https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/rasprodazha/
Так на хрена всё это надо, если книжка стихов до сих пор не вышла?
Моргунов стал возбуждаться выше, чем в разговоре с Майкой. Наглый фраер дошел до такого запала, что обвинил Славку в самом страшном для блатного преступлении — он не отвечает за свое слово. Главврач держался изо всех сил, хотя ему очень хотелось налить глаза кровью и врезать Сосисомиди не слабее режиссера Петрова. Однако поведение доктора Славки уже сильно соответствовало его служебному креслу.
Моргунов изобразил на себе вид явного психиатра при анализе серьезного отклонения и медленно потянул к животу ящик стола. Сосисомиди сперва испугался: вдруг главврач даст ему по морде вовсе не привычной сковородкой, а куском мебели, но потом успокоился. Моргунов швырнул перед собой какую-то бумагу и со словами: «Читай, придурок!» хрустнул костяшками пальцев.
Янис не верил своему счастью. Международное благотворительное общество имени патера Брауна в качестве явно гуманитарной помощи стало спонсором известного поэта Сосисомиди и подписало договор за издание его сборника аж в два печатных листа громадным пятисотштучным тиражом. За такую радость Янис уже был готов к тому, чтобы Славка разминал кости явно по поводу его сомнительного поведения и даже прикидывал: может, как-то под нужным углом подставить рыло для удобства руководства?
Моргунову таки да было дешевле дать Судну по корме, чем вести себя соответственно новой должности. Сосисомиди, так и не дождавшись правильной реакции, до которой нарывался нецензурным поведением, повел себя соответствующим образом. Вместо того, чтобы благодарить Моргунова за исполнение мечты всей жизни, Янис стал борзеть еще больше. Так если Славка отвесил бы нахалу всего одну бабку, разве Судно стал нагло ронять из себя, что давным-давно заработал издание собственноручных выдающихся произведений? Никогда. Он бы думал лишь про чтобы его больше не били и кланялся за сильное внимание начальства не только до поэтического дара, но и чересчур опухшего сурла подчиненного.
Раз такого не произошло, Сосисомиди, оборзев до бесконечностей, начал намекать, до чего он перепарился среди рекламных дел. И если ему срочно не оказать помощь, так следующие трудовые свершения станут не столь значительными.
После таких заявлений доктор Моргунов снова немножко взбудоражился, но взял себя в руки и спокойно заметил: какие дела, Сосис, разве я тебе мало плачу? Или ты забыл, как совсем недавно глотал слюни при виде лушпаек с-под апельсин в мусорных баках «Синих зорь»?
Вам бы всё деньгами мерять, вконец офонарел начальник рекламы, мне важнее душевные порывы. Из-за почти круглосуточной гиппократовской работы нет никакой возможности для вдохновений на благо мировой литературы.
Сосисомиди брехал Моргунову не хуже, чем в своих стихах. После того, как Янис завязал мастурбировать рифмами на бумаге, он почувствовал тягу до других крайностей интимной жизни. На свою Веру поэт не мог рассматривать иначе, чем на бесплатное приложение до чугунной сковороды, хотя природа настойчиво стала требовать за себя даже среди насыщенных трудовых будней. Некоторые женщины, до которых пытался приставать Судно, оказывались куда несговорчивее редакторов и посылали его туда, где он давно заслуживал побывать. Тем не менее, Сосисомиди уже не так требовалось выдавливать из себя поэзию, как заняться на практике тем, за что он мечтал в свое время, когда слагал стихи про любовь. Даже если стихотворения посвящались великому Ленину, Партии, Конституции и прочим объектам сексуального поклонения рифмоплета.
Зато сейчас за партию у Яниса не возникало дурных мыслей, а потому Судно открытым текстом заметил Моргунову: нельзя ли ему лично подлечиться интенсивной терапией? Курс профилактики здоровья наверняка поможет Сосисомиди приложить еще больше усилий для работы на благо родины.
Моргунов прекрасно понимал — только дурдом способен на такой подвиг, как окончательное восстановление мозговых функций пресс-атташе, и уже хотел тоже возбудиться, исключительно по поводу задницы Яниса, но передумал. Гнусно ухмыльнувшись, Славка отказался от мысли превратить своему подчиненному морду в жопу, зато с заботой в голосе брякнул: Сосис, ты прав на сто процентов. Тебе таки да надо подлечиться. Я уже звоню завотделением. Мужским? Женским? Хорошо, выбирай любую медсестру и до следующего задания сделай вид, чтобы я тебя искал.
Янис, вместо того, чтобы ускакать козлом навстречу мечте, решил ковать желания, пока хозяин не рычит, как обычно. И, набравшись духа, выпалил из себя: он может трудиться в два раза быстрее, однако этому сильно мешает отсутствие персонального транспорта. И вообще, явная дискриминация творится на фирме — у директора Борща есть «Москвич» при водителе, а более ценный работник Сосисомиди должен бегать пешком вокруг себя и средств массовой информации.
Главврач, улыбнувшись еще гнуснее, заметил: фирма пошла на разор для директора из-за того, что ни один дурдом ни за какие деньги не даст Борщу справки за возможность собственноручно крутить рулем. Но когда Янис еще не попал в поле зрения альтернативной от «Гиппократа» медицины и имеет право водить машину с психической точки зрения, так черт с ним, фирма пойдет на дополнительные расходы. Ты машину водить умеешь? Ничего, научим. Вон медведь в цирке на мотоцикле ездит, а ты не намного его дурнее. Значит, пока главное, какая машина тебе по душе. Давай выбирай.
Сосисомиди не удивлялся, что Моргунов прет танком навстречу всем его желаниям. Судно был за свои способности такого мнения, которое раньше всю дорогу подчеркивал в статьях про собственное творчество. Потому Янис потребовал машину «Чайка». Из других крутых авто он еще знал за «Волгу» и «Победу».
Начальник Судна проникся невиданной добротой до нужд своего ценнейшего сотрудника. «Чайка»? Ты бы еще инвалидку с ручным управлением попросил, хотя именно на такой машине, как кажется медицине, давно заслужил кататься среди города. Значит так, никаких дешевых «Чаек» и прочего задрыпанного старья. Давай выбирай, вот тебе каталог новейших рындванов.
Моргунов добирал настроения, пока фраер тщательно изучал проспект. Наконец Судно ткнул пальцем в один из автомобилей. Это был не какой-то дешевый «Мерседес» или «Порше», а гоночная машина ручной сборки, предназначенная для «Формулы-1». Янис выбрал ее вовсе не потому, что каждый малохольный любит гонять очень быстро, а из-за надписи «Мальборо» на двери. Судно вспомнил, как в свое время девушки буквально вешались на шею ребятам, курившим именно такие сигареты, и потому решил: новая машина как нельзя лучше будет способствовать устремлениям в личной жизни.
Моргунов окончательно догнал, как была неправа Майка, упрекая его в шкурных интересах. В конце концов он — не Сосисомиди, смывшийся подлечиться с мечтой за машину с надписью «Мальборо». Но слово есть слово, и, хотя многие блатные по старой привычке считали: даже страшная клятва, данная лоху, не громче пустого звука, Моргунов повел себя не как рецидивист, а работник нашей медицины. Прежде чем приступить до завалов неотложных дел, Славка срочно попросил Гнуса поскорее научить Яниса водить автомобиль.
В это время истекающий слюной и полузабытыми предчувствиями Янис выбирал, какую из медичек осчастливить своим вниманием. Из всех девушек требовательный Судно отобрал ту, что наиболее соответствовала его давним мечтаниям о поэтической любви при жизнеутверждающем начале партийных постановлений. Сосисомиди остановил свой благосклонный взор на высоченной девице, затянутой в кожу до такой степени, что ее грудь оставалась практически неприкрытой из-за плотного использования дорогого материала на других местах.
Судно не просто хотел подлечиться, а, в первую очередь, доказать самому себе, насколько он крут. Так девушка в коже с металлическими вкраплениями — это не потупившая глазки скромница в белом халатике, стоявшая рядом. Тут возможна не покорность женщины, неспособной устоять против обаяния Сосисомиди, а совсем любовь по-другому. Янис давным-давно явственно представил себе такую сцену: он с яростью льва набрасывается на физически сильную женщину, она отчаянно сопротивляется, но в конце концов, сломленная мощным напором, отдается во власть победителя, доказывая тем самым, до чего он крутой мужик.
В отделении интенсивной терапии дерзкие мечтания Сосисомиди сразу стали воплощаться в жизнь.
В том, что он сделал правильный выбор, Судно лишний раз убедился в палате. Она была оборудована специальными приспособлениями, напоминающими орудия пыток. Сосисомиди аж взмок от возбуждения, разглядывая вокруг себя всякие цепки, кожаные поводки, какое-то подобие средневековой колодки, плети и прочие способы предохранения, ставшие известными нашей медицине сравнительно недавно. Пока Янис раздумывал, с чего бы начать, медсестра решительно взяла на себя любовную инициативу.
Судно не успел гавкнуть, как оказался без штанов, зато при собачьем ошейнике с длинным поводком, хотя Сучка поблизости не наблюдалось. Янис попытался вырваться, но девица оказалась куда сильнее, чем ему мечталось. Вдобавок она так перетянула его по заднице плеткой, что Судно сразу вспомнил за чугунную сковородку Веры с какой-то непонятной нежностью, а потому покорно позволил нацепить на собственное рыло некое подобие кожаного намордника. За такую любовь Сосисомиди даже не смел мечтать. Девица заставляла его вылизывать высоченные каблуки и подошвы своих сапог, целовать бидэ со всех сторон, медленно подводя до высшего кайфа. Он наступил в ту минуту, когда медсестра использовала Судно по прямому назначению в качестве унитаза.
Вырвавшись из отделения интенсивной терапии, Янис больше не помышлял за профилактику здоровья и даже был готов работать за меньшие бабки, лишь бы его никто не заставлял лечиться в «Синих зорях» или в другой поликлинике до конца жизни. У ворот санатория Яниса ждал шикарный джип с хромированными наворотами, и ребята затормозили разбег начальника рекламы. Садись в машину, уважаемый, ласково просили подчиненные Гнуса, будешь учиться ее водить. Судно воспрял духом, проникся до себя местами потерянным уважением и по-быстрому засунул свою исхлестанную жопу в роскошный салон автомобиля.
Сперва Сосисомиди попытался сходу овладеть рулем, однако ребята культурно объяснили: учиться водить там, где ездят другие люди, а тем более есть столбы, нежелательно. Сейчас они приедут на автодром и уважаемый пройдет курс молодого водителя. Ребята проехали вниз парка Шевченко мимо запрещающего знака над головой постового, сделавшего вид, словно никакие центровые машины не пылят там, где нельзя всем остальным.
Автодром представлял из себя довольно широкую площадку, заканчивающуюся лестницей, ведущей до моря. Янис увидел пляж, и его стало мутить еще больше, чем во время любовных утех в отделении интенсивной терапии. Так ребята сходу его успокоили: хороший вестибулярный аппарат нужен летчикам, а не всем водителям подряд.
После этих слов Янис уже был готов взлететь даже без самолета вовсе не по причине снова улучшившегося самочувствия, а при виде своего персонального автомобиля с надписью «Мальборо», как того сам и пожелал. Автомобиль представлял из себя гигантскую сумку «Мечта оккупанта», оборудованную четырьмя колесиками. Бригада Гнуса популярно объяснила кандидату в шофера: первоначально ему нужно выучиться ездить без двигателя внутреннего сгорания, развивая координацию движений. Янис не успел сказать, что он передумал не только насчет курсов автолюбителей, но и потерял мечту за собственный автомобиль, как очутился в сумке.
Длинные ручки «Мечты оккупанта», подобно ремням безопасности, были наброшены на плечи ученика мастеров авто — и прочих дел. Чтобы руки Яниса не свисали без дела по бокам напоминающего «Запорожец» автомобиля, инструктора вождения всунули в них две палки и скомандовали уважаемому начинать движение по прямой. Янис, как и все начинающие водители, не сразу догнал строгих требований своих наставников. Зато, когда Судно укололи ножом в и без того болящий зад, он стал отталкиваться палками от планеты еще быстрее, чем лыжник перед финишем. Бригада Гнуса не собиралась учить Яниса вождению абы как, а потому постоянно помогала ему советами, пинками и специальным автолюбительским прибором шило.
В результате Судно гонял по площадке в сумке с надписью «Мальборо» не тише, чем на обещанной гоночной машине. Он даже не допускал дурной мысли, что Моргунов хоть в чем-то обманул своего подчиненного. Езда на колесах и надпись «Мальборо» были тому явным свидетельством. Судно добирал скорости, сильно напоминая из себя мини-тачанку имени Чапаевской дивизии, пока не вылетел на лестницу.
В отличие от своего подопечного, инструктора спустились вниз не на машине, а пешком. Они бодро заметили неважно выглядывающему из сумки Янису: первый урок прошел в общем-то неплохо. И если Сосисомиди дальше будет возбухать по нервам окружающих, так его начнут обучать не езде при надписи «Мальборо», а вовсе полетам с этой самой лестницы без подручных средств в виде самолета. Ты у меня не хуже Гастеллы залетишь, честно предупредил его один из амбалов, вытряхивая Судно из сумки. Так сильно, что даже завяжешь мечтать за езду на катафалке.
Сосисомиди клялся своим значением в мировой литературе и всеми известными святыми: он больше не будет дрыгаться ни за что, кроме новых трудовых подвигов на благо любимого «Гиппократа».
После таких выводов инструктора заметили: из Яниса пока шофер ни к черту, а потому нехай дует домой пешком для пользы здоровья. Судно неукоснительно выполнил этих слов и даже был согласен на пылкую встречу с Веркиной сковородкой, лишь бы в его жизни не состоялся второй урок вождения автомобиля.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
За час до полуночи работа в «Синих зорях» продолжалась дневными темпами, хотя доктор Вонг, не меняя каменного выражения между вставным и настоящим глазом, заметил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Моргунов стал возбуждаться выше, чем в разговоре с Майкой. Наглый фраер дошел до такого запала, что обвинил Славку в самом страшном для блатного преступлении — он не отвечает за свое слово. Главврач держался изо всех сил, хотя ему очень хотелось налить глаза кровью и врезать Сосисомиди не слабее режиссера Петрова. Однако поведение доктора Славки уже сильно соответствовало его служебному креслу.
Моргунов изобразил на себе вид явного психиатра при анализе серьезного отклонения и медленно потянул к животу ящик стола. Сосисомиди сперва испугался: вдруг главврач даст ему по морде вовсе не привычной сковородкой, а куском мебели, но потом успокоился. Моргунов швырнул перед собой какую-то бумагу и со словами: «Читай, придурок!» хрустнул костяшками пальцев.
Янис не верил своему счастью. Международное благотворительное общество имени патера Брауна в качестве явно гуманитарной помощи стало спонсором известного поэта Сосисомиди и подписало договор за издание его сборника аж в два печатных листа громадным пятисотштучным тиражом. За такую радость Янис уже был готов к тому, чтобы Славка разминал кости явно по поводу его сомнительного поведения и даже прикидывал: может, как-то под нужным углом подставить рыло для удобства руководства?
Моргунову таки да было дешевле дать Судну по корме, чем вести себя соответственно новой должности. Сосисомиди, так и не дождавшись правильной реакции, до которой нарывался нецензурным поведением, повел себя соответствующим образом. Вместо того, чтобы благодарить Моргунова за исполнение мечты всей жизни, Янис стал борзеть еще больше. Так если Славка отвесил бы нахалу всего одну бабку, разве Судно стал нагло ронять из себя, что давным-давно заработал издание собственноручных выдающихся произведений? Никогда. Он бы думал лишь про чтобы его больше не били и кланялся за сильное внимание начальства не только до поэтического дара, но и чересчур опухшего сурла подчиненного.
Раз такого не произошло, Сосисомиди, оборзев до бесконечностей, начал намекать, до чего он перепарился среди рекламных дел. И если ему срочно не оказать помощь, так следующие трудовые свершения станут не столь значительными.
После таких заявлений доктор Моргунов снова немножко взбудоражился, но взял себя в руки и спокойно заметил: какие дела, Сосис, разве я тебе мало плачу? Или ты забыл, как совсем недавно глотал слюни при виде лушпаек с-под апельсин в мусорных баках «Синих зорь»?
Вам бы всё деньгами мерять, вконец офонарел начальник рекламы, мне важнее душевные порывы. Из-за почти круглосуточной гиппократовской работы нет никакой возможности для вдохновений на благо мировой литературы.
Сосисомиди брехал Моргунову не хуже, чем в своих стихах. После того, как Янис завязал мастурбировать рифмами на бумаге, он почувствовал тягу до других крайностей интимной жизни. На свою Веру поэт не мог рассматривать иначе, чем на бесплатное приложение до чугунной сковороды, хотя природа настойчиво стала требовать за себя даже среди насыщенных трудовых будней. Некоторые женщины, до которых пытался приставать Судно, оказывались куда несговорчивее редакторов и посылали его туда, где он давно заслуживал побывать. Тем не менее, Сосисомиди уже не так требовалось выдавливать из себя поэзию, как заняться на практике тем, за что он мечтал в свое время, когда слагал стихи про любовь. Даже если стихотворения посвящались великому Ленину, Партии, Конституции и прочим объектам сексуального поклонения рифмоплета.
Зато сейчас за партию у Яниса не возникало дурных мыслей, а потому Судно открытым текстом заметил Моргунову: нельзя ли ему лично подлечиться интенсивной терапией? Курс профилактики здоровья наверняка поможет Сосисомиди приложить еще больше усилий для работы на благо родины.
Моргунов прекрасно понимал — только дурдом способен на такой подвиг, как окончательное восстановление мозговых функций пресс-атташе, и уже хотел тоже возбудиться, исключительно по поводу задницы Яниса, но передумал. Гнусно ухмыльнувшись, Славка отказался от мысли превратить своему подчиненному морду в жопу, зато с заботой в голосе брякнул: Сосис, ты прав на сто процентов. Тебе таки да надо подлечиться. Я уже звоню завотделением. Мужским? Женским? Хорошо, выбирай любую медсестру и до следующего задания сделай вид, чтобы я тебя искал.
Янис, вместо того, чтобы ускакать козлом навстречу мечте, решил ковать желания, пока хозяин не рычит, как обычно. И, набравшись духа, выпалил из себя: он может трудиться в два раза быстрее, однако этому сильно мешает отсутствие персонального транспорта. И вообще, явная дискриминация творится на фирме — у директора Борща есть «Москвич» при водителе, а более ценный работник Сосисомиди должен бегать пешком вокруг себя и средств массовой информации.
Главврач, улыбнувшись еще гнуснее, заметил: фирма пошла на разор для директора из-за того, что ни один дурдом ни за какие деньги не даст Борщу справки за возможность собственноручно крутить рулем. Но когда Янис еще не попал в поле зрения альтернативной от «Гиппократа» медицины и имеет право водить машину с психической точки зрения, так черт с ним, фирма пойдет на дополнительные расходы. Ты машину водить умеешь? Ничего, научим. Вон медведь в цирке на мотоцикле ездит, а ты не намного его дурнее. Значит, пока главное, какая машина тебе по душе. Давай выбирай.
Сосисомиди не удивлялся, что Моргунов прет танком навстречу всем его желаниям. Судно был за свои способности такого мнения, которое раньше всю дорогу подчеркивал в статьях про собственное творчество. Потому Янис потребовал машину «Чайка». Из других крутых авто он еще знал за «Волгу» и «Победу».
Начальник Судна проникся невиданной добротой до нужд своего ценнейшего сотрудника. «Чайка»? Ты бы еще инвалидку с ручным управлением попросил, хотя именно на такой машине, как кажется медицине, давно заслужил кататься среди города. Значит так, никаких дешевых «Чаек» и прочего задрыпанного старья. Давай выбирай, вот тебе каталог новейших рындванов.
Моргунов добирал настроения, пока фраер тщательно изучал проспект. Наконец Судно ткнул пальцем в один из автомобилей. Это был не какой-то дешевый «Мерседес» или «Порше», а гоночная машина ручной сборки, предназначенная для «Формулы-1». Янис выбрал ее вовсе не потому, что каждый малохольный любит гонять очень быстро, а из-за надписи «Мальборо» на двери. Судно вспомнил, как в свое время девушки буквально вешались на шею ребятам, курившим именно такие сигареты, и потому решил: новая машина как нельзя лучше будет способствовать устремлениям в личной жизни.
Моргунов окончательно догнал, как была неправа Майка, упрекая его в шкурных интересах. В конце концов он — не Сосисомиди, смывшийся подлечиться с мечтой за машину с надписью «Мальборо». Но слово есть слово, и, хотя многие блатные по старой привычке считали: даже страшная клятва, данная лоху, не громче пустого звука, Моргунов повел себя не как рецидивист, а работник нашей медицины. Прежде чем приступить до завалов неотложных дел, Славка срочно попросил Гнуса поскорее научить Яниса водить автомобиль.
В это время истекающий слюной и полузабытыми предчувствиями Янис выбирал, какую из медичек осчастливить своим вниманием. Из всех девушек требовательный Судно отобрал ту, что наиболее соответствовала его давним мечтаниям о поэтической любви при жизнеутверждающем начале партийных постановлений. Сосисомиди остановил свой благосклонный взор на высоченной девице, затянутой в кожу до такой степени, что ее грудь оставалась практически неприкрытой из-за плотного использования дорогого материала на других местах.
Судно не просто хотел подлечиться, а, в первую очередь, доказать самому себе, насколько он крут. Так девушка в коже с металлическими вкраплениями — это не потупившая глазки скромница в белом халатике, стоявшая рядом. Тут возможна не покорность женщины, неспособной устоять против обаяния Сосисомиди, а совсем любовь по-другому. Янис давным-давно явственно представил себе такую сцену: он с яростью льва набрасывается на физически сильную женщину, она отчаянно сопротивляется, но в конце концов, сломленная мощным напором, отдается во власть победителя, доказывая тем самым, до чего он крутой мужик.
В отделении интенсивной терапии дерзкие мечтания Сосисомиди сразу стали воплощаться в жизнь.
В том, что он сделал правильный выбор, Судно лишний раз убедился в палате. Она была оборудована специальными приспособлениями, напоминающими орудия пыток. Сосисомиди аж взмок от возбуждения, разглядывая вокруг себя всякие цепки, кожаные поводки, какое-то подобие средневековой колодки, плети и прочие способы предохранения, ставшие известными нашей медицине сравнительно недавно. Пока Янис раздумывал, с чего бы начать, медсестра решительно взяла на себя любовную инициативу.
Судно не успел гавкнуть, как оказался без штанов, зато при собачьем ошейнике с длинным поводком, хотя Сучка поблизости не наблюдалось. Янис попытался вырваться, но девица оказалась куда сильнее, чем ему мечталось. Вдобавок она так перетянула его по заднице плеткой, что Судно сразу вспомнил за чугунную сковородку Веры с какой-то непонятной нежностью, а потому покорно позволил нацепить на собственное рыло некое подобие кожаного намордника. За такую любовь Сосисомиди даже не смел мечтать. Девица заставляла его вылизывать высоченные каблуки и подошвы своих сапог, целовать бидэ со всех сторон, медленно подводя до высшего кайфа. Он наступил в ту минуту, когда медсестра использовала Судно по прямому назначению в качестве унитаза.
Вырвавшись из отделения интенсивной терапии, Янис больше не помышлял за профилактику здоровья и даже был готов работать за меньшие бабки, лишь бы его никто не заставлял лечиться в «Синих зорях» или в другой поликлинике до конца жизни. У ворот санатория Яниса ждал шикарный джип с хромированными наворотами, и ребята затормозили разбег начальника рекламы. Садись в машину, уважаемый, ласково просили подчиненные Гнуса, будешь учиться ее водить. Судно воспрял духом, проникся до себя местами потерянным уважением и по-быстрому засунул свою исхлестанную жопу в роскошный салон автомобиля.
Сперва Сосисомиди попытался сходу овладеть рулем, однако ребята культурно объяснили: учиться водить там, где ездят другие люди, а тем более есть столбы, нежелательно. Сейчас они приедут на автодром и уважаемый пройдет курс молодого водителя. Ребята проехали вниз парка Шевченко мимо запрещающего знака над головой постового, сделавшего вид, словно никакие центровые машины не пылят там, где нельзя всем остальным.
Автодром представлял из себя довольно широкую площадку, заканчивающуюся лестницей, ведущей до моря. Янис увидел пляж, и его стало мутить еще больше, чем во время любовных утех в отделении интенсивной терапии. Так ребята сходу его успокоили: хороший вестибулярный аппарат нужен летчикам, а не всем водителям подряд.
После этих слов Янис уже был готов взлететь даже без самолета вовсе не по причине снова улучшившегося самочувствия, а при виде своего персонального автомобиля с надписью «Мальборо», как того сам и пожелал. Автомобиль представлял из себя гигантскую сумку «Мечта оккупанта», оборудованную четырьмя колесиками. Бригада Гнуса популярно объяснила кандидату в шофера: первоначально ему нужно выучиться ездить без двигателя внутреннего сгорания, развивая координацию движений. Янис не успел сказать, что он передумал не только насчет курсов автолюбителей, но и потерял мечту за собственный автомобиль, как очутился в сумке.
Длинные ручки «Мечты оккупанта», подобно ремням безопасности, были наброшены на плечи ученика мастеров авто — и прочих дел. Чтобы руки Яниса не свисали без дела по бокам напоминающего «Запорожец» автомобиля, инструктора вождения всунули в них две палки и скомандовали уважаемому начинать движение по прямой. Янис, как и все начинающие водители, не сразу догнал строгих требований своих наставников. Зато, когда Судно укололи ножом в и без того болящий зад, он стал отталкиваться палками от планеты еще быстрее, чем лыжник перед финишем. Бригада Гнуса не собиралась учить Яниса вождению абы как, а потому постоянно помогала ему советами, пинками и специальным автолюбительским прибором шило.
В результате Судно гонял по площадке в сумке с надписью «Мальборо» не тише, чем на обещанной гоночной машине. Он даже не допускал дурной мысли, что Моргунов хоть в чем-то обманул своего подчиненного. Езда на колесах и надпись «Мальборо» были тому явным свидетельством. Судно добирал скорости, сильно напоминая из себя мини-тачанку имени Чапаевской дивизии, пока не вылетел на лестницу.
В отличие от своего подопечного, инструктора спустились вниз не на машине, а пешком. Они бодро заметили неважно выглядывающему из сумки Янису: первый урок прошел в общем-то неплохо. И если Сосисомиди дальше будет возбухать по нервам окружающих, так его начнут обучать не езде при надписи «Мальборо», а вовсе полетам с этой самой лестницы без подручных средств в виде самолета. Ты у меня не хуже Гастеллы залетишь, честно предупредил его один из амбалов, вытряхивая Судно из сумки. Так сильно, что даже завяжешь мечтать за езду на катафалке.
Сосисомиди клялся своим значением в мировой литературе и всеми известными святыми: он больше не будет дрыгаться ни за что, кроме новых трудовых подвигов на благо любимого «Гиппократа».
После таких выводов инструктора заметили: из Яниса пока шофер ни к черту, а потому нехай дует домой пешком для пользы здоровья. Судно неукоснительно выполнил этих слов и даже был согласен на пылкую встречу с Веркиной сковородкой, лишь бы в его жизни не состоялся второй урок вождения автомобиля.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
За час до полуночи работа в «Синих зорях» продолжалась дневными темпами, хотя доктор Вонг, не меняя каменного выражения между вставным и настоящим глазом, заметил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36