Его палец погружался все глубже между пылающих влажных складок.
— Ну, иди ко мне, малышка, — призвал Бо Эмму.
В этот миг весь ее мир состоял из гаммы ощущений. Она ощущала горячее дыхание маковкой своей груди, шелковистость мужской плоти, которая подрагивала и билась о ее бедро, тяжелое колено между своих ног и его руку, которая двигалась, гладила, исследовала ее ноющие интимные места.
Ладонь Бо основательно и по-хозяйски устроилась на кучерявом холмике между ног. Эмма широко раскрыла глаза, когда длинный палец Бо так внезапно, так дерзко двинулся в глубину расщелины. Бо смотрел ей в глаза, пока ее тело постепенно, шаг за шагом, уступало его домогательствам. Ей не хватало воздуха, она потеряла контроль над собой и плыла по волнам сладострастия в том направлении, куда ее вел Бо.
Ладонь Бо двигалась по ее лобку, в то время как палец описывал небольшие круги вокруг того места, в котором сконцентрировалась в этот момент вся ее женская суть. Ее тело превратилось в средоточие сладострастных ощущений, и она задрожала в объятиях Бо, ритмично выгибая спину навстречу движениям одного, но такого умелого, такого искусного пальца.
Бо извлек из нее палец и, не давая ей расслабиться, стал горячо, по-хозяйски целовать, одновременно раздвигая ей бедра. Возник мучительный момент ожидания — Эмма поняла, что Бо надевает презерватив, — а затем его тело соприкоснулось с ее телом.
Глаза у Эммы широко открылись после первой попытки мужской плоти войти в тесную расщелину. Она вцепилась пальцами в плечи Бо и вся напряглась, когда он толкнулся вперед, пытаясь расширить ее нежный, узкий вход, и она вскрикнула. Он заглушил ее крик поцелуем и в этот же момент преодолел барьер и погрузился в глубину ее лона.
Эмма застыла в испуге, почувствовав внутри себя нечто громадное и живое. Она заерзала под тяжестью его бедер, пытаясь найти более удобное положение, ею стала овладевать паника.
— Я не хочу причинить тебе боль, — пробормотал Бо. — Но я не могу, не могу… — Слова его замерли, он стиснул зубы и начал медленное движение внутри ее, постепенно входя все глубже и ускоряя движение. Затем сжал ей ягодицы руками и приподнял их, чтобы она могла принять его плоть на всю глубину. Эмма приглушенно вскрикнула, испытав внезапно еще более сильное ощущение. Природа подсказала ей решение, и она обвила свои длинные ноги вокруг его талии, приникнув к нему еще сильнее, хотя все внутри у нее пребывало в величайшем напряжении, и она не знала, сумеет ли выдержать еще хотя бы несколько секунд этой ошеломительной, все набирающей темп скачки.
Однако, несмотря на определенный дискомфорт, Эмма упивалась способностью своего тела испытывать столь сладострастные ощущения, а также возможностью отдать Бо самое себя. Наконец его тело напряглось, и он в течение нескольких финальных толчков излил из себя семя, после чего, опустошенный, тяжело опустился на Эмму и зарылся лицом в ее волосы.
Она обняла его и не отпускала до тех пор, пока Бо с тяжелым стоном не приподнялся над ней. Эмма невольно поморщилась, когда его еще не опавший член выскользнул из ее лона. Ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось, чтобы сладостные моменты, во время которых они были одним целым, вернулись вновь. Бо лег рядом и заключил ее в объятия, гладя и убирая спутанные волосы с ее лица, и горечь расставания ее покинула.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он.
Она кивнула и слегка улыбнулась:
— Замечательно. — Невероятно, но она почувствовала, что краснеет, и уткнулась головой ему в грудь.
Бо засмеялся.
— Не надо теперь меня стесняться. — Он приподнял большим пальцем ее подбородок и внимательно посмотрел на нее. — Гм…
— Что означает «гм»? — Интересно, ее новое качество уже отразилось на лице? У нее было такое ощущение, что должно отразиться. Как если бы Бо поставил на ней свою печать, и она теперь до конца жизни будет нести эту отметину, заявляя всему миру, что она — его.
— Ты выглядишь… довольной, — решил он.
Эмма изучающе посмотрела на его лицо.
— Это плохо?
Он рассмеялся, обнял ее и перекатился таким образом, что она оказалась на нем.
— Только в том случае, если неподалеку окажется какой-нибудь незадачливый парень, который страшно захочет затащить тебя в постель.
Она фыркнула, ее волосы упали вниз, интимно накрыв их обоих.
— Вряд ли.
Выражение лица Бо изменилось, он внимательно посмотрел ей в глаза.
— Не могу определить, — сказал он, — сколько тебе все-таки лет?
— В марте исполнилось тридцать.
— А почему ты до сих пор была девственница?..
Она пожала плечами, приподнялась, опираясь на руки.
— Наверное, не возникало возможности изменить… гм… мое качество.
Бо покачал головой:
— Должно быть, мужчины в Массачусетсе просто слепы.
Пока Эмма переваривала его сделанный экспромтом комплимент, он сел и притянул ее к себе. Эмма невольно обвила его руками. Заметив это, Бо поднялся, взял с кровати одеяло и набросил ей на плечи, после чего расположился позади нее, как часто делал на «их» валуне у озера, обняв ее своими коленями.
Главное отличие на сей раз, подумала Эмма, подавляя смешок, заключается в том, что он совершенно голый. Она уютно угнездилась, ощущая прикосновение волосатых ног к своему телу.
Бо не понимал и вряд ли способен был понять, что это такое — быть обыкновенной. Вероятно, он знал, что женщины считают его неотразимым с того момента, когда он стал ходить. Эмма, наоборот, за много лет привыкла к тому, что она незаметна на фоне других. Бо мог заинтересоваться ею здесь, когда они оказались изолированы от мира, но если у нее достанет глупости последовать за ним туда, где у него сложился свой уклад жизни, он наверняка потеряет к ней интерес. Стоит ему бросить взгляд на каких-нибудь привлекательных женщин, которые будут роиться вокруг него, — и он забудет о ее существовании.
Тем не менее сейчас он целовал ее в шею, его рука скользнула под одеяло, чтобы побаюкать ей груди и нежно дотронуться до лобка. Она будет наслаждаться каждым таким моментом, каждым прикосновением, откладывать это в своей памяти до того времени, когда этот волшебный сон кончится и она проснется в постели одна.
Одна, как всегда.
Глава 5
Должно быть, уже в двадцатый раз за эти двадцать минут Бо бросал взгляд на дверь небольшой рождественской лавки в Бар-Харборе. Эмма вошла туда, а он остался прохаживаться на улице. Через застекленную витрину ему было хорошо видно, как она выбирала подарки среди деревянных Санта-Клаусов и кружевных ангелов.
Бо увидел, как Эмма наклонилась, чтобы рассмотреть что-то более внимательно, отчего волосы закрыли ее лицо. Она рассеянно отвела их в стороны и, лишь выпрямившись снова, отбросила за плечи. У Бо перехватило дыхание, и он ощутил знакомое приятное щекотание в чреслах. Боже, как ему нравились эти волосы!
Она распускала их, когда не была занята готовкой, после того как они сделались любовниками. С того момента он с трудом заставлял себя хотя бы часть дня заниматься работой, ему постоянно хотелось лишь одного — не выпускать ее из своих объятий.
Эмма очень быстро научилась ублажать его, и стоило ей совладать со своей застенчивостью, как она сделалась такой страстной любовницей, каких ему не приходилось встречать. Для него не составило труда узнать, что ей нравится, какие прикосновения возбуждают ее больше всего, какие ласки приводят к быстрому умопомрачительному оргазму и какие помогают продлить ее возбуждение до такой степени, что она вцепляется ему в плечи и начинает умолять дать ей желаемое. По улице прогремел грузовик, нарушив ход мыслей Бо. Внезапно он понял, что стоит на одной из главных улиц Бар-Харбора с восставшим членом, оттопыривающим брюки, и приказал себе думать о других вещах.
Однако новый поворот в мыслях заставил его помрачнеть. Вчера вечером звонил его старый приятель Джон. Он и Элси собрались навестить в Новой Шотландии родителей и хотели бы вместе пообедать в Бар-Харборе. Джон сообщил, что Элси умирает от желания познакомиться с последней любовью Бо, поскольку имела короткий разговор с ней по телефону. И дело вовсе не в том, что Бо не хотел их видеть. Неловкость, которая первоначально существовала между ним и его бывшей невестой, исчезла, когда она вышла замуж за Джона. Просто… просто, черт возьми, он не хотел ни с кем делиться Эммой. По крайней мере пока что.
— Прости, что я задержалась. — Эмма вышла из лавки, помахивая пакетом. — Я нашла великолепного Санта-Клауса, раскрашенного вручную. Он сделан из натуральной березы. — Подойдя к Бо, она вздохнула. — Я могла бы потратить в этой лавке целое состояние, но сколько рождественских украшений может понадобиться одинокой женщине?
Рождество. Бо точно знал, что подарит Эмме на праздник — бриллиантовые серьги. И она примерит их, когда на ней не будет надето ничего другого, со смаком подумал Бо, беря ее под руку, чтобы продолжить путь по улице. Но вполне возможно, что ее еще больше обрадует новый набор ножей, если он достаточно хорошо знает Эмму. Однажды Бо застал ее за изучением каталога ножевых изделий — она разглядывала их с огромным интересом. Именно тогда он и решил, что у нее будут эти ножи.
Но затем он вдруг опомнился. Рождество? Сейчас лишь сентябрь. Когда это было с ним, чтобы он хотел продолжать встречаться с женщиной целых четыре месяца? И вообще строить грандиозные планы на будущее?
Проклятие! Даже если когда-то и строил, то давно об этом забыл. Но почему-то он не мог представить свою жизнь без Эммы. Она изменила его жизнь, нарушила установленный распорядок. Теперь он не мог работать часами без перерыва. Он должен был прерываться, чтобы просто увидеть ее улыбку, которая всякий раз появлялась на ее миловидном лице, когда она видела его. В нем то и дело закипало желание, когда он наблюдал, как она расхаживает по кухне или читает на веранде. Это было какое-то сумасшествие, и казалось, что он должен ненавидеть подобное состояние. Если так будет продолжаться, то он очень скоро женится на ней.
Эта неожиданно пришедшая в голову мысль настолько ошеломила Бо, что он постарался тут же ее отбросить. Бо Кантрелл не создан для того, чтобы иметь постоянных женщин. Он уже получил урок. Раньше или позже он начинал паниковать и тяготиться связью. Ему не нужны постоянные стычки и скандалы.
Хотя общение с Эммой до сих пор его нисколько не тяготило. Даже совсем наоборот. Он ловил себя на том, что придумывал всяческие предлоги, чтобы прервать работу и пообщаться с ней. Бо обнаружил, что не может обходиться без нее несколько часов подряд, а вот к работе он слегка охладел.
Чтобы отвлечь себя от безрассудных мыслей, Бо сказал:
— Я очень сожалею по поводу сегодняшнего вечера. Джон мой друг с тринадцати лет. Я чувствую себя не вправе сказать ему, что не хочу его видеть.
Эмма посмотрела на Бо, ее лицо осветила доброжелательная улыбка.
— Я не возражаю. Да ты и сам был бы недоволен, если бы упустил шанс встретиться с ним и его женой. Ты, кажется, говорил, что они живут сейчас в Мичигане?
— Да. — Бо обнял Эмму за плечи. — Наверное, ты права. — Хотя он предпочел бы провести вечер перед камином, усадив Эмму на колени. А еще лучше — между ног. И чтобы при этом ни на одном из них не было ни единой нитки.
Вдали, под холмом, женщина в красном свитере и шортах цвета хаки энергично замахала рукой.
— Бо!
Он узнал Элси, а стоящий за ней высокий мужчина был, конечно же, Джон.
Когда Бо и Эмма приблизились к паре, он шагнул вперед, обнял Элси, приподняв ее от земли, а она с энтузиазмом поцеловала его в щеку. Отпустив Элси, Бо протянул руку Джону, который крепко, по-мужски пожал ее.
— Старик, раз тебя видеть! — проговорил его давний приятель.
— Взаимно. — Бо понимал, что улыбается как последний идиот. — Чертовски приятно увидеть вас обоих. Молодец, что позвонил. — Затем, отступив назад, подтолкнул вперед Эмму. — Это Эмма Хэмейкер. Джон и Элси Брейкс, — сказал он Эмме.
Эмма пожала обоим руки и со спокойной улыбкой произнесла:
— Рада познакомиться.
— Нет, это я рад. — Джон Брейкс продолжал удерживать ее руку, хотя Эмма уже была готова ее убрать. — Проклятие, старик, — добавил Джон, обращаясь к Бо, — где ты их находишь?
Эмма зарумянилась от смущения, чувствуя себя неловко под оценивающим взглядом. Элси дружелюбно фыркнула, и все сразу к ней присоединились.
— Не обижайтесь, — сказала Элси, — Джон всегда говорит то, что думает.
— Именно таким образом я заполучил тебя, разве нет? — улыбнулся ее муж.
Было видно, что они любят друг друга, и Эмма невольно отвела взгляд, когда они обменялись интимными улыбками, словно оказалась невольным свидетелем того, что не должна видеть.
— Эмме знакома эта история, — проинформировал их Бо. — Я хранил молчание, позволив Элси уйти, а Джон оказался достаточно умен, чтобы не упустить ее.
— Ну, что-то в этом духе, — подтвердила Элси.
Все засмеялись, а Эмма поразилась, как эта женщина может сносить сейчас все эти улыбки. Ведь когда-то она была обручена с Бо, разделяла его интересы и, может быть, в какой-то степени любила его, а он от нее ушел.
Эмма не могла представить себя на ее месте. Ее сердце начинало сладостно ныть всякий раз, когда Бо одаривал ее тем самым взглядом — взглядом, который без всяких слов говорил, что он хочет ее. Сколько еще раз она будет прижиматься к его груди, просыпаться от его дерзкого поцелуя, который он мог запечатлеть на любой части ее тела, видеть его искаженное страстью лицо в момент разрядки?
Всего шесть ночей. И это все.
Ее отпуск закончится через шесть дней, а вместе с ним закончится единственный и самый важный эпизод в ее жизни. До этого Эмма не знала, что такое любовь, и почти жалела о том, что встретилась с Бо, потому что по истечении шести дней и ночей она выйдет из этого состояния с сердцем, которое окажется разбитым на миллион частиц, и эти частицы невозможно будет склеить.
И все же, несмотря на печальную перспективу, Эмма была уверена, что не изменит свой взгляд на прошедший месяц. Бо научил ее понимать красоту человеческой близости, открыл радости, которые трудно даже представить, если их не испытать.
1 2 3 4 5 6 7 8