Ты его больше не увидишь.
Карен застонала так, что Винсент испугался не на шутку.
— Я чего-то не знаю?
Вместо ответа Карен рухнула в кресло напротив его стола и закрыла лицо руками. Винсента охватила паника.
— Карен! Немедленно расскажи мне, что происходит!
Она порывисто вскинула голову, и Винсент увидел, что в ее широко раскрытых карих глазах пляшет почти безумный огонек.
— А, ты хочешь знать, что происходит?! Хорошо, скажу — но учти, гораздо интереснее то, что уже произошло!
Интереснее? Винсент нутром почуял сенсацию.
Карен вскочила и принялась возбужденно расхаживать по комнате.
— С чего же мне начать? — вопросила она фальшиво-бодрым тоном телекомментатора. — С той минуты, когда мать новобрачного обнаружила, что новоиспеченная невестка влюблена не в ее сына, а в своего кузена?
У Винсента отвисла челюсть.
— Или же мне следует вернуться в тот день, когда Джон Каррадин впервые заключал брак? Со мной! В день, когда я потеряла ребенка, а потом ушла от Джона, потому что мне сказали, что я его недостойна и рано или поздно он возненавидит меня за то, что я ему не ровня!
Сердце Винсента болезненно сжалось от сострадания. Бедная девочка!..
— Нет, — безжалостно продолжала Карен, — это было бы слишком мелодраматично. Итак, забудем о мертвых и ушедших! Начнем с того, как после отъезда Лори и Феликса Джон попросил меня изобразить Лори — заметь, всего лишь для того чтобы обвести вокруг пальца приглашенных на свадьбу гостей! Такие побуждения были мне понятны, и я согласилась. Опять-таки надо было спасать безупречную репутацию нашей фирмы! — добавила она, свирепо взглянув на Винсента.
— Разумно, — осторожно похвалил он, пытаясь угадать, какие ужасы поведает ему сейчас Карен.
— Вот только потом милейший Джон пожелал, чтобы я исполнила роль новобрачной в, так сказать, более интимном плане. И я, слабая глупая женщина, не смогла отказаться. Так что мы провели ночь в одной постели, и теперь я снова влюбилась в Джона, только на этот раз он вовсе меня, не любит! Он считает, что я гожусь исключительно для сексуальных удовольствий, и он будет пользоваться мной, точно куклой, пока не излечит свое разбитое сердце иди же уязвленное самолюбие. И, самое ужасное, Винсент, я… я готова ему это позволить!
С этими словами Карен как-то по-детски сморщилась и вдруг разразилась бурными рыданиями. Винсент торопливо вскочил, подхватил ее под руку и усадил в большое мягкое кресло, в котором вполне могли разместиться двое, — Винсент держал его специально для того, чтобы принимать женихов и невест. Карен рухнула в кресло и, закрыв лицо руками, заревела белугой. Усевшись на подлокотник, Винсент ободряюще похлопал ее по плечу и ласково сказал:
— Ну-ну, поплачь. Тебе это полезно. Ты вообще слишком мало плачешь. А когда успокоишься, я расскажу тебе, как все это выглядит на самом деле.
Безутешно рыдавшая Карен словно и не слышала его, но что-то, видно, до нее дошло, потому что минуты через две она стихла и подняла залитое слезами лицо. Взяв протянутый Винсентом бумажный носовой платок, она старательно высморкалась и, насупившись, в упор посмотрела на своего компаньона.
— Что значит «на самом деле»?
— А почему, ты думаешь, я рассказал все это Джону? — вопросом на вопрос ответил Винсент. — Да потому что понял, что он к тебе неравнодушен. И речь идет, между прочим, вовсе не о физическом влечении, а о более глубоких чувствах. Уж ты мне поверь, я ведь повидал немало влюбленных парочек.
Сердце Карен замерло от внезапно нахлынувшей надежды.
— Ты… ты думаешь, что Джон меня любит? — пролепетала она.
— Скажем так: ты ему небезразлична.
— Что же ты мне об этом не сказал?! — взорвалась Карен.
— Черт, а с какой же стати? Я ведь считал, что Джон для тебя — всего лишь источник нежеланных осложнений. К тому же он собирался жениться на другой. Хорош бы я был, если бы проболтался, что он к тебе неровно дышит!
— Ты в этом уверен, Винс? То есть… ты уверен, что Джон ко мне неравнодушен?
Карен не осмелилась употребить слово «любит». Если она поверит в это, а потом окажется, что Джону на нее наплевать, вот тогда она и вправду сойдет с ума!
Винсент дружеским жестом взял ее руки в свои.
— Как же я могу быть в этом совершенно уверен? Джон мне не исповедовался, так что полагаюсь только на собственное чутье. Ты ведь провела с ним ночь. Если он тебя любит, то наверняка хоть раз дал это понять — если не словами, то действиями.
Карен всем сердцем желала, чтобы Винсент оказался прав. Да, минувшей ночью Джон был с ней нежен — но и циничен, а порой даже жесток. Неужели любящий мужчина мог бы так с ней обращаться?
— Нет, — сказала она с горечью, — я не думаю, что Джон меня любит.
— А ты спроси об этом у него самого, — предложил Винсент.
Карен широко раскрыла глаза.
— А заодно, — продолжал он, — сама признайся, что любишь его. И расскажи правду о том, почему ты его бросила. Бьюсь об заклад, что он до сих пор об этом не знает.
— Но я… я не могу…
— Дружок, настал момент истины, — твердо сказал Винсент. — Другого такого случая у тебя не будет.
Момент истины…
Сама мысль об этом ужаснула Карен, но в то же время она понимала, что Винсент прав.
Настало время говорить правду, только правду и ничего, кроме правды!
И да поможет ей Бог ничего не скрыть.
Глава 16
Карен сидела в машине, припаркованной близ ворот поместья Каррадинов, и смотрела, как деловито снуют туда и обратно грузовики, вывозящие свадебный инвентарь.
Ей было страшно. Она страшилась надеяться.
Если бы только Винсент оказался прав…
Но, даже если он и прав, это еще не означает, что все будет хорошо. Джон может попросту ей не поверить. Он не слишком-то высокого мнения о нынешней Карен.
И все же отступать нельзя. Винсент верно сказал: другого случая не представится. Если промолчать сейчас — все только больше усложнится и запутается.
Собравшись с духом, Карен направила машину в распахнутые ворота.
В открытую настежь парадную дверь дома Карен увидела бригаду уборщиков. Она вызвала их сюда привести особняк и прилегающую территорию в порядок после свадьбы — это тоже входило в ее обязанности.
Она прошла через дом и наконец отыскала Джона и Луизу — они сидели за столиком на террасе и, по счастью, были одни.
Бригада уборщиков уже привела террасу в , порядок, а значит, никто из посторонних не сможет услышать то, что должна сказать Карен.
Джон, увидев ее, встал и мимоходом удивленно шепнул:
— Что-то ты рано!..
Бледная от усталости Луиза приветствовала Карен слабой улыбкой.
— Как я рада, что вы приехали. Я хотела поблагодарить вас за все, что вы вчера сделали для моего сына.
Карен искоса взглянула на Джона — он был мрачен как туча.
— Вы уберегли нас от серьезного скандала, продолжала Луиза. — Знаете, я до сих пор не могу прийти в себя от чудовищной выходки Лори. Надо же сотворить такое — прикинуться влюбленной и выйти замуж ради того, чтобы родить в законном браке!.. Поражаюсь, Джон, что ты воспринял это спокойно.
— Карен убедила меня, что я счастливо отделался, — сухо пояснил он. — Я ведь мог узнать правду тогда, когда было бы уже поздно отступать.
— Боже упаси!.. — содрогнулась Луиза.
— Кстати, о правде, — начала Карен, боясь, что решимость покинет ее. Джон метнул на нее озадаченный взгляд, но она притворилась, что ничего не замечает. — Луиза, я должна кое-что сказать вам. То, что мы с Джоном от вас утаили.
— Карен!.. — угрожающе прошипел Джон.
— Не останавливай меня. Я решила, что должна рассказать об этом.
— О чем? — удивленно спросила Луиза. Карен виновато улыбнулась ей.
— Только не сердитесь на меня, хорошо? Я… я не хотела ничего дурного. Просто я только сейчас поняла, что нужно было сразу сказать вам правду.
— Какую правду? О чем вы?
— О том, кто я такая… — Карен судорожно сглотнула, но все же продолжила:
— Видите ли, когда-то меня звали… Кэрри Стокман.
Луиза ахнула, а Джон прорычал:
— Ты что, с ума сошла? Разве можно так?! Карен стойко выдержала его убийственный взгляд.
— А иначе нельзя, — твердо сказала она. — Это правда, Джон, а говорить правду всегда нелегко — теперь-то я это понимаю.
Луиза между тем взяла себя в руки и, окинув Карен изумленным взглядом, воскликнула:
— Ни за что тебя не узнала бы! Карен согласно кивнула.
— Ты так изменилась!
— О да, — процедил сквозь зубы Джон, и Луиза с упреком взглянула на сына.
— Но ведь ты ее узнал?
— Разумеется, — сухо ответил он.
— Разумеется, — повторила Луиза, кивая собственным мыслям. — Ну да, конечно. Теперь мне все ясно.
Она обернулась к Карен, и та с удивлением увидела, что в глазах пожилой женщины стоят слезы.
— Мне все ясно, — негромко повторила Луиза, и в ее голосе явственно прозвучало то, чего Карен никак не ожидала услышать.
Сочувствие и понимание.
Карен стало трудно дышать. Луиза знает! Ей не нужно ничего объяснять. Она все понимает — в отличие от Джона, который готов растерзать Карен в клочья за то, что кажется ему нелепой и наглой выходкой.
— Ну что, рада?! — взорвался он. — Может, заодно уж во всем покаешься?! Может, сообщишь моей матери, чем мы занимались прошлой ночью?!
Карен подавленно промолчала, зато Луиза, ничуть не потрясенная его намеком, укоризненно покачала головой.
— Ну зачем же ты так? — упрекнула она сына. — Неужели ты не видишь, что причиняешь Карен боль?
— Ах вот как?! — Джон вскочил. — А разве она не причинила мне боль? Из-за нее я десять лет прожил в аду! Да она сущий дьявол в ангельском обличье! Только уж на сей раз я не попадусь в ее сети. Настало ее время платить по счетам! Тебе понравилась прошлая ночь, Карен? — Он зло рассмеялся. — Что ж, дорогая, наслаждайся воспоминаниями, потому что, кроме них, у тебя ничего не останется. Больше ты меня не увидишь. Никогда!
Луиза ошеломленно смотрела на сына, а Карен кусала губы, безуспешно пытаясь убедить себя, что ей лишь почудилась ненависть, горящая в глазах Джона.
Собравшись с силами, она встала и взглянула ему в лицо.
— Но ведь я люблю тебя, Джон. И всегда любила.
— Лгунья! Ты меня никогда не любила. Ты сама мне это сказала десять лет назад — и доказала, что это правда. Ты бросила меня и бровью не повела! Разве это любовь?
— Да, — неожиданно твердо ответила Луиза.
И тоже встала.
Карен и Джон изумленно воззрились на нее.
— А ну-ка, сядьте! — властно приказала она.
Они подчинились.
Луиза тоже села и, ободряюще похлопав Карен по плечу, обратилась к сыну.
— Я не рассказала тебе всей правды до сих пор, потому что не видела в этом смысла. К тому же я и сама узнала обо всем только перед самой смертью твоего отца. Теперь все изменилось. Кэрри — то есть Карен — снова вошла в твою жизнь, и сейчас ты должен узнать правду о том, что случилось десять лет назад.
От изумления Карен лишилась дара речи. Луиза ласково и виновато улыбнулась ей.
— Эта славная девочка вовсе не хотела бросать тебя, Джон. Она любила тебя, любила всем сердцем… но в ту ночь она потеряла ребенка, и горе сделало ее уязвимой. Когда ты отправился в аптеку, твой отец воспользовался отчаянием Кэрри и уговорил ее оставить тебя. Как он сказал, ради твоего же блага… Нет, выслушай! прикрикнула она, когда Джон хотел что-то сказать. — Твой отец сказал Кэрри, что ты еще слишком молод и не знаешь жизни, что ты и до встречи с ней много раз воображал себя влюбленным, что молодые люди часто принимают физическое влечение за истинную любовь. Твой отец сказал ей, что рано или поздно ты очнешься от наваждения и поймешь, что не любишь ее… и возненавидишь за то, что женился на ней. Он искусно внушил Кэрри, что она тебе не ровня, что с ней ты будешь несчастлив. И в успехе его уговоров, увы, отчасти есть и моя вина. Я очень плохо обращалась с тобой, Карен. Лишь когда ты покинула нас, я поняла, как мерзко я поступала… И мне всегда хотелось извиниться перед тобой за свое тогдашнее поведение.
— Это пустяки, Луиза… — пробормотала Карен.
— Вовсе нет! Я была не права, и твой отец, Джон, тоже был не прав. Он это знал. Этот поступок мучил его всю оставшуюся жизнь — вот почему перед смертью он покаялся мне в своей неблаговидной роли в этой истории.
— Ну, папе недолго пришлось ее уговаривать! — упрямо бросил Джон. — Я отсутствовал всего полчаса.
— Ты же знаешь, как он был красноречив. Он умел убеждать. И в его распоряжении был самый неоспоримый аргумент — любовь Карен к тебе. Твой отец убедил ее, что, бросив тебя, она поступит тебе во благо.
— Но почему он сказал так?! — крикнул Джон. Лицо его исказилось от боли. — Почему?! Он же знал, как я люблю ее!
— Он ведь был твоим отцом, Джон. Он желал тебе счастья — на свой лад. Ему казалось, что он прав…
— Прав!.. — простонал Джон. — Если бы только он знал, на какие муки меня обрекает…
— Не только тебя, — мягко напомнила ему мать, указав взглядом на Карен.
Джон повернулся к ней, и у Карен перехватило дыхание.
— Это правда? — с болью спросил он. — Так и было на самом деле?
Карен молчала, потрясенная до глубины души. Лишь сейчас она поняла, как подло и коварно обошелся с ней Персивал Каррадин. Тогда, десять лет назад, он казался ей добрым и ласковым, а на самом деле он…
Слезы навернулись на ее глаза при мысли о том, как она ошибалась, принимая отца Джона за своего союзника.
— Да, — чуть слышно прошептала Карен. — Да, это правда.
Лицо Джона окаменело.
— Отчего же ты не рассказала мне всю правду, когда мы снова встретились?
— Но ведь ты собирался жениться на другой…
— Да — через девять лет после того, как ты вышла замуж за другого!
Карен торопливо смахнула предательские слезы.
— Мне и вправду не следовало выходить за Барни, — искренне призналась она. — Я его не любила, но мне было так одиноко и… и хотелось, чтобы кто-то был рядом. Но потом я поняла, что ошиблась, и сразу же подала на развод. И с тех пор решила, что впредь не выйду замуж. Мне не хотелось больше страдать самой и причинять страдания другим. Я очерствела душой — теперь-то я это понимаю. Я встречалась с мужчинами и бросала их, не думая о том, что кто-то из них, быть может, по-настоящему любит меня. Сейчас мне стыдно за свою черствость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18