Аккуратно сложив руки на коленях и голосом, в котором было столько самообладания, что она сама не ожидала, Ева произнесла:
— И что же ты предлагаешь?
— Сперва ответь: поможешь мне выпутаться?
— Конечно, если смогу. Но что ты от меня хочешь?
Он пристально смотрел на нее, и она глядела на него так же, не шевелясь и гордо выпрямившись. Это продолжалось целую вечность. В глубине его глаз она читала желание, которое он так тщательно скрывал.
Джордан мысленно чертыхнулся, заерзал на кушетке и перешел в другой конец комнаты.
Смущенная, Ева часто задышала и, как бы защищаясь, скрестила руки на груди. Постепенно она овладела собой и поклялась не давать больше воли воспоминаниям. От них только мутится в голове и открываются старые раны.
Джордан остановился на безопасном расстоянии и, метнув на нее яростный взгляд, с упреком произнес:
— Видела бы ты подарки, которые я получил.
Придется здорово попыхтеть, чтобы отослать их обратно.
Еву охватило негодование. Уже середина ночи.
Какого черта ему от нее нужно?
— Ты хочешь, чтобы я позвонила им? Позвонила твоей бабушке и объяснила, что случилось?
— Нет, — угрюмо произнес он, — я хочу не этого.
— Тогда чего же? Скажи, наконец.
— Хочу, чтобы вы поехали со мной в. Малачайт-Джанкшн — ты с Уэсли и Лизой. Хочу, чтоб ты стала моей женой. На пять дней. Со среды до воскресенья.
Ева уставилась на него, не веря своим ушам.
Потом издала стон:
— Что? Ты шутишь?
— Нисколько.
— Притвориться, что мы женаты? На семейной встрече?
Он кивнул.
В негодовании она затрясла головой: неужели он это всерьез?
— Но это безумие! Просто невероятно!
Джордан рукой отвел ее возражения, будто в его плане не было ничего невозможного и, чтобы угодить бабушке, ничего лучшего придумать было нельзя.
— Я со своей родней почти не вижусь. А бабушка совсем слаба. Почему бы перед смертью не исполнить ее заветную мечту?
— Но это же ложь.
— Ложь во спасение. В конце концов, когда Алмы не станет, признаться мне все равно придется, но случится это не раньше, чем через двадцать лет.
— А как быть с Уэсли и Лизой?
Вопрос не застал его врасплох.
— Уэсли всего четыре года, а Лизе нет еще двух. Они ничего не поймут в том, что происходит. Моя семья станет из кожи вон лезть, чтобы их ублажить; к тому же там будут дети их возраста, и им будет с кем поиграть.
— А что будет с нами — тобой и мной?
Он посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом.
— У нас нет будущего. Ты сама так решила.
— Ноя…
Жестом он остановил ее.
— Я много думал об этом после той нашей встречи. И понял, ты сделала правильный выбор.
Для семейной жизни я не гожусь. И хотя обожаю детей, в ответственный момент могу не справиться с собой.
— В ответственный момент? — мрачно пробормотала она.
— Да. В семье всякое случается. Между женой и мужем. И с детьми, пока они растут.
Она наклонилась к нему, не вставая с подлокотника кресла.
— Но откуда тебе знать об этом? — Голос ее зазвучал мягче. — Ты же лишаешь себя возможности попробовать.
— Я себя знаю. Оставим это, Ева. Что сделано то сделано. И к тому же правильно. В этом я уверен.
— Но…
— Я так считаю. И хватит об этом.
Ева уставилась на него, кусая губы, чтобы не разрыдаться.
С какой стороны подступиться, чем пробить неприступную с виду стену, которой он от нее отгородился? Размышляя об этом, она изо всех сил пыталась изобразить спокойствие, хотя понимала: горечь в ее взгляде, как и слезы, которые она едва сдерживала, скрыть от Джордана не удастся.
Вдруг он махнул рукой:
— Ладно, наплевать, ты права. Выкинь это из головы.
Ева открыла рот от удивления.
— Что такое? В чем права?.
— Это была бредовая идея, — отвернувшись, бросил он через плечо. — Глупо было просить тебя об этом. Извини, что разбудил. Иди спать.
— Погоди. — Она встала.
Он остановился на полпути в столовую и оглянулся. Ева могла поклясться, что сейчас в его глазах блеснул луч надежды. Определенно, в глубине души он ждал, что она его остановит.
— Что еще? — сердито буркнул он.
Совет Рози не выходил у нее из головы. Ты позволила ему себя запугать. Позволила ему себя прогнать. А теперь, когда корабль идет ко дну, не желаешь сделать решительный шаг.
А вдруг уже поздно?
Что ж, тогда ей потребуется больше времени.
Но это как раз то, что нужно: время, которое он должен ей предоставить.
А если она…
Если она не примет его предложения и больше они не увидятся? Если она не согласится на его условия? Откажется играть роль жены в течение пяти дней?
— Я слушаю. — Он стоял к ней вполоборота.
А почему бы и нет? — вдруг подумала Ева с неожиданным оптимизмом. Он оставил ей единственный выход, так почему бы не воспользоваться им? Кто знает, что может случиться за эти пять дней?
Джордан терпеливо ждал ответа, потом пожал плечами и повернулся к выходу.
Тогда она произнесла:
— Я согласна.
Он встрепенулся и пристально посмотрел на нее.
— На что?
Ева с трудом перевела дух.
— Я сделаю, что ты просишь.
Теперь он едва справился с замешательством.
— Поедешь со мной?
— Да.
— Но почему? Минуту назад ты не хотела. — В голосе Джордана звучало недоверие.
Ее так и подмывало сказать правду: «Потому что люблю тебя. А другой возможности доказать свою любовь мне не представится». Но она не решилась. Сейчас, когда он уже стоял в дверях, такое признание могло лишь воодушевить Джордана, и тогда удержать его было бы невозможно.
И она солгала:
— Я.., я думаю, ты прав. Ведь это из-за меня все сорвалось в последний момент, и мой долг — хоть как-то загладить свою вину.
Джордан снова внимательно посмотрел на нее.
По всему было видно, что он напряженно размышляет, наконец он отрезал:
— Хорошо.
Она даже не заметила, что затаила дыхание, и только теперь расслабилась и вздохнула всей грудью.
— Значит, договорились. Со среды до воскресенья мы счастливая пара молодоженов.
— Договорились.
Он сунул руку в карман.
— Держи.
Ева поймала на лету маленькую бархатную коробочку. Молча поглядела на нее и открыла крышку, где, как ей было известно, лежало обручальное кольцо с бриллиантом.
У нее заныло сердце. Она старалась прогнать от себя воспоминания о той ночи на берегу, когда он надел бриллиант на ее палец я горячо поцеловал ладонь.
Неужели эта красота, думала она, имеет какое-то отношение к их липовому браку, затеянному ради душевного спокойствия пожилой женщины?
И напоследок, точно в дешевой мелодраме, он швыряет ей это кольцо.
На глаза у Евы навернулись слезы. И лишь с трудом ей удалось их сдержать. Все прошло, все позади. Если бы у нее был выбор, она бы, не задумываясь, выкинула эту затею из головы.
Медленно, под его пристальным взглядом Ева достала кольцо из коробочки и надела на палец.
— Вот так, — кокетливо произнесла она, сунула коробочку в карман и вытянула руку, чтобы полюбоваться игрой камня. — До чего красиво, Джордан! Я уже по нему соскучилась. — Она мельком взглянула на него. — Ну ладно. — И опустив руку, ждала, что он скажет.
Похоже, впервые за всю эту ночь ему нечего было сказать. Он не сводил с нее темных непроницаемых глаз. Потом, как бы цепляясь за соломинку, завел разговор об отъезде.
— Утром я позвоню своему агенту насчет билетов. Думаю, мы полетим в Тахо, там возьмем напрокат машину. А теперь спокойной ночи. — И уже второй раз он направился к выходу.
Ева вспомнила о своем последнем решении: по возможности все обращать в свою пользу. Сейчас ей захотелось выкинуть что-нибудь неожиданное, что могло бы выбить почву у него из-под ног.
— Джордан, — окликнула она.
Он обернулся настороженно.
— Погоди минуточку, у меня кое-что для тебя есть.
Он подозрительно на нее покосился.
— Пожалуйста, — умоляла она, — всего одну минутку.
— Ладно.
— Спасибо. — Она изобразила легкую улыбку.
Комнага ее была внизу, и нужно было пройти мимо Джордана. Теперь нетрудно было заметить, что в его поведении ощущается какое-то беспокойство и неуверенность. Джордан взглядом проводил ее до поворота в холл.
Она быстро нашла, что искала. На том же месте, где оставила, а именно в ящике комода, в дальнем углу, между стопками шелковых трусиков и носовых платков. Оттуда она извлекла маленькую коробочку и, вытащив содержимое, вернула ее на место. Задвинула ящик комода и поспешила к Джордану Он стоял на прежнем месте. Интересно, удалось ли, как она задумала, вызвать у него беспокойство, любопытство, заставить его хоть немного потерять самообладание?
— Дай мне руку, пожалуйста.
О боже, он снова услышал ее запах. Запах роз и утреннего тумана, который с первой встречи свел его с ума.
Она засмеялась:
— Нет, левую.
Он почувствовал себя дураком, обнаружив, что протянул правую руку, точно дрессированный щенок, обученный давать лапу.
— Что за чертовщина пришла тебе в голову?
— Потерпи, Джордан. Сделай одолжение. Пожалуйста, ладно?
В совершенном смятении он протянул левую руку и ощутил прикосновение мягкой женской ладони.
— Больно совсем не будет, — пошутила она. А он рассматривал ее пышные волосы, пока она надевала кольцо на его безымянный палец.
— Вот так, — прощебетала она и, прежде чем он успел опомниться, прильнула к его ладони.
У него захватило дух, когда она, словно горячим клеймом, выжгла губами на его коже этот поцелуй. Он, точно юнец, застыл на месте, не в силах справиться с неумолимой силой притяжения.
Ее голубые глаза ярко вспыхнули.
— Оно подходит к моему. Я готовила тебе сюрприз ко дню нашего бракосочетания.
Ему следовало бы отдернуть руку, он это знал.
Ведь это не входило в условия их игры. Изображать новобрачных они будут, когда приедут в город его детства. А покамест, когда радом никого нет, им незачем притворяться.., и незачем целовать ему руку, а также позволять Еве держать ее в своей.
Он сделал над собой усилие:
— В этом нет необходимости.
Чего она добивается? Какого черта?! Ни с того ни с сего стала вдруг такой приветливой; и куда только делись ее растерянность и смущение? Не к добру все это.
Они обо всем договорились. И точка. Не пройдет недели, как все будет кончено.
Он осторожно высвободил руку. Она не противилась: дескать, задержала его руку, потому что ему это было так же приятно, как ей.
Голосом, полным желания, которое он тщательно скрывал, Джордан произнес:
— Думаю, ничего не случится, если поношу его один уикенд.
— Ну и прекрасно. — На ее лице появилась загадочная улыбка Джоконды.
— Я позвоню тебе самое позднее в понедельник днем — сообщу, как дела.
На этот раз он стремительно повернулся и вышел.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Когда мы наконец приедем? — ныл Уэсли на заднем сиденье. — Ненавижу ездить в этой машине.
Джордан, не поворачиваясь, спокойно ему ответил:
— Еще немного, Уэс. От силы минут десять-двадцать.
— Я есть хочу. И устал.
Джордан собрался было что-то сказать, но Ева коснулась его руки, он понял ее молчаливое предупреждение и предоставил ей самой заняться непослушным ребенком.
— Раз устал, то поспи, — обернувшись к нему, сказала Ева.
Уэсли выпятил нижнюю губу.
— Но он сказал — десять минут. А это долго?
Ева метнула на него строгий взгляд.
— Прекрати, Уэсли. Чтоб я тебя больше не слышала!
Как она и ожидала, губа оттопырилась еще сильней, и Уэсли стал смотреть в окно.
После той ночи, когда Ева согласилась изображать жену на семейной встрече, Джордан звонил только раз и сообщил, когда за ними заедет.
Он был краток, сдержан и говорил только о деле. Все это время ее неудержимо влекло к нему, и все же она не могла взять в толк, как угораздило ее согласиться ломать эту комедию пять дней.
С той минуты, как Джордан подкатил к их дому, он был сама любезность, но в его поведении не было и намека на страсть, которую он испытывал к ней прежде. Что ж, и на том спасибо. Она склонялась к мысли, что лучшего выхода из положения не придумаешь. И была ему да это благодарна.
— Вот мы и приехали, — раздался голос Джордана.
Они свернули с шоссе у придорожного щита.
Малачайт-Джанкшн, Калифорния, насел. 2408 чел.
Приветствуем вас в нашем городке.
Желаем приятно провести время.
— Уже? — откликнулся Уэсли.
Джордан с Евой переглянулись.
— Да, — ответила Ева, давая понять, что он окажет всем большую любезность, если замолчит.
Через несколько минут Джордан свернул на улицу Отум-Лейн и остановился напротив большого, тоже в викторианском стиле дома, выкрашенного в ослепительно белый и желтый цвета.
На центральной лужайке возвышался величественный каштан. Широкая подъездная дорога, ведущая к дому, была запружена машинами.
У Евы забилось сердце.
— Это и есть дом твоей двоюродной бабушки Доры?
— Разве не похож? — бросил он с очаровательной улыбкой, развеявшей все ее сомнения и как будто предвещавшей удачу.
Она улыбнулась ему в ответ.
— Взгляни, все уже в сборе. — Продолжая улыбаться, он показал на дом. Потом расстегнул ремень безопасности и открыл дверцу машины. — Советую добровольно и как можно быстрей выбраться наружу и запастись мужеством перед тем, как нас начнут душить в объятиях.
Впервые за весь день Уэсли внял совету Джордана и быстренько распахнул свою дверцу. Ева взглянула на входные двери дома и поняла, что имел в виду Джордан. Раньше он ей говорил, что, кроме шести семей, живущих в этом городе, встречать их приедут и другие и в общей сложности соберется более сорока человек. Судя по толпе, вывалившей на обширный портик, прибыли все.
Отстегнув свой ремень, Ева вышла из машины. От дунувшего на нее ветра кожа покрылась мурашками. Пожалуй, Южная Калифорния находится намного южнее, мысленно улыбнулась Ева.
Пока Джордан освобождал Лизу от ремня безопасности, Уэсли, стоя на бордюрном камне, разглядывал спускавшихся к ним людей точно пришельцев из космоса. И, похоже, вмиг забыл о своих капризах.
— Ничего себе! — пробормотал он. — Как у них много семьи!
— Наконец-таки, Джордан! — воскликнула тучная седовласая дама, возглавлявшая процессию.
Джордан обернулся, держа на руках Лизу.
— Тетя Дора!
Их окружили. И Джордан с Лизой оказались в тисках тетушкиных отнюдь не хрупких рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12