— Он не любил тебя и не особенно берег, Эллис. Это просто была его супружеская обязанность. И больше это для него ничего не значило. Поэтому и тебе нечего стыдиться. Забудь обо всем, что было, — от волнения Брис с трудом подбирал нужные слова.Он стянул простыню, которой накрывалась девушка, заглянул ей в глаза.Забыть оказалось непросто. Вся жизнь Эллис изменилась той ночью. И именно эта ночь станет основой, на которой Эллис построит новую жизнь для себя и для…— Мне нужно кое-что сказать тебе, — вдруг произнесла девушка.Настало время. Ей не хотелось, чтобы между ними оставалось хоть что-то недосказанное. Ложь не должна стоять между ними. И правды, которую надо скрывать, тоже не должно быть. В ее жизни есть кое-что, о чем Брис теперь обязан знать. А если он после этого возненавидит ее? По крайней мере, ей следовало учитывать и такую возможность.— Тогда поверни ко мне свое лицо и скажи, — предложил Брис. Эллис заколебалась.— Если ты будешь, как дурак, ухмыляться или вздумаешь дразниться, я тебе так врежу, что губы по спине размажутся, — предупредила она мужчину. — У меня нет настроения слушать твои глупости, Брис. Это очень важно.— Обещаю быть суровым, как прокурор. Она снова потянула на себя простыню, убедившись, что Брис посерьезнел и больше не улыбается. Девушка совсем было открыла рот, чтобы заговорить и выложить ему все до конца, но мужчина вновь не дал ей вымолвить ни слова. Он прильнул своим ртом к ее губам, и от его нежного, волнующего поцелуя у Эллис опять перехватило дыхание.— Давай поговорим попозже, — прошептал Брис ей на ухо. — Сейчас я только хочу любить тебя.Их губы слились в долгом страстном поцелуе.— Но есть вещи, которые ты должен обо мне знать, — с трудом выговорила девушка, отстраняясь от него.— Не сейчас. Все, что я хочу знать о тебе, так это любишь ты меня или нет.— Да… — прошептала Эллис, чувствуя его руки на своем теле везде одновременно. И обняв его за шею, прижалась к его мускулистой груди.А может действительно еще не время рассказывать ему, сдалась она, а ее разум и тело уже плыли в страну волшебных наслаждений. Желание любить и быть любимой победило ее первый порыв стать до конца откровенной с Брисом. Может потом, когда она заработает деньги и возвратится в Стоуни Холлоу, чтобы исправить свою жизнь, он поймет ее лучше и не будет слишком осуждать ее… Глава 10 Через горы в штат Кентукки прорвалась зима. Она принесла с собой ледяную стылую морось. Снег падал густыми хлопьями, и от этого казалось, будто кто-то распорол подушку и трясет над землей перьями и пухом. Каждое утро становилось холоднее предыдущего. Промозглый ветер трепал засохшие стебли высокой травы и тоскливо выл среди голых ветвей деревьев.В отличие от мерзкой погоды, дела Эллис шли превосходно. Сейчас, когда она жила в тепле, хорошо питалась и, наконец, когда ее полюбили, девушка по-новому взглянула на мир и уже с оптимизмом строила планы на будущее. Ей никогда не приходило в голову сомневаться насчет своей способности упорно трудиться, чтобы достичь того, чего она хочет. Но теперь, когда с нею был еще и Брис, угроза не выдержать борьбы за свое будущее стала куда меньше. Эллис укрепилась его любовью и разрешила себе поверить в то, что ей самой когда-то казалось уже несбыточным, Она несколько раз собиралась рассказать Брису о последних пяти годах, проведенных в Стоуни Холлоу, но все откладывала. Чем больше Брис находился с ней, чем больше он старался сделать все возможное, чтобы она забыла о прошлом, тем больше Эллис убеждалась в необходимости сначала устроить свою жизнь, а уж потом и он сможет лучше понять ее.Праздник Благодарения в этом году пришел в снежных заносах и метелях. И хотя сегодня Лути предложила ей выходной, Эллис предпочла выйти на работу.Каждый год в этот день Лути открывала двери своего заведения всем и каждому, кто приходил, чтобы разделить с нею праздничный обед.— Во времена Великой Депрессии, когда дела шли почти так же плохо, как кое-где среди этих проклятых холмов, старой миссис Миллер пришла в голову идея, — так объясняла рождение этой традиции Лути несколько недель назад, когда Эллис спросила ее об этом. — Было решено, что семьи будут устраивать совместные обеды. Конечно, сперва каждый приносил все, чем богат. Вот так и повелось с тех пор.— Наверное, это все стоит кучу денег, — вслух подумала Эллис, которая всегда крайне высоко ценила бережливость своей хозяйки.— Сущая правда, девочка, — подтвердила женщина, тяжело вставая со стула. — Только сдается мне, все же лучше потратиться, чем проторчать весь праздник в одиночестве. И потом, — добавила Лути, и в ее хрипловатом голосе появились печальные нотки, — я бы удавилась с тоски, если бы не пригласила за весь день ни одного голодного или обездоленного, чтобы он преломил хлеб со мной.С некоторым сожалением Эллис отвергла предложение семьи Ласаллей поужинать с ними и добровольно вызвалась помочь в этот день Лути. Не за деньги, а потому что в ней сейчас жили новые, удивительные чувства, переполнявшие ее, и благодаря которым ей хотелось, чтобы все вокруг были счастливы.Первый раз в своей жизни Эллис казалось, что мир прекрасен и таков, каким должен быть. И весь этот огромный мир стоял за нее. С той самой поры, как умерла Эффи Ватсон, у Эллис никогда не было друзей или любимого человека, с которым можно было провести праздник. И лучше всего было то, что у нее уже больше тысячи долларов, спрятанных в сиденье старого грузового пикапа. Одно последнее усилие — и ее жизнь, наконец, наладится.К середине дня погода исправилась, и ни с чем не сравнимый аромат Дня Благодарения наполнил закусочную. Лути, Эллис и несколько других щедрых женщин пару недель готовили всевозможные блюда к пиршественному столу. Здесь было все — от приготовленных на скорую руку закусок, до старинных фамильных рецептов, которые передавались из поколения в поколение, от бабушек к внучкам и от матерей к дочерям и часто составляли предмет семейной гордости. Настоящим апофеозом предпраздничной подготовки стал момент, когда за несколько дней до торжества Энн Ласалль зашла в закусочную Лути на ланч и в своей непринужденной манере предложила приготовить ее фирменный тыквенный пирог из магазинного полуфабриката!Друзья, соседи и просто случайные прохожие из всей округи пришли, чтобы провести традиционный День Благодарения вместе с Лути. Много было стариков. Большинство из них одиноких, которым не повезло в жизни, а другим просто некуда было больше идти. Но среди гостей встречалось множество и таких, кто принес свой взнос, — некоторые деньгами, а кое-кто просто вещами.Когда оказались занятыми все места за столиками и у стойки бара, гости располагались вдоль стен с тарелками в руках. И никто не был недовольным. Эллис никогда прежде не доводилось видеть столько народа сразу в одном месте. Первые часа два поток голодных людей, благодарных за горячую пищу, и поток людей, желавших поделиться с бедными, был нескончаем.Эллис накладывала в тарелки картофельное пюре, чипсы, различные овощные блюда до тех пор, пока не почувствовала, что еще немного — и у нее отвалятся руки. Она улыбалась всем, кто к ней подходил, и бессчетное количество раз осведомлялась о самочувствии тех, кого знала. Ей казалось, что она стала значительно ближе и роднее всем жителям городка, чем жителям ее родного Стоуни Холлоу.Праздничный благотворительный обед длился уже довольно долго, а запасы еды и питья, припасенные Лути, казалось, еще даже не уменьшались, когда Эллис начала узнавать некоторых людей, подходящих к ее столику уже во второй раз за добавкой.Таких людей ей становилось особенно жалко. Не так давно она сама была в их положении или совсем недалеко от этого. Ее желудок еще слишком хорошо помнил муки голода, и страх умереть от недоедания до сих пор не до конца забылся девушкой — слишком реальна была такая перспектива. Этим людям Эллис наполняла тарелки с верхом, надеясь, что эта пища поддержит их до той поры, когда им повезет найти еду снова.— Это ты мне яме накладываешь? — услышала девушка голос Бака Ласалля и, подняв глаза, увидела его довольную улыбку. Бак взглянул на Энн, стоящую рядом и добавил:— Ну, не говорил ли я тебе, что всегда нужно иметь везде своих людей?— Говорил, — подтвердила его жена, подмигнув Эллис. — И похоже, что тут хватит ямса и тебе насытиться, и остатками накормить еще целый полк.— Я, пожалуй, оставлю местечко для парочки фирменных бисквитов Лути, — подал голос стоявший тут же Брис, посылая своей любимой и обожаемой Лути самую игривую улыбку.— А теперь ты не пытаешься со мной любезничать, ах ты юный повеса! — Женщина сделала вид, что оскорблена его фамильярностью. — Я слышала, девушки в трех округах посходили с ума, когда узнали, что ты предпочел жареному цыпленку мои бисквиты.— Так это ж лучшее из того, что я ел в своей жизни. — Невинность в его глазах была просто потрясающей.— Ну, ладно, только мужьям не говори, — засветилась от похвалы старая женщина. — Не хотелось бы остаться без волос над партией этих самых бисквитов.— Ревность, простая и примитивная, — деланно вздохнул Брис. — Чего только она не делает с людьми. Уж и не знаю, что мне делать, когда одену на себя семейные вериги. И все-таки меня никто и ничто не удержит, Лути Миллер. Знай, для меня смерть над твоими бисквитами дороже бесцветной жизни над бутылкой пива.— Святая правда, святая правда, — с любовью в голосе произнесла Лути. — А теперь лопай, сынок, все, что сможешь тут найти, и приходи за другой порцией, слышишь? Господь вознаградит тебя за то, что ты пришел.— Он сотворил доброе дело, поместив тебя сюда, Лути, — сказал Брис и слегка погромче добавил:— Если бы еще Создатель убрал моего братца Бака подальше от ямса, пожалуй, у нас действительно была бы причина возблагодарить его.Бак только пробормотал что-то вроде «изыди, завистник», а Эллис увидела прямо перед собой мерцающие, притягивающие и теплые зеленые глаза Бриса, в которых светилась уже знакомая страстность.— Привет, красотка! — обратился к ней Брис. В его голосе звучали ноты, понятные только им двоим. Он протянул ей свою тарелку. — Неужели ты можешь мне предложить что-нибудь лучше самой себя?— Что вы тут все делаете? — спросила Эллис, чувствуя, как полыхают ее щеки под достаточно откровенным взглядом Бриса. — Вы же собирались закатить грандиозный ужин дома.— Без тебя? — У Энн был такой вид, словно подобная идея вообще не могла иметь право на существование. — Праздник Благодарения, знаешь ли, принято проводить всей семьей. Ну, и раз уж ты тут, то мы решили тоже явиться сюда. Ты не посидишь с нами хоть немного?Эллис потеряла дар речи. Она не в силах была пошевелиться, казалось, сердце пронзит боль от малейшего движения.— Конечно, она посидит, — ответила за нее Лути и забрала у девушки ложки, которые та бессмысленно крутила в руках. Хозяйка встала на раздачу и кивнула Ласаллям. — Она сегодня ни разу не присела. Настала очередь и ей отдохнуть.К тому времени, когда Эллис с наполненной тарелкой присоединилась к Ласаллям, сидевшим за столиком у окна, ее сознание немного прояснилось, и она до конца осознала все значение того, что произошло.— Я… Я бы хотела прочесть молитву, — робко попросила она, зная, что обычно это была привилегия Бака, как старшего мужчины. — Если вы, конечно, не против.— Окажи нам честь, Эллис, — тихо отозвался Бак.И тогда девушка взяла в свою руку огромную ладонь Бриса, который другую руку протянул Энн; та подала руку наклонившемуся через стол Баку, и все они торжественно склонили свои головы.— Милостивый Боже, — начала Эллис тихим голосом, — взываю к Тебе, Господи, и молю о прощении за все те злые слова, которые говорила Тебе в последнее время. Ибо не ведала я, что Ты думаешь обо мне и не веровала в Тебя, как должна была… Прости меня, Господи, ибо вижу теперь, что это Твоим Промыслом оказалась я в Вебстере совсем одна и встретила здесь этих добрых, щедрых людей. Знаю, что не заслужила Твоей заботы и щедрости, Господи. Скажи мне, что я совершила в детстве, что теперь Ты так изливаешь на меня свою любовь. Но даже не зная Твоего Промысла, Господи, благодарю Тебя! Ранней весной я отправлюсь назад в Стоуни Холлоу и знаю, что Ты проводишь меня, дашь мне силы, и я заранее благодарю Тебя за это. — Эллис окинула быстрым взглядом Ласаллей и продолжала:— Еще мы каждый по отдельности и все вместе благодарим Тебя за то, что дал нам здоровье, работу и людей, с которыми мы разделим всю радость этого дня… Еще мы благодарим Тебя за то, что скоро у Бака и Энн родится малыш, и молим Тебя — присмотри за матерью и младенцем!Эллис остановилась и беспокойно посмотрела на Бака.— Я ничего не забыла?И в следующее мгновенье она услышала, как Ласалли, не поднимая голов, не глядя друг на друга и не сговариваясь, хором воскликнули:— И благодарим Тебя, Господи, за то, что послал нам Эллис! Аминь!
Рождество было долгожданным праздником, долгожданным и благословенным не только для тех, кто отмечает его во всем мире, но и для Эллис тоже.С тех пор, как ей исполнилось десять лет, она не получала никаких рождественских подарков. А тогда, в последний раз, Эффи пошила ей новое платье — голубое, под цвет ее глаз, с кружевами вокруг воротника.Эллис вспомнила об этом, когда завязывала бумажную ленту вокруг последнего подарка, приготовленного ею для Бриса. Еще она заготовила подарки Баку и Энн, Лути, Тагу Хогану. Если бы еще хватило потом сил вручить ему подарок.Девушка улыбнулась, вспомнив, как возмущался Брис, когда она в последние недели готовила тушеных кроликов. Он жаловался на то, что за последние несколько дней ему довелось съесть больше кроликов, чем за всю жизнь. Она с удовольствием представила себе его лицо, когда утром на Рождество он, наконец, узнает, ради чего принимал такие мучения весь этот месяц.— Ты полагаешь, тебе удастся справиться с ними всеми? — спросил Брис, устало откинувшись на стуле и поглаживая живот, после того, как опорожнил две чашки с крольчатиной.— С кем со всеми? — не поняла она. Да со всеми этими бедными маленькими зайчишками, которых ты безжалостно истребляешь последние недели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24