Брал кабину тут, доставка быстрая 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Об Аннушке.
Лиха беда начало. Дальше пошло проще.
– Когда я зашла к ней в обеденный перерыв, она начала говорить мне ужасные вещи, и я потеряла контроль над собой. И тоже наговорила ей в ответ массу неприятного. – Клодия с трудом сглотнула, так как в горле у нее пересохло от волнения. – Действительно неприятных вещей. И Аннушка расплакалась. Не притворилась, а по-настоящему расплакалась. И тут обнаружилось кое-что нехорошее.
– Что именно?
Она оглянулась вокруг.
– Мне не хочется разговаривать об этом здесь. – Взгляд его стал острым, как стальной клинок.
– Что-нибудь произошло прошлой ночью?
– Речь совсем не об этом. О прошлой ночи в разговоре даже не упоминалось.
У него немного расслабились напрягшиеся плечи, но взгляд был по-прежнему настороженным.
– Что-нибудь в школе?
– Нет, речь о другом. – Она нетерпеливо оглянулась. – Попроси принести счет. Мы не можем обсуждать это здесь.
Жестом подозвав официанта, Гай потребовал счет, подписал его, и они сразу же вышли из кафетерия.
– Пойдем на пляж, – предложил он, – там сейчас ни души.
Пляж был самым подходящим местом. Ей не хотелось идти в номер, а в баре было слишком многолюдно.
Ветер, бушевавший прошлой ночью, стих. Море было темным, спокойным и серебрилось в лунном свете. Они уселись на мягкий песок чуть поодаль друг от друга.
– Ну, выкладывай.
Обхватив руками колени, Клодия продолжила рассказ:
– Она была в ужасном состоянии. Я давненько не видела, чтобы кто-нибудь так горько плакал.
Некоторое время оба молчали.
– Это из-за меня, не так ли? Она думает, что я не хотел, чтобы она жила вместе со мной.
Его слова выбили у нее почву из-под ног.
– А это правда?
– Нет. К тому же все не так просто. – Гай поднял камешек и швырнул в воду. – Она сама не хотела приезжать, потому что приходилось оставлять там друзей, и школу, и все, к чему она привыкла. – Он бросил в воду еще один камешек, на сей раз подальше. – Аннушка не глупая девочка. Даже в свои тринадцать лет она понимала, что мне придется изменить весь свой уклад жизни, чтобы приспособиться к ней. И я это сделал. Приспособил свои часы работы, изменил устоявшиеся привычки… Она думала, что я из-за этого злюсь на нее.
Его проницательность обескуражила Клодию.
– А ты действительно злился?
– Не могу сказать, что для меня это было удовольствием, особенно поначалу. Если бы она переехала ко мне на год раньше, возможно, все было бы по-другому. Но за этот год она сильно изменилась, стала капризной, не желала разговаривать.
– Это называется проблемами переходного возраста.
– Я знаю, и произошло это в самое неудачное время. Я понимал, что она думала. Аннушка была несчастна и пыталась убедить себя, что в этом виноват я, потому что я, мол, не хотел, чтобы она жила у меня. Так ей было проще.
Клодия ощутила теплую волну сочувствия к нему.
Как я могла подумать, что он об этом не знает?
– Я говорил ей, что рад тому, что она живет со мной, – продолжал Гай, – но видел, что она мне не верит. Ей казалось, что я говорю одно, а думаю другое. Поэтому я перестал твердить об этом. Теперь, оглядываясь назад, я вижу, что был слишком снисходителен, ей сходили с рук дерзости и грубые выходки. Я думал, что она злит меня нарочно, чтобы я вышел из себя и наорал на нее, и тогда она получила бы подтверждение того, что я не хочу, чтобы она жила рядом.
Клодия отчетливо представляла себе эту ситуацию: его сдерживаемое раздражение и ее постоянное вызывающее поведение…
– Аннушка говорила что-то о женщине, которая в то время была твоей подружкой. Она считает, что разлучила вас.
Гай нетерпеливо покачал головой.
– Все было не так. Камилла не любила детей. Ей не нравилось, что из-за них приходится менять свои привычки. Ей не нравилось приспосабливать свой отдых к тому, что хочется детям. Ее возмущало, что она не могла больше оставаться у меня на ночь. Когда я сказал ей об этом, она решила, что я над ней издеваюсь.
Клодия почувствовала укол ревности.
– У нас были хорошие отношения, – продолжал Гай, словно прочитав ее мысли. – Она была веселая, умная и забавная, но все вокруг должно было идти так, как хочет она. Все вокруг должно было приспосабливаться к ее образу жизни, к ее карьере. Если что-нибудь ее не устраивало Камилла просто от этого отказывалась.
– И она от тебя отказалась?
Гай взглянул на нее с печальной улыбкой.
– Можно и так сказать. Меня, как говорится, бросили. Но я не долго ронял слезы в пивную кружку. Мы все равно рано или поздно устали бы друг от друга.
– Аннушке кажется, что это она разлучила вас. Девочка считает, что ты злишься на нее еще и из-за этого.
– Я так и думал. Я пытался объясниться с ней, но она не пожелала слушать. Что бы я ни говорил, Аннушка упорно не желала ничему верить.
– Могу себе представить, – сказала Клодия. Теплый ветерок играл подолом ее юбки. Она немного расслабилась, но ее тревожило то, что предстояло ему сказать. Клодия пока не знала, как это сделать. А он продолжал:
– Потом жизнь понемногу стала налаживаться. Не могу сказать, что между нами все шло гладко, но мне показалось, что она начала привыкать и успокаиваться. А потом мне пришлось уехать на несколько дней как раз в то время, когда начались школьные каникулы, а у миссис Пирс заболела сестра, и ей пришлось уехать, чтобы ухаживать за ней. Аннушке в то время едва исполнилось пятнадцать лет, и я не мог оставить ее совсем одну. Он помедлил. – Не спросив моего разрешения, она договорилась погостить у своей школьной подруги, и я впервые жестко отказал. У ее подружки родители тоже были в отъезде, а ее старшие братья и сестры не внушали мне доверия. Один из них получил предупреждение полиции за хранение анаши. Мне не хотелось оставлять ее на три дня в подобной компании.
– Поэтому ты оставил ее у своих друзей, где-то в сельской местности.
Он с удивлением взглянул на нее.
– Это она тебе рассказала?
– А как, по-твоему, я могла узнать? Она бывала там и раньше, не так ли?
– Она и теперь время от времени там бывает. Я и сейчас попросил бы их приютить ее, но они затеяли капитальный ремонт. Майк и Дженни – мои старые друзья со студенческих времен. У них четверо детей и беспорядочный старый дом, где столько домашних животных, что хватило бы на целый зоопарк, где повсюду собачья шерсть и никто не обращает на это внимания. Аннушка, когда была поменьше, очень любила у них бывать. У них есть дочь на год ее моложе, и они с Аннушкой хорошо ладили друг с другом. Они любили забираться на сеновал и могли болтать там часами.
– Она мне рассказывала. Девочку, кажется, зовут Луиза? – Видимо, Гай только сейчас начал понимать, что за этим разговором кроется нечто более серьезное.
– Клодия, в чем дело? Если ты хочешь о чем-то рассказать, то не тяни, выкладывай.
Клодия, стараясь не смотреть ему в глаза, продолжала:
– Они не забирались на сеновал. Прячась от младших, они забирались на чердак. Прихватив с собой пару банок сидра и пачку сигарет, они курили там, выпуская дым через слуховое окно, и болтали о мальчиках. Аннушка рассказала Луизе о своей подружке, к которой ты не захотел ее отпустить, и о том, как та «занималась этим» с одним мальчиком в Корнуолле. Она начала жаловаться Луизе, что ты не отпустил ее туда, что ты страшный зануда и не желаешь, чтобы она развлекалась, и что ты вообще не хотел, чтобы она жила вместе с тобой.
Клодия сделала передышку, собираясь с духом.
– Ну, а дальше?
– И тут Луиза сказала ей: «Если поклянешься, что не выдашь меня, я тебе кое-что скажу». Аннушка, конечно, спросила: «О чем?» – а Луиза сказала: «Сначала поклянись». Аннушка поклялась, а Луиза вдруг передумала, потому что побоялась, что мать ее убьет. Аннушка, естественно, сказала, что мать никогда ничего не узнает, потому что она ни за что не выдаст Луизу. И Луиза сказала ей, что ты даже не хотел, чтобы она родилась. Она сказала, что ты хотел, чтобы ее мать сделала аборт.
Глава 14
– О Господи, – пробормотал Гай, вскочил на ноги, подошел к кромке воды и остановился там, засунув руки в карманы.
Трудно представить себе, что он, должно быть, чувствовал в тот момент. Переждав минуту-другую, Клодия продолжала:
– Я ей сказала, что это неправда. Я не знала, что еще сказать.
Он молчал. Его молчание было красноречивее любых слов.
– Я не осуждаю тебя, Гай. То, что ты сделал, было вполне естественно. Вы оба были слишком молоды…
– Но я этого не делал! – резко, со злостью выпалил он. – Я никогда не предлагал этого Анне! – Он довольно долго молчал. – Но я об этом думал.
Как ни странно, Клодия почувствовала огромное облегчение. Ведь ему ничего не стоило солгать.
– В таком случае каким, черт возьми, образом…
– Понятия не имею.
Оба они какое-то время молчали, и слышался лишь тихий плеск волн, набегавших на берег. С глубоким вздохом он провел рукой по голове, взъерошив волосы.
– Майк и тогда был моим закадычным другом. Когда я сказал ему, что Анна беременна, он, не раздумывая, предложил простейший выход. И не успел я что-нибудь добавить, как он заговорил о необходимости подыскать подходящую клинику. Друзья в один голос поддержали его и обещали помочь, скинувшись по десятке. Они все продумали и предусмотрели.
– А что сказал ты?
– Я, кажется, ничего не говорил. Наверное, еще не оправился от потрясения.
– Но они подумали, что ты этого хочешь? – Гай продолжал смотреть на море.
– А как же еще? Когда тебе девятнадцать, такое решение кажется естественным.
– Что ты сказал Анне, когда та сообщила тебе о беременности?
– Сначала ничего не сказал, я был слишком потрясен. Она плакала. Сама она знала о беременности уже несколько дней, но боялась сказать мне. Несколько раз случалось, что она забывала принять противозачаточные пилюли, но ей и в голову не приходило… и так далее и тому подобное. Она была очень расстроена и все беспокоилась о том, что скажет ее отец, когда узнает.
Гай взял Клодию за руку, и они немного прошлись по пляжу.
– Никогда не забуду этот день. Мы договорились встретиться в обеденный перерыв в кафе. И вот посередине обеда она вдруг сообщила мне новость. У нас даже не было времени поговорить об этом. Сразу же после обеда у нее была назначена встреча с каким-то консультантом. Анна помчалась на встречу, а я был так ошеломлен, что забыл расплатиться по счету: встал из-за стола и пошел к выходу, где меня и перехватили. Кажется, даже полицию хотели вызвать.
– Только этого не хватало! Чем же все закончилось?
– В конце концов мне поверили. Не обошлось, конечно, без ехидных замечаний по поводу того, что молодые парни сами не соображают, в какую беду могут попасть, потом меня отпустили. Именно в тот день я и рассказал обо всем Майку. Мы с ним зашли после лекций выпить пива, и мне было необходимо с кем-нибудь поделиться. Я вернулся домой, не зная, что предпринять. Анна была дома. Она побывала в книжном магазине и купила книгу, в которой было множество фотографий с изображением человеческого эмбриона длиной в два дюйма, по уже с крошечными пальчиками. По лицу Анны было заметно, что она долго плакала. Она сказала, что понимает, что должна избавиться от ребенка, но не может этого сделать, и добавила, что не обижается на меня за то, что я хочу от него избавиться. Гай долго молчал, потом продолжил:
– После этого я пи разу не обсуждал этот вопрос ни с кем из друзей. Я лишь сказал им, что Анна хочет сохранить беременность. Знаю, что все они считали нас сумасшедшими, но открыто этого никто не говорил. А Майк, возможно, подумал, что я нашел какой-то другой выход.
Он повернул и снова повел ее к тому месту, где они только что сидели, и они снова сели на песок.
– В то время Майк и Дженни уже составляли единое целое. Очевидно, он в конце концов рассказал ей обо всем. Он сделал свои предположения и передал их ей. Но как она могла рассказать об этом дочери? – Голос его зазвенел от ярости. – Вот уж воистину правда, что женский язык за зубами не держится. Ведь Луиза совсем ребенок! Как она могла все рассказать ей…
– Она и не говорила.
– Тогда как, черт возьми…
– Луиза подслушала разговор матери с какой-то приятельницей. В то время Аннушка как раз гостила у них. Дженни сказала приятельнице, что ей очень жаль твою жену, и упомянула… кое-какие подробности.
– Разве можно было доверять ей? – Он нетерпеливо взъерошил волосы. – Дженни никогда не умела хранить секреты. Пойми меня правильно, – добавил он, – она не из тех мерзавок, которые умышленно нашептывают о людях гадости. Дженни – добрейшее существо, но абсолютно безмозглое. Так было всегда, а уж после рюмочки от нее можно было ждать самых возмутительных откровений. – Он вздохнул – то ли печально, то ли сердито. – Она бы умерла, если бы узнала, что Луиза подслушала разговор, особенно что передала его Аннушке. Дженни забеременела Луизой вскоре после того, как родилась Аннушка. И Майк, вместо того чтобы листать в справочнике «желтые страницы» в поисках подходящей клиники, ходил с таким довольным выражением лица, словно был первым на земле парнем, которому удалось совершить такое чудо. Они собирались пожениться, и было решено устроить настоящую «белую» свадьбу с кучей гостей и фейерверками. Я тогда еще спросил его: «Ты, кажется, в корне изменил свое мнение, приятель?» А Майк глупо ухмыльнулся и ответил, что, мол, когда речь идет о своем собственном ребенке, то все предстает в ином свете и что они с Дженни столько раз бывали небрежны, что он начал подумывать, уж не бесплоден ли один из них. Но они все равно поженились бы. Уж очень подходили друг другу.
Последовала долгая пауза. Это была предыстория, а сам вопрос: «Как исправить положение?» – ждал решения.
– Бедная девочка, – сказал он наконец. – Ей и без того хватало проблем. А эта, наверное, с тех пор отравляет ей душу.
– Тебе необходимо поговорить с ней. Объясни, что все было не так.
Снова последовала пауза. И когда Гай заговорил, голос его дрожал от переживаний.
– Больше всего мне хочется посмотреть ей прямо в глаза и сказать, что я никогда даже и не думал об этом. Но ведь я думал. И никому, кроме меня самого, неизвестно, каким виноватым я себя считал после этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44


А-П

П-Я