— Я не разделяю восторгов перед всем терранским. Ты такой же человек, как и я. Но в этом незнакомом тебе мире ты больше подвержен ошибкам. Буду откровенным — на ближайшем курултае я призову к походу на Улан-Балай. И это нужно сделать сейчас, пока животы у нас набиты.
— Нет! — воскликнула Буртай. — Это равносильно самоубийству. Их вчетверо больше, чем нас. К тому же я собственными глазами видела кое-что из новой военной техники, привезенной мерсейцами. Они устроят нам мясорубку!
— Лучше уж быстрая смерть, — Аргун посмотрел на Фландри. — Ну, что ты на это скажешь?
Терранин вздохнул. Этого следовало ожидать. Поскольку Буртай все время находилась рядом с ним, а Аргун не отходил от Буртай, они уже не раз обсуждали эту тему. Теперь ему стало ясно, с какой целью Аргун организовал эту охоту на сатару — отбившихся от домашних стай и одичавших страусов. Но, по крайней мере, он поступил честно, предупредив его.
— Ну хорошо, ты не доверяешь мне, — сказал он, — хотя, наверное, один Бог знает, сколько я сделал для вас: сражался, проливал кровь, замерзал. Но почему ты не доверяешь Юши Ильяку? Он и Обитатели знают мой план и подтвердят тебе, что его успех зависит от нашей тактики проволочек и уклонения от боевых действий.
— Юши стар, — ответил Аргун, — и его ум уже не так остр, как… Смотрите, смотрите!
Он дернул за трос управления, буксир фыркнул несколько раз, остановился и повис в воздухе на полпути к гребню длинного, пологого склона. Аргун мгновенно забыл обо всем. Застыв в стойке, словно охотничий пес, он показывал на снег.
— Следы, — напряженным шепотом сказал он. — Теперь, чтобы подкрасться поближе, мы должны двигаться самостоятельно. Если птицы услышат генератор, они уйдут от нас. Орлук Фландри, ты иди прямо по склону, а я и Буртай обойдем его слева и справа.
Они отцепили буксировочные тросы и бесшумно заскользили на своих лыжах. Прежде чем Фландри что-нибудь понял, они ухе исчезли. Терранин посмотрел себе под ноги и увидел крупные вмятины — следы двух сатару. Он направился вверх, не теряя их из виду. Как они умудряются передвигаться на этих досках, черт побери? Ковыляя по склону, он споткнулся и упал, ударившись носом о валун. Барахтаясь в снегу, он чертыхался на восемнадцати известных ему языках, добавляя к ним древнемарсианские фоноглифы. Наконец он встал.
— И это они называют развлечением? — стараясь не потерять равновесие, он снова заковылял вверх. Снег, попавший под капюшон его парки, начал таять. Между лопаток потекли ручейки в поисках подходящего места, чтобы снова замерзнуть.
— Чертова дыра, — продолжал чертыхаться Фландри. — Сидеть бы мне сейчас в Эверест-Хаузе за бутылкой шампанского с какой-нибудь хорошенькой девицей да вешать ей лапшу на уши о своих подвигах…
Еле-еле волоча ноги, он преодолел подъем, присел на корточки и стал пристально всматриваться в густой, заиндевевший кустарник. Никаких птиц! Только длинный крутой спуск вниз к необозримой снежной равнине… подожди-ка!
Он успел заметить кровь и останки растерзанных птиц за долю секунды до того, как на него напали какие-то животные.
Они возникли из сорняков и сугробов так неожиданно, словно их изрыгнула сама земля. К Фландри бесшумно неслась дюжина белых существ размером с большую собаку. Он успел рассмотреть их длинные, острые морды, высокие спины, черные, горящие ненавистью глаза и голые, крысиные хвосты. Вскинув винтовку, он выстрелил. Пуля отбросила ближайшего зверя, он покатился вниз, задержался где-то посередине склона, секунду полежал и снова полез вверх.
Фландри этого уже не видел, прямо перед ним появилась морда второго зверя. Выстрелом в упор он застрелил его. Один на зверей нагнулся и стал зубами рвать тело убитого, но остальные продолжали мчаться вперед. Фландри прицелился в третьего. Он не успел выстрелить, так как что-то тяжелое навалилось ему на спину. Он упал и почувствовал, как острые челюсти разрывают кожаную куртку.
Прикрывая лицо рукой, Фландри сумел перевернуться. Один из зверей вырвал у него ружье, вертел его в лапах, очень похожих на человеческие руки. Свободной рукой Фландри нащупал на боку кинжал. На него лезли сразу два зверя, щелкая острыми резцами. Он умудрился ударить одного из них кинжалом в голову. Зверь завизжал, отскочил в сторону и тут же вернулся вместе с парой других, подоспевших на помощь.
Кто-то закричал. Звук, заглушаемый ударами бешено колотившегося сердца Фландри, пришел будто издалека. Он вонзил лезвие в волосатое плечо. Зверь вывернулся и оставил его безоружным. Он отбивался ногами, коленями, локтями и кулаками в облаке снежной пыли. Одно животное подпрыгнуло в воздух и опустилось ему прямо на живот. Непроизвольно выдохнув, он опустил руку, которой прикрывал лицо. Хищная пасть зверюги устремилась к его горлу.
Сзади появился Аргун. Алтаец схватил зверя за шею, в его свободной руке сверкнула сталь клинка. Точным движением он распотрошил визжащей твари брюхо и отбросил в сторону ее тушу. Несколько зверей тут же набросились на еще бившееся в судорогах тело и начали его пожирать. Мощным ударом ноги в ухо Аргон уложил наповал еще одного зверя. Но следующий бросился на него сзади. Он нагнулся, его правая рука взметнулась вверх в приеме дзюдо, и, пока зверь летел в воздухе у него над головой, он ножом вспорол ему брюхо.
— Вставай, — сказал он, помогая Фландри подняться. Терранин, покачиваясь, встал на ноги. Стая окружала их, лязгая зубами. Но теперь начали падать мертвыми звери из ее задних рядов — это вела прицельный огонь Буртай, взобравшаяся наконец-то на гребень холма. Самый крупный из стаи зверь издал пронзительный свист, и огромными прыжками все оставшиеся в живых исчезли из виду в считанные секунды.
Когда они подошли к Буртай, Аргун, тяжело дыша, опустился на снег. Девушка бросилась к Фландри.
— Ты не ранен? — чуть не рыдая спросила она.
— Разве что ранено мое самолюбие… мне кажется… — он посмотрел мимо нее на нойона и непоследовательно сказал: — Благодарю.
— Ты наш гость, — проворчал Аргун. Помолчав, он добавил: — Они наглеют с каждым годом. Никогда бы не подумал, что они могут напасть на людей так близко от орды. Если мы переживем эту зиму, надо будет что-нибудь предпринять.
— Что это за твари? — напряжение Фландри начало спадать.
— Гурчаку. Они рыщут стаями по всей степи, вплоть до Хребта. Едят все, но предпочитают мясо. Охотятся главным образом на сатару и диких животных, но иногда совершают набеги на наши стада. Изредка нападают на человека. — Аргун помрачнел. — Во времена моего деда они не были такими крупными и коварными.
— Крысы, — заметил Фландри, — и это не метафора.
— Я знаю, что такое крысы, — вступила в разговор Буртай, — но гурчаку…
— Новый вид. Подобное не раз случалось и на других колонизированных планетах. — Фландри невыносимо захотелось закурить. Он даже забыл, что хотел сказать, но после напоминания Буртай продолжил: — Да-а. Когда планету начали осваивать ваши предки, несколько крыс, приехавших сюда «зайцами» на их космических кораблях, сбежали и стали дикими. Начался процесс эволюции. Большой размер давал преимущества: лучше сохранялось тепло в холодном климате, позволял им охотиться на крупных домашних животных, которых вы разводили. Естественный отбор, короткий период воспроизводства, генетические отклонения внутри небольшой первоначальной популяции… Природа вполне способна ускорить эволюционный процесс при благоприятном стечении обстоятельств.
Он устало улыбнулся Буртай и добавил:
— В конце концов, если на приграничной планете есть прекрасные девушки, традиция требует, чтобы там были и чудовища.
Лицо девушки вспыхнуло, как костер.
В лагерь они возвращались молча. Фландри вошел в отведенную ему юрту, вымылся, переоделся, улегся на койку и уставился в потолок. Он с горечью вспоминал все романтические истории, которые ему довелось услышать на Терре, о похождениях бравых сотрудников разведкорпуса в Пограничных Областях. Ну а что же он имеет на своем счету? Несколько стычек с людьми и драка с крысами, которые собирались его загрызть, одежда из вонючих шкур, промокшие ноги и обмороженные уши, однообразная пища, скрипящие колеса или визжащие полозья, вынужденная трезвость и целомудрие, ранние подъемы и многозначительные беседы со старейшинами и ни единой занятной книжки или понятной ему шутки на расстоянии нескольких световых лет. Он зевнул, перевернулся на живот и попытался уснуть. Но сна не было ни в одном глазу, в какой-то момент ему даже захотелось, чтобы старейшины приняли дикий план Аргуна. Ну хоть бы что-то развеяло эту скукотищу. Долго ждать не пришлось, в дверь постучали. Он вскочил на ноги, ударился головой о распорный брус; выругался и сказал:
— Войдите. — Его рука привычно опустилась на бластер. Короткий день приближался к концу. За исключением красной полоски на краю небосвода, все вокруг уже погрузилось в темноту. Дверь открылась, и в освещенную юрту вошла Буртай. Закрыв дверь, она молча глядела на Фландри.
— Ну… привет. — Он помолчал немного и спросил: — Тебе чего?
— Зашла узнать, все ли у тебя в порядке. — Она не глядела ему в глаза.
— Да? Да, конечно, все в порядке, — сказал он глуповато, — очень заботливо с твоей стороны. Может быть… сделать чай?
— Если тебя покусали, то раны нужно обязательно обработать. Укусы гурчаку могут быть заразными.
— Да нет, спасибо. На этот раз пронесло. Ничего существенного, хотя, с другой стороны… — улыбнулся Фландри, — такая очаровательная медсестра…
Он снова увидел, как вспыхнули щеки Буртай — и вдруг обо всем догадался. Можно было догадаться и раньше, не будь здешние люди такими сдержанными. Сердце его учащенно забилось.
— Ты присядь, — пригласил он.
Она опустилась на пол. Он подсел к ней и обнял за плечи. Буртай не уклонилась. Его рука скользнула ниже и обвилась вокруг ее талии. Девушка прижалась к нему.
— Как ты думаешь, доведется нам увидеть следующую весну? — спросила она спокойно, словно о чем-то обыденном.
— Вот она, весна, рядом со мной, — сказал Фландри, и его губы коснулись ее темных волос.
— В орде никто не умеет так говорить, — еле слышно выдохнула она и быстро продолжила, — мы с тобой оба отрезаны от наших родных. Ты — расстоянием, а я — смертью. Вдвоем нам не будет одиноко.
— Но я вернусь на Терру при первой же возможности, — честно предостерег ее Фландри.
— Я знаю, — коротко сказала она, — но пока…
Их губы встретились.
В дверь громко постучали.
— Уйдите! — крикнули они одновременно. Посмотрев с удивлением друг другу в глаза, они весело расхохотались.
— Господин, — раздался мужской голос за дверью, — меня прислал гур-хан Тогрул. Получено сообщение — терранский космический корабль!
Фландри так поспешно выскочил из юрты, что опрокинул Буртай на пол. При этом он успел только подумать с раздражением, что с самого начала эта работа приносит ему только неприятности.
13
На огромной высоте над Улан-Балаем терпеливая аэромедуза удерживала в щупальцах одного из воинов. Он дышал кислородом из баллона и не выпускал из онемевших рук маленького радиоприемника. Каждые четыре часа новый воин сменял предыдущего, даже и такой срок вряд ли оказался бы под силу представителю другой человеческой породы.
И наконец долгое ожидание было вознаграждено — в наушниках послышался сквозь треск слабый, искаженный голос, говоривший на незнакомом алтайцу языке. В ответ что-то пробубнил диспетчер космодрома. Где-то высоко наверху говоривший уступил место у микрофона другому, и тот, запинаясь и с сильным акцентом, стал говорить на алтайском, выученном, без сомнения, у бетельгейзиан.
Разведчик Тебтенгри не мог сам установить связь с космическим кораблем. В этом случае его сигнал с большой вероятностью могла перехватить служба радиоразведки хана, и ядерный удар из Улан-Балая последовал бы незамедлительно. Однако его аппарат мог усиливать принимаемый сигнал и транслировать его по эстафете. От него тянулась длинная цепочка медуз с подобными аппаратами, которая заканчивалась в орде Тогрула Вавилова. Подобная ретрансляция, обнаруженная неприятелем, не вызвала бы у него подозрений, так как ее характер напоминал отраженные от ионосферы радиосигналы.
В свой бинокль разведчик и в самом деле увидел вскоре спускающийся терранский космический корабль. Он даже присвистнул, изумленный безукоризненной военной четкостью, с которой корабль выполнил этот маневр. И все же это был только один корабль, прибывший с визитом к Олегу Проклятому. Безусловно, тот подготовился к нему, припрятал или замаскировал все свои новоприобретения. Он станет стелиться травой перед своими гостями, покажет им то, что ему нужно, и не более. Вскоре они отправятся домой и доложат Терре, что Алтай — безобидная полуварварская планета, о которой можно спокойно снова забыть.
Разведчик вздохнул, похлопал руками в меховых варежках и стал с нетерпением ждать прибытия смены.
А вблизи полярного круга Доминик Фландри сидел возле радиоприемника Тогрула. За разрисованным морозными узорами окном призрачно переливалось северное сияние.
— Это то, что нужно, — сказал он. — Пусть радиомониторы продолжают работать, но я не ожидаю услышать ничего интересного до момента отбытия корабля.
— А когда это произойдет? — спросил гур-хан.
— Думаю, через пару дней, — ответил Фландри. — Нужно быть наготове! Нужно поднять всех мужчин племени и направить их на позиции в соответствии со схемой, которую нарисовали мы с Юши.
Тогрул кивнул.
— Что это за схема? — спросил только что вошедший Аргун Тиликский. — Почему я ничего о ней не знал?
— Не было необходимости, — ответил Фландри и вежливо добавил: — Воины Тебтенгри при любых обстоятельствах могут двигаться на полной скорости, находясь в состоянии пятиминутной боевой готовности. Разве не так ты говорил в своем десятиминутном докладе как-то вечером на прошлой неделе? Пришло время доказать это на деле. Так что действуй, нойон!
— Но тогда… — ощетинился Аргун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35