— Говорят? — Мориас приподнял брови. — Как не похоже на сида обсуждать людские дела, мой благородный принц!— Ты издеваешься?— Всего лишь отмечаю, как изменились времена. Нам понадобятся союзники, Макпьялута. Скоро сидам придется решить, стоят ли они только за себя или и за людей тоже. — Мориас протянул ему руку, в которой сжимал камень. Принц стоял в сомнении. — Ты хочешь дать ему умереть, чтобы потом осознать, что был не прав? — тихонько проговорил сказитель.— А ты позволишь мне убить его потом, если я пойму, что ошибся? — нервно рассмеялся сид.— Думаю, нет, — улыбнулся Мориас. — Ну давай же, мы ведь друзья, займемся магией стихий, а?— Хорошо, сеаннах, но только из почтения к тебе.Сказитель кивнул, и Макпьялута положил руку на камень, лежащий на ладони.
Талискер плачет: душа оплакивает умирающее тело, навсегда прощается с теплом и надеждой. В пустоте голоса умолкли, пение оборвалось. Он хочет снова услышать его. Помогите. Голос здесь, в пустоте, совсем другой, чем в жизни. Голос юноши, попавшего в тюрьму и не верящего, что такое могло случиться с ним; голос девятнадцатилетнего парня, которого избили почти до смерти сокамерники, закоренелые преступники, которого пинали ногами и насиловали. Он не в первый раз в этой пустоте, но сейчас пути назад не будет. Талискер плачет, свернувшись калачиком в своей камере, раскачиваясь взад-вперед.Помогите.Нелепая детская песенка.Светящиеся серебряные пушинки одуванчиков летят во тьме. Юный Дункан пытается схватить их, удержать в слабеющей руке. Вот и конец… Он понимает, что это только игры угасающего разума, что на самом деле он не видит белых парашютиков и койки, на которой свернулся юный Дункан. Он пребывает в пустоте за гранью реальности. Последний акт трагедии под названием «жизнь». Скоро свет угаснет, и зрители разойдутся по домам.В ногах кровати появляется огромный коричневый заяц. Юный Дункан встает и идет к нему. Зверек сидит неподвижно, поглядывая на юношу золотыми глазами. Потом вдруг бросается наутек. Талискер бежит за ним. Мелькают босые ноги и полосатая пижама.— Дункан! Эй, Дункан! Это я!— Малки? Я… я тебя не вижу.— Сюда!Дункан бредет туда, где исчез заяц. Там стоит Малки. Он выглядит моложе и, главное, как живой. На нем зеленый клетчатый плед, и рыжие волосы горят огнем. Дункан смеется.— Смотри-ка, дружок. Здесь ты совсем настоящий.— Здесь совсем другая реальность, парень. Взгляни на себя.— Думаю, что перед тобой настоящий я, Малки. Таким я был тогда — передо мной открывалось столько возможностей…— Да, правда, все это грустно, но ты не должен сдаваться. Тебе нужно вернуться, Дункан. Я имею в виду, ты не можешь умирать. Ты нужен им.— Им?— Людям Сутры.— Нет уж. Иди сам, Малки. Ты разбираешься в сражениях и убийствах лучше меня. Не хочу тебя обидеть, но…Снова появляется заяц, и Талискер следует за ним мимо своего друга во тьму.— Не уходи, Дункан! — Голос Малки доносится издалека, хотя их разделяет всего несколько шагов. — Подожди. Мы будем скучать по тебе. Я не могу без тебя…
— Все тщетно, сеаннах. Нам нужно передохнуть. — Макпьялута беспокоился за старого сказочника — тот побледнел и выглядел измученным.— Мы почти дотянулись до него, — ответил Мориас. — Я понимаю, что мы оба устали, но если мы остановимся, то никогда не найдем его душу.Принц сидов неохотно кивнул.— Хорошо. Хотя совесть не позволит мне долгие поиски.— А мне не позволит прекратить их.
— Кто ты?В темноте стоит женщина — там, где лишь мгновение назад был заяц. Она прекрасна, и точеные черты лица освещает бледное сияние. Но почему же на ней коричневое платье и серый шерстяной плащ? Не такие одежды пристали ее красоте.— Не узнаешь меня? Я леди Улла.Юный Дункан удивленно заглядывает ей в лицо.— Как ты оказалась в моей смерти? — спрашивает он. — Или это сон, и я проснусь?— Надеюсь, ты вернешься в мир живых — ты слишком юн.— Ну, на самом деле я куда старше. Настоящий я. Если ты меня понимаешь…— Понимаю, — кивает она. — Это на самом деле не сон, а как бы время-вне-времени, мир-вне-мира. Мы ожидаем.— Мне пришлось немало ждать на своем веку.Улла внимательно смотрит на молодое лицо.— Мы можем пройти через эти земли вместе. Я должна встретить здесь одну душу, но мне хотелось бы, чтобы ты вернулся.— Что ж, возьми меня за руку, — улыбается юный Дункан.Они идут рядом в приятном молчании. Рука Уллы теплая, и юношу охватывает умиротворение. Он понимает, что должен бы засыпать ее вопросами, расспросить, где они и почему… Талискер молчит, наслаждаясь заботливым прикосновением спутницы.— Дункан, постой… — Издалека доносится голос с сильным шотландским акцентом.— Это твой друг? — спрашивает леди Улла с улыбкой и останавливается. — Если да, то лучше подождать. В этой тьме нам нужны друзья.Юный Талискер послушно кивает и отзывается на зов Малки. В тот же миг его охватывает холод, пронизывающий до самых костей. Разум подсказывает, что наступила наконец смерть тела, но неужели так сразу?.. Он лежит на полу, и леди Улла смотрит на него.— Дункан, если ты промедлишь здесь, пути назад не будет. Понимаешь?Он пытается ответить, однако холодная плоть лица не слушается. Это сон, всего лишь сон, говорит Талискер себе. Разве я могу умереть на самом деле?К ним подходит Малки.— Боюсь, слишком поздно, — говорит Улла. — Кажется, он ушел прежде нас.— Нет, — мрачно отвечает горец. — Пока нет. Дункан не ушел бы без меня. — Он касается лица друга. Оно и в самом деле холодное и белое.— Я должна идти, — шепчет дочь тана. — Я скорблю вместе с тобой, но меня ждет не менее горестное прощание.Малки поднимает голову и берет Уллу за руку; по щекам его струятся слезы.— Обещай мне, что вернешься.— Я подумаю об этом, воин, хотя в сердце моем пустыня. Все, кого я любила, здесь. Прощай.Улла уходит прочь, и ее поглощает тьма.— Попутного тебе ветра, — шепчет Малки.С безграничной скорбью он смотрит на юного Дункана.— Ты не можешь умереть — я же говорю, ты нужен людям. Если ты погибнешь здесь, то погибнешь и в Эдинбурге, и везде. Поэтому… — Он умолк. — Ох, ну и дурак же я. Не могу поверить, что забыл.Сунув руку в мешочек, горец вытащил камень, данный ему Деме. Как та и обещала, камень сияет белым огнем и бросает отсветы на лицо Малки.— Надеюсь, я не опоздал, — бормочет он. — Дункан. Дункан, ты слышишь меня?— Ты слышишь меня?
— А? — пробурчал Талискер, поворачиваясь на другой бок и поплотнее закутываясь в одеяло. — Отстань, Малки… Малки?Сознание вернулось к нему.Было темно, но не так, как в… том месте. В комнате пахло цветами. Талискер медленно просыпался, хотя и не стремился к этому: не хотелось думать о битвах, Фирр… ни о чем. Его смутно удивило отсутствие острой боли — все тело было в синяках, особенно ныла левая рука, однако куда меньше, чем должно бы.Дункан снова открыл глаза и огляделся. Что-то не давало покоя его измученному мозгу. Кажется, запах. Было в нем нечто странное, хотя не слишком неприятное… Но эту мысль прогнало увиденное или, точнее говоря, не увиденное. Глаза привыкли к темноте, и Талискер понял, что укрыт покрывалом, на котором виднелись темные пятна неправильной формы. Розы. Он поднес покрывало к лицу, стараясь понять, что же все-таки его беспокоит. Сердце колотилось от смутного волнения.Наконец Дункан устремил взгляд в дальний конец комнаты и разглядел мебель. На тумбочке в ногах кровати стоял странный квадратный предмет…Он застонал, осознав, что перед ним. У запаха был легкий химический оттенок — освежитель воздуха, а странный ящик — обычный телевизор.— Дункан? Что случилось?Талискер замер. Что-то зашуршало, и вспыхнул свет — желтоватый свет бра. Он лежал в постели в красивой комнате. А рядом с ним было прекрасное лицо Шулы Морган, светящееся заботой.— Доброе утро, приятель. Не хочешь кофе?
Чаплин с трудом разлепил глаза и увидел молодую женщину в рабочей одежде без украшений. На ее лице не было и следа косметики, темные волосы ерошил осенний утренний ветерок. В руке незнакомка держала пластиковый стаканчик, из которого валил пар. Из-за ее спины доносился знакомый шум. Транспорт. Чаплин вырос в городе, поэтому привык к этим звукам с детских лет. Он выглянул из-за девушки, заслонившей ему обзор, прищурился и тут же разглядел автобус номер два. Алессандро немедленно понял, где находится, сориентировавшись по положению Эдинбургского замка, который высился на базальтовой скале справа. И все же что-то было не так… Потянувшись, он взял стаканчик дрожащей рукой. Горьковатый запах кофе помог привести мысли в порядок. Давненько ему не случалось пить кофе!Девушка смотрела на него внимательно и с сочувствием.— Прости, если я лезу не в свое дело, но ты слишком молод, чтобы… ну, оказаться здесь. Моложе наших обычных посетителей.— Значит, я снова в Эдинбурге?— Снова?.. Ну да, — рассмеялась девушка. — И заснул прямо у нашего порога. Опоздал вернуться в ночлежку, да?Чаплин застонал.— Нет, вы не поняли. Смотрите. — Он порылся в кармане, от души надеясь найти то, что искал, — служебное удостоверение. — Вот. Видите, я полицейский. Вчера… был на операции. Наверное, нечаянно заснул.— А. — Девушка явно огорчилась.— Хотите забрать свой кофе? — пошутил Чаплин.— Что вы, — улыбнулась она в ответ. — Теперь немного поздно… я хочу сказать, вчера стаканчик кофе вам бы не помешал. — Видя непонимание на лице Алессандро, она пояснила. — Ну, тогда вы бы не заснули.— Понятно.— Надеюсь, вам не влетит на службе. — Девушка собралась уходить, подняв воротник, чтобы не задувал ветер.— Извините, — окликнул ее Чаплин. — Хотя вопрос покажется странным… не скажете, какой сегодня день?Она обернулась.— Вы шутите? Пятница — знаете, такой день после четверга. — Девушка еще раз внимательно посмотрела на Чаплина. — Вы уверены, что не из ночлежки?— Да-да. Я только что вернулся из Австралии, тут уж несложно потерять счет времени… — Чаплин не понимал, зачем лжет. Он знал, что вернулся, но не помнил откуда. Странно. — Спасибо за кофе. Пойду-ка я домой и приму душ.— Счастливо.Ключи и деньги были на месте. А в самом дальнем углу кармана Чаплин отыскал гладкий круглый камень. Он удивленно посмотрел на него и собирался уже выбросить, как что-то остановило его. Сунув странную вещь в карман, Алессандро постарался вспомнить, где живет.
В час дня Чаплин вошел в полицейский участок Ледифилд. На нем был новый синий костюм, белая рубашка и красный галстук. Волосы он стянул в аккуратный хвост, и пахло от него не хуже, чем от шефа, — еще бы, чуть не пол склянки одеколона на себя вылил. Короче говоря, он всем видом выражал готовность немедленно приступить к работе и не собирался слушать ни малейших возражений.На самом деле внутри бушевала самая настоящая буря. Чаплин казался себе паровым котлом, который может в любой момент взорваться.Повинуясь инстинкту, Чаплин сел в автобус номер шесть и без труда отыскал свою квартиру. Проходя мимо домов, заборов и садов, он узнавал их, все больше возвращаясь в реальность. Наконец, уже повернув ключ в замке, Алессандро вдруг ощутил, как одиноко его унылое жилище. Никто не встретит его на пороге, не спросит, где пропадал… Все осталось таким же: разбросанная одежда, яркое постельное белье незаправленной кровати… Полный бардак, признак разложения разума.Впрочем, что-то изменилось, вот только никак не понять, что именно. Не снимая пальто, Чаплин лег на кровать и начал оглядываться. Ему припомнилось, как он плакал вчера о Диане… Презрительно засмеявшись, Алессандро взял бутылку виски возле кровати, налил себе и выпил залпом. Тепло расплылось по телу, и он прислонился затылком к стене, сжав в кулаке круглый камешек и пытаясь успокоиться. Эффект получился ровно обратный.Не то чтобы на него нахлынули воспоминания. Память редко дарит звуки и ощущения. Чаплин прекрасно понимал, что по-прежнему находится в своей комнате, растянувшись на кровати, сжимая в одной руке пустой стакан, а в другой камень, и притом видел и чувствовал с удивительной ясностью.Он увидел, как бежит по Хай-стрит, потом спускается в темноту. За его спиной кто-то кричит, он оборачивается и стреляет из пистолета. Потом его охватывает вода… удушье, все меркнет… Другая сцена — битва. Люди вокруг него падают мертвыми, в общем безумии слышны крики, стоны… Высокая девушка с ярко-рыжими волосами, алыми там, где их коснулась кровь павших… За спиной крики и стоны становятся все громче, он оборачивается…— Нет, — прошептал Чаплин, — нет, не ходи туда. Нет…Он карабкается по ступеням на башню, чтобы взглянуть на укрепления. Оттуда видно все — отвратительные твари, похожие на тучи насекомых, бросались на людей, принимая их форму. И, Господи Боже, среди всей неразберихи рубил, кромсал, колол своим мечом…Чаплин распахнул глаза. Талискер.Теперь, оказавшись в участке, Чаплин пылал гневом. Он осмыслил ситуацию, как смог, и пришел к самым плачевным выводам. Как обычно, во всем замешан Дункан Талискер. Прошлой ночью Алессандро последовал за старым приятелем в паб в Каугейте, и тот купил ему выпивку — ясное дело, подсыпав туда наркотиков. Именно такая извращенная, мерзкая глупость вполне в стиле этого выродка: усыпить следящего за ним и отправиться развлекаться в закоулки Старого города. А пока Чаплин лежал на пороге, погруженный в галлюцинации, Талискер совершил очередное убийство.Сначала это была просто мысль, ничем не доказанная, но, приняв душ и переодевшись, Алессандро включил телевизор и увидел в утренних новостях сообщение о новом зверском убийстве. С одной разницей. На сей раз жертвой стал восемнадцатилетний юноша.Чаплин так резко распахнул двери в свой отдел, что все офицеры подняли головы. Наступило мгновение тишины, а потом встал Стирлинг.— Сандро, как ты себя сегодня чувствуешь? — Старший инспектор потирал руки, что было верным признаком беспокойства.— Со мной все прекрасно, честное слово, — нахмурился Чаплин.— Сандро, тебе бы лучше…— У меня есть кое-какие сведения, — перебил его Алессандро. — Я знаю, что Талискер был вчера на Хай-стрит и до полуночи пил в Каугейте. — Пройдя мимо шефа, он подошел к столу, на котором были разложены черно-белые фотографии очередной жертвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42