– Ты о чем? – спросила девушка.
– Еще недавно ты спрашивала у меня или у Фрэнка разрешения, когда уходила, – и женщина грустно улыбнулась. – Хорошая у тебя была привычка, но теперь, видно, то времечко прошло…
Нэнси поцеловала Сандру и сказала:
– Я вовсе не хотела проявить неуважение к тебе.
– Знаю, знаю, никогда в этом не сомневалась, – отозвалась старая женщина.
Она отложила вязание, которым занималась, устроившись в своем любимом кресле. На кончике носа у Сандры красовались большие круглые очки; в них она напоминала бабушку из прошлого века. Сандра залюбовалась Нэнси: девушка убрала назад волосы и чуть подкрасилась, подчеркнув красоту молодости. Нэнси надела легкий короткий плащ и светлую юбку в крупную складку. Она выглядела элегантной и оживленной.
– Куда собираешься? – спросила Сандра.
– Не знаю. За мной заедет знакомый по университету. Наверное, пойдем потанцуем. Не волнуйся, он очень приличный парень, – успокоила она старую женщину.
– Так-то для всех лучше, – заметила Сандра, решив не упоминать о том, что случилось недавно. – А в каких ты с ним отношениях? – поинтересовалась она.
– Ни в каких, – ответила Нэнси. – Просто приятель…
– Не задерживайся слишком поздно, – по-матерински заботливо напомнила Сандра.
– Не буду. Поцелуй от меня Фрэнка, хорошо?
– Обязательно!
Когда Лателла работал у себя в кабинете, он не любил, чтобы его прерывали, но для Нэнси делалось исключение. Однако сегодня ей не хотелось встречаться с Шоном, обсуждавшим с Фрэнком дела. Конечно, она могла бы заставить Шона приревновать, но такая тактика была не по вкусу Нэнси. И приглашение Тейлора она приняла вовсе не для того, чтобы досадить Шону. Просто Нэнси решила, что не станет впустую предаваться отчаянию.
Тейлор уже ждал в машине прямо напротив въезда в парк. Он выскочил из автомобиля, распахнул перед Нэнси дверцу, а потом снова занял место за рулем. Пока Тейлор ждал девушку, в голове у него бродили самые невероятные догадки об этой красавице, проживающей во дворце. Почти королевская резиденция Лателлы давала пищу для фантазии. Что же скрывалось за юной красотой Нэнси? Кто она: принцесса или авантюристка? Изящество и скромность девушки явно свидетельствовали в пользу первого предположения и исключали второе.
Юноша робел в присутствии своей загадочной подруги. Она внушала ему чувство, которое он сам затруднился бы сейчас определить, но легко было угадать, куда это чувство его приведет. Тейлор понемногу влюблялся в Нэнси, хотя именно теперь он понял, что она, как пелось в старых песнях, «подарила свое сердце другому». Тейлор, будучи оптимистом, решил, что это – добрый знак. Ведь он-то готов терпеливо ждать, ждать, не сомневаясь в своей удаче. Он женится на Нэнси, рано или поздно.
– Куда поедем? – спросила девушка. Тейлор собирался отправиться на дискотеку, но тут решил поразить Нэнси и заявил:
– Едем к «Викки».
Услышав название очень модного увеселительного заведения, девушка не выразила ни удивления, ни восторга. «Викки» посещали актеры, предприниматели, миллионеры.
– Хорошо, – равнодушно согласилась Нэнси, еще больше возбудив любопытство Тейлора.
– Тогда вперед! Ночь прекрасна! – пошутил юноша.
Нэнси поймала себя на том, что невольно сравнивает Тейлора и Шона. Оба они – мужчины привлекательные и интересные, но отличаются друг от друга, как день и ночь. Шон воплощал тьму, что притягивало Нэнси своими тайнами, а Тейлор был ясен, словно солнечный весенний день. Рядом с ним жить просто; можно помечтать о жизни интересной, пусть нелегкой, но такой, где все размечено на много лет вперед. Тейлор желал Нэнси, а Шон бежал от нее, но, выбирая между темнотой ночи и ясным днем, девушка, не колеблясь, выбрала ночь. Ей нужен был Шон, и никто другой.
– Дай грошик – расскажу, о чем думаешь! – весело пошутил Тейлор, уверенно, но осторожно ведя машину.
– Нечего бросать деньги на ветер – ни о чем я не думаю! – солгала Нэнси.
Элегантная публика заполнила ресторан «Викки».
Безупречный метрдотель обратился к Тейлору:
– У вас заказано?
– Боюсь, что нет, – улыбнулся магистр Йельского университета, надеясь на солидные чаевые. Но метрдотель, не скрывая досады, отверг деньги.
– Сэр, мне очень жаль, – произнес он с искренней скорбью, маскировавшей тонкую иронию, – но боюсь, я ничего для вас не смогу сделать. Попробуйте заказать столик на какой-нибудь другой вечер.
Нэнси стояла рядом и молчала, отчего Тейлор, чувствовал себя совсем неловко. Он-то хотел поразить девушку своей находчивостью и предприимчивостью, но она, глядя на мучения молодого человека, почувствовала жалость.
– Тебе очень хотелось сюда попасть? – с ободряющей улыбкой спросила Нэнси.
– Извини, глупо получилось, – сказал Тейлор.
Мимо как раз проходил Виктор Портана, бессменный хозяин «Викки». Нэнси приветливо кивнула ему. Элегантный красавец, похожий на актера, тут же оставил важных гостей, препоручив их заботам официанта, и с самой любезной улыбкой бросился к Нэнси.
– А вот и наша маленькая, нежная, неотразимая Нэнси, – пропел Виктор своим знаменитым голосом, от которого сходило с ума уже третье поколение женщин.
– Ты меня в краску вгонишь, Виктор, – улыбнулась девушка.
Они расцеловались, а публика, заполнившая ресторан, не сводила глаз со счастливицы, которую так картинно приветствовал великий Виктор. Тейлор уже и не пытался что-нибудь понять, даже метрдотель чувствовал себя сбитым с толку. Нэнси представила своего спутника Виктору.
– Как дела дома? Здоровы? – спросил Портана.
– Все прекрасно.
– Ну, рад за вас. – И Виктор обратился к метрдотелю: – Поищите для моих друзей столик получше.
– Конечно, сэр!
Метрдотелю не раз приходилось отказывать многим важным гостям, не сделавшим заранее заказ, но теперь он повел юношу и девушку к столику в первом ряду, где стояла табличка «Заказано». Через несколько минут им принесли шампанское урожая 1948 года, из особых запасов Портаны.
– Наверное, тебе было смешно смотреть на меня? – спросил Тейлор.
– Но ты же все сделал сам, – возразила Нэнси. Ей впервые в жизни доставило удовольствие то, что ее узнали и окружили вниманием. Приятно получать с помощью одной лишь улыбки то, за что другие платят деньги, и немалые. Метрдотель разлил шампанское в хрустальные бокалы.
– Ты хотела преподать мне бесплатный урок? – сказал молодой человек.
– Послушай, Тейлор, никакого урока я тебе не преподала. Если бы Виктор меня не узнал, мы бы ушли отсюда. Нашли что-нибудь более подходящее для нас обоих. А здесь, – и девушка огляделась вокруг, – здесь слишком много снобов, кривляк и выскочек. Но раз уж мы попали сюда – давай чокнемся и выпьем.
Тейлор поднял бокал, чокнулся с Нэнси, попытался поймать ее взгляд, но не сумел. Другой мужчина привлек внимание девушки: место за соседним столиком занял Шон. Его сопровождала дама, копия Грейс Келли, но именно копия. Она беззастенчиво, напропалую кокетничала с ним. Шон смотрел на нее с обычной отстраненной иронией. Легко угадывалось, что они не случайно встретились в модном увеселительном заведении, а неплохо проводили время вместе и до этого вечера.
– Что случилось? – спросил Тейлор, пытаясь понять, кого же разглядывает Нэнси. Потом он узнал женщину и, довольный, добавил: – Вижу, ты ее тоже узнала…
– Кого? – удивилась Нэнси.
– Девушку за соседним столиком. Это же Мильци Вроноски. Она играла в нескольких музыкальных фильмах.
– А мужчину, что сидит с ней рядом, ты знаешь? – спросила Нэнси.
– Нет, но если ты и дальше будешь так его разглядывать, я этого типа возненавижу.
Шон, извинившись перед Мильци, встал и подошел к их столику.
– Привет, принцесса, – поздоровался Шон и протянул Нэнси руку. Она не сразу пожала протянутую ладонь. – Представь нас, – попросил Шон.
– Тейлор Карр, – недовольным тоном произнесла девушка. – А это Шон Мак-Лири.
Мужчины обменялись рукопожатием.
– Так Шон и есть предмет твоих недавних огорчений? – спросил Тейлор, вспомнив телефонный разговор.
Ирландец сверкнул на него глазами. Он легко разделывался с молодцами куда покрепче этого. Но с этим парнем была Нэнси, и Фрэнк велел Шону охранять девушку. Сандра рассказала мужу о Тейлоре, и Лателла предупредил Мак-Лири: «У Нэнси появился парень, мальчик хороший…»
С Мильци Шон встретился у входа в «Викки», и она вцепилась в него, как клещ.
– Что это за недавние огорчения? – спросил, насторожившись, Шон.
Он хотел все выяснить, но боялся, что Нэнси взорвется от гнева. Хрупкая и беззащитная с виду, она могла устроить черт знает что, если ее заденешь.
– Так, светские сплетни, – притворно небрежным тоном ответила девушка.
– Хочешь потанцевать? – как ни в чем не бывало спросил Мак-Лири, не обращая внимания на глупый ответ Нэнси.
Если бы девушка отказалась от приглашения, а Шон продолжал настаивать, вмешался бы Тейлор, изображая галантного джентльмена. Она бы с удовольствием закружилась в объятиях Шона, если бы по мановению волшебной палочки пропала вся публика вокруг, в том числе и Тейлор, но особенно та противная певичка. Нэнси чувствовала, что Шон играет с ней, как кошка с мышкой, и, чтобы разрядить ситуацию, сказала:
– Мы уже уходим, Шон.
Она встала, за ней поднялся и Тейлор, ощущавший себя винтиком какого-то непонятного механизма. Но Шон по-хозяйски взял девушку за локоть. Наблюдавший за ними издалека Виктор Портана молил бога, чтобы не разразился скандал.
– Ты уйдешь со мной, – твердо произнес Шон. – Мистер Карр извинит нас.
– Мистер Карр просит тебя, Нэнси, отойти в сторонку! – угрожающе проговорил Тейлор.
Вмешалась Нэнси и произнесла слова, определившие ее дальнейшую жизнь:
– Уходи, Тейлор. Как бы там ни было, на этот раз победила я!
И с ликующей улыбкой она повернулась к Шону.
Глава 17
Этой волшебной майской ночью Нэнси открыла для себя Любовь. Она позабыла и прошлое, и будущее, отдавшись наслаждениям дня сегодняшнего.
Прохладной, искрящейся звездами ночью Нью-Йорк казался волшебной сказкой, счастливым островом, городом счастья, о котором пелось в старой песне. Шон держал Нэнси в объятиях, и они ехали по улицам Манхэттена в «Роллсе» 1950 года. Машину осторожно вел спокойный, неболтливый шофер. За окнами автомобиля проплывали небоскребы. Они совсем не напоминали такие далекие храмы Селинунте, но при взгляде на манхэттенские громады Нэнси охватывало волнение.
«Роллс» медленно и величественно катился по Бродвею.
Широкую улицу заполнили оживленные толпы; люди как раз выходили из театров и ресторанов, расположенных вокруг Таймс-сквер. Публика отстояла очередь, чтобы посмотреть последний модный мюзикл, и теперь на устах у всех были слова и мелодии из новой постановки.
Нэнси вспомнила слова Доса Пассоса и улыбнулась.
– Безнадежен тот, кто не умеет веселиться в Нью-Йорке, – вслух процитировала она.
– Ты сама – воплощенная надежда, – прошептал Шон, нежно коснувшись рукой лица девушки.
– Когда ты меня так обнимаешь, – сказала Нэнси, – мне кажется, я вижу прекрасный сон.
Она прижалась к Шону, словно хотела раствориться в его объятиях.
– Я в два раза тебя старше, а здравого смысла у меня вполовину меньше, – тихо произнес Мак-Лири, целуя ее волосы.
– Не обвиняй себя. Не желаю знать, как бы ты поступил, будь у тебя действительно голова на плечах.
– Тогда бы я немедленно отвез вас, мисс, домой.
– Только попробуй, убью!
– Ты же обо мне ничего не знаешь: не знаешь, кто я, откуда, чем занимаюсь.
– И знать не хочу. – Она зажала ему рот ладонью. – Мы с тобой в одной лодке, а капитаном – Фрэнк Лателла. Он – человек сильный и верный. Я хорошо знаю и Хосе Висенте. После того, как убийца расправился с моим отцом, Хосе с Фрэнком заменили мне его. А ты играешь со мной, как кошка с мышкой. Но теперь хватит, надоели мне твои недомолвки. Я люблю тебя, Шон, и все! А кто ты да откуда, меня не интересует!
Шон подумал, что наступил момент рассказать правду. Может, она поймет. Но только он начал говорить, Нэнси прервала его:
– Нет, не желаю ничего слушать о моем отце! Не хочу, чтобы ты вспоминал тот день. Это мои и только мои воспоминания. Я их ни с кем делить не хочу.
И на короткий миг перед Нэнси вновь предстало лицо умирающего Калоджеро и она сама, девочка в белом платье, что поклялась отцу отомстить. Но Шон склонился к ней, и воспоминания улетучились. «Роллс» с легким шелестом уносил девушку в страну снов.
Шон подумал, что никогда не встречал такую чистую девушку, как Нэнси, на такой он мог бы жениться. Он был уверен: будь жива его мать, Нэнси бы ей понравилась. Сейчас Нэнси принадлежала Шону, ее аромат и тепло, ее безграничная нежность и легкая краска смущения, ее трепет и любовный пыл, ее желание полностью раствориться в любимом – все теперь принадлежало Шону.
Сколько продлится это чудо? Ночь или мгновение? Такое ослепительное чувство, конечно, не могло длиться вечно, но тот, кто хоть на миг узрел прорезавший тьму свет, никогда не забудет этого. Из глубины прошлого вдруг выплыло воспоминание о преступлении и омрачило счастье любви. Шон очнулся, стряхнул с себя головокружительный морок и с ужасом спросил себя: что же будет с ним и с Нэнси в будущем? Но никто, даже Фрэнк Лателла и Хосе Висенте Доминичи, воплощавшие собой неписаные законы семьи, не мог помешать ему отдаться желанию, сжигавшему все тело.
Шон и Нэнси испытали всю глубину любви. Они вместе провели ночь в доме Шона, на квартире на втором этаже на 79-й авеню, выходящей окнами на зеленый парк и на залитую огнями далекую панораму Нью-Йорка.
Нэнси стала женщиной легко, раскрывшись, словно нежный цветок в первых лучах зари.
Глава 18
Телефонный звонок вырвал Неарко из объятий сна. Он поднял трубку и узнал энергичный голос Джимми Маррона:
– Извини, пришлось тебя разбудить.
– Надеюсь, на то есть основательная причина, – пробурчал недовольный Неарко.
– Некоторые вещи лучше сообщать немедленно, – заметил Джимми.
– Десять к одному: новость поганая, – отозвался Лателла-младший.
Неарко провел рукой по лицу и покрепче сжал трубку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39