— Мы их не очень-то жалуем посещениями. Может, раз или два в год заходим к ним, не чаще.
В этом районе космоса бетельгейзиане были вездесущи. Фландри удалось заполучить пропуск на один из их грузовых кораблей, и таким образом мог добраться до Спики-VI кратчайшим путем, куда он направлялся после блестяще завершенной миссии на Алтае. Потом он пересядет на «Императрицу Майю», совершающую там промежуточную посадку и следующую далее курсом на Терру. Разве не заслужил он обратную дорогу в люксе? К тому же, будучи асом по части командировок, никогда не ошибался в бухгалтерии, всегда максимально извлекая для себя выгоду.
— Чем торгуете? — спросил Фландри, не столько даже из любопытства, сколько чтобы убить время до отлета.
На альфзарском говорить было нелегко, язык царапался во рту, как кошка, но ничего не поделаешь, существо напротив англика не знало.
— Да ничего особенного — шкуры, естественные волокна, фрукты… Кстати, вы не пробовали модъо? Ваши считают здесь это деликатесом. А я, право, не уверен. А знаете, что? Держу пари, никому еще в голову не приходило везти его к вам, на Терру! Далековато, конечно… — И бетельгейзианин погрузился в коммерческие соображения.
Фландри отхлебнул местного бренди и сказал:
— Ну, зачем же так далеко. Тут сохранилась масса наших независимых колоний с давних времен. Я сам только что с одной такой. Но вот про Юнан Бизар ничего не слышал.
— А с какой стати вам о ней слышать? Нет, нет, конечно, в архивах штаба сектора вы откопаете сведения о ней. Да и на самой Терре, я думаю, найти информацию можно было бы. Но, вообще говоря, это весьма таинственная штучка, доложу я вам. Планета в себе. Для нас она особой важности не представляет. Кое-что мы им продаем, разумеется, — ну там, машины или еще что-нибудь, — кое-что покупаем, я уже говорил, но все это не серьезно. А могло быть гораздо больше, не держи там кто-то лапу на торговле с нами.
— Вы уверены?
— Это очевидно. Да взять хотя бы их космодром. Старый, разбитый и один-единственный на всю планету! Какой-то антиквариат, а не техника, складов — раз-два и обчелся, да и те понатыканы в лесах у черта на рогах. Можно подумать, они все еще боятся радиации от кораблей! Коммерсантам шагу ступить никуда нельзя. Мало того, гостиницу и то еще не меблировали. Естественно, наши там не задерживаются: разгрузятся, погрузятся и — привет. С местными встречаться, а уж тем паче разговаривать тоже нельзя, разве что с парой тамошних чиновников. Я один раз попробовал — так, посмотреть, что из этого выйдет — заговорил с одним рыбаком, и что вы думаете? Удрал! Он знал закон!
— Ну и ну. — Фландри отрешенно тер подбородок, пытаясь осознать, что же с ним стало не так. Ах да. Щетина. Пора принимать очередную дозу противобородина. Но еще оставались усы, с которыми все пока было нормально, и Фландри занялся ими. — Удивляюсь, как они еще разрешили вам выучить их язык.
— О, это случилось давно, несколько поколений назад, на заре первых контактов. Английский оказался и для них и для нас не очень-то удобен. Горстка аристократов знает его и поныне, им мы и продаем книги, видео ну и все такое, чтобы держать правящий класс в курсе основных событий Галактики. Может быть, простые люди и дичают там потихоньку, но элита — нет.
— А занимаются чем они?
— Ну, этого я не знаю. Во всяком случае, богатая планета — ломится от природных ресурсов. Это даже из космоса видно. Но отсталая агрокультура, нелепые города…
— А что за планета? Какого типа?
— Известно какого. Терроид.
Фландри поморщился и вытащил сигарету.
— Ты думаешь, МНЕ это что-нибудь говорит? Мне, человеку?
— А, понимаю. Ну, тогда можно сказать еще вот что… Расстояние до солнца порядка одной астрономической единицы. Но солнце у них — звезда класса F2, помассивнее вашего будет. Соответственно и планета движется быстрее. Год у них там — девять месяцев. Ну что еще… Климат теплее, чем на Альфзаре или Терре. Спутников нет. Что там еще… Наклон оси маленький, сутки — десять часов. Планета меньше Терры, поэтому ускорение — всего 0,8 g. Как следствие — мало нагорий, все больше болота и острова. Континенты небольшие. Из-за меньшей силы тяжести и большего прогрева — гидросфера беднее, чем у вас. Никогда бы не подумали, глядя из космоса на повсеместные облака да обмелевшие моря… А, забыл. Что-то у них там с экологией, какие-то неприятности. Что именно, не знаю, да и наш вид это не затрагивает. А вот вам как-то предохраняться приходится. Впрочем, думаю, что это не опасно, иначе бы у них не выросло за триста лет колонизации население до ста миллионов.
— Ну, — заметил на это Фландри, — надо же людям как-то развлекаться.
Он курил в задумчивости. Изоляция Юнан Бизар, конечно, мало кого трогала, кроме разве самих жителей. С другой стороны, сколько он знал еще таких мест, где адские котелки втихаря и долгое время выпускали пары! В Империи насчитывалось около четырех миллионов подобных солнц и уследить за ними всеми не представлялось никакой возможности. Уже здесь, а тем более дальше, где варварство глубоко спрятано от посторонних глаз, куда совали нос враждебные мерсейцы, надежду на контроль за ситуацией смело можно было оставить.
А вместе с надеждой Терра отбросила и всяческие попытки влияния, не говоря уж о диктате. Иначе пришлось бы периодически просматривать архивы, досконально просеивать всю информацию разведки, расследовать каждую тайну, каждую мистерию… Для этого понадобится больший флот, а значит, и большие налоги на обывателя, а следовательно, прощай новенький самолет для пижона и браслеты для его пассии. Не приведи Бог, могут всплыть такие факты, что пришлось бы привести в действие флот и… О ужас! Не приведет ли все это к новой, полномасштабной войне?
«А, черт с этим, — думал он. — Я лечу домой, и что мне до всего этого? Миссия выполнена, отчет сделаем, только не переборщить, и — слава! Деньги, кстати, тоже. За несколько месяцев. А девочки…
Да, но все-таки престранно ведут себя эти чудики с Юнан Бизар. Отрезать себя добровольно от всего человечества?.. Вернусь — сообщу куда следует. Пусть займутся этой планеткой.
Хотя кому там до нее будет дело? Наивно думать. Лишь по моим невнятным подозрениям никто и пальцем не пошевелит».
— Где, — сказал капитан Фландри, — могу я арендовать птичку?
Самолет был большой и оборудованный по последнему слову техники. Очевидно, купленный у бетельгейзиан. Фландри посадили среди невозмутимых, с каменными лицами охранников, за всю дорогу не проронивших ни слова. Вароу, сидевший рядом, тоже не проявлял излишней оживленности. Ревел ветер и хлестал дождь. Но погода прояснилась, когда они повернули на Компонг Тимур. Фландри глядел вниз: под ними плескалось море огней. Граничащий с каким-то большим озером, город был густо изрезан каналами, в которых плавились ртутные я неоновые блики уличных ламп. Опытному наблюдателю сразу бросилось бы в глаза несоответствие между ярко освещенной центральной его частью и темными окраинами с приземистыми крышами. Значить это могло только одно — трущобы, а это в свою очередь — концентрацию власти и богатства в руках немногих.
— Куда мы летим? — спросил Фландри.
— На интервью. Правительственному Совету Биоконтроля не терпится познакомиться с вами. — Одна бровь Вароу приподнялась, что придало его круглому и гладкому лицу сардоническое выражение. — Надеюсь, вы не устали? Знаете, мы здесь из-за коротких суток приобрели привычку спать помалу, но чаше, несколько раз в день. Не хотите ли прилечь?
Фландри постукивал сигаретой по ногтю большого пальца.
— Вряд ли в этом будет смысл.
Вароу улыбнулся. Самолет пошел на снижение и опустился на посадочную площадку крыши одного высокого здания, без сомнения настолько важного, что воздвигнуто оно было на скалистом участке почвы, а не на привозных кучах песка, как большая часть городской застройки.
Не успел Фландри ступить на землю, как охранники взяли его в кольцо.
— Уберите ваших орлов, — бросил он Вароу, — не терплю курить, когда все пялятся.
Вароу кивнул головой, и молчаливые охранники ретировались, впрочем, не далеко. Фландри подошел к краю огражденной площадки.
Высоко на востоке плыли, кренясь от переполнявшей их влаги, облака, расстреливая по пути свой боевой запас. Но прямо над головой небо было чисто. Чужие созвездия мерцали сквозь фиолетовую дымку — подсвеченный скрытым за горизонтом солнцем верхний слой атмосферы. Вот красная искорка Бетельгейзе, а там желтая Спика. Фландри почувствовал печаль. Бог знает, доведется ли ему еще когда-нибудь потягивать там пиво. Похоже, что он вляпался во что-то безжалостное и зловещее.
Это многоярусное, в стиле пагоды здание имело в основании не менее ста квадратных метров. Каждый ярус завершался фигурной крышей со слоновьими головами и лампами в виде бивней. Поручень перил, за которые он сейчас держался, украшала чешуйчатая резьба. Купол здания венчал наглый, самоуверенный символ — перевернутая вверх когтями лапка какого-то стервятника, вцепившаяся мертвой хваткой в небеса. Позолоченные стены даже ночью вызывали головокружение. Прямо внизу, метрах в пятидесяти, текли масляные воды Большого Канала, на противоположном берегу которого протянулась линия дворцов с колоннадами, с крышами, рвущимися ввысь, и со стенами, расписанными какими-то танцующими многорукими фигурками. Кое-где светились окна, лилась нежная и печальная музыка. Но даже здесь, в центре города, ему чудились запахи джунглей.
— Прошу вас, — поклонился ему Вароу, приглашая последовать за ним.
Фландри последний раз затянулся и выкинул сигарету. Они прошли через арку в виде разинутой пасти какого-то монстра в длинный красный коридор с рядом дверей, часть из которых была открыта. Там, сидя на подушечках на манер портных за низкими столами, работали люди. Фландри читал таблички: Бюро Водного Сообщения; Комитет Сейсмической Энергии; Арбитраж… Да, по всей видимости, здесь размещалось правительство. Они вошли в лифт, откуда, опустившись ниже, попали в другой коридор, освещаемый лишь тускло флюоресцирующими колоннами.
Дверь в конце коридора открылась, и Фландри очутился в роскошной большой комнате в форме полусферы с окном, за которым стояла тьма Компонг Тимура. Справа и слева громоздилась техника: компьютеры, рекордеры, коммуникаторы. Черный инкрустированный местной слоновой костью стол стоял в центре комнаты. За ним восседали правители Юнан Бизар.
Излучая самую беззаботнейшую улыбку, Фландри приблизился к столу, профессионально отмечая каждую деталь обстановки. На длинной скамье, поджав ноги «по-турецки», сидели двадцать бритых старцев в хитонах и с одинаковыми татуировками на бровях: золотой кружок с крестиком внизу и стрелкой наверху. Зато нагрудные знаки различались — шестеренка, транзистор, интеграл от «дэ икс», символы волн и снопа колосьев, молния. Одним словом, геральдика правительства, сделавшего ставку на технократию.
Почти все они были старше Вароу и совсем не в лучшей форме. Тот, кто был посередине, с жирным и раздраженным лицом и знаком в виде хищного когтя на груди — символ могущества, — являлся, очевидно, главной шишкой на Юнан Бизар.
Никто, за исключением приторно-любезного Вароу, не пытался скрыть своей враждебной настроенности. Глаза их сузились в узкие щелки, пот возбуждения блестел на щеках, пальцы барабанили по крышке стола. Фландри заставил себя расслабиться, что было совсем не шуточным делом, если учесть присутствие головорезов за спиной и их кинжалы.
Молчание затягивалось. Кто-то должен был его нарушить.
— Бу, — сказал Фландри.
Человек в центре зашевелился.
— Что?..
— Формула приветствия, ваше величество.
— Называй меня туан Солу Банданг. — Жирный обернулся к Вароу: — Так это и есть, как это… тот самый, э-э-э… агент с Терры?
— Нет, — фыркнул Фландри, — я тут папиросками приторговываю. — Впрочем, справедливости ради надо заметить, сказал он это негромко и не на пулаойском.
— Да, туан. — Вароу склонил голову, сложив ладони вместе. Они продолжали пожирать его глазами. Фландри еще раз сверкнул ослепительной улыбкой и изобразил некий пируэт. Ну что ж, им стоило разглядеть его получше, самодовольно убеждал он себя; чего стоит, например, одна только его атлетическая фигура (спасибо гимнастике, хоть и терпеть ее не мог, но принуждал себя заниматься)! А тонкая кость? А прямой нос? И вообще все аристократические черты — по самой последней моде Терры (второе спасибо — самым модным на Терре биоскульпторам)? Добавьте сюда еще серые глаза и каштановые волосы, подрезанные бачки а-ля Империя, прилизанную макушку… Банданг вдруг с беспокойством встрепенулся.
— Забери у него это, как его… пушку, — приказал он.
— Пожалуйста, туан, — сказал Фландри, — моя бедная драгоценная бабушка оставила мне это. Еще пахнет лавандой. Мое сердце разорвалось бы от горя, попытайся кто отнять ее у меня, я вышиб бы из него мозги.
Один из них истошно завизжал, побагровев:
— Ты, чужеземец, отдаешь ли ты себе отчет, где находишься?!
— А, пусть, раз ему так уж хочется, туан, — безмятежно сказал Вароу. Он улыбнулся Фландри и добавил: — Не следует начинать с распрей такой знаменательный день воссоединения.
Над длинным столом пронесся вздох. Банданг указал на маленькую подушечку перед столом:
— Садись.
— Нет, спасибо. — Фландри внимательно изучал присутствующих.
Пожалуй, самым разумным из всей компании был Вароу. Остальные же, оправившись от первоначального шока, вновь приняли свой обычный надменный и презрительный вид. Действительно, стоило ли беспокоиться из-за какой-то пушки, к тому же единственной на всю огромную комнату?
— Как хочешь, — продолжал между тем Банданг. Он подался вперед, скорчив умильно-елейную мину. — Видишь ли, капитан, ты, я полагаю, поймешь… насколько деликатен… Да, как деликатен этот вопрос. Убежден, что твое благоразумие… — Его голос прервался. Туан самодовольно улыбался.
— Если я причиняю какое-либо беспокойство, туан, то приношу свои извинения, — сказал Фландри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35