— По-моему, вы не совсем понимаете, что такое иметь ребенка, — промолвила она несколько секунд спустя, грустными глазами глядя сквозь сетку во двор.
— Как же я могу это понять? Ведь у меня никогда не было ребенка.
— Вот вы и не понимаете, что, кроме него, у меня никого нет. Я живу только ради него.
И тут до Чарли дошло — эти слова были криком души. Он поднял чашку с кофе, но, не донеся ее до рта, поставил на блюдце.
— Помнится, вы рассказывали, что росли у приемных родителей. Но разве у вас нет где-нибудь тети, дяди, дедушки с бабушкой?
Голос его потеплел, и Вайолет решила вернуться к столу. Садясь напротив Чарли, она ответила:
— Есть один дядя, живет в штате Джорджия. Но он не многим лучше отца. С ним я не хочу иметь ничего общего.
Дедушка и бабушка Чарли тоже давно умерли, но осталась большая семья. В случае чего любой из ее членов поспешил бы ему на помощь. А вот Вайолет одна. Ему, скорее всего, и не понять, что это означает.
— А вы не пытались отвадить вашего отца от пьянства?
Не пыталась! Да она делала все возможное и невозможное, чтобы отучить отца от бутылки и пробудить в нем любовь к ней, своей дочери. Но все усилия были напрасны. Она лишь навлекла на себя неприятности, которые до сих пор нависали над ее головой подобно мрачной грозовой туче.
— Я пыталась… Чего только я не делала! Но отец никогда не слушал меня. Он не хотел брать приемного ребенка, хотел произвести на свет собственного. Но был вынужден пойти навстречу матери — тяжелобольная, она не могла иметь детей, а очень хотела. Впоследствии он отомстил нам обеим, — с горечью заключила она.
— Теперь мне понятно, почему вы ненавидите этого человека.
Она его ненавидит? Ей хотелось верить, что на ненависть она неспособна. Но даже если и так, ее заслуживает не Лерой Уилсон, а Рекс О'Делл. Ведь свекор при малейшей возможности постарается отнять у нее все, что у нее есть, тогда как отец всего лишь питает к ней полное безразличие.
— Нет, я не питаю ненависти к Лерою, — со вздохом ответила она, засовывая руки в карманы шортов. — Но твердо знаю — нам с Сэмом следует держаться подальше от этого человека. А говорю я все это для того, чтобы вам стало понятно, почему я… почему я иногда так боюсь за Сэма. Он — вся моя жизнь.
Она, ясное дело, любит сына, иначе и быть не может, но так ли уж это хорошо? — подумал Чарли. Ей, молодой женщине, следует иметь собственные интересы, помимо Сэма. У нее должна быть своя жизнь, а она твердит, что вся ее жизнь — это Сэм.
Чарли задумчиво взял с блюда печенье.
— А Сэм знает, что у него есть дедушка?
— Да, он знает того дедушку, который живет в Амарилло. А моего отца никогда не видел, да и навряд ли увидит.
Это было произнесено таким мрачным тоном, что Чарли понял: отец Вайолет — сущий мерзавец. Ибо он был уверен, что она никогда не повернется спиной к человеку, если только он не нанес ей тяжкой обиды.
Такой, например, какую он нанес Вайолет сегодня. Это очень его огорчило. В то же время сейчас Чарли сердился в основном потому, что никак не мог понять, что именно привело ее в такую ярость. Не исключено, что он проявил чрезмерную горячность, но ведь время от времени это со всеми случается. Он никак не хотел причинить ей боль.
— Следовательно, ваш свекор в Амарилло по сути дела единственный ваш родственник?
— Да, — проронила Вайолет, не поднимая глаз от чашки кофе.
— Почему же вы не захотели там остаться? Ведь у вас наверняка там есть друзья?
Настойчивые вопросы Чарли не просто раздражали Вайолет — они пугали ее. Она не хотела вспоминать свою жизнь в Амарилло или думать о том, что могло бы произойти, останься она там. Ибо знала: Рекс законченный мерзавец. Если уж он чего захочет, обязательно добьется, неважно, какими путями. Пусть даже незаконными. А хочет он не больше не меньше как добиться опеки над внуком.
— Можете хоть на минуту забыть, что вы рейнджер? — мрачно поинтересовалась она, подняв голову. — Готова поспорить — вы даже ночью не расстаетесь со своей нагрудной бляхой.
Чарли ехидно улыбнулся.
— Может, так оно и было бы, да мне ее не к чему прицепить.
Вайолет умела читать между строк. Взглянув ему в лицо, она почувствовала, что краснеет.
— А на грудь? Шкура у вас жесткая, думаю, выдержит.
Она и моргнуть не успела, как он оказался рядом и притянул ее к себе.
— Что вы делаете? — прошептала она.
— Хочу вам кое-что показать, — произнес он угрожающе.
У Вайолет глаза полезли на лоб.
— Я не…
Слова застряли у нее в горле. Схватив руку Вайолет, он прижал ее к своей груди, и сердце ее застучало как бешеное.
— Так вы и в самом деле считаете, что шкура у меня жесткая?
Не только шкура, но и взгляд голубых глаз. У него вообще нет сердца.
— Вы ужасный человек! Отвратительный! В ответ на это на его лице появилась издевательская усмешка. Ах, как ей хотелось в этот миг залепить ему пощечину!
Чарли молча расстегнул верхнюю пуговицу своей рубашки и засунул внутрь руку Вайолет. Ощутив пальцами его теплую кожу, Вайолет закрыла глаза от наслаждения. Чувствовала, что постепенно слабеет. Еще чуть-чуть, и она потеряет сознание.
— Ну, моя шкура по-прежнему кажется вам жесткой?
— Дело не в шкуре, — тихо усмехнулась Вайолет, — а в том, что под ней.
— А что под ней, вы не знаете, — прищурился он. — И не узнаете никогда. Его слова разозлили Вайолет.
— Да меня это и не интересует! — выпалила она. — Вы, видно, считаете меня полной идиоткой.
— Нет, не идиоткой, а лгуньей.
Вайолет пронзил страх, она побледнела как полотно. Неужели он подозревает или даже знает, что она в бегах и пытается спастись?
— В чем же я солгала? — прошептала она.
— А вот в этом, — пробормотал он, наклоняясь к ее губам.
Вайолет от растерянности приоткрыла рот, и Чарли мигом этим воспользовался. Как и прежде, он вовсе не собирался ее целовать, но почему-то все же поцеловал. Но вовсе не потому, что был ослеплен гневом или выведен из равновесия ее идиотскими замечаниями. На сей раз ему просто хотелось ее поцеловать, доказав при этом, что и она хочет того же.
Вайолет, бессильно поникшая, как подсолнечник под палящими лучами солнца, с запрокинутой головой, была вынуждена ухватиться за рубашку Чарли, чтобы не упасть.
Но ей и в голову не пришло пытаться высвободиться из его объятий. Она с наслаждением вдыхала запах его тела. Близость Чарли опьяняла ее. Никогда и ни с кем она не чувствовала себя настолько женщиной. В этот момент каждая частица ее существа желала только одного — быть к нему как можно ближе.
Прошла не одна минута, прежде чем он отпустил ее.
— Вы очень хорошо знаете, что с удовольствием заглянули бы под мою шкуру. — Вайолет почувствовала его дыхание на шее. — Чтобы узнать, что меня заводит, а узнав, нажимать на нужные кнопки.
— Ах вот как! Значит, этим-то сейчас занимаетесь вы — нажимаете на нужные кнопки? — вскричала она, с трудом переводя дыхание от возмущения.
Он нежно провел пальцами по ее лицу и волосам, затем перевел потухшие глаза на лицо Вайолет.
— Нет. Но, увидев, что вы живете лишь ради Сэма, я захотел напомнить вам, что вы женщина.
— А я начинаю думать, что, работая рейнджером, вы разучились вести себя как полагается.
Ноздри Чарли раздулись.
— Но ведь вам нравится, как я веду себя с вами.
И он, нагнув голову, приблизил к ее губам свои настолько, что его теплое дыхание обдало ее щеки. Вайолет пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не потянуться к нему, не припасть губами к его губам.
— Может, и нравится. Но этого недостаточно для того, чтобы быть настоящим мужчиной.
Еще несколько секунд она оставалась в его объятиях, наблюдая, как в голубых глазах нарастает изумление, затем выскользнула из его рук и выбежала из кухни.
Сраженный таким неожиданным отпором, Чарли, молча проводив глазами Вайолет, еще некоторое время продолжал стоять на том же месте. Прошло несколько минут — и до него донесся ее голос со двора. Она разговаривала с Сэмом. Он тяжело вздохнул.
Что ей, черт побери, известно о мужчинах? И о нем, в частности? Да ничего. И хорошо, пусть так оно впредь и остается. Она может сколько угодно унижать его самолюбие — это все же намного лучше, чем позволить ей разбить его сердце.
Глава 6
Чарли никогда бы не подумал, что ребенок способен задавать так много вопросов. Сэм же на протяжении всего пути буквально засыпал его вопросами. И самым странным было то, что Чарли не всегда знал на них ответы. Пытаясь отвлечь Сэма, он обращал его внимание на цветущий шалфей, разные травы, яркие цветы на колючем кактусе. Над пустыней горного округа Линкольн недавно пролились долгожданные весенние дожди, и результаты не замедлили сказаться. Ранчо Парди превратилось в настоящий цветущий сад.
С тех пор как Чарли стал техасским рейнджером, отец сделал его совладельцем ранчо. Чарли очень давно мечтал об этом и по-настоящему гордился доверием отца. И хотя по работе Чарли намного больше времени проводил в Техасе, родным домом он считал и всегда будет считать только этот уголок земли.
— Чарли, Чарли! Кто это? Ястреб?
Голос Сэма прервал его размышления и заставил взглянуть сквозь переднее стекло пикапа туда, куда Сэм тыкал пальцем. Справа от них в ясное небо Нью-Мексико упиралась голая скалистая гора. Близ ее вершины кружила одинокая птица, которая, по-видимому, высматривала, где бы приземлиться.
— Нет, — ответил Чарли. — Это не ястреб, а канюк. Он крупнее и питается падалью.
— Зачем посвящать ребенка в такие подробности? — содрогнулась от отвращения Вайолет.
— А почему бы и нет? — Чарли бросил на нее усталый взгляд. — Все это они будут изучать в начальных классах школы. — Не обращая внимания на протест Вайолет, Чарли искоса взглянул на сияющее личико мальчика. — Он, значит, будет умнее своих сверстников, правда, Сэм? Они еще не научились даже ботинки зашнуровывать, а он уже узнал так много о природе.
Эта мысль пришлась Сэму по вкусу. Он довольно ухмыльнулся.
— Расскажи мне о ястребе, Чарли. А что он ест?
— Совсем не то, что канюк. Ястреб сам убивает свою жертву — мышь, маленького кролика, бурундука — и сразу ее съедает. А канюк — настоящий лентяй. Он кружит и кружит над землей, высматривая какое-нибудь умирающее животное, и после того, как оно умрет, питается его трупом.
Сэм жадно ловил каждое слово Чарли, а Вайолет, недовольно хмыкая, лишь укоризненно качала головой. После вчерашней стычки с Чарли она старалась не ограничивать свободу Сэма и позволяла ему подолгу играть на свежем воздухе. Но зачем мальчику все эти сведения? Сэм все равно не запомнит такое количество информации. Он же еще ребенок. И притом — ее ребенок. Она ведь уехала из Амарилло для того, чтобы оградить его от посягательств и влияния другого человека. Похоже, что теперь Чарли решил вмешаться в воспитание Сэма.
— А мы можем поехать на Джо туда, где сейчас летает канюк, Чарли?
— Нет. — Чарли для верности еще раз взглянул на птицу. — Слишком неровная наверху местность. Джо может потерять там подкову, а тогда он поранит копыто и захромает.
— А почему поранит? Чарли подавил вздох.
— Потому что порежет копыто о камни. Представь себе, что ты ходишь по скалам босиком. Вмиг изранишь ноги, ведь так?
— А я, Чарли, не стану ходить босиком. Буду следить, чтобы туфли всегда были на мне.
— Помолчи, Сэм. Ты прожужжал Чарли все уши.
На протяжении всей поездки, а особенно в последние четверть часа, когда они въехали в пустынную часть ранчо Парди, Чарли с трудом подавлял в себе желание попросить Сэма немного помолчать. Но сейчас, глядя на огорченное личико мальчугана, отругал себя за эгоизм и нетерпеливость.
Он, конечно, ехал домой в надежде отдохнуть и отвлечься от работы. Но ведь Сэм не виноват, что машина матери сломалась и они вынуждены на время ремонта жить в доме Чарли.
Да, болтовня Сэма утомляет, но Чарли просто не может оборвать его. Так же, как и не может не отвечать на его вопросы. Не так его воспитали родители. Хорошо бы, если бы будущий муж Вайолет полюбил мальчика. Да и Вайолет наверняка нужен мужчина, который любил бы ее по-настоящему.
Что за глупости лезут ему в голову?! — спросил себя Чарли. Достаточно того, что он помогает им отремонтировать машину. Как только она будет на ходу, Вайолет с сыном сразу уедут из его дома. Так нет, он все время волнуется, как сложится их жизнь в дальнейшем.
Разозлившись на самого себя, Чарли оглянулся на Вайолет. Она сидела такая серьезная, ее мысли явно были где-то далеко. Накануне вечером она так и не ответила на его вопрос о том, почему уехала из Амарилло. И он даже не поцеловал ее на прощание.
Не поцеловал! Да за эти двое суток он целовал Вайолет О'Делл больше, чем любую другую женщину за весь последний год. Вот что должно его беспокоить! А не мысли о том, встретит ли она мужчину своей мечты.
Через пять минут вдалеке показались бревенчатые постройки, и вскоре Вайолет поняла, что это и есть ранчо Парди. Жилой дом был очень похож на домик Чарли, но был несравнимо больше и просторнее.
Сам дом уютно расположился в тени тополей и сосен, деревья покрывали также берега речушки, протекавшей в нескольких шагах от задней стены дома. А к северу от него виднелись многочисленные конюшни, сараи, птичники.
Вайолет была поражена размерами и образцовым состоянием ранчо. Она никак не ожидала, что жизнь родителей Чарли так не похожа на его собственную. И уже в который раз удивилась странному выбору Чарли, который предпочел спокойной жизни скотовода на семейном ранчо опасную работу техасского рейнджера.
Джастина встретила их на пороге и нежно обняла сына.
— Как хорошо, что вы решили приехать, — сказала она, приглашая их в дом. — У меня будет повод приготовить отличный ужин и поесть вместе с вами. А то Рой утверждает, что я вскоре вообще разучусь готовить, если буду так лениться стоять у плиты.
— Папа уже вернулся? — спросил Чарли.
— Нет. Я жду его завтра.
На кухне Джастина предложила выпить по стакану чая со льдом, а Сэму предложила чашку фруктового сока.
Пока они пили, Джастина рассказала Чарли все семейные новости. Она упомянула также о наиболее серьезных расследованиях, которыми в последнее время руководил Рой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19