Лахлан оглядывал затянутое облаками небо. Он издал пронзительный соколиный крик и подождал, пока к нему на перчатку не спустился Снежное Крыло, прежде чем ответить ей.— Мы разыщем капитана гарнизона и пошлем почтовых голубей к Мегэн и к Мак-Танаху, чтобы дать им знать, что все идет по плану, — сказал он. — Пойдем, бьюсь об заклад, они будут рады нас видеть.Лахлан проиграл бы свое пари, если бы Изолт поймала его на слове. Капитан дворцового гарнизона оказался высоким худым мужчиной с мрачным подозрительным лицом и пронзительными глазами. Два года на голодном пайке и постоянная бдительность довели его до ручки, и, в отличие от защитников Дан-Идена, он вовсе не пришел в восторг, увидев своего Ри.— Что это за гнусное колдовство? — закричал он, выхватив свой меч и бросаясь навстречу Дункану Железному Кулаку. Его красный плащ взметнулся, и Синие Стражи встали плечом к плечу, смыкая строй. За капитаном стояли его офицеры, тоже одетые в кроваво-красные плащи Красных Стражей и с обнаженными мечами. — Как вы сюда попали?В какой-то миг казалось, что Красные Стражи и Синие Стражи бросятся друг на друга. Потом Лахлан вышел вперед.— Как вы смеете поднимать меч на своего Ри! Мы пришли освободить вас, и хорошо же вы нас встречаете!Еще мгновение меч капитана оставался занесенным, потом он опустил его, сказав оправдывающимся тоном:— Прошу прощения, Ваше Высочество, но мы не ожидали, что вы материализуетесь ниоткуда. Мы ждали вас с тех самых пор, как прилетел ваш почтовый голубь, но не понимали, как вы сможете пробраться сюда, когда такая огромная армия стоит лагерем у наших стен.Лахлан выступил вперед и опустил руку капитану на плечо.— В этом старом дворце множество секретов, о которых ты можешь не знать, — сказал он. — Твои часовые не виноваты, что не заметили нашего приближения. На самом деле мы прошли прямо через этих мерзких Ярких Солдат, и они тоже нас не заметили. Вы герои, если смогли так долго удерживать Риссмадилл безо всякой уверенности в помощи. Я знаю немногих солдат, которые были бы на это способны. Вы доказали свою верность и преданность Мак-Кьюиннам, и я благодарю вас от имени моего покойного брата и от своего собственного.Суровое лицо капитана слегка смягчилось, хотя он и не мог сдержать отвращения, разглядывая крылья Лахлана. Ри слегка поджал губы, но сделал знак своим оруженосцам, чтобы они выгрузили принесенную с собой провизию.— Держу пари, что вы уже давненько не пропускали стаканчик, — сказал он. — С этого момента вы и ваши люди можете покинуть свои посты. Ешьте, пейте и отдыхайте спокойно, зная, что Риссмадилл в безопасности и ваш Ри вами доволен.Офицеры с осунувшимися лицами облегченно заговорили и засмеялись, приняв серебряную флягу, которую дал им Диллон, и передавая ее из рук в руки. Но лицо капитана осталось столь же суровым, а рука не сдвинулась с рукоятки меча.— Вы не расскажете мне, как вам и вашим людям удалось появиться из ниоткуда? — осведомился он. — Что это за низкая магия, и если это не стоило вам никаких усилий, почему вы не приходили так долго?Лахлан сжал кулаки, но обуздал свою ярость.— Это не была магия, — ответил он. — Вы никогда не слышали о морских пещерах под Риссмадиллом? Мы просто совсем недавно узнали, где скрывается вход в пещеру. На самом деле мой кузен с огромным риском для себя отправился в Равеншо, чтобы расспросить об этом своего отца, который один на всем свете знал его тайну. Два последних года мы только и делали, что сражались. Мы отбили у этих проклятых кровопийц весь Рионнаган, Эслинн и Блессем и потеснили их из Равеншо и Тирейча, и все это ценой многих жизней. Я знаю, что вы были заперты здесь долгие месяцы, не получая ни новостей, ни поддержки, но я уверяю вас, мы тоже не сидели сложа руки!Против воли Ри сердито повысил голос, и капитан вспыхнул, опустил глаза и хмуро пробормотал слова извинения. Лахлан глубоко вздохнул и сказал уже более спокойно:— Но вы должны знать, что скорее всего увидите колдовство, которое я собираюсь использовать в защите дворца, ибо наша власть верна Эйя и Шабашу Ведьм. Я знаю, что вы были Красными Стражами, но жестокой власти Оула пришел конец. Вы все доказали свою верность Мак-Кьюиннам, законным правителям Эйлианана и Дальних Островов. Теперь я спрашиваю, хотите ли вы оставаться верными и служить мне. Если ваша совесть велит вам противоположное, можете не бояться преследований, ибо Шабаш учит нас, что все люди свободны верить и думать как им угодно, если они не причиняют вреда другим. Как только мы победим, вы будете свободны идти куда пожелаете и получите пенсию в благодарность за многолетнюю службу моему брату Джасперу. Но до тех пор вам придется находиться под стражей, поскольку мы не можем подвергаться риску быть преданными, что, разумеется, вы хорошо понимаете. Но я надеюсь, что все вы останетесь служить мне и поклянетесь в своей верности, ибо для нас наступили воистину тяжелые времена, и мне нужны все люди, каких я могу найти.Во время этой речи Лахлан устремил взгляд своих немигающих желтых глаз на всех присутствующих в зале, и хотя некоторые отвели глаза и беспокойно замялись, многие ответили ему с энтузиазмом. Виски согрело их исхудавшие, усталые, перенапряженные тела; но еще больше их опьяняла надежда и облегчение, которые принесли им Синие Стражи. Большинство из них готовилось медленно и мучительно умереть от голода и болезней, или, если бы их воля в конце концов была сломлена, а стены пробиты, погибнуть от рук осаждавших.Как и большинство солдат, они не особенно интересовались религией и политикой, довольствуясь клятвой верности своему сюзерену и подчинением приказам командиров. Тот факт, что Лахлану и его Синим Стражам удалось проскользнуть сквозь ряды тирсолерской армии, произвел сильное впечатление и ободрил их, и они все до единого преклонили колени и поклялись служить Мак-Кьюинну и быть ему верными.Капитан гарнизона давал клятву последним, и его худое суровое лицо было еще более мрачным, чем обычно.— Я не могу одобрить ваши ведьмины штучки, Ваше Высочество, и боюсь, что ваш Шабаш задурил вам голову, но вы Мак-Кьюинн и мой Ри, поэтому я клянусь вам в верности и буду служить вам верой и правдой.— Это все, чего я могу просить от любого моего солдата, — сказал Лахлан хрипло, поскольку слова солдата тронули его. — Пойдемте, снимете эти ужасные красные плащи и килты, меня от них просто тошнит, а мои оруженосцы принесут вам еды. Вы выглядите так, как будто много дней подряд питались одним воздухом.В суровых глазах капитана блеснула озорная искорка.— Да уж, в подвалах не осталось ни одной крысы, а морские птицы научились не садиться на наши крыши, — ответил он. — Мы даже думали о том, чтобы спустить со стены крючок и попробовать поймать рыбу, но не смогли найти достаточно длинной лески.Лахлан улыбнулся и подвел его к столу.— Что ж, поешь и отдохни как следует. Ты заслужил это! Дункан, нам придется начать переправлять остальные наши войска через морские пещеры, вместе со свежими припасами и оружием. Кроме того, нам понадобятся Йорг и Мегэн, и их должны охранять. Как думаешь, сколько времени необходимо, чтобы все подготовить?Дункан нахмурился и начал медленно загибать толстые коричневые пальцы.— По меньшей мере, две недели, Ваше Высочество, — ответил он через некоторое время. Скажем, недели три, чтобы точно хватило. В день бывает всего два отлива, а этих маленьких лодок только шесть. Нелегко будет проделать все так, чтобы не привлечь внимания. Сегодня нам уже пришлось убить одного Яркого Солдата, теперь они удвоят осторожность и выставят дополнительную охрану.— Нужно сделать так, чтобы они держались подальше от Мавзолея Воронов, — нахмурилась Изолт. — Я знаю, Эльфрида говорила, что Яркие Солдаты очень суеверны в отношении могил и кладбищ, но если они что-нибудь заподозрят, им придется осмотреть Мавзолей. Я бы точно осмотрела.— Нужно позвать Гвилима Уродливого, — с ухмылкой предложил Лахлан. — Думаю, пора нам воскресить старого Мак-Бренна.
Над темными деревьями повис тяжелый туман, и часовой усердно растирал ладонями плечи, пытаясь согреться. Его латы были ледяными на ощупь, а белый плащ почти не защищал от холода. Он вгляделся в густую клубящуюся белизну и пожалел, что находится не дома. Потом услышал хруст треснувшего прутика и отступил обратно в тень гемлока.В отличие от бертильд и жрецов, он не испытывал никакого желания обратить этих еретиков-ведьмолюбов в Истинную Веру. Он и сам не очень почитал Церковь, но всем тирсолерцам приходилось выполнять свой воинский долг, а ему не посчастливилось, и он попал в оккупационную армию. Так он оказался здесь и теперь страдал от лютого зимнего холода в лагере у подножия самых высоких и крепких стен, которые ему когда-либо приходилось видеть, вместо того чтобы греть пятки перед своим очагом. Уже два года они осаждали эту крепость, и ни одна атака не оказала ни малейшего влияния на стены Риссмадилла. Большая часть их пушечных ядер, не нанеся никакого ущерба, падала в ущелье или сбивала несколько валунов с боков утеса, на котором стоял дворец. Их катапульты и баллисты оказались столь же бесполезными. Единственное сражение, которое он видел за эти два года, велось со свирепым морским народом, который дважды в год появлялся в заливе на своих морских змеях и вынуждал их укрываться на возвышенностях или уходить в глубь материка.Он и его товарищи мерзли, голодали и жили в постоянном страхе. Слухи о призраках, проклятиях и чарах вполголоса передавались у костров, делая всех взвинченными и несчастными. Всего несколько дней назад он собственными глазами видел слепого пророка с белыми глазами, который досаждал их войскам. Он появился из тумана, указав своей дряхлой трясущейся рукой прямо на солдат и затянув:— Смерть всем, кто тревожит покой умерших. Смерть всем, кто осмеливается бросать вызов той, что перерезает нить. Смерть!К тому времени, когда солдаты пришли в себя и побежали за ним, странный старик исчез. Хотя они обыскали весь парк с обнаженными мечами и пылающими факелами, он точно растворился в воздухе. Бертильда приказала отряду из двенадцати солдат снова обыскать склеп, стоявший в середине парка. Они неохотно повиновались, зажав мечи в дрожащих кулаках. Яркие Солдаты с большим уважением относились к пророкам. Все здесь помнили Киллиана Слушателя и знали, что он предсказал падение служителей Церкви. Все слышали о бунте в Дан-Идене и появлении ангела смерти. Они знали, что многие их собраться сложили оружие и перешли в армию крылатого воина, и лишь страх перед бертильдами не давал им самим перестать подчиняться офицерам и поступить точно так же.В склепе было тихо и холодно, хотя всем казалось, что каменные вороны, сидящие на колоннах, наблюдают за ними. Потыкав факелами в каждый коридор, солдаты внезапно услышали зловещий скрип и развернулись, занеся мечи. По ступеням спускался мужчина, который только что лежал на помосте. Он издавал жуткие стоны, его глаза горели нечеловеческим зеленым огнем, рот был растянут в нелепой ухмылке, а руки тянулись к ним. Все двенадцать солдат как по команде развернулись и бросились бежать.Часовой содрогнулся при одном воспоминании. Призрачная фигура до сих пор не давала ему спать. Он лишь надеялся, что это не предзнаменование скорой смерти, поскольку очень хотел снова вернуться домой и долгими летними вечерами неторопливо потягивать яблочный сидр, сидя у себя на крыльце. Солдат пошевелил плечами, которые до сих пор болели от розг, и порадовался что остался в живых. Половину дозора вообще казнили за трусость, а остальных жестоко выпороли и к их ужасу снова отправили в ночной караул к склепу.Он снова вгляделся в туман. Вот уже несколько часов до него постоянно доносился какой-то непонятный шум торопливые шаги, шелест листьев, какой-то ужасный звук, как будто что-то волочили по земле. Он поежился и прижался к твердому древесному стволу. Хотя он боялся и ненавидел бертильд, призраков он боялся еще больше. Часовой будет стоять тихо и спокойно и надеяться, что эти звуки закончатся вместе с ночью.
Затрубили фанфары. Одетый в белое герольд подошел к краю ущелья, неся знамя с алым крестом. Развернув свиток, он принялся зачитывать требования тирсолерской армии. За последние два года он уже не раз делал это, и его голос был ровным и довольно торопливым. Добравшись до конца свитка, он развернулся и отправился обратно в свою палатку, не дожидаясь никакого ответа. Слабый крик, донесшийся из дворца на том берегу ущелья, остановил его на полпути.Капитан гарнизона перегнулся через стену над караулкой и что-то кричал, сложив рупором руки. Но рассветный ветер подхватил и унес его слова. Герольд приставил ладонь к уху, и капитан замахал руками, точно приглашая войти. Потом его голова исчезла из виду. К полному изумлению герольда, вскоре до него донесся громкий скрежет опускающегося подъемного моста. Он развернулся и неуклюже побежал обратно к палаткам, путаясь в своих тяжелых доспехах и спотыкаясь о многочисленные кочки.К тому времени, как подвесной мост с грохотом опустился, отряду пехотинцев и всадников был отдан поспешный приказ занять свои места. Не зная, то ли торжествовать, то ли остерегаться, синалар тирсолерцев приказал им перейти мостик и осмотреться.— Мы знаем, что там осталась лишь горстка защитников, и те должны были очень ослабеть от голода, но лучше убедиться, что они не припрятали в рукаве какую-нибудь хитрость, — сказал он главной бертильде, мощной женщине с одной чудовищных размеров грудью.Она кивнула:— Да, они, должно быть, в отчаянном положении, столько мертвецов скинули со стен за эту зиму. Но они не выслали парламентера, что заставляет меня усомниться, действительно ли они решили сдаться.— Тогда зачем опустили мост? — отозвался синалар, сделав солдатам знак выступать. — Должно быть, размеры нашего лагеря не оставили им надежды устоять.Пехотинцы промаршировали по узенькому каменному мосту и ступили на деревянный подвесной мост. Звук их шагов напоминал грохот града.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75