— Почему ты так говоришь?..
— Шучу… — засмеялся Вадим. — Будь осторожна за рулем, ладно?..
Вадим, к которому мгновенно пристроились телохранители, пошел к своему джипу.
Я долго сидела в машине, раскладывая мысли по полочкам… Вадим сказал, что много знает обо мне. Разумеется, он шутил, но все же в этой шутке проглядывалась истина. Он мог бы узнать обо мне все —
для этого ему достаточно было щелкнуть пальцами. Верные служащие, сборщики информации сообщили бы ему все: начиная с даты рождения и кончая постоянными контактами с неким Феликсом. Всплыла бы моя связь с Аленой, разъяснились бы все интриги… Вадим не хотел этого делать. Он не хотел знать правды. Почему? — спросила я себя и самой же себе ответила. Потому что он не доверял мне. Он был слишком влюблен и боялся, что правда обо мне разрушит все.
Когда Вадим узнает правду, он не простит меня.
Вдруг возле самого уха кто-то зааплодировал. Я подняла голову и увидела Феликса. Он стоял передо мной, хлопая в ладоши.
— Шикарная машина! — воскликнул он.
— Феликс… — вздохнула я. — Что за дурацкая манера — всегда появляться не вовремя!
— И это все, что ты хочешь мне сказать?
— А что еще я должна тебе сказать, Феликс?
— Что Вадим ушел из дома, например… Что вы теперь живете вместе… Или ты считаешь, что мне безразличны твои успехи?..
— Я ничего не считаю! Я только прошу тебя: оставь меня в покое Феликс.
Он улыбнулся:
— Единственное, чего я никогда не смогу сделать для тебя, так это оставить тебя в покое. И не проси.
— Чего ты хочешь?!
— Объяснить тебе одну простую вещь, которую ты, видимо, до сих пор не поняла… — невозмутимо отозвался Феликс. — Ты, наверное, считаешь, что я так долго занимаюсь тобой ради нескольких сотен в месяц. Имиджмейкер на заслуженном отдыхе — решил немного подработать, да?..
Я отвернулась, не в силах смотреть в его ледяные глаза.
— Ну, отвечай. Так ты считаешь?..
— А что — не так на самом деле?.. — спросила я. Феликс улыбнулся:
— Нет, Полина… мне нужны другие деньги и другие возможности… по-прежнему не понимаешь?..
В этот момент он был отвратителен — с этими своими загадками, своей спокойной змеиной улыбкой.
— Что тебе нужно?! — не выдержав, крикнула я.
— Вадим, — спокойно ответил он. — Со временем ты представишь ему своего давнего знакомого… Это ведь случается, что давний знакомый становится другом семьи, правда?..
Постепенно до меня доходил смысл того, что говорил Феликс.
— Для этого нужно только одно, Полина: не бегать от своего давнего знакомого. Иначе получится, что, представляя меня Вадиму, ты соврешь ему, а он, как известно, этого не любит… Ну? Теперь поняла?..
Не слишком отдавая себе отчет в своих действиях, я повернула ключ в замке зажигания, дала задний ход и, с трудом увернувшись от столкновения с машиной Феликса, покинула двор.
Смешно убегать от Феликса. Он все равно настигнет. Так и случилось. Я стояла в примерочной кабинке, когда занавеска с шумом отодвинулась в сторону, и Феликс спросил:
— Помочь?..
Я стояла перед ним полуголая, спеленатая узким платьем, которое примеряла.
— Я знаю все твои любимые точки, включая этот магазин… — насладившись моей растерянностью, сказал Феликс. — Поэтому и не стал гнаться за тобой, когда ты так позорно удрала…
За его спиной возникла продавщица.
— У вас все в порядке? — спросила она.
— Все о'кей… — ответил Феликс за меня. — Я ее близкий друг… Не беспокойтесь…
Я молча кивнула, и, пожав плечами, продавщица отступила в сторону.
Феликс зашел в кабину, взялся за край платья и помог мне снять его.
— Ну, что? — поинтересовался он. — Все имеешь, и я тебе больше не нужен?..
— Выйди, пожалуйста… — попросила я. — Мне надо одеться.
— Одевайся. Здесь просторно… Разве я тебе не говорил, что меня однажды кинули. И мне это не понравилось?..
— О господи… Феликс!.. — схватив свою одежду, я начала торопливо одеваться. Взгляд, которым он рассматривал меня, был слишком хорошо мне знаком.
— А ведь я тебе нужен… — заметил Феликс. — Без меня все может плохо кончиться… Ты слышишь меня, Полина? Ты хочешь, чтобы все плохо кончилось?..
В этот момент он был похож на мелкого беса, на местечкового Мефистофеля, который был способен запугать разве что ребенка.
— Хватит! — с яростью прошипела я. — Хватит меня пугать!.. «Все плохо кончится!» А как еще все это может кончиться?!
Феликс с силой прижал меня к зеркалу.
— Они поженятся, например… — хрипло прошептал он. — Будут жить долго и счастливо…
Я почувствовала, как его руки принялись расстегивать мои джинсы.
— Прекрати, идиот!
— Что за джинсы ты себе завела?.. Какая-то дурацкая шнуровка… — не обращая на меня внимания, пробормотал он.
— Убери руки!.. Ты с ума сошел?! Мы в магазине!
— Странно… — сдавленно проговорил он. — Мысль о примерочной кабине… Никогда… Не приходила мне… В голову… Ну, не дергайся…
— Я сейчас закричу… — с отчаянием сказала я, понимая, что как раз кричать в этом магазине невозможно, не нужно, нельзя — сюда мы часто приезжали вдвоем с Вадимом.
— Кричи… — согласился Феликс. — Только тихо…
Это было безумие: шикарный магазин, невозможность позвать на помощь, руки Феликса, его сосредоточенное дыхание, холодное зеркало, к которому я была прижата спиной. Я молчала. Мне казалось, я вижу все это со стороны. Пришедшая в голову мысль почти успокоила меня: теперь я знаю и это, теперь я об этом напишу… Но что об этом напишешь? И — как?.. Что чувствует униженный человек?.. Оказывается, ничего. Как будто то, что всегда в воображении казалось ему ужасным, непереносимым, происходит не с ним — он всего лишь зритель.
Дыхание Феликса выровнялось. Он опустил руки, некоторое время стоял неподвижно, прикрыв глаза, потом посмотрел на меня.
— Одевайся, — сказал он тихо и буднично. Я молча привела в порядок одежду.
— У тебя есть расческа? — спросил он. Поскольку я никак не среагировала на вопрос, он открыл мою сумку, нашел щетку и причесал мои волосы заботливой рукой.
Когда мы вышли из кабинки, продавщица вежливо отвернулась. Она все видела или, по крайней мере, все поняла. В конце концов, занавески в кабинках не достают до пола.
На улице возле магазина Феликс уселся рядом со мной в мою машину. Я молча ждала, когда он уйдет. У меня не было сил ни гнать его, ни разговаривать с ним.
— Ну?.. — подал голос Феликс. — Долго ты будешь скорбеть о невинности, потерянной в примерочной кабине?..
Я по-прежнему молчала. Феликс протянул руку, погладил меня по голове:
— Ты спрашивала, возможен ли счастливый финал? Отвечаю: да. Вы поженитесь… А пока мне нужны деньги…
— И Вадим, — подсказала я.
— Умница, — отозвался Феликс и, потянувшись ко мне, прошептал: — Ты мое маленькое чудо… Не переживай… Мне было хорошо с тобой…
Через час, сидя в ванной, пытаясь смыть с себя Феликса, его запах, его руки, я вдруг поняла, каким будет финал моей книги.
Зная по опыту, что с жизнью лучше не спорить и не пытаться навязывать ей свою волю, я сделала все, что задумала и уже затем написала об этом.
В ту же ночь после того, как уснул Вадим, я осторожно выбралась из кровати, оделась, спустилась в гостиную и, распечатав написанное мною, положила листы стопочкой на столе. Рядом я оставила ключи от квартиры, ключи от машины и записку — короткую:
«Вадим, прочти. Ты все поймешь. Полина»… Уже от двери я вернулась и дописала: «Видишь, я не врала, что пишу»…
Хотя бы в чем-то я и в самом деле не врала ему.
Бесшумно прикрыв за собой дверь, я навсегда ушла из этой квартиры.
Во дворе стояла моя машина, но я прошла мимо. Ее окраска больше не волновала меня. Пусть красный автомобиль достанется кому-нибудь другому. Что может быть страшнее, чем сбывшаяся мечта?..
Надо было видеть лицо Ряжского, когда около полуночи, распахнув дверь, он обнаружил за порогом меня.
— Вы с ума сошли!.. прошипел он. — Чего вы хотите?
— Я хочу сказать…
За спиной Ряжского возникла Инга. Молча и с любопытством она изучала меня.
— Это ко мне, Инга, — нервно заметил Ряжский.
— Я вижу, — невозмутимо отозвалась она.
— Ну, так что? — Ряжский посмотрел на меня умоляющими глазами.
— Я хочу сказать, что отказываюсь от своего иска…
— Что?..
Ряжский оглянулся на Ингу и затем с ужасом уставился на меня.
— Я отказываюсь от иска.
— Почему?..
— Потому что мой муж не избивал меня.
— То есть как?..
— Очень просто, — заметила Инга. — Ряжский, пусть она войдет.
— Зачем, детка? — растерянно спросил он.
— Чтобы сделать отказ от иска. В письменном виде. — Инга кивнула мне: — Войдите.
— Ничего не понимаю… — пробормотал Ряжский и посторонился.
Тем временем Инга принесла лист бумаги и ручку. Я присела к маленькому столику вкупе с мягкими креслами стоявшему в прихожей. Инга следила за тем, как я пишу. Где-то на заднем фоне маячил Ряжский.
— И что же вас сподвигло? — поинтересовалась Инга, забирая мое заявление. — На такое признание?..
— Вы, — ответила я. — Вы все.
— Не очень понятно.
— Со временем поймете, — ответила я. Тут Ряжский решил подать голос и спросил:
— Что, собственно, здесь происходит?!
— Больше ничего. — Я поднялась и направилась к двери.
Через полтора часа я стояла у ворот дома Алены и нажимала на кнопку звонка. Минуты через две распахнулась калитка, и за порогом возник заспанный охранник. Все было как полгода тому назад с той только разницей, что теперь была зима и ночь, и я уже мало походила на робкую девочку, стучавшуюся когда-то в эту дверь.
— Кто вам нужен? — поинтересовался охранник.
— Вызовите хозяйку. Срочно.
— Она спит.
— Это срочно, — повторила я. — Скажите, что дело касается Вадима Григорьевича.
Охранник помедлил и ушел, пообещав узнать у Алены, сможет ли она принять меня.
Разумеется, она смогла. Очень скоро вновь появился охранник и предложил мне войти в дом. По длинной, вымощенной камнем дорожке я прошла к парадному крыльцу. Впервые в жизни и, конечно, в последний раз я вошла в дом Вадима и оказалась в просторном фойе. Там уже ждала Алена. Кутаясь в широкий теплый шарф, она тревожно посмотрела на меня:
— Что-то случилось?.. — и осеклась, узнав мое лицо. — Это вы?..
—Да.
— Я ведь просила вас…
— Да. Просили.
— Зачем вы пришли?
— Вернуть вам мой долг.
Алена шевельнула побледневшими губами:
— Вы не передали деньги?..
— Нет… Я осталась в Москве… И потом… Послушайте, это я виновата в том, что баба Валя оказалась здесь…
Алена вздрогнула, но ничего не сказала, пристально вглядываясь в мое лицо.
— И в том, что Вадим ушел… — добавила я. Она судорожно вздохнула и спросила еле слышно:
— Он ушел к вам?..
Я кивнула.
Мы стояли и молча смотрели друг на друга.
— Когда я приехала из Рабочего поселка — помните? — я нуждалась в вашей помощи, — сказала я. — Просто тогда мне не хватило слов. А потом — все стало происходить помимо моей воли… Я только успевала записывать…
— Что значит «записывать»?..
— Это неважно… Я надеялась, что вы поможете мне. Просто — протянете руку. И все. Но вы…
— Я помню, — быстро сказала Алена. — И что же?
— И я сделала то, что я сделала.
— Вадим, да?
— Да. Мне больше ничего не оставалось после того, как вы вышвырнули меня из машины, около вокзала…
Алена взглянула на меня исподлобья и еле заметно усмехнулась:
— Больше ничего?
— По крайней мере тогда… я так считала…
— Понятно… — кивнула Алена и спросила: — То есть — если бы тогда я протянула вам руку, то?..
— Да, — подтвердила я. — Все было бы по-другому…
Она покачала головой, улыбнулась как-то смутно, словно далеким мыслям — и вдруг — протянула мне руку:
— Вот, — легко сказала она. — Вот вам моя рука…
Я осторожно сжала ее пальцы — они оказались холодными и твердыми.
— Ну? — с иронией спросила Алена. — Теперь все будет по-другому?..
Я опустила руку.
— Я… возвращаюсь назад… Туда, откуда приехала…
— Что так? — поинтересовалась Алена.
— Все очень просто, — ответила я. — Мне никогда не стать такой, как вы. Я имею в виду вас и ваших подруг.
— Зачем же вы пришли? Попросить прощения?
— Примерно так… — ответила я. Алена окинула меня тяжелым взглядом:
— Вряд ли я смогу простить вас… Уезжаете — уезжайте…
Она кивнула на дверь, а я — в ответ… Я шла назад к воротам по вымощенной камнем дорожке и думала о том, что Вадим вернется сюда. Я чувствовала это. Я знала.
За воротами ждал «частник», подрядившийся возить меня по адресам за немалую сумму. Последним пунктом назначения в моем списке значился Феликс. Я открыла дверь квартиры собственным ключом. Было около четырех утра.
Феликс спал. Но от стука двери тут же проснулся. Я видела, как он рукой нащупывает возле матраса очки, как включает настольную лампу. Он был беззащитен спросонок и даже вызывал теплые чувства.
— Что-то случилось?.. Я улыбнулась ему:
— Как тебе сказать?… Ничего особенного… Просто Вадим все знает…
Феликс прищурился. Почуяв опасность, таившуюся, видимо, в моем взгляде, моей улыбке, он поднялся, запахнулся в плед. Ни дать, ни взять — Гамлет, принц датский. Он непроизвольно шевельнул плечами, и это движение выдало его привычное желание скрестить руки на груди. Если бы не плед, он бы непременно это сделал — именно так выражалось его привычное презрение в мой адрес.
— Что же он знает? — поинтересовался Феликс.
— Все, — пояснила я.
— Как мило сказано, — заметил Феликс. — И главное, всеобъемлюще. Все — к этому ничего не прибавишь.
— Тебе объяснить?..
— Если не сложно… — Феликс отвесил короткий поклон.
Улыбнувшись дрожавшими губами, я рассказала ему все: о своих одиноких вечерах, о его рукописи, на обороте которой я от нечего делать начала писать свои дневники, о том, как рукопись попала к издателю, и он заинтересовался ее изнанкой — то есть тем, что было с обратной стороны страниц, как затем я подписала договор…
Феликс вдруг опустил руки, плед соскользнул, обнажив неуместно тонкие ноги, словно по ошибке приставленные к этому телу.
— Ты хочешь сказать, — медленно проговорил Феликс, — что написала книгу?..
— Да… Обо всем, что здесь со мной произошло…
— И ее собираются выпустить в том самом издательстве?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23