– Что произошло?
– О, знаешь ли, просто нормальная каждодневная борьба не на жизнь, а на смерть. Я поставила ему ультиматум, а он играл в молчанку. И я взбесилась, а он взбесился еще больше. – Лиз пожала плечами. – На этом мы расстались. Ему надо было идти на работу.
– Ну… и что теперь будет?
Кэролайн старалась удержаться от улыбки, потому что Лиз угрожала Бордену разводом по меньшей мере третий раз. В первый раз Борден купил ей норковую шубу и хорошо вел себя целых пять лет. Что произошло во второй раз, Кэролайн не могла припомнить.
– Ничего. Положение безвыходное. – Лиз сделала большой глоток вина. – А что у вас с Гарри? Он приехал домой насовсем?
– Он так говорит, и похоже, что Мейда готова раскошелиться, – пожала плечами Кэролайн.
– Он хочет вернуться к тебе? Он лебезит перед тобой?
– Насколько я могла заметить, нет. Кажется, он считает, что в высшей степени осчастливит меня, пожелав возобновить наши отношения. – Кэролайн улыбнулась. – Это не имеет значения. Он не возвращается.
– Молодец. Гарри и Мейда стоят один другого. Пусть доводят друг друга до безумия. – Лиз подалась вперед. – Я хочу обсудить того парня, которому ты не говоришь «нет». Мейда уже распустила повсюду сплетню, что ты связалась с кем-то, совсем неподходящим.
– «Неподходящий» – это похоже на Мейду.
– Он что, в самом деле механик из гаража? Ну, – сказала Лиз извиняющимся тоном, когда Кэролайн засмеялась, – так говорит Мейда.
– Ты же знаешь Мейду. Если кто-то не Рокфеллер, значит, он механик из гаража. – Кэролайн продолжала ухмыляться. – Нет, в действительности он юрист и преподает в «Урбане».
– И? – Было ясно, что Лиз не собирается упустить ни одной детали и на меньшее не согласна.
Кэролайн не была уверена, что ей хочется обнародования своих отношений с Дэниелом. Она поставила стакан с вином и открыла было рот для ответа, когда перед входом в ресторан началось какое-то волнение.
– Я знаю, что она здесь. Вон там стоит ее машина, и…
– Борден!
Лиз вдавилась в стул. Вся ее холодная утонченность исчезла при появлении всклокоченного супруга, без сомнения собиравшегося устроить сцену.
– Слишком поздно, – прошептала Кэролайн. – Он уже заметил нас. Выпрямись, Лиз, или ты окажешься на полу.
– Ага! Вот вы где! – Борден прошествовал к их столу в развевающемся пальто. – Я хочу поговорить с тобой, Элизабет. И с тобой, – сказал он, с ненавистью глядя на Кэролайн, – ты, Иуда в юбке! Я доверял тебе, я был к тебе внимателен, а чем ты платишь мне? Прячешь мои юридические книги и отравляешь сознание моей любимой жене, настраивая ее против меня.
– Сядь, Борден. – Кэролайн указала на стул. – И прекрати эту жалкую пародию на Лоуренса Оливье в роли Отелло.
– Очень жалкую пародию на Оливье, – пробормотала Лиз.
– Что ты сказала, владычица моего сердца?
Борден взял стул, стоявший у соседнего столика, и сел на него. – Что ты делаешь здесь с моей собственной помощницей, которую я всего несколько коротких недель назад предложил послать в университет и которая теперь наносит мне удар в спину? – Он скорбно покачал головой. – Чем ты с ней занимаешься, Лиз? Консультируешься с этой шиитской феминисткой, как оскопить мужчину твоей жизни? Ты права, что спрашиваешь именно у нее: к тому времени, когда она разделалась с ним, Гарри превратился в побитого щенка!
Понимая, что это надо прекратить, Кэролайн все-таки не смогла сдержать своего любопытства:
– Что такое шиитская феминистка?
– Мужененавистница, крикливая, недоброжелательная, невежественная, выхолощенная сука. Женский вариант аятоллы.
– И это я?
Лиз засмеялась, и Борден повернулся к ней:
– Как ты можешь смеяться, когда я окружен врагами в собственной семье? Я взял ее к себе, обращался с ней, как с сестрой, и вот как она мне за это платит.
Похоже, что Борден оседлал любимую лошадку. Кэролайн решила, что эта война полов может продолжаться и без нее. Если она не уйдет, ей придется взять расчет или ее уволят.
– Хорошо, эта шиитская феминистка собирается вернуться в Бринвуд электричкой. Борден, я заказала вкусный салат с тунцом. Ешь его на здоровье.
Пока она отодвигала стул, Борден внезапно схватил Лиз за руку и бросил на стол какие-то счета и связку ключей. Он положил Кэролайн руку на плечо:
– Оставайся и ешь тунца. В электричке нет необходимости. Бери машину Лиз. Ей она не понадобится.
– Что ты делаешь? Разумеется, мне будет нужна моя машина, – прошептала Лиз, тщетно пытаясь вырвать руку.
– Нет. Я забираю тебя на выходные в Козумел. – Борден поднял Лиз на ноги и надел на нее пальто. Мы будем пить ром, заниматься подводным плаванием и… беседовать. Пошли. Наш самолет улетает ровно через полтора часа.
Кэролайн с улыбкой наблюдала за их уходом. С Ченнингами не соскучишься. Но, право же… шиитская феминистка?
Глава 25
Кэролайн медленно шла домой после работы. Машину Лиз она оставила на стоянке перед офисом. Возвращение на ней из ресторана потребовало от Кэролайн неимоверного напряжения. Рычаги управления были непривычными для нее, и каждая машина на дороге воспринималась ею как причина аварии, в которую она сейчас попадет. Она уже видела смятое крыло и представляла себе, как всю оставшуюся жизнь расплачивается за нанесенный ущерб.
Она с удовольствием шла пешком. Был чудесный, хотя и холодный, зимний вечер. Мир вокруг искрился, а воздух напоминал превосходно охлажденное вино. Она сделала глубокий вдох и замедлила шаг.
Шум самолета заставил ее с улыбкой спросить себя, не летят ли на нем Лиз и Борден. Кэролайн не была уверена, что одобряет беспринципное отношение Лиз к ее браку, но, похоже, оно оправдывало себя. «Смотри правде в глаза, – думала она. – Никто пока не умчал тебя в Карибский рай. Должно быть, и Лиз в чем-то права». Она поежилась от холода.
Нет, не стоило завидовать Лиз с ее островом, тем более сейчас, когда Кэролайн собиралась встречать Новый год с Дэниелом. Любовь чудесна, если не принимаешь слишком близко к сердцу все, что сопутствует ей. Неодобрение семей, неодобрение деканов юридических школ, необходимость угождать бывшим женам, отказ бывших мужей признать, что они бывшие.
Но в этот вечер Кэролайн предпочла упиваться своими чувствами, словно потерявшая голову девчонка, в конце концов, добившаяся свидания с мужчиной своей мечты. Она отложила тревогу, вызванную всеми этими намеками, на следующую неделю… на следующий год. Что, впрочем, одно и то же. А сейчас ей хотелось просто наслаждаться тем, что она любит и любима.
Сворачивая на свою улицу, она вспомнила то, о чем запретила себе думать. Замужество. Дэниел. Дэниел хочет жениться на ней.
Они знакомы только несколько месяцев, возразила Кэролайн сама себе. Наверняка он уже осознал всю глупость такого скоропалительного брака. Вероятно, у него хватило ума, чтобы самому принять решение немного повременить. Ей не о чем беспокоиться.
Медленно подходя к своему дому, Кэролайн пришла к грустному выводу, что ее тревожит вовсе не желание Дэниела жениться на ней. Она сама может захотеть выйти за него замуж – вот истинная причина ее волнений. А она к этому не готова. В ее сознании теснились мысли о юридической школе, юридической практике, независимости, обо всем, с таким трудом ею достигнутом, и о Дэниеле.
Но, Господи, как чудесно быть влюбленной! Кэролайн поймала себя на том, что чуть ли не бежит вприпрыжку. Ей захотелось покружиться вокруг фонаря на своей лужайке, подобно Джину Келли в фильме «Поющие под дождем».
Потом эта мысль вернулась.
Выйти замуж.
За Дэниела.
На мгновение мысль о нем охватила ее, как степной пожар. Его облик, ощущение его тела, его запах. Звук его голоса, прикосновение его рук, обнимающих ее, его губы на ее губах. Кэролайн почувствовала, что у нее подгибаются колени. Помоги ей Боже, она любила его. Она любила в нем все, даже его рычание, бывшее намного страшнее его укусов. Она любила его и понимала, насколько редка такая любовь и как редко она бывает полностью взаимной, – а именно такова была ее любовь к Дэниелу. Природа одарила его способностью убеждать людей, что он их любит. Сара, Джози, Кэролайн – все они точно знали, как важны для него. Потому что он сказал им об этом.
Ей хотелось быть с ним. Казалось, прошли месяцы с их последней встречи, и надо ждать еще годы, пока они снова окажутся вместе. Два дня. Канун Нового года. Среда. Вечность.
Кэролайн открыла входную дверь, так ничего и не решив, кроме того, что любит и любима.
– Тебе звонил твой профессор Фрателли, мама, – сказала Тесса, когда Кэролайн вешала пальто. – Почему ты так поздно пришла домой? Сверхурочная работа?
Кэролайн внимательно посмотрела на дочь. Тесса вела себя как нормальный человек. Кэролайн подозревала, что здесь что-то не так, но решила, что пока можно радоваться такой перемене.
– Ты была у него в классе, правда? – спросила Тесса направляющуюся на кухню Кэролайн. – Я имею в виду, в этом году.
Кэролайн пристально посмотрела на дочь. Тесса никогда еще не проявляла ни малейшего интереса ни к юридической школе, ни к Дэниелу.
– Да. Он читает курс договорного права в первом семестре. Я думала, что тебе это известно.
– Наверное, я просто забыла. Бабушка вчера задавала о нем вопросы, а я не могла вспомнить.
Кэролайн стало слегка не по себе от этого внезапного интереса Мейды и Тессы к предмету, который читал их группе Дэниел. Ей не приходило на ум ни одной причины, по которой кто-либо из них мог бы заинтересоваться этим.
– Чем вызван ваш неожиданный интерес к учебному графику Дэниела? – спросила Кэролайн, отыскивая в холодильнике латук и помидоры для салата.
– Ничем. Просто мы с бабушкой интересуемся тобой, и, естественно, если тебе кто-то нравится…
Под нескрываемо недоверчивым взглядом матери голос изменил Тессе.
У Кэролайн не было времени на дальнейшее обсуждение этой темы. Она быстро организовала простой ужин из салата, супа и рогаликов. Тесса вела себя по-прежнему мирно, и они с Беном умудрились ни разу не повздорить за столом. Хотя Кэролайн и не доверяла Тессе и ее новому отношению к себе, она решила не искушать судьбу.
Оставив Тессу с Беном мыть тарелки, Кэролайн поднялась наверх позвонить Дэниелу. Уже на лестнице она услышала, как Тесса спросила:
– Как часто он ей звонит? Каждый день?
Она не стала ждать ответа Бена.
Дэниел поднял трубку после первого же гудка. Сара только что заснула, и он хотел, чтобы в эту первую ночь, проведенную дома, ее не тревожили. Его голос звучал устало и немного грустно.
– После визита в Нью-Йорк на нее больно смотреть. Она нервная, напряженная и измотанная. Она так старалась угодить Элисон и все же потерпела неудачу.
– Ей повезло, что у нее есть к кому вернуться домой, – сказала Кэролайн с теплотой в голосе.
– Надеюсь, да. Она слишком мала для понимания, что Элисон просто ревнует.
– Ревнует? Почему? Из-за тебя?
Кэролайн и сама испытала острый укол ревности от мысли, что бывшая жена Дэниела все еще претендует на него.
– Черт побери, нет. Я никогда не был нужен Элисон. Нет, эта ревность вызвана интересом к Саре ее матери и юности Сары. В этом, по-моему, главная причина. Элисон ненавистна сама мысль, что она стареет, а у Сары еще вся жизнь впереди.
– Но ревновать к десятилетнему ребенку…
Кэролайн резко оборвала себя. Есть ли у нее право критиковать Элисон Бэйрд, бывшую Фрателли? Она должна признаться себе, что просто ревнует к Элисон Дэниела, который когда-то любил ее. Жену Дэниела. Мать его ребенка.
– Это выглядит странно, но в действительности Элисон самой не больше десяти лет и ей легко ревновать к другому ребенку. – Голос Дэниела звучал глухо. – Поэтому Саре приходится несладко, когда она бывает там.
– Могу себе представить.
– Знаю, что можешь. Это одна из причин моей любви к тебе.
Нежное рычание Дэниела ударило Кэролайн по нервам. Его слова обрадовали и вместе с тем взволновали ее. Для Дэниела после любви вставал вопрос о браке. Но она не могла бороться со своим чувством и невольно сказала:
– Я люблю тебя, Дэниел. Где мы будем встречать Новый год?
Последовало долгое молчание. Откашлявшись, Дэниел сказал:
– Я надеюсь, что ты не обидишься. Я пообещал тебе, что мы потрясающе проведем время, но у Сары простуда – заразилась от Элисон – И мне очень не хочется оставлять ее.
– О!
Сколько разочарования вместил в себя этот маленький слог.
– Поэтому ты не против того, чтобы встретить Новый год в моем доме? Я понимаю, это не слишком интересно, но мы можем посмотреть «Касабланку» и я не стану готовить на обед картофельное пюре.
– О, так ты об этом? Нет, я ничего не имею против. Я принесу воздушную кукурузу.
– Конечно, я имел в виду именно это. А ты что подумала? Что наше свидание в канун Нового года отменяется? Кэролайн, я разочарован: это слишком глупо для женщины с блестящим интеллектом.
Слова Дэниела прозвучали так, словно он считал их только наполовину шуткой. Блестящий интеллект! Неужели Дэниел. действительно так думает о ней? Кэролайн почувствовала, что у нее кружится голова. Но разговор шел не об этом.
– Ладно, я знаю, какой помехой в личной жизни могут стать больные дети, – защищалась Кэролайн.
– Если мужчина говорит, что любит тебя и хочет на тебе жениться, напрашивается вывод, что он не отменит свидания с тобой в канун Hовогo года, разве только его похитят инопланетяне для экскурсии по Галактике.
Когда он говорил таким раздраженным тоном в классе, это означало: «Меня понял бы любой дурак, почему же вы не понимаете?»
– Извините, профессор. Я постараюсь это запомнить.
Кэролайн была задета, но не рассердилась. Трудно злиться на человека, признавшего, что у тебя блестящий ум и что он любит тебя, даже если он говорит это в запальчивости.
– Кэролайн? – Голос Дэниела стал мягким, извиняющимся ворчаньем.
– Да? – спросила она, улыбаясь.
– Знаешь, я действительно тебя люблю.
– Знаю. – Она ухмылялась, поддразнивая его. На минуту воцарилось молчание. Она почти физически ощущала, как Дэниел ждет ее слов.
– Кэролайн? – было ясно, что он не услышал того, чего ему хотелось бы услышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47