Приказывал - все слушались. Шутил - все смеялись.
А к Диларе на этих встречах, вечеринках, праздничных мероприятиях относились, как к королеве.
И кому из женщин такое не понравится?
Дилара ещё не влюбилась, но уже прониклась к Томази глубоким расположением.
Однажды он попросил Дилару составить ему компанию, вечером пойти на день рождения к другу Васо. Перед этим заехали в магазин самых дорогих импортных нарядов для женщин, и Томази предложил Диларе выбрать приличное платье, туфельки - ну и - всё, что она захочет, пусть поговорит, посоветуется с продавщицей. О цене беспокоиться не надо.
И кому из женщин такое не понравится?
Дилара примеряла платья, и все они казались ей восхитительными. Но нужно же иметь совесть. Остановилась на одном - светло-палевом, с очень открытыми плечами и с глубоким вырезом сбоку до бедра. Ну, конечно, туфельки.
А какой выбор женского белья оказался в этом магазине! Продавщица показала несколько десятков разных комплектов. Диларе понравились ажурные трусики в виде яркой разноцветной бабочки. Но, когда она рассмотрела их поближе, оказалось, что они с браком. Зарубежные портные забыли пришить с другой стороны бабочки ещё один треугольник, оставили только шнурок. Молоденькая продавщица увидела замешательство на лице Дилары и рассмеялась:
- Берите, берите, сейчас во Франции именно такие все носют.
Она оглянулась по сторонам и, убедившись, что в отделе никого больше нет, быстро приподняла края своей коротенькой юбки и весело повернулась несколько раз перед Диларой:
- Правда, здорово?! Берите, ему понравится!
- Кому? - спросила Дилара и осеклась. Подумала, что выглядит уже совершенной дурой. В трусах не разбирается. Пришла с мужчиной, делает на его деньги покупки и хочет сохранить мину, что не имеет к нему никакого отношения. Не объясняться же тут с этой крашеной куклой, что у неё с этим грузином нет ничего серьёзного, что они просто друзья. Очень хорошие друзья.
Дилара попросила завернуть ей тот комплект белья, где к шнурочкам были пришиты всё-таки два треугольничка телесного цвета - и сзади и спереди. Потом подумала, и сама добавила в пакет ещё и цветную бабочку.

Вылетела из магазина, как на крыльях, вся в коробках и пакетах. Томази тоже, кажется, был очень доволен.
Сказал, что по дороге нужно ещё остановиться у ювелирного магазина.
Дома Дилара долго вертелась перед зеркалом, примеряла покупки. Достала из пакета бабочку. Ну, как не примерить! Сбросила с себя все одежды, завязала с боков шнурочки. Красиво, конечно. Повернулась… Нет… К этому надо привыкнуть. На вечер она, конечно, их не наденет. Остановилась на телесных. Всё-таки с двумя треугольничками чувствуешь себя как-то защищённее.
Странно - когда надеваешь хорошие вещи, будто и сама становишься другой. Изящной. Тонкой. Красивой.
Когда вечером Томази заехал за Диларой, у него просто перехватило его грузинский дух. Он вручил своей принцессе огромный букет цветов, пригласил пройти к машине, а сам стал спускаться по лестнице следом, но как-то с затруднениями, запинаясь. Уже на улице Дилара его спросила:
- Томази, вы, случайно, не заболели?
Охрипшим голосом он постарался её заверить, что всё в порядке.
Дверь в квартиру Васо Томази открыл почему-то сам, у него оказался ключ. Дома никого не было. В зале стоял стол, на который из-за изобилия всяких продуктов яблоку некуда было упасть. В центре - опять цветы. Огромный букет алых роз. Наверное, всё распродал бедный грузин и купил этот букет. А на сдачу чёрную икру, красную рыбу, заморские фрукты и восточные сладости.
И кому из женщин такое не понравится?

Дилару отсутствие в квартире гостей и хозяев вначале насторожило. Но потом это чувство прошло. Ну, разве можно бояться кого-нибудь, когда рядом такой добрый, такой надёжный друг, как Томази?
И она прошла и села на красивый, обитый красным бархатом стул с высокой спинкой, который стоял на одном конце овального стола, и к которому её пригласил Томази. А, напротив, на другом конце, сел он сам, на такой же красивый стул.
Он потом, после ужина, не то чтобы изнасиловал Дилару, нет. Он взял её силой. Всё-таки она почему-то до конца не думала, что у него, у этого доброго, обходительного мужчины, на уме только одно. Когда Дилара это поняла, - Томази к ней подсел, стал целовать плечи, просовывать руки в разрез платья, - когда она это поняла, она попыталась уйти. Выскочила из-за стола, побежала к двери. Пыталась открыть замки. Но их было много, и они не открывались. Томази с места не двигался и просто молча за Диларой наблюдал. Потом встал, тоже подошёл к двери. С улыбкой посмотрел в испуганные чёрные глаза Дилары. Погладил по длинным чёрным волосам. Сказал на грузинском какие-то, наверное, очень добрые, ласковые слова. Потом одним сильным движением правой руки рванул на ней платье сверху вниз, прямо от груди. Так, что маленькие груди Дилары выпали, выплеснулись из лифчика наружу.
Ещё несколько мгновений Томази смотрел, как Дилара стоит перед ним, среди палевых лохмотьев роскошного своего платья почти нагая, в тонких телесных плавочках, прикрыв груди обеими ладонями.

Потом он отнёс её в спальню на огромную кровать, где всё уже было приготовлено к приёму дорогой гостьи.
Нужно отметить, что до этого у заводного кавказского обольстителя всё шло, как по маслу. Катал, дарил, угощал. В конце концов - заманил, раздел. Все пункты нехитрого шаблончика, как всегда, осваивались без проблем, пролетали, как полустаночки, и впереди уже маячило долгожданное, вымученное счастье обладания. Почему вымученное? Потому что ухаживание за женщиной день за днём просто так, без полового удовлетворения, причиняло бедному Томази нечеловеческие мучения.
В самые критические моменты (у мужчин тоже бывают критические дни), он подъезжал к гостинице «Нурлан», хватал со скамейки, не глядя, первую попавшуюся проститутку, отвозил к себе на дачу и там, всю ночь напролёт, рыча и кусаясь, пытался утихомирить в ней своего взбесившегося дружка. Однажды ему попался трансвестит, но Томази обнаружил это только наутро. - Ну и ладно, - подумал он - какая, в принципе, разница?
Так вот. Отнёс Томази свою добычу на кровать. Дилара не сопротивлялась. Не цеплялась за остатки одежды - Томази тут же содрал с неё и трусики и лифчик - послушно раздвинула ноги.
На этом, собственно, победы Томази и закончились.
До седьмого пота он пытался пробудить в молоденькой женщине, хоть капельку участия - результата не было никакого.
Вообще-то у прекрасного пола, в особенности у тех, кто понимает, Томази пользовался громким успехом. У него была феноменальная потенция. Как у шлагбаума, нормальное положение открытое - то есть - в поднятом состоянии, так и у Томази состояние эрекции было нормой. Если в течение дня давление в брюках у Томази ослабевало хотя бы на полчаса, он начинал беспокоиться и подумывать о том, что нужно бы показаться врачу-специалисту.

Томази привык к тому, что женщины с ним в постели плачут и стонут от счастья и много раз, представляя на месте очередной проститутки Дилару, думал, как удивлена, как обрадована будет она, узнав поближе о его замечательных мужских способностях.

Но Дилара не обрадовалась. Она даже как будто не обратила на них внимания.
Что, конечно, глубоко задело самолюбие Томази.
- Да не может такого быть! - сказал себе Томази. Кроме того, что он её сильно хотел (а хотел он всех женщин и всегда), Дилара ему ещё и очень нравилась.
И, проведя ночь в бесплодных стараниях добиться от неё хотя бы ответного поцелуя, Томази решил немного изменить тактику.
Наутро он был очень нежен. У кровати уже стоял букет свежих роз. Завтрак Томази принёс Диларе в постель. Кроме этого он постоянно просил прощения и объяснял коварство своё и несдержанность чувством большой и чистой любви, с которой он просто не в силах справиться.
И кому из женщин такое не понравится?
В общем, Дилара его простила. Если любовь, то, конечно, ладно. Ведь, в принципе, хороший человек, этот Томази.
Хороший человек продолжал на каждом шагу оказывать ей знаки внимания, стал запросто заезжать к Диларе домой. Конечно, оставался на ночь.
И - победил!
Через две недели, где-то уже под утро, на седьмом часу непрерывных и очень близких сексуальных отношений с настойчивым Томази, Дилара испытала чувство оргазма. Впервые в жизни!
Когда через неделю она это чувство испытала во второй раз, то поняла, что влюбилась.

Через неделю - это не означает, что Томази пришёл к ней в следующий раз через неделю. Он уже фактически жил у Дилары и своим половым интересом оделял её на каждом шагу в самом буквальном смысле. Обычное прикосновение, случайно брошенный на него взгляд, Томази рассматривал как призыв и моментально бросался его исполнять.
Поскольку оргазмы у Дилары стали получаться уже почти регулярно - один - два раза в неделю, то она считала, что ради этого всё остальное время стоит потерпеть.
Каждую ночь, с усердием графа Монтекристо, пробивающего в скале путь к свободе, Томази пробивался к её сердцу и, когда труды его вознаграждались криками Дилары - в эти минуты она кричала, как кричат морские чайки - только тогда Томази чувствовал, что как мужчина, он состоялся, и он был счастлив.
Ну и ладно, хороший человек, этот Томази, и Диларе повезло. Старался он её понять. Наверное, и действительно, любил. Или хотя бы - был влюблён.
Но тогда возникает вопрос:
- А почему он, если такой хороший и если любил, то не женился? Если у людей в половых отношениях наступает немыслимая красота, то они обязательно должны жениться. И, если позволяют здоровье и возраст - заводить детей.
Почему Томази не женился на Диларе, или - хотя бы не сделал ей предложения?
Ответ прост, как три рубля: потому что Томази уже был женат.
В далёкой Грузии, в маленьком горном селе его всегда ждала жена с красивым грузинским именем Дали.
И у неё уже были дети от Томази.
А в город Дилары Томази приезжал на какие-то бандитские заработки и на этот период ему, при его эпикризе, совершенно необходима была женщина. Лучше - постоянная. Ещё лучше - чтобы хорошенькая.
Дилара подходила вполне.
Только она с определённого времени стала задавать себе вот этот самый вопрос:
- А почему Томази на ней не женится? Или - хотя бы не предлагает руки и сердца?
Она бы, конечно, отказала. Ещё чего!
Но почему он никогда даже не заговорит с ней на эту тему?
И вот, когда Томази рассказал Диларе и про детей, и про Дали - тут то и начались про меж них настоящие, как у всех любовников, отношения. Которые и закончились согласно неписанным канонам этих самых отношений: Томази, конечно, дошёл до того, чтобы обещать жениться, но под разными предлогами это мероприятие откладывал.
Дилара взбунтовалась, стала угрожать разрывом. Потом привела угрозу в исполнение пусть не оригинальным, но действенным способом: когда Томази в очередной раз поехал к себе домой, в Грузию, Дилара отдалась президенту другой кавказской группировки, низенькому и толстому Гранти.
Дилара была очень довольна своей маленькой женской местью. Когда Томази от жарких объятий законной супруги захотел вернуться в жаркое лоно любовницы, она сразу же ему об этом объявила:
- У меня, мол, другой мужчина.
Томази разговаривал с ней по телефону, он собирался навестить Дилару после двухнедельной разлуки. Он уже купил цветы и в предвкушении встречи уже испытывал радостное возбуждение (слово «волнение» тут не подходит). И тут - «У меня другой мужчина». Это гром с ясного неба обухом по голове.
Но и это было не самое страшное. Хоть и обидно, конечно. Ещё как обидно! Самое страшное, самое обидное, самое унизительное было впереди.
- Кто он? - спросил Томази, надеясь втайне, что Дилара решила просто его немножко припугнуть.
- Так, один человек, - уклончиво ответила ему Дилара. Крупный бизнесмен. Круче тебя.
Обидно, конечно.
Но и это всё были мелочи, сущая ерунда по сравнению с тем, что ещё потом узнал Томази.
Он спросил:
- Он татарин?
- Нет.
- Русский?
- Нет.
- Грузин?..
- Нет.
Последовала длинная, глубокая пауза.
Потом осторожно, боясь самой страшной своей догадки, почти шёпотом:
- Армянин?
Дилара тоже выдержала паузу. Потом с наслаждением, как будто вонзая кинжал по самую рукоять в сердце врагу всего рода человеческого, она чувственно и внятно шепнула в трубку:
- Да…

Дальше Томази не мог больше разговаривать. Он бросил трубку, выскочил из телефонной будки и стал рвать на себе волосы во всех местах, куда только мог дотянуться руками и зубами.
Когда я познакомился с Диларой, у неё уже не было ни Томази, ни Гранти.
Она сказала мне, что я у неё седьмой. Мысленно пересчитала, загибая пальцы. Сказала, а потом задумалась:
- Да… седьмой… Неужели у меня было уже столько мужчин?
Я почему-то представил, как семеро мужчин, изголодавшихся самцов, стоят голыми в одну шеренгу, со своими орудиями наизготовку. Великолепная семёрка. Среди них - я. А Дилара, тоже голая - напротив.
И как всегда, стеснительно улыбается.
Из всех прежних знакомств один Томази не мог забыть Дилару, не мог до конца её оставить. Он ей звонил, заезжал к ней на работу. Угрожал, уговаривал - требовал свиданий.
У Дилары завязывались новые романы, развязывались, а Томази всё пытался втиснуться промеж них. Бежал рядом с жизнью Дилары, свистел, корчил рожи и улюлюкал, но она уже всерьёз не воспринимала этого настырного грузина.
Хотя, когда у неё, случалось, достаточно долго не появлялось, не бывало уж совсем никого-никого, дверь Томази она открывала.

Дилара, конечно, не удержалась, чтобы, со свойственной ей, почти детской, откровенностью, рассказать бывшему своему любовнику (здесь речь идёт о Томази), о том, что она уже опять не одна. Томази на всех прежних было наплевать. Никого из них он не воспринимал серьёзно, а вот ко мне Дилару, которую до сих пор считал своей, приревновал. Обещал задавить на дороге своими «Жигулями-люкс». Дилара пересказывала мне со смехом об этих телефонных угрозах отверженного грузина. Говорила, что у него есть ещё и пистолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58