Где она, власть наместника Христа? В подобном положении вещей неизбежно приходится задавать себе вопрос: не связаны ли они
– и авторитет, и власть папы римского – с подобными преступлениями?
Папа призывает к войне – люди повинуются. Папа призывает к миру – почему же люди не повинуются таким же образом? Если они действительно жаждут мира, почему они повинуются папе Юлию, зачинщику войны? И почему никто не повинуется папе Льву, призывающему к миру и согласию? Если бы папский авторитет был истинно свят, он наверняка бы имел наибольшую силу в тех случаях, когда призывал к тому, чему учил Христос. Но тогда как же смог папа Юлий ввергнуть людей в смертоносную войну и почему папа Лев, наиболее праведный из пап, призывавший людей путем стольких доводов к христианскому миролюбию, ничего не достиг? Это показывает, что под предлогом служения церкви папы служили своей собственной алчности, чтобы не сказать о них хуже.
Если вы в сердце своем ненавидите войну, я дам совет, как вам защитить согласие. Совершенный мир зиждется не на лигах и конфедерациях, из которых, как мы знаем и видим, часто рождаются и начинаются войны. Источник, из которого вытекает это зло, должен быть очищен от злых помыслов и желаний, порождающих раздоры и споры. Если каждый человек будет служить своим личным желаниям, это сильно повредит всему обществу. И тогда ни один человек так и не достигнет того, к чему стремился со злыми помыслами по неправедным путям. Пусть государи будут мудрыми для пользы народа, а не только для своей выгоды; и пусть они будут действительно мудрыми, чтобы измерять свое величие, свое преуспеяние, свои богатства, свою славу тем, что на деле делает людей совершенными и великими. Пусть они будут для всего общества тем же, чем является отец для своей семьи. Король должен считать и полагать себя великим и благородным лишь тогда, когда он управляет и руководит добрыми подданными; он может считать себя счастливым, если приносит своим подданным счастье; возвышенным – если он командует и управляет теми, кто свободен; богатым – если его подданные богаты; благоденствующим – если его города процветают в постоянном мире.
Знатные люди и должностные лица должны подражать государю и следовать в этом за ним. Они должны судить обо всем, исходя из выгоды и пользы всего общества, и таким путем и способом они гораздо вернее смогут добиться выгоды для самих себя.
Может ли король, придерживающийся таких взглядов, стремиться отнять деньги у своих подданных для того, чтобы содержать на них наемные войска из чужестранцев? Может ли он обрекать своих подданных на голод и недоедание для того, чтобы обогатить каких-нибудь бессовестных вояк-капитанов? Может ли он подвергать жизнь своих подданных стольким опасностям? Я думаю, что не может.
Пусть, управляя своей империей, государь помнит, что, будучи человеком, он управляет людьми, что, будучи свободным человеком, он управляет свободными людьми и, наконец, что, будучи христианином, он управляет христианами. И в то же время пусть народ оказывает ему почести лишь постольку, поскольку это идет на пользу всему обществу, – ни один добрый государь не желал бы и не стремился бы ни к чему большему. Мир и согласие среди горожан могут обуздать злые помыслы плохого государя. Пусть ни горожане, ни государь не думают о своей частной выгоде. Пусть величайшие почести воздаются тем, кто предотвращает войну, кто мудрым советом восстанавливает согласие и кто всеми силами делает так, что становятся ненужными великие армии и огромные запасы оружия. Лучше всех из множества римских императоров, как мы знаем, поступал в этом отношении Диоклетиан.
Но если уж война становится неизбежной, пусть ведут ее так, чтобы все несчастья и тяготы обрушивались на головы тех, кто явился виновником войны. Теперь государи начинают войны и остаются в безопасности, их военачальники становятся великими людьми, огромная же часть всех бед и потерь падает на плечи земледельцев и простого народа, который не думал о войне и не давал к ней никакого повода. Где же мудрость у государя, если он не понимает подобных вещей? Где же разум у государя, если он относится к подобным вещам столь легкомысленно? Надо найти средства к тому, чтобы границы государств перестали подвергаться частым изменениям и сделались устойчивыми, потому что изменения государственных границ ведут к смутам, а смуты – к войне. Ведь легко можно было бы сделать так, чтобы наследники короля женились в границах своих владений, а если уж им так нравится жениться на иноземках, то у них должна быть отнята всякая надежда на престолонаследие. Точно так же следует признать незаконным, если государь уступает или продает часть своих владений, словно свободные города являются его частным поместьем. Ибо свободными городами управляют короли, а порабощенные города стонут под игом тиранов.
Ныне из-за путаных браков государей случается так, что человек, рожденный ирландцем, правит Индией, или, скажем, тот, кто правил сирийцами, внезапно становится королем Англии. Так случается, что одно государство, которое он покидает, остается без государя, а в другом этот государь никому не известен и выглядит как человек, рожденный в другом мире. Приобретая одно государство, переделывая его и устраиваясь в нем, он в то же время разоряет и истощает другое. А иногда он выбивается из сил, стараясь удержать оба государства, когда едва может справиться с одним, и оба теряет. Государям следует раз и навсегда договориться между собой, чем каждый из них должен управлять и править, чтобы никакие хитрости не могли увеличить или уменьшить границы их владений, однажды им врученных и доверенных, и чтобы никакая федерация или лига не могла их разорить и уничтожить.
Каждый из государей должен трудиться и радеть, употребляя все свои силы на то, чтобы способствовать процветанию своих владений. Вкладывая весь свой опыт и разум только в эти владения, он должен делать все, чтобы оставить их своим детям обогащенными всеми богатствами и благами. И таким образом во всех местах произойдет так, что все будет процветать. А между собой государи должны быть связаны не родством и не искусственным товариществом, а чистой и искренней дружбой и еще более общим и одинаковым стремлением содействовать всеобщему благосостоянию.
Пусть тот наследует государю, кто является ближайшим к нему по родству или кого народное голосование признало наиболее достойным, и пусть этого будет достаточно для других, чтобы отказаться от престола, как поступают благородные люди среди честных людей. Истинно королевское свойство – уметь отказываться от личных стремлений и судить обо всем лишь с точки зрения всенародной, всеобщей полезности. Кроме того, государь должен избегать дальних странствий. Он не должен когда-либо хотеть или стремиться оставить берега или границы своего королевства. Он должен помнить пословицу, справедливость которой подтверждена опытом времени: «Внешность всегда заманчивее, чем изнанка».
Государь должен считать себя обогащенным не тем, что он отнимает у других людей, а тем, что увеличивает свои собственные богатства. Когда речь зайдет о войне, пусть он не зовет для совета и обсуждения ни юнцов, для которых война сладка и приятна лишь потому, что они сами ее не испытали и не знают, сколько зла и несчастий она влечет и несет за собой, ни тех, кому нарушение всеобщего спокойствия приносит выгоду, ни тех, кто питается и жиреет за счет народных страданий. Пусть он призовет старых и мудрых людей, чье благочестие известно всей стране. Не позволяйте также вовлекать себя в войну ради удовольствия или прихоти одного или двух человек, потому что начать войну легко, а завершить трудно. Это самая опасная и рискованная вещь, за исключением тех случаев, когда она начата с согласия всего народа.
Поводы и причины войн надо немедленно устранять. Для того чтобы избежать многих раздоров и столкновений, следует снисходительно относиться к некоторым вещам, ибо вежливость порождает и вызывает вежливость. Иногда мир должен быть куплен. И когда ты подсчитаешь, что поглотит и уничтожит война, и учтешь, сколько горожан спасаешь от разорения, то увидишь сам, что, как бы дорого ты ни заплатил, цена будет незначительной. Ведь война потребовала бы помимо крови твоих граждан гораздо более значительных расходов. И когда ты сообразишь, каких бед избежал и сколько добра защитил, то не жаль будет средств, потраченных для предотвращения войны.
В то же время пусть епископы занимаются своим делом и службой. Пусть священники будут настоящими священниками. Пусть монахи вспомнят свои обеты. Пусть богословы учат тому, что угодно Христу. Пусть все люди объединятся против войны. Пусть все люди поднимут против нее свои голоса. Пусть все люди проповедуют, прославляют и превозносят мир публично и частным образом. И если они не смогут предотвратить вооруженное столкновение, то в любом случае они не должны ни одобрять его, ни участвовать в нем, ни оказывать никаких почестей людям, участвующим в этом преступном деле.
Пусть убитых на войне зарывают в неосвященной земле, где попало. Если будут среди убитых добрые люди, которых окажется, конечно, немного, они не должны быть из-за прочих наказаны и лишены погребения. Но жестокие и злые, которых множество, не должны утешаться тем, что такая честь будет оказана и им. Я говорю о войнах, которые обыкновенно ведут христиане против христиан по мелким и несправедливым поводам. Я не имею в виду при этом тех, кто решительно и умело отражает яростное нашествие варваров и, рискуя своей собственной жизнью, защищает всеобщее, всенародное спокойствие.
Мир по большей части зависит от сердец, желающих мира. Все те, кому мир приятен, приветствуют всякую возможность его сохранить. Они либо стараются не замечать того, что мешает миру, либо устраняют и мирятся со многим, лишь бы мир – величайшее благо – был сохранен и спасен. Другие же ищут поводов для начала войны. То, что ведет к миру, они оставляют без внимания или уничтожают, но то, что ведет к войне, они усиливают и усугубляют. Мне стыдно рассказывать, из-за каких ничтожных и суетных вещей развязывают и создают великие трагедии и какие страшные пожары возникают из маленькой искорки. Тогда вспоминается великое множество оскорблений, и каждый человек вспоминает нанесенные ему обиды и содеянные беды. И в это же время о добрых делах никто не вспоминает, они оказываются в глубочайшем забвении, так что можно действительно поклясться, что все люди желают войны и стремятся к войне.
Часто личные дела государей вовлекают народы в войну. Но причины, по которым эта война ведется, должны быть явными и известными всем. Когда к войне нет вовсе никаких причин, они иной раз выдумывают поводы для несогласий, путая названия стран и провинций для того, чтобы разжигать взаимную ненависть. Знать поддерживает и раздувает заблуждения неразумных людей и злоупотребляет ими к своей частной выгоде и корысти. Даже некоторые священники участвуют в подобном обмане.
Англичане смотрят на французов как на врагов лишь за то, что они французы. Англичане ненавидят шотландцев лишь за то, что они шотландцы. Немцы враждуют с французами, испанцы – и с теми и с другими. Какая противоестественность во всем этом! Простое название местности разъединяет людей. Почему же такое множество других вещей не может примирить их? Ты, англичанин, ненавидишь француза. Но почему ты, человек, не можешь быть доброжелательным к другому человеку? Почему христианин не может быть доброжелательным к христианину?
Не удовлетворяясь этим, некоторые людские умы намеренно и злостно выискивают поводы для противоречий и споров. Они разделяют на части Францию, такую страну, которую ни горы, ни моря, ни истинное название местностей не разделяет. Из французов они делают немцев, чтобы общие имена не способствовали усилению и росту дружбы.
Если судья в таком отвратительном деле, как развод, не принимает на веру исков и не соглашается с любыми доказательствами, то почему же люди в самом отвратительном из всех дел, таком, как война, принимают на веру любую, самую ничтожную и незначительную причину? Пусть они лучше подумают и рассудят, что на самом деле весь этот мир – единая общая страна для всех людей. Если название страны примиряет тех людей, которые оттуда родом, если кровное родство делает их друзьями, если церковь является единой семьей, одинаково общей для всех людей, если один и тот же дом объединяет и порождает дружбу, то умные и рассудительные люди должны согласиться с этим и признать справедливость моих слов.
Разбирая причины ссоры, которая была между Ахиллом и Агамемноном, Гомер сваливал все на богиню Афину. Но те, кто призывает людей к согласию, не должны оправдываться ссылками на судьбу или на каких-то злых духов: причину раздора ищите в самих людях!
Почему они гораздо сообразительнее тогда, когда речь идет об их процветании? Почему они быстрее схватывают дурное, чем доброе? Когда нужно сделать что-либо разумное, прежде чем его совершить, всегда рассуждают, раздумывают и рассматривают дело со всех сторон. Но в войну бросаются, не размышляя, закрыв глаза и очертя голову, особенно тогда, когда война уже начата и не может быть предотвращена. Увы, из большой она быстро становится великой! Из одной возникают многие. Из бескровной она превращается в кровавую. А самое главное, когда разражается эта буря, она карает и поражает не одного или двух, а всех людей в равной мере.
Простой народ легкомысленно относится к подобным вещам, как будто решение вопроса о войне есть дело одного лишь государя и знати. По правде сказать, именно священники должны заниматься этим вопросом, выяснять желание или нежелание народа воевать. Если к ним будут повсюду прислушиваться, то они смогут дать ясный и определенный ответ на этот вопрос.
И неужели ты все еще хочешь войны? Сначала подумай, что такое мир и что такое война, сколько пользы приносит мир и сколько ущерба и зла приносит война, и тогда ты поймешь, разумно ли заменять мир войной.
1 2 3 4