– Подождите! Что-то не доверяю я вашей беспризорной технике, давайте-ка лучше спустимся по лестнице, – остановил их Иван. Кряхтя и спотыкаясь с непривычки, почтенные начальники припустили за ним. Пожалуй, одолевать столь сложный спуск пешком им довелось впервые в жизни.
В холле первого этажа их ожидало удивительное зрелище: невозмутимый киберуборщик пытался запихнуть в утилизатор истерически вопящего адъютанта начальника полиции. Несчастный парень из последних сил растопыривал конечности, извивался и напрягался, стараясь застрять в горловине входного отверстия. Киберуборщик беспристрастно оценил ситуацию, приподнял свою жертву за ногу и проговорил в микрофон радиосвязи:
– Взываю резчика-крошильщика. Попался неформат. Требуется подрихтовать.
– Что здесь происходит? – в ужасе взвыл начальник полиции. – Да вы хоть знаете, что с вами будет за покушение на жизнь моего офицера?
Главшеф ИИИ лишь потрясенно распахивал рот, будто рыба, принудительно сменившая среду обитания.
– Не хочу в утилизатор! – вопил обреченный адъютант.
– Ты – мусор, – безапелляционно заявил киберуборщик. – Ты подлежишь немедленной ликвидации.
– Мусора, менты поганые, волки позорные… – забормотал Птенчиков, завороженно наблюдая за происходящим. – Кнопка! Где у него кнопка?
Он подскочил к взбунтовавшемуся роботу и принялся шарить по гладкой поверхности.
– Да что вы его щекочете! – раздался звонкий девичий голос, и взглядам присутствующих предстала обнаженная секретарша. – А ну, пропустите!
Она бесцеремонно отодвинула Птенчикова в сторону, подцепила изящным ноготком квадратную черепушку киберуборщика и запустила руку в микросхемы. Робот дернулся и затих.
– Вот так, – удовлетворенно произнесла секретарша. – Ишь, разошелся!
Получивший свободу адъютант грузно шмякнулся на пол. Присутствующие облегченно перевели дух.
– Мадам, вы были великолепны! – Птенчиков склонился в галантном поклоне.
– Вы и сейчас… великолепны… – прохрипел адъютант, потрясенно таращась на голую девицу.
– Вот нахал! – возмутилась секретарша. – Я не дала вам бесславно погибнуть в утилизаторе, можно сказать – спасла честь вашего мундира, а вы!..
– Не честь, а часть, – возразил изрядно потрепанный парень.
Начальник полиции решительно вклинился в зарождающийся диалог:
– Хотелось бы все-таки узнать, почему моего адъютанта чуть не спустили в утилизатор?
– А… э… – смутился офицер.
– Извольте отвечать по форме!!! – рявкнул теряющий терпение генерал.
– Так точно! – Адъютант преданно вытаращил глаза. – Согласно полученной инструкции, я имел честь доставить мэтра Птенчикова к пункту назначения. Однако проникнуть внутрь нам не удалось ввиду непредвиденных действий агрессивно настроенной входной двери. Я изучил диспозицию и сменил дислокацию, заняв стратегически важный пункт между косяком и створкой, что дало возможность мэтру совершить марш-бросок к ставке командования. Однако киберуборщик, заметив, что моя… – Офицер неожиданно запнулся.
– Да-да?
– Спина! – подсказал Птенчиков.
Адъютант благодарно моргнул.
– Так точно, спина является помехой для движения двери, удерживая ее в полуоткрытом состоянии, классифицировал меня как предмет, нарушающий порядок в помещении, иначе говоря – мусор.
– Великолепно! – протянул начальник полиции. Секретарша, слушавшая адъютанта с большим вниманием, хихикнула в кулак. Генерал неодобрительно взглянул в ее сторону: – Мэтр, кажется, совсем недавно вы что-то говорили по поводу достоинств этой парочки?
Птенчиков тоже невольно взглянул на девицу и стыдливо потупился:
– По-моему, они очевидны…
– Ну, знаете ли! – вскинулась девица. – С меня довольно. Я уезжаю домой. Надеюсь, из костюмерного цеха уже доставили заказанный комплект одежды!
Замысловато вильнув пышными бедрами, она развернулась и удалилась в сторону приемной главшефа ИИИ – на свое рабочее место.
– Пожалуй, я тоже пойду, – неожиданно очнулся главшеф. – Дела, знаете ли, работа… – Он неопределенно помахал в воздухе рукой и поспешил следом за секретаршей.
– По-моему, он надеется, что заказанный комплект одежды еще не доставили, – задумчиво констатировал молодой полицейский.
Начальник полиции обязал адъютанта оказывать мэтру всестороннюю поддержку в расследовании и со счастливым чувством пусть не выполненного, но скинутого на чужие плечи долга отправился в Управление. Там среди вымуштрованных и облаченных в форму подчиненных он чувствовал себя гораздо комфортнее, чем в окружении этих непредсказуемых историков, у которых даже техника то и дело нарушает инструкции.
Иван окинул взглядом очередного робота-ремонтника, деловито пробегающего мимо, и болезненно поморщился:
– Да уж, здесь мы больше ничего интересного не увидим. Думаю, пришло время отправиться в Реабилитационный центр, познакомиться с пострадавшим и попытаться с ним поговорить.
– Будем проводить допрос? – восхищенно распахнул глаза адъютант, предвкушая возможность увидеть мэтра в деле.
– Скорее, беседу, – уточнил Иван. – Ведь статус этого человека как преступника пока не определен.
– Я домчу вас до Центра в мгновение ока, – пообещал полицейский и кинулся к входной двери, намереваясь отработанным движением пожертвовать своей филейной частью на благо следствия. Однако Птенчиков не торопился воспользоваться его служебным рвением – круто развернувшись, он направился к переходу в соседнее крыло ИИИ.
– Мэтр, куда же вы? – растерялся адъютант.
– Чтобы вести беседу с потерпевшим, нужно как минимум выучить старотурецкий. – Голос Птенчикова долетал из дальнего конца коридора. – За мной, коллега!
В Лаборатории Погружения в языковую среду Ивана встретили как старого приятеля и выразили желание помочь, несмотря на поздний час. Еще бы: готовясь к предыдущему расследованию, мэтр успел выучить и древнерусский, и древнегреческий, и идиш, и даже санскрит! Такая тяга к знаниям в комплекте с профессиональной самоотверженностью не могла не вызвать уважения ученых. Пока автомиксер растворял в воде соответствующий языковой концентрат, Иван угощался травяным чаем, облегчающим усвоение материала, и сочувственно выслушивал жалобы пожилого лаборанта.
– Вы не поверите! После этой ужасной аварии чуть не рухнули все языковые барьеры. Теперь нам приходится вести непрекращающуюся борьбу за чистоту языка. Фильтры меняем едва ли не каждый день! – Безутешный в своем горе, лаборант так закатил глаза, что Иван всерьез обеспокоился, удастся ли ему вернуть их на место. – А ведь раньше вполне хватало ежегодных профилактических процедур. Вы не поверите!
– Что вы, я охотно вам верю, – попытался утешить лаборанта Иван.
– О-о, вы не поверите! – упорствовал тот. – Англичане – весьма культурные люди, но их вездесущий язык так и норовит вылезти за рамки приличия! Удержать его в родной ванне стало невозможно. Портит фильтры, просачивается во все щели, засоряет исторически чужеродную речь. Настоящий лингвистический узурпатор! Вы не поверите…
Во что еще должен был не поверить Иван, так и осталось тайной. На панели управления замигал зеленый глазок, сигнализируя о том, что лингвистический раствор готов.
– К сожалению, я должен вас покинуть. Профессиональный долг, знаете ли, обязывает искупаться… то есть поучиться. – Иван торопливо вскочил. Молоденький адъютант, оставленный в компании не в меру разговорчивого лаборанта, проводил Птенчикова тоскливым взглядом.
К некоторому разочарованию Ивана, в лингафонном кабинете его ждала самая обычная ванна, заполненная зеленоватой мерцающей жидкостью. А он-то надеялся попариться в настоящей турецкой бане! Что ж, не будем привередничать, у специалистов лаборатории сейчас и без того немало забот. Мэтр скинул банный халат, заботливо выданный на входе, и с наслаждением погрузился в языковую среду.
Крошечные пузырьки приятно покалывали тело. Иван устроился поудобнее и постарался максимально расслабиться, впитывая всей кожей сложный и немалый по объему лингвистический материал. Перед внутренним взором поплыли поначалу неясные, потом все более отчетливые картинки: минареты, султаны, дервиши, шумные караваны… Очарованный непривычными образами, Иван испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение. По лицу его блуждала блаженная улыбка.
Два часа пролетели незаметно – просто в какой-то момент картинки, проплывающие перед внутренним взором обучаемого, померкли и прекратили движение. Иван нехотя покинул ванну. «Все-таки в научно-техническом прогрессе есть свои плюсы, – размышлял он, промокая влажные волосы полотенцем. – Тот же злополучный английский я учил шесть лет в школе плюс еще пять – в институте. А толку? А тут – пара часов удовольствия, и любой язык у тебя в кармане, то есть в голове».
Иван вышел в холл лаборатории. Несчастный адъютант, измученный словоохотливым ученым, так этому обрадовался, что едва не опрокинул стол, выскочив мэтру навстречу.
– Как вы себя чувствуете? – участливо поинтересовался сотрудник ИИИ.
– Чувствую себя замечательно, – бодро отрапортовал Иван. – Вот только левый висок немного покалывает. Но это ерунда, сейчас пройдет.
– Я так и знал! – всполошился лаборант. – Вы не поверите, но это наверняка вездесущий английский снова просочился сквозь фильтр. Прошу вас, сядьте, закройте глаза и попробуйте сконцентрировать свое внимание на болевой точке.
Иван послушно опустился в кресло и сосредоточенно засопел.
– Что чувствуете? – почему-то шепотом поинтересовался сотрудник ИИИ.
– Кажется, я забыл около ванны свои носки, – мучительно наморщив лоб, сообщил Иван.
– Так, хорошо, – констатировал лингвист. – Продолжаем концентрироваться. А что теперь?
Все происходящее казалось Ивану несерьезным, и он уже собрался вскочить с кресла, соврав, что боль прошла. И тут перед его мысленным взором возникло огромное ярко-красное яблоко, из круглой дыры в боку которого, нагло ухмыляясь, таращился жирный червяк. Червяк ехидно прищурился и заголосил: «Apple! Apple!»
Схватившись за голову, Иван в ужасе закружил вокруг кресла, пытаясь избавиться от навязчивого видения. Неожиданно возле его уха раздался сухой щелчок, гадкая картинка исчезла, а вместе с ней пропали и неприятные ощущения в области виска. Иван недоверчиво ощупал свою голову и с благодарностью посмотрел на лаборанта.
– Вы не поверите, – как ни в чем не бывало заявил тот, пряча в нагрудный карман блестящий продолговатый предмет. – Я сейчас упорядочил ваши мозговые файлы при помощи лингвистического микроизлучателя. Он позволяет устранять мелкие погрешности, возникающие при изучении иностранных языков методом погружения. Ведь идеальной чистоты концентрата добиться очень сложно. Многие слова кочуют из языка в язык, адаптируются, трансформируются, а иногда даже кардинально меняют свое значение. Вот помню, у нас был случай…
Мельком глянув на несчастное лицо адъютанта, Птенчиков понял, что молодой человек на грани нервного срыва. Выдав одну из своих самых обворожительных улыбок, Птенчиков прервал излияния лаборанта:
– Мне безумно жаль, что мы не сможем услышать продолжение вашей увлекательной истории. Нас ждут неотложные дела, и мы вынуждены откланяться.
– Да-да, конечно, – засуетился лаборант. – Приходите к нам почаще. И своего юного друга приводите, он такой приятный собеседник. Вы не поверите!
– С чего он взял, что я хороший собеседник? – поразился адъютант, оказываясь за дверью. – За прошедшие два часа я и рта не успел открыть.
– Лучший собеседник тот, кто умеет слушать, – пояснил Иван. – Вы не по… гхм. – Он закашлялся, заметив, как побледнел полицейский. – Словом, я полагаю, что именно это качество мне придется проявить в беседе с нашим обгоревшим пришельцем. Вы не подбросите меня до Реабилитационного центра?
– Конечно! – Адъютант заметно повеселел.
– Тогда нам стоит поспешить.
В центральном холле Института их ждал сюрприз – агрессивно настроенную входную дверь кто-то догадался заклинить тяжелым и неповоротливым утилизатором. Теперь она лишь сердито жужжала, предпринимая тщетные попытки сдвинуть его с места.
– Мэтр, это ловушка! – взвыл адъютант, содрогаясь всем телом при воспоминаниях о своем недавнем знакомстве с железными тисками киберуборшика. Однако Птенчиков его не слышал: внимание мэтра привлек небольшой листок с криво набранным текстом, прикрепленный к стене где-то на уровне колен: «Потерявшего бумажную книгу просят обращаться к администратору».
Словосочетание «бумажная книга» буквально заворожило Ивана. Здесь стоит отметить, что в XXII веке книги выглядели несколько иначе, чем привыкли мы с вами: измельченная информация запрессовывалась в небольшую таблетку, которую следовало проглотить, запивая небольшим количеством теплой воды. Полчаса на переваривание – и готово: мельчайшие подробности сюжета надолго оседают в мозгу «читателя». Поэтому появление настоящей книги, а тем более ее пропажа не могли оставить известного библиомана Птенчикова равнодушным. Сунув голову в окошко администратора, Птенчиков взволнованно поинтересовался:
– Она еще здесь?
– Кто? – растерялась молоденькая девица и испуганно заглянула под стол.
– Книга, – коротко ответил Иван.
– Ах, вы об этом. – Администраторша была явно разочарована. Открыв один из многочисленных ящиков, она двумя пальчиками извлекла оттуда миниатюрную книжонку и небрежно швырнула на стойку. – Ваша?
– К сожалению, нет. Я просто интересуюсь, – признался Иван, перелистывая странички. Книжка оказалась сборником репродукций каких-то восточных миниатюр.
– Какая жалость, – закатила глазки девица. – Валяется здесь уже больше недели, пыль собирает. Эти киберуборщики совсем распоясались. Тащат мне всякий хлам, будто у меня здесь бюро находок, да еще и объявления клепают, стену пачкают.
– Значит, эту книгу принесли после взрыва?
– Нет, до, – отрезала девица и доверительно понизила голос: – Наши роботы и до катастрофы не отличались хорошими манерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41