Когда они вошли в комнату, Алеша читал книгу. Увидев бабу Зину, он радостно приподнялся:— Здравствуйте, Зинаида Степановна!— Здравствуй, Алеша.— Вас ко мне Маша послала? Она вернется? — с надеждой спросил Леша.— Нет, Алеша, Маша не вернется. Зинаида Степановна пришла заорать вещь, которую Маша забыла у нас дома, — объяснила ему мать.— Это правда? — расстроенно посмотрел Леша на Зинаиду.— Правда, Алеша. Она не вернется, — кивнула та, и Алеша насупился.— Мама, можно тебя попросить выйти? Мне хотелось бы поговорить с Зинаидой Степановной.Женщины переглянулись.— Как скажешь, сынок… — вздохнула Полина и вышла. Алеша собрался с мыслями:— Зинаида Степановна… баба Зина… Можно, я так вас буду называть, как вас Маша называет?— Да на здоровье, — выжидающе посмотрела она.— Я понимаю, что мама обидела Машу. И ей сейчас очень тяжело. Но я прошу ее простить нас. Маму, меня… И я очень хочу, чтобы она вернулась!— Не могу же я ее неволить, Алеша. Она тут часы оставила, я поищу? — не забывала о цели своего визита Зинаида.— Ищите, конечно. Значит, она окончательно решила уйти из нашего дома?Баба Зина, будто бы в поисках Машиных часов осматривая комнату, ответила:— Боюсь, что так.— Жаль. Но все равно передайте ей, пожалуйста, что я очень-очень прошу ее вернуться, мне ее так не хватает… Баба Зина… Маша — моя последняя надежда.Зинаида в это время заметила фотографию Алеши и Кати.— Почему последняя? У нас хорошая медицина, — возразила она.— Но она — единственная, кто мне по-настоящему помогает. Мне становится лучше, когда она рядом! — поделился Леша. Зинаида вздохнула:— Ох, я даже не знаю…— Правда, честное слово! Я уже начал чувствовать ноги, смотрите — еще немного и я смогу ими двигать! Уговорите ее, пожалуйста. Вы же можете, я знаю!Баба Зина колебалась и, заметив это, Алеша с надеждой добавил:— И еще… Я хотел вам признаться… Иногда мне кажется, что я отношусь к ней не только, как к сиделке… Вы меня понимаете?Баба Зина резко изменилась в лице.— В этом, милый ты мой, вся загвоздка и есть. Как раз поэтому Маша и не хочет возвращаться!— Но что в этом плохого? — растерянно спросил он.— А чего ж хорошего, когда в порядочную девушку при женихе посторонний парень влюбился. Как говорится — работа работой, а сердцу не прикажешь.— Разве у нее есть жених? Ах да, помню, приходил какой-то… Здоровый такой парень. Это он? — спросил Леша.— Вот-вот, он самый и есть. Толик зовут. Алеша сразу погрустнел и неловко спросил:— И она его любит?— А как же! Она и в сиделки-то пошла так, временно, деньжат подзаработать, свадьба ведь скоро у них, такое дело — фата там, приданое. А теперь все, хватит. И то подумать — разве это дело для такой красавицы горшки выносить? — распалялась в своей фантазии Зина.— Да, наверное, вы правы… — потерянно глядя мимо нее, ответил Леша.— Так что извини, Алеша, но не смогу я тебе в этом помочь, — и баба Зина развела руками. — Ну что ж, часы я не нашла, наверное, она их в другом месте забыла. Пора мне. Поправляйся.— До свидания… — механически попрощался Леша.Баба Зина быстро вышла из комнаты. Алеша в отчаянии откинулся на подушки и чуть не заплакал от бессилия. Конечно, он не обратил внимания на то, что фотография, где он был снят с Катей, исчезла.А Зинаида добралась до дома, мучаясь и переживая, что сделала что-то не совсем хорошее.Маша хлопотала у плиты Радостная, она приветствовала бабушку:— Баба Зина, ты как раз вовремя. А я обед разогреваю.— Спасибо, Маша, что-то не хочется, — устало отозвалась та.— Что это вы оба с Сан Санычем от обеда отказываетесь… А куда ты ходила? Он сказал, что по важному делу? — спросила Маша.— Да какое там важное… К Анфиске вон заскочила по-соседски.Не успела она договорить, как в дверях появилась улыбающаяся Анфиса:— Здравствуйте, соседи. Что давно в гости не заходите? Маша удивленно смотрела то на Анфису, то на бабу Зину.— Так ведь баба Зина у вас только что была, теть Анфис?За Марииной спиной баба Зина сделала Анфисе страшное лицо, и та с ходу поняла свой промах. Картинно хлопнув себя по лбу, она воскликнула:— Вот склероз проклятый! Действительно, только что встречались!..Маша отвернулась, смеясь, к плите? а Анфиса и баба Зина за ее спиной быстро обменялись между собой понятными жестами, что Машу нужно отослать. Баба Зина налила чаю в чашку.— Машенька, внучка, отнеси-ка Санычу чайку. Пусть хоть чаю выпьет, раз обедать не хочет.— И печеньице захвати! — поддержала ее Анфиса.— Вы тогда за плитой присмотрите, — попросила Маша и, взяв чашку с печеньем, вышла.— Конечно, милая! — крикнула ей вслед Зинаида, а Анфиса нетерпеливо спросила:— Ну что, нашла фотку-то?— Нашла! — Зинаида достала из-за пазухи фото Леши и Кати.— А симпатичный парень-то… — задумчиво разглядывая фото, сказала Анфиса.— И не говори. Эх, кабы не такая у него тяжелая судьба, так лучше для Маши и желать бы нечего, — вздохнула Зина.— И ей он нравится.— Хороший паренек. Достойный совсем другой жизни, чем ему досталась, о-хо-хо… — покачала головой Зина.— А это что за девушка с ним? — продолжала приглядываться Анфиса.— Это — его невеста.— Ну так пусть с ней судьбу свою и строит, правильно? — предложила Анфиса.— Верно говоришь, — согласно кивнула Зина. — А для Маши кого другого подыщем, без проклятий. А этого отворотим.— А ты уверена, что нужен он, отворот-то этот? Вдруг Маша и вправду сможет его спасти? — испуганно спросила подругу Анфиса.— Она-то его, может, и спасет, а вот он ее — погубит! — возразила та.— Ох, что-то душа у меня к этому делу не лежит, как бы хуже не наделать…— Хуже, Анфиса, уже не будет! Не бывать им вместе, — убежденно заявила Зинаида. * * * Костя осторожно вошел в док. Стараясь хоть что-то увидеть в окружавшей его тьме, он включил фонарик и посветил себе под ноги и по сторонам. Неожиданно он услышал чьи-то шаги. Не сумев разглядеть незнакомца, Костя выкрикнул в тьму:— Михаил Макарыч, это вы? Кто здесь? Отвечайте! — тревожно позвал он, но кругом царила тишина, только гулким эхом отдавались чужие шаги, будто наступая со всех сторон.Костя в панике судорожно шарил лучом по стенам катакомб. Вдруг на плечо ему опустилась чья-то рука, и Костя, близкий к обмороку, вздрогнул и замер. Из темноты на него глядело лицо смотрителя.— Чего дрожишь, страшно тебе, миленький? Костя, с трудом переводя дух, просипел:— Вы… вы… вы что себе позволяете? Зачем вы меня пугаете?— А чтоб знал, кто в этих местах хозяин. Я ведь могу напугать, а могу и… — он многозначительно замолчал.— Хватит со мной так разговаривать! Я вас не боюсь! —храбрился Костя.— А зря. Я бы на твоем месте боялся, — спокойно усмехнулся смотритель.— Кроме того, в городе остался человек, который слышал наш разговор и знает, куда я пошел и с кем встречаюсь. Так что, если со мной что случится…— Перестраховался, значит. Ну что ж, ты не такой дурак, как я думал. Ладно, выкладывай, чего хотел-то от меня? — хмыкнул смотритель.— Куда делись бриллианты из контейнера, который вы закрепили на судне? — спросил Костя.— А я почем знаю? — пожал плечами Михаил.— Вы врете! Это вы их взяли! — запальчиво выкрикнул Костя.— С чего ты так решил?— Больше некому. Ведь я их отдал вам в целости и сохранности! Верните, или я расскажу про вас хозяину бриллиантов. А он знаете, какой крутой? Он от вас мокрого места не оставит! — пугал Костя.Но Михаил задумчиво сказал:— А я думаю, что никому ты не скажешь.— Почему это? — оторопел Костя.— Да потому, что это ты их спер. И теперь пытаешься переложить вину на меня.Костя возмущенно смотрел на него:— Как вы можете так говорить? Вы же видели, что я отдал вам товар в целости?— А кто еще это видел? Ведь хозяина там не было. Услышав такое, Костя растерялся.— Вы не посмеете! Я честно выполнил свою часть договора!— Так и я тоже честно. Я положил эти чертовы камни в контейнер, мои ребята прицепили его к кораблю. Хочешь — верь, хочешь — нет, мне это безразлично.— То есть вы хотите сказать… — начал соображать Костя.— Кто-то спер их уже потом, после нас, — подтвердил его догадку смотритель.— Но кто?— Если бы я знал, я бы с тобой здесь не разговаривал, — угрюмо буркнул Михаил.— Черт, что же делать? — схватился Костя за голову.— Узнать, у кого камни. Отобрать. И поделить, — просто сказал смотритель. Костя оторопело посмотрел на него:— Как поделить?— По справедливости, — веско ответил смотритель.— Нет, это невозможно… — начал Костя. Но смотритель его перебил:— Но это единственный вариант, парень. Ты пойми, в городе бродят такие деньги, и никто не знает — чьи.— Но у них есть хозяин! — в отчаянии возразил Костя.Который их профукал, а теперь хочет повесить на тебя вину за их потерю. Тебе оно надо? Ты не хочешь оставить его с носом и сорвать такой куш? Ведь это бывает раз в жизни! — убеждал его Михаил. Костя задумался, и в его глазах начал медленно разгораться огонек алчности. Но его еще терзали сомнения.— А если хозяин узнает? Ведь он нас закопает.— Разберемся с хозяином. Да и потом — кто не рискует, тот не пьет шампанского. Так что давай, разведывай, рой землю и, если поймешь у кого они, — говори мне. Половина — твоя. Договорились? — предложил Михаил и протянул Косте руку. Но тот не торопился ее пожимать.— А если вы первый найдете камни? — с сомнением спросил он.— Поделюсь с тобой по честному, — уверил его смотритель.— Слово?— Слово! — и они пожали друг другу руки. * * * Самойлов вышел из кабинета в приемную и спросил:— Люда, тебе знакомо это письмо?Людочка подняла глаза и, увидев в его в руке конверт, ответила: —Да.— Кто его принес?— Не знаю, Борис Алексеевич. Оно лежало в общей пачке. Я его положила вместе со всей корреспонденцией.Людочка старалась говорить спокойно, но-глазки у нее бегали, и на Самойлова она старалась не смотреть. Заметив это, он железным голосом потребовал:— Людмила, зайди ко мне в кабинет. Нам нужно поговорить.В кабинете он повернулся к ней:— Люда, ты от меня что-то скрываешь. Кто принес письмо?— Ей-богу, Борис Алексеевич, не видела. Вот чем хотите поклянусь! — оправдывалась она.— И не знаешь, что в нем написано?Людочка отвела взгляд, и Самойлов схватил ее за плечи:— Ведь знаешь?— Знаю… Борис Андреевич, это случайно получилось, само собой! — виновато созналась та.Самойлов отпустил ее и сел в кресло.— Ты уволена, — сказал он спокойно.У Людочки на глазах выступили слезы.— За что, Борис Алексеич? За то, что вы не хотите знать правду?— Что ты сказала? — недоуменно взглянул он.— Там, в этом письме, написана правда! — отчаянно выкрикнула она.— Тебе что-то известно?— Да это же очевидно! Я вам тогда про духи намекала-намекала, а вы внимания не обращали, будто специально ничего видеть не хотели, — Людочке уже нечего было терять.— Какие еще духи? — никак не мог сообразить Самойлов.— Ну, духи, помните, которые меня Буравин просил купить якобы для своей жены? Те духи Буравин покупал для вашей жены — я это точно знаю.Самойлов задумался.— Да, помню я эти духи… похоже, ты права. Черт, ну и что же мне делать? Идиотская ситуация… Водевиль какой-то, — растерянно сказал он.Людочка подбежала к нему.— Борис Алексеевич, я за вас так переживаю, так переживаю… Вы — такой прекрасный человек!— Ну, ты скажешь тоже… — отмахнулся он.— Конечно! А она! Она вас не ценит! Как она может вести себя так с вами, неблагодарная! Вы ведь достойны гораздо большего! Другая на ее месте пылинки бы с вас сдувала… — не могла остановиться Людочка.Самойлов удивленно смотрел на заплаканную Людочку.— Другая? На что ты намекаешь, Люда?Та всплеснула руками:— Оглянитесь, Борис Андреевич, — ведь вокруг вас столько женщин, которые гораздо больше достойны вашего внимания, чем Полина Константиновна!Самойлов послушно оглянулся, но никаких женщин, кроме, естественно, Людочки, не заметил.— Ты так считаешь? — удивленно спросил он.— Конечно! Да любая бы пошла за вами хоть на край света!— Ну, ты преувеличиваешь… — млея от удовольствия, улыбнулся Борис. Людочка придвинулась ближе:— Совсем нет, что вы. Да за вас, да ради вас… Да я бы не знаю что сделала!— Ты?.. — но она не дала ему выразить свое удивление, потому что быстро обняла его и страстно поцеловала.В этот момент открылась дверь, и на пороге появился Буравин. Он смотрел на целующуюся парочку, не в силах двинуться с места. Наконец, он нарушил молчание:— Извините, что помешал.— Здравствуй, Витя, — растерянно ответил Самойлов, а Людочка быстро отпрянула от него.— Здравствуйте… — робко сказала она Буравину. Он пресек ее попытки что-либо еще добавить, резко махнув рукой:— Нет, нет, можете продолжать, я уже ухожу.Он развернулся и вышел в приемную. За ним последовал Самойлов. Виктор, мрачно глядя на него, спросил:— Тебе не кажется, что нам надо поговорить?— Да. Хотелось бы кое-что прояснить. И получить от тебя ответ, Виктор, — резко бросил ему Борис.— Начистоту? Идет?— Идет. Только не здесь, — Самойлов оглянулся на дверь кабинета и предложил. — Поехали в ресторан. Я жутко голодный. Поедим, успокоимся и обо всем спокойно поговорим.— Поехали, — согласно кивнул Буравин.Катя последовала маминому совету и пошла погулять с Зосей. Подругам было что обсудить.— Все-таки не верю я в эти гадания. Говорят вроде все красиво, а копнешь поглубже — туфта, никакой определенности, — разглагольствовала Катя.— А что она тебе на этот раз сказала? — поинтересовалась Зося.— Говорит, что не знает, кто из них — Костя или Алеша — мой суженый. Что вообще, может, кто-то третий!— Вот это номер. И когда ты его встретишь? — с интересом откликнулась Зося.— Опять непонятно. За любым, говорит, углом, — развела руками Катя.— Да, это действительно как-то неопределенно…И тут, завернув за угол, подруги столкнулись с молодым человеком, идущим навстречу. У Зоей из рук выпала сумочка, и по асфальту рассыпалось все ее содержимое. Жора, а это был именно он, растерялся, а потом, сообразив, что произошло, бросился поднимать оброненные вещи, виновато извиняясь:— Как неудобно… Простите меня, ради бога!— Смотреть нужно! — возмущенно буркнула Катя, а Зося миролюбиво заметила:— Бывает.— Вот еще чья-то помада… — Жора поднял тюбик и снова столкнулся лбом с Зосей, которая тоже потянулась за помадой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42