https://wodolei.ru/catalog/mebel/zerkala-s-podsvetkoy/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Дей Кин
Будь моей и умри
Глава 1
В телефонной трубке голос моложавого любовника не казался мне ни романтичным, ни соблазнительным. Я выслушал сбивчивую речь, произнесенную почти взахлеб, и уставился в ночное окно. Дождь с такой силой бил по стеклам, что вибрировали жалюзи. Я поспешил к телефонному звонку в прихожую, даже не надев тапочек, и здесь, стоя на голом холодном полу, задавал себя вопрос, почему, черт возьми, я должен слушать какой-то бред Стива Миллета и студить себе ноги.
– Послушай, Стив, – наконец вклинился я, – позвони-ка мне позже, когда протрезвеешь.
– Но пойми же, Слэгл! – истерически заорал он в телефонную трубку. – Я попал в неприятную историю! Очень неприятную. Ты должен приехать немедленно.
Было уже четыре часа утра. Я задержал дыхание, пытаясь одновременно оторвать обе ноги от пола. Ничего не получилось. Наконец мне удалось стянуть пальцами ног пижаму так низко, чтобы встать на нее пятками.
– Прошу тебя, Джонни!
Штанина вырвалась из-под ноги, а пол был холодным. Я хотел было повесить трубку, но все-таки не сделал этого, удержало обращение: "Прошу тебя". До сих пор в его словаре таких слов не было.
Телефонный аппарат стоял на краю буфета, рядом с занавеской, отделяющей прихожую от столовой. Я подпрыгнул и использовал буфет в качестве насеста. Правда, ногам от этого не стало теплее.
– Неужели твое дело не может еще немного подождать? – раздраженно спросил я.
– Разумеется, не может! – воскликнул Миллет. Он закашлялся, а я использовал эту паузу, чтобы задрапировать ноги в занавеску. – Мне кажется, что я кого-то убил. Но я же не могу сообщать тебе об этом по телефону.
Скользкая занавеска сползла с моих ног, и к тому же бархат оказался почти таким же холодным, как и мраморные плиты пола.
– Где ты сейчас?
– На ранчо... Я – на ранчо... Слэгл... Джонни, прошу тебя...
– Ладно, сейчас приеду, – буркнул я и повесил трубку.
Сейчас бы мне с гораздо большим удовольствием хотелось лететь на Марс, чем ехать на ранчо Миллета, находившееся в долине Сан-Фернандо.
Ноги успели так замерзнуть, что стать более холодными, вероятно, не могли бы. Я поплелся на кухню и зажег свет. Пока я подогревал воду для кофе, прислушивался к шуму дождя, стоя то на одной ноге, то на другой.
Размышлять о деле Миллета не имело смысла. Следовало ждать, пока он не расскажет о своей истории подробно. Если он действительно пьян и его слова – лишь игра воображения, то он наверняка испытает на своей шкуре силу моих кулаков.
Наконец кофеварка зашипела, и я в десятый раз подумал, что четыре часа утра слишком поганое время, чтобы думать о чем-либо, кроме горячего грога.
Но я выпил черного кофе и поплелся в спальню.
Салли не спала.
– Если ты думаешь, что сможешь согреть об меня свои холодные ноги, то жестоко ошибаешься.
Я зажег свет у туалетного столика и стал размышлять, надо ли надевать старые носки. Наконец решил надеть свежие.
– Только не веди себя так таинственно, – сказала Салли. – Кто это звонил?
– Стив Миллет.
– О-о!
Я достал из шкафа носки, сел на край кровати и растер ноги.
– Надеюсь, ничего страшного? – спросила она.
– Пока не знаю. – Под простыней ее формы выглядели так заманчиво, словно были облиты тяжелым шелком. Салли лежала на боку, подложив руку под щеку, и наблюдала за мной. А у меня появилось желание снова забраться в кровать, запустить руки в ее длинные светлые волосы и заснуть. А может быть, и...
Но Салли улыбнулась, показав свои белоснежные зубы в обрамлении ярко-красных, не тронутых помадой, губ.
– Ты куда?
– Он хочет поговорить со мной.
Улыбка исчезла. Салли отвернулась.
– Это обязательно?
– Это – моя работа, дорогая.
Для такой погоды больше был пригоден костюм из грубой пряжи, я надел также рубашку и коричневый галстук, который позже, при дневном свете, оказался голубым. Затем я надел самые старые сапоги. Оглянувшись через плечо, увидел, как Салли подергивает пальцами нитки на стенном ковре. От меня не ускользнуло также, что лоб ее нахмурен, но что я мог поделать?
Мой плащ был мокр еще от вчерашнего дождя, но я все-таки надел его. Напоследок отыскал мягкую серую фетровую шляпу и нахлобучил себе на голову.
Полностью облаченный, я снова присел на кровать к Салли, и мы посмотрели друг на друга.
– О'кей! – сказала она. – Только возвращайся поскорее.
– Конечно, – ответил я.
Она подставила мне свои губы, а я запустил свои пальцы в ее волосы. Последовавший за этим поцелуй нельзя было назвать родительским. Салли откинулась на подушку, торжественно подмигнула и спрятала свое лицо.
Я выключил свет и отправился в гараж. Уже с первых шагов я понял, что сделал ошибку, надев не те сапоги. На улице воды было по щиколотку. Дождь как начался вчера днем, так и не кончился до сих пор.
На холмистых местах машина шла хорошо, но в долинах из-под колес выбивались фонтаны воды. Дважды я чуть было не наткнулся на застрявшие грузовики, а немного позже лишь чудом избежал столкновения с машиной, которая неожиданно вынырнула из-за поворота, потому что из-за мутной пелены дождя видимость была лишь на несколько десятков ярдов. И я был чертовски рад, когда наконец увидел широко раскрытые и ярко освещенные ворота ранчо Стива Миллета.
По эквалиптовой аллее я проехал к дому и остановился впритирку к темной шестицилиндровой машине Миллета – спортивной машине иностранного производства, специально оборудованной согласно желанию знаменитого заказчика.
Само ранчо было под стать машине – и то, и другое стоило огромных денег, но ранчо было, конечно, делом более прибыльным. Миллет вложил большую часть своих денег, полученных им за три фильма, в землю, скупив огромные пространства плодородных земель в долине. Он называл свое приобретение "страховкой в старости". Но, по моему мнению, если он будет жить так же, как и раньше, то к старости у него вообще ничего не останется. Для меня оставалось загадкой, как он вообще до сих пор оставался в живых. Я знал людей, которые предпочитали бы присутствовать на его похоронах сегодня, нежели завтра, и если бы даже захотел пересчитать их по пальцам, мне бы пришлось нанять для этого еще с полдюжины рук.
Ранчо было отличным, но, насколько я знаю – и вряд ли кто знал об этом лучше меня, – Миллет за последние десять лет не вырастил тут ничего, кроме греха. Урожай он собирал только в виде большеглазых молодых девушек.
Я затормозил, но продолжал сидеть в машине, душою оставаясь еще у себя дома. Закурил сигарету, задумался о том, какие неприятности на этот раз заработал себе наш "милый друг". Если они были действительно серьезными, было бы совсем неплохо так и оставить его в этом дерьме, вместо того чтобы вытаскивать из беды, вытирать его наманикюренные пальцы, прочищать его классический нос, похлопывать по широкой мужской спине и подстрекать тем самым на новые подлости. И вдобавок ко всему давать советы, учитывая интересы киностудии.
Дождь теперь дружелюбно, почти интимно постукивал по крыше машины. Я докурил сигарету, но не вылезал из машины. Мелькнула мысль вернуться домой, позвонить Стиву и послать ко всем чертям. Правда, тогда студия порвет со мной договор, – ну и черт с ними. Я ведь в любой момент могу возвратиться на прежнюю работу в уголовную полицию. В полиции уже одно было хорошо: там нет сложностей. Бродяга там считается бродягой, которого сажали за решетку, едва появлялась возможность поймать его.
Из машины я видел сквозь стекла освещенный холл. Вечеринка, которые постоянно устраивал Миллет в свойственном ему духе, была в полном разгаре. За оконными стеклами, залитыми дождем, двигалось с полдюжины хорошеньких "звезд", более или менее одетых. Увидел я и Пола Глэда, и еще трех или четырех мужчин, которых я не знал.
У Глэда, владельца игорного клуба, сидела на коленях брюнетка с пышными формами, она уже довольно крепко напилась, чтобы участвовать в игре "нажмем на все звоночки". Но как бы интенсивно Глэд ни занимался этой брюнеткой, его лицо игрока в покер все равно ничего не выражало и оставалось непроницаемым, как обычно.
Может быть, Стив задолжал Полу Глэду? Но ради этого он не стал бы будить меня в четыре часа утра. Кроме того, голос Миллета звучал тревожно, похоже, он действительно был на грани истерики. Может быть, кто-то всерьез пригрозил ему расправиться?
Загасив сигарету в пепельнице, я внезапно увидел темное негритянское лицо, которое уставилось на меня сквозь лобовое стекло машины. Поняв, что я его наконец увидел, он открыл дверцу.
– Вы что, хотите просидеть здесь до утра, Слэгл?
– А разве это запрещено?
В ответе негра прозвучал упрек:
– Нет, но ведь хлещет дождь, и я уже промок насквозь.
Тогда я открыл дверцу и вышел.
– Можете встать под крышу, – буркнул я ему. – Или вы считаете, что мне придется платить за ваши страдания?
Жесткие мускулистые пальцы тут же вцепились в мою руку.
– Я его держу! – крикнул негр.
Я посмотрел на его пальцы.
– А теперь быстренько меня отпустите. Впрочем, может быть, ваши зубы застрахованы на большую сумму?
В его горле раздался какой-то звук, похожий на визг. Я стряхнул дождевую воду с полей шляпы и еще раз внимательно посмотрел на этого негра. И узнал, наконец, одного из телохранителей Пола Глэда. Насколько я помнил, его звали Фрэнк.
В этот момент к машине подскочил второй – коренастый и тоже промокший. Шляпа этого парня была глубоко посажена на лоб, руки засунуты в карманы, словно он там сжимал пару пистолетов.
– Что, собственно, все это значит? – поинтересовался я. – Грабеж?
В таком случае, Пол сейчас наставит на ваших задницах такие мозоли, что вы две недели не сможете сидеть.
Негр, схвативший мою руку, снова издал какой-то нечленораздельный звук. У него было лицо полуидиота, которое беспрерывно улыбалось. Да и руки его были вряд ли короче ног. А теперь он еще и сдавил мою руку.
– Это не грабеж! Пойдемте с нами!
Его тон мне совсем не понравился. Я быстренько развернулся и вырвался из его клешей.
– Кто-нибудь из вас двоих все-таки объяснит мне, что вам нужно? Фрэнк провел влажной ладонью по своему лицу.
– Пол хочет поговорить с вами.
– Ладно, – согласился я. – В таком случае, пойдем поговорим с Полом. – И я направился к дому, но негр снова схватил меня за руку.
– Нет, не в доме. Вы туда не войдете, пока не поговорите с Полом.
– Плевать мне на него! – бросил я и шагнул к дому.
Но Фрэнк с такой силой рванул за руку, что у меня слетела шляпа.
– Я же предупреждал вас, – пришлось всадить свой кулак в его брюшную полость. Голова Фрэнка стукнулась о крыло моей машины, и он растянулся на земле во всю длину.
Я перевел дыхание и поднял шляпу. В тот же момент на меня сзади набросился коренастый. Он ухватил кисти моих рук и резко вывернул их за спину: это было чертовски больно. Я ударил его ногой, но промахнулся. Попытался перебросить через плечо – тоже не удалось. Его позиция была лучше.
Фрэнк тяжело поднялся на ноги. На его лице вновь играла глупая, но опасная улыбка. А когда он заговорил, голос прозвучал ровно и глухо, скорее удовлетворенно, чем сердито.
– Вы не должны были этого делать, Слэгл. – Он сделал шаг вперед и нанес мне сильнейший удар в челюсть.
Я не мог ничего предпринять, так как коренастый крепко держал мои руки сзади. Перед глазами поплыли красные круги. Но я как-то автоматически отметил, что за окном первого этажа пьяная блондинка стояла на голове, прислонив ноги к бару. А молодой человек, которого я прежде никогда не встречал, с энтузиазмом ей аплодировал. Глэд продолжал игру "нажмем на все звоночки", и рот брюнетки был широко раскрыт, словно она тем самым выражала свое восхищение. Потом мимо них прошел Стив Миллет, держа в руках по бокалу. Для меня все происходило словно в немом кино. Кроме шума дождя, барабанившего по крыше моей машины, и тяжелого дыхания двух людей я не слышал ничего.
– Почему вы не хотите быть послушным, Слэгл? – спросил коренастый, державший меня сзади. И тут я неожиданно ударил его локтями. Он издал звук, похожий на хрюканье, и выпустил меня. А я с разворота ударил его в челюсть. Потом быстро обернулся к Фрэнку. Тот с ухмылкой приближался ко мне. Я попытался увернуться, но коренастый ухитрился сделать мне подножку, и я чуть было не растянулся во весь рост.
– Перестаньте разыгрывать супермена, – прокряхтел он. – Пол приказал нам привести вас к нему. И мы выполним этот приказ любым способом.
Фрэнк, нагнувшись, приближался ко мне, но его напарнику, видимо, было уже достаточно. Он оттолкнул Фрэнка в сторону.
– Перестань! Дай я с ним сам потолкую!
Я увидел тускло сверкнувшее дуло пистолета.
– Хватит, Слэгл, – кивнул коренастый. – Идите вдоль изгороди к павильону. Быстро!
– А если я не послушаюсь?
– Я вас пристрелю.
– Это вам тоже приказал Пол?
– Нет, – сознался он. – Эта мысль только что пришла мне в голову. Ну, быстро!
И тогда я пошел вдоль изгороди к павильону. Позади слышалось тяжелое дыхание Фрэнка и шлепанье его ног по лужам. Обернувшись, я увидел, что он по-прежнему улыбается.
Глава 2
Павильон для гостей на ранчо Миллета был таким же большим, как и главное здание, но размещался он среди акаций за плавательным бассейном и теннисным кортом. Дождевая вода с низкого желоба бурно стекала на размытую цветочную грядку.
– У нас нет ключа, – сказал коренастый и ткнул дулом револьвера мне в спину. – Пол нам его не дал.
Но Фрэнк ударил ногой в дверь, и она тотчас распахнулась.
– Зачем тебе ключ?
Коренастый ткнул меня посильнее:
– Входите, Слэгл!
В павильоне было сухо и тепло. И к тому же – после шума дождя – в нем, казалось, царила мертвая тишина.
– Садитесь! – приказал коренастый и подтолкнул меня к какой-то черной массе. Вероятно, это было кресло. Я обошел его сбоку и внезапным броском вырвал револьвер из руки коренастого.
– Собака! – взвыл он. – Проклятая собака!
Но револьвер-то был уже у меня. Правда, Фрэнк тут же влепил мне по почкам, отчего я грохнулся на пол, но револьвер не выпустил. Стрелять или нет?
– У него револьвер! – заорал Фрэнк. Судя по всему, страх смыл наконец улыбку с его лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18


А-П

П-Я