увлекаемые ее потоком, ноги беспомощно болтались. Пахло смолой и специями. Человек наверху за штурвалом что-то напевал себе под нос, отстукивая в такт мелодии.
Пройдя несколько километров, баржа пересекла невидимую границу, которая так часто разделяет города на две части, позади остались фешенебельные районы с золочеными крышами многоярусных дворцов, и теперь баржа плыла в темноте, минуя редкие фонари, кучи навезенной земли, на которых ютились склады, крохотные фабрики, ночлежки… Стены этих зданий с соломенными крышами уже не были покрыты пластиком; они были наспех сварены из листового железа, на котором явственно проступали пятна ржавчины. Тускло светились немногочисленные мутные окошки. Промелькнули двое с ножами в руках.
Баржа заплывала все дальше в глубь трущоб. Тут было тихо и спокойно. Оживленное движение и пронзительный вой сирены остались далеко позади. Вокруг лишь приглушенное урчание заводских механизмов и плеск волн. Вода здесь была уже не просто грязная, а тошнотворно мерзкая. Один раз что-то мягко коснулось его тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35