— Тьяльви мотнул головой в сторону четырех бородачей. — Знаешь, на твоем месте я бы помалкивал. Пусть никто не знает, что ты не наделен силой. Хавамал, знаешь, как говорил? Мудрецу молчаливому ль Лиха страшиться, Когда гостем вступает он в дом? Боюсь, плохо тебе придется, когда начнется заваруха: тебя же ни один из Них не взял под крыло... Но, впрочем, покуда они воображают, что ты ворлок, все в порядке. Дядюшка Лис, — указал он на одного из бородачей, маленького человечка с острыми чертами лица, — Дядюшка Лис тогда тебе поможет. Слушай, а может, ты герой? Героя я мог бы устроить на службу рыжебородому, когда настанет Время.— Какое время? О чем ты? Я ничего не...Но тут появилась Од в компании с другой девушкой, неся нагруженные едой деревянные блюда.— Привет, сестрицы мои! — жизнерадостно завопил Тьяльви, пытаясь ухватить с блюда ломоть потолще. Вторая девушка — Ши ее до этого не видел — отвесила юноше легкого пинка и поставила еду перед тем, кто явился последним.На блюде лежали куски мяса и большая хлебная лепешка, похожая на стеганое одеяло. Ни ножей, ни вилок, ни овощного гарнира здесь явно не предусматривалось. Да, до столового серебра они еще не доросли, — вздохнул про себя Ши, отломил кусок хлеба и вгрызся в него. На вкус тот оказался куда лучше, чем с виду, и он решился попробовать мясо — что-то вроде вареной свинины, довольно неплохо приготовленной и богато приправленной.Разохотившийся Ши нацелился уже на следующий кусок, когда заметил, что воительница Од все еще стоит рядом.Увидев, что гость уставился на нее, девушка вежливо шаркнула ножкой и затараторила:— Господин мой, и яства эти, и все, что есть в доме — все к услугам твоим, желания твои — закон для нас! Не угодно ли тебе еще чего-нибудь?Ши следовало понять, что слова эти — всего лишь дань вежливости, и ему полагалось бы в свою очередь похвалить хозяйскую стряпню, но крепкая медовуха, выпитая на голодный желудок, сделала свое черное дело. В нем неожиданно проснулись амбиции здорового американского едока.— Гм... Не будет ли особым нахальством с моей стороны попросить у вас немножко овощей?Всеобщее молчание продолжалось несколько секунд. Од с Тьяльви, разинув рты, воззрились на Ши. Затем они внезапно разразились хохотом, причем девушке пришлось прислониться даже к стене, а молодой человек, упав грудью на стол, катался по нему в полном изнеможении. Ши смущенно моргал глазами, зардевшись и бессмысленно вертя в руке недоеденный кусок мяса. Он даже не заметил, как грозно нахмурились те четверо, что сидели с другой стороны стола. Рыжеволосый гигант слегка повернул голову в их сторону и буркнул:— Та-ак! Человечьи отпрыски уж позволяют себе смеяться в присутствии Асов! Тьяльви, мальчик мой, а ну-ка поведай нам, что наполнило твое сердце таким весельем?Несмотря на грозный тон рыжебородого, Тьяльви даже не попытался сдержать хохот и между взрывами смеха смог только выдохнуть:— Этот... этот ворлок Харальд решил скушать... репку!И тут же смех его потонул в громоподобном хохоте великана, который откинулся на спинку стула и ухватился за бока:— Хо-хо-хо-хо! Харальд-репка! Ха-ха-ха!Его подобное урагану веселье постепенно заразило всех его троих соседей, даже затянутого в голубой плащ угрюмого Странника. Когда они немного успокоились. Ши повернулся к Тьяльви:— А что я такого сказал? — пробормотал он. — В конце концов...— Послушай! Во-первых, ты заработал себе прозвище — Харальд-Репка, отныне и навсегда. А во-вторых, боюсь, под знамена рыжебородого тебе уже не стать. Вряд ли ему нужен герой, поедающий репу вместо мяса. Между прочим, мы в Асгарде откармливаем репой свиней.— Но позволь...— Лучшего ты ничего не придумал? Теперь молись на Дядюшку Лиса — он твой единственный шанс, и благодари меня, ведь это я ему сказал, что ты ворлок. Да и хорошую шутку он тоже любит, изо всей компании у него единственного с чувством юмора все в порядке. Но репа... Есть репу? В жизни не слыхал ничего забавнее с тех пор, как великанша сваталась к Метателю Молота!Совершенно сбитый с толку и понемногу начинающий злиться. Ши повернулся к четырем бородачам за объяснениями, но не успел он облечь свои мысли в слова, как в дверь громко забарабанили. Сверр отпер засов и впустил высокого светловолосого человека с бледным безбородым лицом, исполненным гордости и достоинства. За спиной пришельца висел громадный золотой рог.— Ну вот, еще один из Них, — прошептал — Тьяльви. — Это сам Хеймдалль. Неужто все двенадцать заявятся сегодня сюда?— Черт возьми, что значит «Они»?— Ш-ш! * * * Бородачи приветливо кивнули вошедшему. Тот изящно присел на скамью рядом со Странником и тут же принялся ему что-то рассказывать. Старик слушал весьма внимательно, то и дело кивая в знак одобрения. Ши сумел уловить всего несколько последних слов:— ...огненных лошадей. Да что об этом толковать, тут же Вестник Неудач сидит, — презрительно кивнул гость в сторону Дядюшки Лиса.Тот покосился на беседующих и проговорил, слегка повысив голос и обращаясь почему-то к рыжебородому, словно в продолжение начатого разговора:— Да, вот ведь как бывает: приходит какой-нибудь лжец, и врет да врет и думает, что его и уличить некому...— А еще бывает, — сказал Хеймдалль, глядя Дядюшке Лису прямо в глаза, — сядет среди друзей твоих какой-нибудь Спутник Беды, а потом возьмет и передаст врагам их беседы...Дядюшка Лис и глазом не моргнул, но поспешил сообщить все тому же рыжебородому:— Или еще: бывают люди такие, что сами гроша ломаного не стоят, а туда же — поносят достойных мужей на чем свет стоит...Тут Хеймдалль взвился и грохнул кулаком по столу.— Лжец! Ты — лжец и вор!От ярости он даже оскалился, и Ши с удивлением заметил, что зубы у него золотые.— Тише, тише, — благодушно пророкотал рыжебородый, — асы, умерьте свой гнев, на вас же взирают смертные!— Ладно, пусть только, — огрызнулся Дядюшка Лис, — поумерится поток брани, струящийся из глотки...— При чем тут брань? — быстро откликнулся Хеймдалль. — Я истину глаголю, и не брань то, а факт.— Истина? Факты?! Да чтоб из болтливого рта этого исходила истина — в жизни не поверю! Слыхали мы твои факты: сказку о том, что у тебя, мол, девять матерей, или треп о твоем дурацком роге — он-де так затрубить может, что и мертвый услышит. Да в нем давно мыши гнезда свили! Он сам пищит по-мышиному!— Ты услышишь трубу мою, когда придет Время, Отец Лжи! Смотри не обделайся со страху.— По-моему, тут кто-то напрашивается, чтобы я встал и взялся за меч...— Давай-давай! Видал клинок? Сейчас он мигом порубит твою вонючую тушу на котлеты!— Слушай, ты...Лис с Хеймдаллем вскочили и заорали друг на друга, а трое бородачей в это же время орали на них, а две черные птицы — спутницы Странника кружили у них над головами и орали просто так, от возбуждения. Шум стоял такой, что Ши зажмурился.Настал момент, когда разошедшиеся диспутанты были уже окончательно готовы вцепиться друг другу в глотки, но тут рыжий гигант ухватил маленького Лиса за плечи и силой усадил на скамью.— Посиди-ка! — громыхнул он.Гневный, но полный достоинства. Странник гаркнул зычным голосом:— Совсем распустились! Ужель совсем уваженья в нас к себе не осталось! Умолкните немедля! Это обоих касается.— Но как же!.. — завопил было Хеймдалль.Движением руки Странник заставил его замолчать.— Далеко не все, что сказать ты желаешь, выслушать следует. Если кто-нибудь из вас до ночи хотя бы пикнет — буду я очень разгневан.Хеймдалль притих, уселся на дальнем конце стола и оттуда принялся молча буравить взглядом Лиса, которому ничего не оставалось, как платить ему той же монетой.Тьяльви прошептал ошеломленному Ши:— И так всякий раз. Чуть соберутся втроем-вчетвером — и пошло, и пошло... Ведь именно Они должны подавать нам пример благородства! А посмотришь — ну просто шайка пьяных берсерков* Берсерк — свирепый воин, который в битве приходил в исступление, выл, как дикий зверь, кусал свой щит и был, согласно поверью, неуязвим. Для достижения подобной «кондиции» берсерки, как правило, использовали наркотики природного происхождения, например, настойку из мухоморов.

.— А все-таки: кто такие Они?— Ты что, правда ничего не знаешь? — Глаза Тьяльви были полны откровенного деревенского недоумения. — Просто с ума сойти. Знаешь, если бы ты не попросил репы, я бы тебе ни за что не поверил. Ну вот, смотри: тот, что сцепился с Хеймдаллем — это Локи. Рядом с ним, здоровый такой, рыжебородый — Тор. Старик, Странник — Один. А толстый — Фрейр. Ну что, узнал наконец?Ши пристально посмотрел на Тьяльви, но не увидел в его лице ничего, кроме абсолютной серьезности. Может, формула вызвала у него продолжительный сон, граничащий с бредом? Или его просто разыгрывают? А может, эти пятеро действительно какие-то скандинавские вожди, зачем-то называющие себя именами, позаимствованными в замшелом северном пантеоне? Единственная оставшаяся версия — что перед ним и в самом деле боги — по-прежнему выглядела слишком уж дико. Хотя эти птицы... И взгляд Странника, который он испытал на себе... А Одина всегда изображали одноглазым...Меж тем рыжий гигант — тот, которого звали Тор — встал и пошел к двоим, которых Тьяльви окрестил Одином и Фрейром. Они пошептались, собравшись в кружок и заговорщицки сблизив головы. По окончании конференции Один поднялся, нахлобучил свою бесформенную шляпу, завернулся в голубой плащ, глотнул на посошок медовухи и широким шагом вышел за дверь.Как только та захлопнулась. Локи с Хеймдаллем повскакали было со своих мест, но Тор с Фрейром тут же их остановили.— Хватит? Сыны Асгарда, поберегите себя до Времени!Тор усмехнулся.— А если вам так хочется подраться, давайте со мной! — И поднял кулак величиной с окорок.Противники притихли.— Спать пора. Пойдем, Локи. И ты, Тьяльви.Тьяльви с недовольной миной поднялся.— Утром я замолвлю за тебя словечко перед Дядюшкой Лисом, — шепнул он на прощанье. — Хотя знаешь, работать на асов — это тебе не орешки щелкать.Народ они горячий. Но все же лучше быть с ними, чем без них, когда наступит Время. Знаешь, как Ульф-поэт говорит: Когда грохот дружин, И дрожит вся земля, Знамя даже важнее оружья! Спокойной ночи. * * * Трудно сказать, так ли уж хотелось Ши работать каким-то там «ворлоком» у Локи. Да и сам Локи чем-то ему не приглянулся — было в нем что-то скользкое, неприятное. Вот Хеймдалль — дело другое, — думал он, честный, благородный воин, хоть и с чувством юмора туговато.За дверьми что-то загромыхало, потом оттуда высунулась голова Сверра.Он обвел глазами комнату и снова исчез. Исчезли и дородные скандинавские красотки — ушли, прихватив с собой деревянные блюда. Обитатели дома определенно укладывались спать, а вот у Ши сна ни в одном глазу не было.Времени-то от силы девять. Впрочем, здесь и ложатся, и встают по солнцу — с факелами не особо-то рассидишься ночью. Неужели и у меня, — размышлял Ши, — появится эта дикая привычка? Не исключено — особенно если не получится вернуться обратно. Мысль эта была не из веселых. Но, черт возьми, на риск он шел совершенно сознательно! Пусть этот мир — не совсем то, что он ожидал увидеть, но ведь он — человек двадцатого века, и у него имеются кое-какие преимущества перед этими дикарями! Сейчас психовать нечего, вот когда...— Эй, как там тебя?.. Репка! — неожиданно рявкнул из своего угла Хеймдалль. — Наполни-ка пару кувшинов да тащи их сюда поживей!Ши затрясся от негодования. Кто он такой, этот Хеймдалль, чего он тут раскомандовался?! Впрочем, с ним здесь считаются. И вообще-то, несмотря на повелительный тон, в голосе его явственно ощущалось добродушие. И Ши подчинился.— Садись. — Хеймдалль ткнул пальцем в скамью. — Э-э... как бишь тебя? Харальд?— Да. А тебя зовут Хеймдалль, как мне сказали?— Истинно так. А еще известен я как Страж, и как Сын Девяти Матерей, и как Дитя Гнева, и как Златорогий. Предпочитаю именно эти титулы.— Слушай, Хеймдалль, а что это все...— Когда ко мне обращаются отпрыски человечьи, они сии титулы употребляют. Или по крайней мере говорят «сэр», — строго объявил Хеймдалль, слегка надувшись от важности.— Простите, сэр.Хеймдалль опустил свой длинный нос и соизволил улыбнуться, сверкнув золотыми зубами.— Ладно, не против я некоторой фамильярности. Есть у меня еще одно имя — Друг Людей. Правда, владыка Асгарда не одобряет этого...— Это вы про Одина говорите?— Про него и никого другого.— Это тот старикан... Пардон, то есть пожилой джентльмен с одним глазом?— Ты просто кладезь мудрости!— Вчера я столкнулся с ним на болоте, и он привел меня сюда.— Сие не сокрыто от меня. Я видел тебя.— Вот как? Где же вы были?— Далеко на востоке. Слыхал я, что ты ему лепетал... Ты знаешь хоть, как повезло тебе? Вот упал бы замертво...Ши едва не ляпнул: «Ну да, заливай больше!» — но, вспомнив леденящий взгляд Одина, вовремя прикусил язык. Поменьше болтать, побольше слушать, узнать, как управляется этот мир — вот что было важнее всего. Ухмыляющийся Хеймдалль разглядывал его с любопытством.— Я слышал даже, как ты признался Тьяльви, что не имеешь отношения к ворлокам. И даже якобы не знаешь, что это такое. Издалека ты — это точно. Однако, — улыбнулся он при виде испуганной физиономии Ши, — не думаю, чтобы кого-то это чересчур огорчало. Ладно, я тебя не выдам. Разыграем слегка Властителя Прохвостов, ха-ха-ха!Он выпил.— А сейчас, о дитя невежественной матери, давай-ка поиграем. В загадки. Вижу я, что ведомо тебе неведомое. Тогда зададим друг дружке по семь вопросов, и кто будет отвечать лучше — тот и победил. По рукам? Тогда спрашивай, смертный!Семь вопросов. Надо извлечь из них наибольшую информацию. Ши на минуту задумался.— Куда ушел Один? — спросил он наконец.— Раз, — отметил Хеймдалль. — Он отправился ко вратам Ада, дабы вызвать из могилы одну женщину, почившую много веков тому назад.— Ко вратам Ада? Да неужели? — переспросил Ши.— Слова мои не подлежат сомнению.— Ну ладно, ладно. — Ши старался скрыть смущение, смешанное с недоверием. Этот человек... бог... эта личность еще почище тех психопатов, которых ему приходилось опрашивать. Он собрался с мыслями для следующей попытки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16