https://wodolei.ru/catalog/dushevie_poddony/arkyl/
Потому-то я и вынужден отклонить ваше предложение, Дэл. Я больше не могу работать в «дюжине».
Дэл выдал длинную обойму цветистых ругательств. Диего позволил ему выпустить пар, понимая тем не менее, что вопрос еще далеко не закрыт.
– Ты сказал, что обязан мне, – проговорил наконец Дэл. – Если ты и вправду так считаешь – тогда расскажи мне все. Больше я тебя ни о чем не попрошу, на этом мы поставим точку.
Диего смотрел в устремленные на него темные глаза – и видел перед собой руководителя, учителя и отца в одном лице. Этому человеку он не мог лгать.
– Я полюбил. – Эти два слова только сорвались с его губ, а Диего уже понял, что перевернул новую страницу своей жизни. Он гордился своей карьерой и тем, что он сделал для своей страны. Но настала пора прислушаться к своему сердцу. Он больше не сможет жить в тени, среди полуправды. Ему просто необходимо делиться своими тайнами, чувствами, желаниями, страстями и, что самое важное, всей правдой. Делиться по собственной воле, на свое собственное усмотрение. – Вашу дочь. Блю.
Он понятия не имел, на какую, собственно, реакцию рассчитывал, но уж точно не на откровенное облегчение, написанное на лице Дэла.
– Целых три месяца прошло, а ты молчал об этом?
Излишне было бы напоминать Дэлу о том, что большую часть этих трех месяцев он провел в больнице. Плюс неприятные последствия исключения из команды Рико и неизбежные перестановки в составе группы.
– Вы тоже ни разу не упомянули о ней, – парировал он.
– Не хотел оказывать давления. Ни на тебя, ни на нее.
– То есть? – теперь настала очередь Диего показать свое удивление.
– После суда я много раз встречался с дочерью. Я ее, конечно, еще плохо знаю, но одно я почувствовал точно – ее что-то тревожит.
Диего молча ждал продолжения. Ему хотелось задать так много вопросов, вот только ответы на некоторые из них он услышать боялся.
– Полагаю, тебе известно, что она продала бар моему брату, а сама поступила в полицейскую академию округа Таос?
Диего кивнул.
– Я знаю, что она всю жизнь об этом мечтала, – добавил Дэл. – Ей эта работа подходит.
Если бы не ощущение, что в этот момент решается его судьба, Диего, наверное, не сдержал бы улыбки от горделивой нотки в голосе Дэла.
– Ей давно нужно было закончить академию. Впрочем, я понимаю, почему она этого не сделала.
Дэл поднялся, обошел стол, присел на краешек.
– Мне не пристало читать проповеди по поводу выбора жизненного пути. Сам я сделал то, что считал наилучшим для Блю и ее матери. Сколько раз я жалел об этом решении – и не сосчитать, но мне, по крайней мере, всегда удавалось мириться с собственными решениями. Какими бы они ни были… – Он на миг отвернулся, затем снова взглянул на Диего. – Блю стала удивительной женщиной. Хотел бы я, чтобы моей заслуги в этом было больше. Она все поняла, она поверила мне. Вряд ли я заслуживаю такой веры. – Он смущенно закашлялся.
– Сэр, я…
– Нет. Позволь мне закончить. Во второй раз я не решусь.
Диего кивнул.
– Ты выполнил свою работу, не скомпрометировав ни команду, ни себя. От Блю я знаю, как тебе хотелось все ей рассказать. – Он усмехнулся. – С какой же гордостью она говорила о тебе и о твоей стойкости.
Искренне удивленный, Диего даже не знал, что сказать в ответ.
Дэл хмыкнул, разрядив напряженную атмосферу.
– Она заявила мне в совершенно недвусмысленных выражениях, что я требовал от своих ребят больше, чем имел на то право, что я – просто-напросто самовлюбленный сукин сын, которому не хватило веры в таких замечательных парней, чтобы позволить им действовать, как они сами считают нужным.
Диего безо всякого труда представил себе это противостояние. На такой риск мало кто бы осмелился. Черт, да он сам не один месяц тянул, страшась поднять эту тему.
Улыбка Дэла исчезла.
– Мне уже довольно давно известно о чувствах моей дочери к тебе. Известно и о том, что ее чувства взаимны. Я рекомендовал тебя на свое место, уже зная о вашей любви.
– Зачем?
– Затем, что тебе нужно было принять решение. А чтобы его принять, нужно было иметь выбор. Я по-прежнему твердо уверен, что ты – лучший для этой работы. Кроме того, если бы ты согласился на мое предложение, то тем самым ответил бы на вопрос о твоих чувствах к Блю.
– А теперь, когда я отказался?
– Это тоже ответ на тот же вопрос.
Дэл выпрямился и протянул руку. Диего крепко пожал ее.
– Нужно иметь немалую силу воли, чтобы принять такое решение. – Губы Дэла дрогнули в улыбке. – Но если ты думаешь, что облегчил себе жизнь, то ты сильно ошибаешься.
– Сэр, вы сделали поспешные выводы. Прошу прощения, если невольно ввел вас в заблуждение… но я пока не уверен в продолжении наших отношений с Блю.
Дэл нисколько не удивился.
– Я уже сказал, Диего, – ты человек большой силы воли и твердых принципов. Блю считает, что поступила справедливо, позволив тебе самостоятельно принять решение, касающееся вас двоих. Я же думаю по-другому: не зная всех «за» и «против», верный выбор не сделаешь. Прежде ты не ошибался в выборе. Сомневаюсь, чтобы теперь вдруг сглупил.
– Но, сэр, я…
– Перед тем как отправиться к месту назначения, я полечу в Таос, к Блю.
Диего не стал задавать вопросов по поводу места назначения или вообще будущего Дэла. Ответов, он знал, ему не получить.
– В самолете и для тебя найдется место. – Не дожидаясь ответа, Дэл прошагал к двери. На миг обернулся. – Выход С. – И исчез за дверью.
Глава 12
Блю определила мишень, нажала курок. Небольшая горка камешков фейерверком взлетела в воздух. Эхо выстрела затихло, вернулась прежняя тишина, но что-то изменилось. От ощущения чьего-то присутствия у Блю зашевелились волосы на затылке. Она медленно повернулась.
В десяти ярдах от нее стоял Диего Сантерра. Широкоплечая фигура под лучами солнца казалась темным силуэтом на фоне Красной скалы.
– Я не слышала, как ты появился.
– Слишком увлеклась стрельбой.
Значит, он стоит здесь уже не одну минуту. Она окинула взглядом площадку у него за спиной, но не обнаружила ни мотоцикла, ни какого-либо другого средства передвижения.
– Как ты сюда добрался?
– Мой джип внизу, у подножия. Я поднялся пешком.
На нем были джинсы, футболка с короткими рукавами и тяжелые горные ботинки. Ножа у запястья не было, но на поясе блестел знакомый зажим. Тот же самый человек – и вместе с тем совершенно другой. Блю не обнаружила никаких признаков ранений. Но она таки выпытала у отца, насколько серьезно пострадал Диего, и понимала, что этот подъем стоил ему немалых сил.
Блю было известно и о рекомендации ее отца, и о том, зачем он предложил Диего на свое место.
Через несколько часов Блю должна была встретиться с отцом. Она не имела ни малейшего представления, чего ей ждать от возвращения Диего. Она не смела надеяться.
– Зачем ты здесь?
Солнце слепило ей глаза, так что наверняка она бы не сказала, но ей почудился проблеск улыбки у него на лице.
– Тебе и в академии позволяют командовать?
– Нет, – отозвалась Блю. Против его обаяния она была так же беззащитна, как и три месяца назад. – Потому-то мне и приходится отыгрываться на всех остальных. – Она сбросила через голову ремень и положила винтовку на футляр у своих ног. – Так зачем ты вернулся, Диего?
Если он и заметил дрожь в ее голосе, то вида не подал.
– Лет пять тому назад я спас одного южноамериканского священника из рук боливийских террористов. Чтобы вызволить его, мне пришлось убить нескольких негодяев. Они над ним издевались, морили голодом, и тем не менее он был в ужасе, оттого что ради спасения его жизни я отнял жизнь у других.
Блю хранила молчание. Ее дрожь унялась, волнение было забыто.
– Он даже не поблагодарил меня. Наоборот, спросил – раскаиваюсь ли я, осознаю ли свой грех. Я ответил, что выполнял свою работу, только и всего. Он стал молиться за меня, как молился и за тех, кто его похитил. Я поинтересовался, считает ли он, что лучше позволить убить хорошего человека, как он сам, только чтобы не убивать таких, как его похитители. Он сказал, что не вправе решать, кто из людей плох, а кто хорош. В каждом, мол, есть и хорошее, и плохое. Я спросил, что бы он сделал на моем месте. Он долго размышлял над этим и наконец сказал, что должен был бы попытаться найти иной путь вернуть себе свободу. И добавил, что и у террористов нашелся бы лучший путь для достижения их целей.
– Должен был бы найти иной путь, – подчеркнула Блю. – А он сказал, что сделал бы на самом деле?
Диего кивнул:
– По его словам, первой его реакцией – когда я задал ему этот вопрос – было ответить, что он бы их убил. И с этой своей реакцией, с этим своим гневом он никак не мог смириться. Он ведь не убил их, а все равно у него осталось чувство, что он совершил грех. Я тогда сказал ему, что, даже будучи глубоко верующим человеком, священником, он не перестает быть просто человеком.
– А он?
– Он посмотрел на меня и сказал, что самый большой грех – это не быть честным с самим собой. Притворяться, будто ты тот, кем должен быть, вместо того, чтобы признать, кто ты есть на самом деле.
– А ты принял себя такого, какой ты есть?
– Мне так казалось.
– А теперь?
– Я не уверен. Я отказал твоему отцу.
Искренне удивившись, Блю спросила:
– И что, теперь жалеешь? Еще не поздно…
– Только на это я и надеюсь. – Диего шагнул к ней, остановился совсем близко. – Я всегда был честен с самим собой. И я был честен с твоим отцом относительно того, почему я не могу взять на себя руководство нашей командой.
– Не можешь – но все равно хочешь?
– Нет. Это решение окончательное. Мне нелегко дался честный ответ на вопрос – чего же я действительно хочу. Твой отец помог мне осознать истину: то, что я считал благородством и самоотверженностью, на самом деле – просто трусость и страх. Боязнь сделать шаг и потерпеть неудачу. Боязнь протянуть руку – и упустить мечту. Вот почему я здесь.
– Чтобы принять это? Или чтобы попытаться обрести мечту?
– Первое невозможно, если сначала не сделать второго.
У Блю перехватило дыхание.
– И твоя мечта?..
Он сделал еще один шаг к ней, заслонив от нее солнце. Только теперь Блю смогла заглянуть в эти невероятные бледно-голубые глаза.
– Ты. Ты – моя мечта, Блю. Я люблю тебя.
Блю чуть было не прижала ладонь к груди, чтобы остановить бешеный ритм рвущегося наружу сердца. Она готова была броситься к нему в объятия, но сдержалась. В ответ на свою откровенность Диего заслуживал того же.
– Я знала, поступая в академию, что воплощаю свою мечту. И твердила себе, что ты должен сам найти свою. Вот почему я даже не пыталась связаться с тобой.
Она ненадолго задумалась.
– Наверное, главная ошибка в том, чтобы принимать решение в одиночку, не позволив второй стороне сказать свое слово, – тихо продолжила она. – Ты совершенно прав. Нетрудно спутать благородство и страх. Мне казалось – идя в полицию, я борюсь с собственным страхом. Но оказывается… знаешь, что?
– Что?
В одном этом слове выплеснулось столько эмоций, что ее как магнитом потянуло к Диего. Она сделала шаг вперед.
– Вернувшись из Флориды, я не колеблясь продала кафе и собрала вещи. Я точно знала, что поступаю правильно. Ты помог мне осознать это. Но ведь у меня была еще одна мечта… гораздо больше. А я боялась даже сделать шаг. Боялась потерпеть неудачу. Я бежала от нее – и уговаривала себя, что так нужно.
– И эта мечта?..
Она преодолела остававшееся расстояние между ними и опустила ладонь на его щеку.
– Ты, Диего Сантерра.
Его руки обвились вокруг нее, пальцы скользнули в волосы.
– Конец страхам, – прошептал он.
– Конец одиночеству.
Он поцеловал ее, и Блю вернула ему ласку, покрыв его губы быстрыми нежными поцелуями. Наконец Диего поднял голову:
– Одна мечта на двоих, Блю.
– Это что же – грешной жизни, значит, конец?
Ленивая, обольстительная улыбка медленно тронула его губы.
– Вообще-то я подумывал о том, чтобы сделать из тебя порядочную женщину.
– Уже сделал. – Она прильнула к его щеке поцелуем. – Я люблю тебя. Я хочу тебя. – Еще один поцелуй. – И теперь я тебя ни за что не отпущу. Ну, чем не порядочная женщина?
Его руки обвили ее талию, притянули поближе.
– Не отпустишь, говоришь? Кажется, я не против. Правда, я подумывал и о работе…
Сердце Блю замерло от восторга. Неужели ее мечтам суждено воплотиться в жизнь? Опустив руки ему на плечи, она теребила кончики его волос:
– А чем ты хочешь заняться? – Она знала, его ответ ничего не изменит в ее чувствах к нему.
– Твой отец рекомендовал меня в недавно основанное агентство. В Колорадо, неподалеку от Денвера. Основной род деятельности – обучение приемам самообороны, но руководство уже подумывает о расширении сети школ, о связях с подобными агентствами в других странах и обмене опытом подготовки.
Его искренний энтузиазм вызвал улыбку на лице Блю.
– Здорово!
– Но есть одна проблема. Мне придется уехать в Колорадо прежде, чем ты закончишь академию.
– Вообще-то я уже говорила с Джерраро насчет полиции Таоса. Вернее, он сам поднял этот вопрос. Он считает, что раз я хочу стать детективом, то мне лучше начинать работать в большом городе. И, по-моему, он прав.
– Денвер – город большой.
Она усмехнулась:
– И я о том же.
– Выходи за меня, Блю.
– Да! – мгновенно отозвалась она. – Но при одном условии.
– Заранее согласен на все, – улыбаясь, кивнул Диего.
– Во время нашего медового месяца ты научишь меня кататься на лыжах. – Блю удивилась, заметив его смущение.
И тут же поняла свою оплошность.
– Твоя нога. Ты же не можешь кататься на лыжах. – Блю нежно поцеловала его, погладила по щеке, виновато заглянула в глаза. – Не переживай. Я пошутила.
– Дело не в ноге. Но ты не ошиблась – я не могу кататься на лыжах. – Невероятно, он и впрямь сконфузился! – Вернее, не знаю – могу или нет. Я просто еще не пробовал.
– Ну, ничего. Я тебя не оставлю. Будем съезжать с детских горок, пока ты не научишься, – хитро сощурилась она.
– Это мы еще посмотрим – кто кого обгонит! – парировал он.
– Нет, мне определенно придется заниматься твоей чрезмерной самоуверенностью.
Диего привлек ее к себе, прижался к губам долгим властным поцелуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Дэл выдал длинную обойму цветистых ругательств. Диего позволил ему выпустить пар, понимая тем не менее, что вопрос еще далеко не закрыт.
– Ты сказал, что обязан мне, – проговорил наконец Дэл. – Если ты и вправду так считаешь – тогда расскажи мне все. Больше я тебя ни о чем не попрошу, на этом мы поставим точку.
Диего смотрел в устремленные на него темные глаза – и видел перед собой руководителя, учителя и отца в одном лице. Этому человеку он не мог лгать.
– Я полюбил. – Эти два слова только сорвались с его губ, а Диего уже понял, что перевернул новую страницу своей жизни. Он гордился своей карьерой и тем, что он сделал для своей страны. Но настала пора прислушаться к своему сердцу. Он больше не сможет жить в тени, среди полуправды. Ему просто необходимо делиться своими тайнами, чувствами, желаниями, страстями и, что самое важное, всей правдой. Делиться по собственной воле, на свое собственное усмотрение. – Вашу дочь. Блю.
Он понятия не имел, на какую, собственно, реакцию рассчитывал, но уж точно не на откровенное облегчение, написанное на лице Дэла.
– Целых три месяца прошло, а ты молчал об этом?
Излишне было бы напоминать Дэлу о том, что большую часть этих трех месяцев он провел в больнице. Плюс неприятные последствия исключения из команды Рико и неизбежные перестановки в составе группы.
– Вы тоже ни разу не упомянули о ней, – парировал он.
– Не хотел оказывать давления. Ни на тебя, ни на нее.
– То есть? – теперь настала очередь Диего показать свое удивление.
– После суда я много раз встречался с дочерью. Я ее, конечно, еще плохо знаю, но одно я почувствовал точно – ее что-то тревожит.
Диего молча ждал продолжения. Ему хотелось задать так много вопросов, вот только ответы на некоторые из них он услышать боялся.
– Полагаю, тебе известно, что она продала бар моему брату, а сама поступила в полицейскую академию округа Таос?
Диего кивнул.
– Я знаю, что она всю жизнь об этом мечтала, – добавил Дэл. – Ей эта работа подходит.
Если бы не ощущение, что в этот момент решается его судьба, Диего, наверное, не сдержал бы улыбки от горделивой нотки в голосе Дэла.
– Ей давно нужно было закончить академию. Впрочем, я понимаю, почему она этого не сделала.
Дэл поднялся, обошел стол, присел на краешек.
– Мне не пристало читать проповеди по поводу выбора жизненного пути. Сам я сделал то, что считал наилучшим для Блю и ее матери. Сколько раз я жалел об этом решении – и не сосчитать, но мне, по крайней мере, всегда удавалось мириться с собственными решениями. Какими бы они ни были… – Он на миг отвернулся, затем снова взглянул на Диего. – Блю стала удивительной женщиной. Хотел бы я, чтобы моей заслуги в этом было больше. Она все поняла, она поверила мне. Вряд ли я заслуживаю такой веры. – Он смущенно закашлялся.
– Сэр, я…
– Нет. Позволь мне закончить. Во второй раз я не решусь.
Диего кивнул.
– Ты выполнил свою работу, не скомпрометировав ни команду, ни себя. От Блю я знаю, как тебе хотелось все ей рассказать. – Он усмехнулся. – С какой же гордостью она говорила о тебе и о твоей стойкости.
Искренне удивленный, Диего даже не знал, что сказать в ответ.
Дэл хмыкнул, разрядив напряженную атмосферу.
– Она заявила мне в совершенно недвусмысленных выражениях, что я требовал от своих ребят больше, чем имел на то право, что я – просто-напросто самовлюбленный сукин сын, которому не хватило веры в таких замечательных парней, чтобы позволить им действовать, как они сами считают нужным.
Диего безо всякого труда представил себе это противостояние. На такой риск мало кто бы осмелился. Черт, да он сам не один месяц тянул, страшась поднять эту тему.
Улыбка Дэла исчезла.
– Мне уже довольно давно известно о чувствах моей дочери к тебе. Известно и о том, что ее чувства взаимны. Я рекомендовал тебя на свое место, уже зная о вашей любви.
– Зачем?
– Затем, что тебе нужно было принять решение. А чтобы его принять, нужно было иметь выбор. Я по-прежнему твердо уверен, что ты – лучший для этой работы. Кроме того, если бы ты согласился на мое предложение, то тем самым ответил бы на вопрос о твоих чувствах к Блю.
– А теперь, когда я отказался?
– Это тоже ответ на тот же вопрос.
Дэл выпрямился и протянул руку. Диего крепко пожал ее.
– Нужно иметь немалую силу воли, чтобы принять такое решение. – Губы Дэла дрогнули в улыбке. – Но если ты думаешь, что облегчил себе жизнь, то ты сильно ошибаешься.
– Сэр, вы сделали поспешные выводы. Прошу прощения, если невольно ввел вас в заблуждение… но я пока не уверен в продолжении наших отношений с Блю.
Дэл нисколько не удивился.
– Я уже сказал, Диего, – ты человек большой силы воли и твердых принципов. Блю считает, что поступила справедливо, позволив тебе самостоятельно принять решение, касающееся вас двоих. Я же думаю по-другому: не зная всех «за» и «против», верный выбор не сделаешь. Прежде ты не ошибался в выборе. Сомневаюсь, чтобы теперь вдруг сглупил.
– Но, сэр, я…
– Перед тем как отправиться к месту назначения, я полечу в Таос, к Блю.
Диего не стал задавать вопросов по поводу места назначения или вообще будущего Дэла. Ответов, он знал, ему не получить.
– В самолете и для тебя найдется место. – Не дожидаясь ответа, Дэл прошагал к двери. На миг обернулся. – Выход С. – И исчез за дверью.
Глава 12
Блю определила мишень, нажала курок. Небольшая горка камешков фейерверком взлетела в воздух. Эхо выстрела затихло, вернулась прежняя тишина, но что-то изменилось. От ощущения чьего-то присутствия у Блю зашевелились волосы на затылке. Она медленно повернулась.
В десяти ярдах от нее стоял Диего Сантерра. Широкоплечая фигура под лучами солнца казалась темным силуэтом на фоне Красной скалы.
– Я не слышала, как ты появился.
– Слишком увлеклась стрельбой.
Значит, он стоит здесь уже не одну минуту. Она окинула взглядом площадку у него за спиной, но не обнаружила ни мотоцикла, ни какого-либо другого средства передвижения.
– Как ты сюда добрался?
– Мой джип внизу, у подножия. Я поднялся пешком.
На нем были джинсы, футболка с короткими рукавами и тяжелые горные ботинки. Ножа у запястья не было, но на поясе блестел знакомый зажим. Тот же самый человек – и вместе с тем совершенно другой. Блю не обнаружила никаких признаков ранений. Но она таки выпытала у отца, насколько серьезно пострадал Диего, и понимала, что этот подъем стоил ему немалых сил.
Блю было известно и о рекомендации ее отца, и о том, зачем он предложил Диего на свое место.
Через несколько часов Блю должна была встретиться с отцом. Она не имела ни малейшего представления, чего ей ждать от возвращения Диего. Она не смела надеяться.
– Зачем ты здесь?
Солнце слепило ей глаза, так что наверняка она бы не сказала, но ей почудился проблеск улыбки у него на лице.
– Тебе и в академии позволяют командовать?
– Нет, – отозвалась Блю. Против его обаяния она была так же беззащитна, как и три месяца назад. – Потому-то мне и приходится отыгрываться на всех остальных. – Она сбросила через голову ремень и положила винтовку на футляр у своих ног. – Так зачем ты вернулся, Диего?
Если он и заметил дрожь в ее голосе, то вида не подал.
– Лет пять тому назад я спас одного южноамериканского священника из рук боливийских террористов. Чтобы вызволить его, мне пришлось убить нескольких негодяев. Они над ним издевались, морили голодом, и тем не менее он был в ужасе, оттого что ради спасения его жизни я отнял жизнь у других.
Блю хранила молчание. Ее дрожь унялась, волнение было забыто.
– Он даже не поблагодарил меня. Наоборот, спросил – раскаиваюсь ли я, осознаю ли свой грех. Я ответил, что выполнял свою работу, только и всего. Он стал молиться за меня, как молился и за тех, кто его похитил. Я поинтересовался, считает ли он, что лучше позволить убить хорошего человека, как он сам, только чтобы не убивать таких, как его похитители. Он сказал, что не вправе решать, кто из людей плох, а кто хорош. В каждом, мол, есть и хорошее, и плохое. Я спросил, что бы он сделал на моем месте. Он долго размышлял над этим и наконец сказал, что должен был бы попытаться найти иной путь вернуть себе свободу. И добавил, что и у террористов нашелся бы лучший путь для достижения их целей.
– Должен был бы найти иной путь, – подчеркнула Блю. – А он сказал, что сделал бы на самом деле?
Диего кивнул:
– По его словам, первой его реакцией – когда я задал ему этот вопрос – было ответить, что он бы их убил. И с этой своей реакцией, с этим своим гневом он никак не мог смириться. Он ведь не убил их, а все равно у него осталось чувство, что он совершил грех. Я тогда сказал ему, что, даже будучи глубоко верующим человеком, священником, он не перестает быть просто человеком.
– А он?
– Он посмотрел на меня и сказал, что самый большой грех – это не быть честным с самим собой. Притворяться, будто ты тот, кем должен быть, вместо того, чтобы признать, кто ты есть на самом деле.
– А ты принял себя такого, какой ты есть?
– Мне так казалось.
– А теперь?
– Я не уверен. Я отказал твоему отцу.
Искренне удивившись, Блю спросила:
– И что, теперь жалеешь? Еще не поздно…
– Только на это я и надеюсь. – Диего шагнул к ней, остановился совсем близко. – Я всегда был честен с самим собой. И я был честен с твоим отцом относительно того, почему я не могу взять на себя руководство нашей командой.
– Не можешь – но все равно хочешь?
– Нет. Это решение окончательное. Мне нелегко дался честный ответ на вопрос – чего же я действительно хочу. Твой отец помог мне осознать истину: то, что я считал благородством и самоотверженностью, на самом деле – просто трусость и страх. Боязнь сделать шаг и потерпеть неудачу. Боязнь протянуть руку – и упустить мечту. Вот почему я здесь.
– Чтобы принять это? Или чтобы попытаться обрести мечту?
– Первое невозможно, если сначала не сделать второго.
У Блю перехватило дыхание.
– И твоя мечта?..
Он сделал еще один шаг к ней, заслонив от нее солнце. Только теперь Блю смогла заглянуть в эти невероятные бледно-голубые глаза.
– Ты. Ты – моя мечта, Блю. Я люблю тебя.
Блю чуть было не прижала ладонь к груди, чтобы остановить бешеный ритм рвущегося наружу сердца. Она готова была броситься к нему в объятия, но сдержалась. В ответ на свою откровенность Диего заслуживал того же.
– Я знала, поступая в академию, что воплощаю свою мечту. И твердила себе, что ты должен сам найти свою. Вот почему я даже не пыталась связаться с тобой.
Она ненадолго задумалась.
– Наверное, главная ошибка в том, чтобы принимать решение в одиночку, не позволив второй стороне сказать свое слово, – тихо продолжила она. – Ты совершенно прав. Нетрудно спутать благородство и страх. Мне казалось – идя в полицию, я борюсь с собственным страхом. Но оказывается… знаешь, что?
– Что?
В одном этом слове выплеснулось столько эмоций, что ее как магнитом потянуло к Диего. Она сделала шаг вперед.
– Вернувшись из Флориды, я не колеблясь продала кафе и собрала вещи. Я точно знала, что поступаю правильно. Ты помог мне осознать это. Но ведь у меня была еще одна мечта… гораздо больше. А я боялась даже сделать шаг. Боялась потерпеть неудачу. Я бежала от нее – и уговаривала себя, что так нужно.
– И эта мечта?..
Она преодолела остававшееся расстояние между ними и опустила ладонь на его щеку.
– Ты, Диего Сантерра.
Его руки обвились вокруг нее, пальцы скользнули в волосы.
– Конец страхам, – прошептал он.
– Конец одиночеству.
Он поцеловал ее, и Блю вернула ему ласку, покрыв его губы быстрыми нежными поцелуями. Наконец Диего поднял голову:
– Одна мечта на двоих, Блю.
– Это что же – грешной жизни, значит, конец?
Ленивая, обольстительная улыбка медленно тронула его губы.
– Вообще-то я подумывал о том, чтобы сделать из тебя порядочную женщину.
– Уже сделал. – Она прильнула к его щеке поцелуем. – Я люблю тебя. Я хочу тебя. – Еще один поцелуй. – И теперь я тебя ни за что не отпущу. Ну, чем не порядочная женщина?
Его руки обвили ее талию, притянули поближе.
– Не отпустишь, говоришь? Кажется, я не против. Правда, я подумывал и о работе…
Сердце Блю замерло от восторга. Неужели ее мечтам суждено воплотиться в жизнь? Опустив руки ему на плечи, она теребила кончики его волос:
– А чем ты хочешь заняться? – Она знала, его ответ ничего не изменит в ее чувствах к нему.
– Твой отец рекомендовал меня в недавно основанное агентство. В Колорадо, неподалеку от Денвера. Основной род деятельности – обучение приемам самообороны, но руководство уже подумывает о расширении сети школ, о связях с подобными агентствами в других странах и обмене опытом подготовки.
Его искренний энтузиазм вызвал улыбку на лице Блю.
– Здорово!
– Но есть одна проблема. Мне придется уехать в Колорадо прежде, чем ты закончишь академию.
– Вообще-то я уже говорила с Джерраро насчет полиции Таоса. Вернее, он сам поднял этот вопрос. Он считает, что раз я хочу стать детективом, то мне лучше начинать работать в большом городе. И, по-моему, он прав.
– Денвер – город большой.
Она усмехнулась:
– И я о том же.
– Выходи за меня, Блю.
– Да! – мгновенно отозвалась она. – Но при одном условии.
– Заранее согласен на все, – улыбаясь, кивнул Диего.
– Во время нашего медового месяца ты научишь меня кататься на лыжах. – Блю удивилась, заметив его смущение.
И тут же поняла свою оплошность.
– Твоя нога. Ты же не можешь кататься на лыжах. – Блю нежно поцеловала его, погладила по щеке, виновато заглянула в глаза. – Не переживай. Я пошутила.
– Дело не в ноге. Но ты не ошиблась – я не могу кататься на лыжах. – Невероятно, он и впрямь сконфузился! – Вернее, не знаю – могу или нет. Я просто еще не пробовал.
– Ну, ничего. Я тебя не оставлю. Будем съезжать с детских горок, пока ты не научишься, – хитро сощурилась она.
– Это мы еще посмотрим – кто кого обгонит! – парировал он.
– Нет, мне определенно придется заниматься твоей чрезмерной самоуверенностью.
Диего привлек ее к себе, прижался к губам долгим властным поцелуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22