Последнее время Билли, кажется, стал ее меньше избегать и даже обещал как-нибудь еще раз сводить поплавать. Но он еще не приглашал ее на свидание.– Только ты и я, Билли? Билли густо покраснел.– Может, тебе хочется пригласить кого-нибудь?Элен потупилась. Вообще-то она бы предпочла побыть с Билли вдвоем, но говорить об этом ей не хотелось. Она не желала показаться развязной.– Я могла бы пригласить Присциллу-Энн, – пробормотала она.– О'кей. Конечно. Почему бы и нет?Вот она и пригласила Присциллу-Энн, у которой так широко раскрылись глаза, что брови исчезли под ухоженной расчесанной челкой.– Билли Тэннер? Билли Тэннер? Шутишь? В ресторане? И он платит?– Я так поняла.– О'кей, – вздохнула Присцилла-Энн. – Хоть так отпразднуем. Я переговорю с Дейлом, ладно? Тогда можно будет скатать в его машине. В автобусе я не поеду, увольте…Итак, они вчетвером втиснулись в «Бьюик» Дейла Гаррета, она с Билли сзади, Присцилла-Энн и Дейл – впереди. Дейл вел машину одной рукой, Присцилла-Энн смеялась. Она распечатала полдюжины пива, бросила две банки сидящим позади, одну открыла для себя, залив «Будвейзером» приборный щиток, и еще одну – для Дейла. Потом задрала голову и стала пить; ее рука покоилась на бедре Дейла. Тот ей что-то сказал – Элен не расслышала, – и Присцилла-Энн рассмеялась. Элен откинулась на спинку сиденья. Дейл был у Присциллы последним по счету дружком. Элен запуталась, сколько их еще было между Эдди Хайнсом и Дейлом. Не меньше шести, а то и все семь. А ей уже два с половиной дня как пятнадцать исполнилось. Когда же и у нее начнется настоящая жизнь?Билли осторожно открыл банку и протянул ей. Свое пиво он не стал распечатывать. Билли не пил, и Элен казалось, что она догадывается почему – из-за отца.Она украдкой на него покосилась, и у нее перехватило горло. Она-то видела, как он расстарался. Вот уже несколько лет он не стригся «ежиком» и теперь зачесывал назад свои черные волосы, которые отливали бриолином. Он был в выходном костюме, который надевал только на свадьбы да похороны. Костюм сидел на нем не лучшим образом, пиджак на локтях протерся. Кроме того, он вырядился в рубашку и галстук, и было видно, что они его стесняют, потому что он все время запускал палец за воротник и оттягивал, словно тот душил его. Бреясь, он порезался – под тем местом, где надлежало кончаться бачкам, которые он пытался отпустить, краснела маленькая ссадина. От него разило лосьоном, он сидел будто аршин проглотил, сложив руки на коленях. С той минуты, как они сели в машину, он и слова не проронил.Элен смущалась и за это себя ненавидела. Она старалась не смотреть на затылок Дейла Гаррета. У этого, если верить Присцилле-Энн, деньги водились. Его папочке принадлежал завод минеральных удобрений под Монтгомери. Дейл закончил колледж, имел «Бьюик» и пользовался всеобщей известностью. Присцилла-Энн была в него влюблена. «Он мой суженый, Элен, – говорила она. – Я это сразу поняла. Он мой суженый». На Дейле Гаррете были спортивная куртка и дорогая рубашка на пуговицах. И ни капли бриолина – волосы падали ему на лоб всякий раз, когда он смеялся, а смеялся он часто. На пальце у него блестело красное с золотым кольцо студенческого братства. Элен отвела взгляд: не так уж он ей и нравится, этот Дейл Гаррет. Сноб, решила она, и хвастун. Конечно, у него красивое лицо с правильными чертами, но далеко не такое привлекательное, как у Билли с его голубыми, как перышки зимородка, глазами. К тому же он совсем не такой милый. Но как же тогда получается, что стоит ей посмотреть на него, а потом перевести взгляд на Билли, – и делается жалко, а затем стыдно?– Ты заказал столик, Тэннер? – Дейл, обернувшись, ухмыльнулся через плечо и выбросил в окно пустую банку.– Нет, – спокойно ответил Билли. – Зачем? Там будут свободные столики.– Надеюсь, что ты не ошибаешься, Тэннер… – Элен заметила, как он искоса подмигнул Присцилле-Энн. – Я что хочу сказать – в этих шикарных заведениях такое может прийтись не по вкусу. Заваливаются тут всякие без предварительного заказа, понимаешь?– Все будет в порядке.– Надеюсь. А то я сегодня нагулял аппетит – в предвкушении ужина, вечера и всего прочего. В разных смыслах… – Он опустил ладонь на руку Присциллы-Энн и легонько ее поправил. – Вот именно, сэр! Мечтаю о добром бифштексе с горой жареной картошки и салатом на гарнир. И, может быть, о стаканчике французского вина. В этом твоем ресторане, Тэннер, найдется французское вино?– А как же! – Билли побледнел и напрягся. – То есть, думаю, что найдется.– Я сказал французское, Тэннер, – рассмеялся Дейл. – Как я понимаю, мы ведь сегодня отмечаем, верно? – Он улыбнулся Элен в водительское зеркальце. – Имя французское и вино французское. Логично, верно?Элен не ответила. Она на мгновение встретилась с Дейлом взглядом и отвела глаза. Она понимала, что он пытается завести Билли. Быть может, и ее тоже. Она чувствовала, что Дейла раздражают ее странное имя и странный акцент. Дейл любит всех классифицировать, подумала она, но не может решить, к какому классу ее отнести, поэтому нервничает, оттого и хамит. Она украдкой протянула руку, нащупала пальцы Билли и крепко сжала. Ресторан находился где-то на окраине Монтгомери.– Разве не в центре? – спросил Дейл, когда Билли наклонился к нему объяснить, как проехать.– Нет. Не в центре. Сейчас сворачиваем налево… Мимо поворота на аэропорт, под мост, на главное шоссе, ведущее в город. Они проехали автостоянку, гараж, две заправочные станции, светофор. Билли выглядел все более возбужденным и гордым. Он показывал дорогу рукой.– Вон туда. Туда. Сейчас сверни направо…Дейл Гаррет крутанул руль. Машина остановилась. Все замолчали, только Присцилла-Энн приглушенно хихикала.– Здесь? – недоверчиво спросил Дейл. – «У Говарда Джонсона»?– Ага, – бросил Билли, вылезая из машины. Он обошел ее, открыл дверцу со стороны Элен и заботливо помог ей выйти.– Вот ресторан, – тихо сказал он; она почувствовала, как он весь напрягся. – Он что, думал, я вас в кафе поведу?– Чудесно, Билли, – поспешила ответить Элен. – Просто чудесно. Спасибо.Присцилла-Энн и Дейл пустились обниматься, так что Элен и Билли не стали их ждать и прошли через вестибюль в зал ресторана. Зал был огромный и полупустой. За стойкой на высоких табуретах сидели рядком белые бизнесмены; блестящим красным банкеткам, казалось, не было конца и края. Старший официант носил форму того же красного цвета. Он был ровесником Билли, никак не старше, и вдобавок прыщав. Официант смерил Билли взглядом, и Элен заметила, как в глубине его глаз обозначилась презрительная усмешка. Потом он взглянул на нее и вытаращился от изумления.– Нам нужен столик, – решительно заявил Билли. – Вон там, у окна.Официант, изобразив всем видом, что ему остается только пожать плечами, обратился к Элен и наградил ее долгим взглядом:– Никаких проблем. Прошу за мной, мэм.Элен почувствовала, что заливается румянцем. Она прошла за ним к столику и села. Официант бросил перед ними по обеденной карте.– Дайте еще две. Нас будет четверо, – сказал Билли, но официант уже отошел.Элен подняла глаза и увидела, что Билли на нее пристально смотрит. Она подумала, обратил ли он внимание на хамство официанта, потому что если и обратил, то его, похоже, оно не задело. Выражение лица у Билли было мягкое, нежное, сосредоточенное, а голубые глаза сияли, как летнее небо.– Ты прекрасна, – сказал он просто. – Ты… ну, по-моему, прекрасней тебя я ничего в жизни не видел.– Билли?– Так что мне плевать, ясно? – Лицо его осветилось мгновенной улыбкой, в уголках голубых глаз появились морщинки. – Плевать на Дейла Гаррета и на этого холуя из обслуги. На все, на все. Только бы смотреть на тебя. И больше ничего.– Билли, я…Она запнулась, не зная, что ответить, потому что его слова удивили ее и порадовали, но также чуть-чуть испугали. Что-то удерживало ее, но одно она знала твердо: ей не хочется, чтобы кто-то обидел Билли, ни за что. И в первую очередь она сама.– Я… тебе нравится мое платье?Платье было белое, хлопчатобумажное; оно хорошо оттеняло ее загар. Когда мама ей его показала, она от радости закружилась по комнате. Таких красивых платьев она еще никогда не носила.– Мне нравится твое платье.– Мама сама его сшила. На мой день рождения. Она сказала, что купила материал по дешевке, и…– Она знает? Знает, где ты сегодня? – На лицо Билли набежало легкое облачко. – То есть ты ей сказала, что я тебя пригласил?– Нет, Билли, – ответила Элен и умоляюще на него посмотрела.– Она считает, что не мне, такому, тебя приглашать?– Что ты, Билли, конечно, нет. Не в этом дело. Просто она не любит, когда я встречаюсь с ребятами. С любыми. Говорит, мне еще рано, поэтому я сказала, что иду к Присцилле-Энн…– Еще рано? – нахмурился Билли. – Но ты почти женщина. – Он помолчал и добавил: – Мне так кажется.Они помолчали; она увидела, что он что-то заметил. В другом конце зала появились Дейл и Присцилла-Энн.– Отец у меня женился в восемнадцать лет, – сказал Билли, теребя нож. – Маме тогда было не больше шестнадцати; семнадцать, когда я родился. Однако… – он вздохнул, – может, твоя по-другому на это смотрит, как-никак англичанка, и вообще… Хочешь взглянуть на меню?Элен взяла меню и начала читать. Цены плясали у нее перед глазами, ей стало немного дурно. Все казалось чудовищно дорогим, и, что бы ни говорил там Билли, она-то знала, что столько он не зарабатывает. Половину денег, если не больше, он отдавал матери. Может, сказать, что ей не очень хочется есть, и взять один салат? Но она знала, что огорчит этим Билли. Он готовился к этому дню много недель, а то и месяцев…А мама – что бы сказала мама, если б знала, где сейчас ее дочь? Теперь Элен не могла предвидеть реакцию матери. Из осторожности она соврала – скажи она правду, мать, чего доброго, вышла бы из себя и никуда бы ее не пустила. Однако, с другой стороны, могла бы и согласиться без всяких возражений.Последнее время Элен перестала понимать мать: та сделалась такой непредсказуемой, такой странной. Порой она бывала веселой, как жаворонок, преисполненной загадочного напряженного возбуждения – Элен научилась его распознавать и страшиться. Страшиться, потому что такое состояние быстро кончалось. Уже на другой день мать внезапно впадала в депрессию, бродила, волоча ноги, будто у нее еле хватает сил двигаться. Когда Элен с ней заговаривала, она слушала и кивала головой, но в ее больших фиалковых глазах появлялось отсутствующее выражение, словно она пребывает где-то за тридевять земель, в своем собственном мире, и не слышит ни слова из того, что ей говорят. Теперь она следила за собой куда меньше. Она страшно похудела, у нее, похоже, совсем пропал аппетит, в волосах появились седые пряди, и она уже не укладывала их с помощью шпилек, как делала раньше.Порой Элен казалось, что мать пьет. Однажды она нашла в мусорном баке пустую бутылку из-под водки, завернутую в газету, и после этого внимательно следила за матерью, однако ни разу не видела, чтобы та выпивала, и больше не обнаружила ни одной бутылки. Мать много спала, особенно в последние недели. Случалось, она приходила из школы и заставала маму в постели. Просто решила не вставать, объясняла та: меньше хлопот, а у нее голова раскалывается. Да это и неважно. У Касси Уайет теперь две новых помощницы, так что может сама управиться. Пусть постарается.И еще деньги. Цены на обеденной карточке расплывались у нее в глазах. Ей не хотелось думать о деньгах или о старой жестянке. Когда она заглядывала в нее последний раз, там оставалось всего сорок три доллара…Ее тянуло рассказать хоть кому-нибудь, хоть с кем-нибудь поделиться, но она не могла предать маму. Только раз, один-единственный раз попробовала она поговорить с Присциллой-Энн, да и то не напрямую. «Мне иногда кажется, что я так и не поеду в Англию», – сказала она. Присцилла-Энн в ответ рассмеялась.– Милочка, неужели ты и вправду верила, что поедешь? Хватит себя обманывать. Оранджберг не так уж и плох… – Она скорчила рожу, показав рукой на Главную улицу. – Оставайся здесь! За Билли Тэннера ты сможешь выйти хоть завтра…Элен закрыла глаза. Не станет она об этом думать, не станет. Это ее день рождения! Она обязана радоваться. Если она начнет слишком много думать, клетка захлопнется и ей станет тошно, гнусно и страшно, как угодившему в ловушку зверьку.Билли изучал меню, водя пальцем по строчкам сверху вниз и шевеля губами. Присцилла-Энн толкнула Дейла локтем в бок. Элен огромным усилием воли подавила желание перегнуться через стол и вырвать у Билли меню. Ей хотелось крикнуть: «Не нужно, Билли. Я знаю, ты стоишь сотни таких, как они, но разве ты не видишь, что они над тобой смеются?» Потом подошел официант, Билли попытался продиктовать заказ, вконец запутался и стал совсем пунцовым.– А мне бифштекс. С картошкой. Официант ухмыльнулся.– Как прикажете приготовить, сэр? Билли растерянно на него уставился.– Ну, вроде как вы их обычно готовите, – выдавил он наконец.– Он спрашивает, как тебе больше нравится, – сжалилась над ним Присцилла-Энн. – С кровью, средней прожаренности или хорошо прожаренный, понимаешь?– А… Хорошо прожаренный…– Мне то же, – быстро сказала Элен. Присцилла-Энн продиктовала свой заказ. Официант обратился к Дейлу. Ухмылка исчезла. – Сэр?– Ну что ж…Дейл откинулся на спинку диванчика. Он уселся рядом с Элен; теперь он вытянул руку вдоль спинки прямо над ней.– Мне принесите филе. С кровью. На гарнир жареный картофель. Лук. Большую порцию салата. Посыпьте тертым рокфором. Вероятно, винного погреба у вас нет?– Нет, сэр.– В таком случае бурбон Тип виски.

со льдом. И пиво. Что будешь пить, Тэннер?– Ничего.– В таком случае все, – улыбнулся Дейл. – Наши милые дамы еще несовершеннолетние…Официант принес бурбон. Дейл поднял стакан, в котором звякнули льдинки:– За Элен.Он повернулся к ней. Глаза у него блестели, губы увлажнились.– Знаешь, я не могу поверить, что тебе всего пятнадцать. Ты выглядишь совсем взрослой… – Он посмотрел на ее грудь, потом снова поднял взгляд. – Присцилла-Энн, лапушка, – промурлыкал он, растягивая слова, – почему ты держала от меня в секрете, что у тебя такая хорошенькая подружка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37