угловая раковина на кухню 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Нет, вряд ли, попытался он отмахнуться от безумной идеи. Джордан — имя не такое уж редкое. И фамилия Майлз тоже. Скорее всего это какая-то другая женщина — может, в годах или, наоборот, совсем еще молоденькая.
Хотя Паула сказала, что Джордан Майлз подруга Луизы Баттеруорт. Той тридцать с небольшим, значит, и Джордан примерно столько же. С другой стороны, она вполне может оказаться намного моложе или старше… Впрочем, какая разница?
Какая-какая? Большая! — возразил он самому себе. Если Джордан Майлз тридцать три года, как и мне, она наверняка та самая Джордан. Из Вермонта, из давно минувшей юности… Моя первая любовь, мечта… Боже, какие глупости!
Что за дурацкие сантименты? Даже если она та самая, выглядит теперь совсем по-другому, изменилась во всех отношениях. Может, до неузнаваемости. И потом сегодня, как ни крути, день нашей с Паулой свадьбы. Да, отношения у нас ужасные, но мечтать в такой праздник о другой — верх неприличия, наглости даже. Сегодня я еще муж Паулы и, нравится мне это или нет, должен вести себя соответственно.
Филип постарался переключиться мыслями на что-нибудь постороннее. К примеру, не поспешил ли он заключить сегодня договор с «Дельта трейд». Но пункты контракта, которые особенно его тревожили, никак не желали всплывать в памяти. Да и голова отказывалась толком работать.
Ладно, черт с ней, с работой! — решил наконец Филип. Еще раз поразмыслю обо всем завтра. Сколько там времени? Без десяти семь. Сейчас начнут съезжаться. Плюнуть бы на это дурацкое сборище и куда-нибудь податься! Хотя бы даже с Бобом в наш любимый бар. Сколько же мы не виделись? Месяц или даже больше. Проклятые дела и проблемы сжирают все время…
Филип знал, что вспоминает о друге и строит неосуществимые планы с единственной целью: чтобы не думать о ней. Она… Черт, ему все сильнее и сильнее казалось, что старая любовь вдруг воскресла в нем, распустилась, как яблоня в весеннем саду, и заблагоухала, ничего и никого не боясь. Он мысленно твердил себе, что вздор все это, попытка спастись от тягот несчастной семейной жизни. Ни больше, ни меньше… А как, черт возьми, приятно, как здорово! Такое чувство, будто открылась дверь в другую жизнь — более удачную, счастливую, безоблачную…
Андре Дюкруа появился первым, чуть раньше назначенного часа. Паула, подкрашенная, причесанная, в платье с глубоким вырезом и с радушной улыбкой на лице — для гостей у нее всегда был прибережен запас чудесного настроения — воскликнула «как я рада!» и бросилась обниматься. С его подругой, которая пришла в дом впервые, Паула обменялась рукопожатием и парой соответствующих случаю любезностей. Филип наблюдал за сценой с неприятием и нехотя приблизился к гостям.
— Филип! — Дюкруа расставил руки для объятия и расплылся в такой улыбке, какой встречают после долгой разлуки закадычных друзей.
Филип едва удержался, чтобы не ухмыльнуться, и подчеркнуто церемонно протянул ладонь.
— Здравствуй, Андре.
Пожав французу руку, он взглянул на худенькую длинноволосую девицу с нагловатым взглядом. Новую любовницу Дюкруа. Как прочие его подруги, броско красивую и определенно недалекого ума.
— Джул Пэттон, — представилась длинноволосая, манерно поднимая тонкую загорелую руку.
— Филип Хедуэй. — Он сразу понял, что перед ним за штучка. Такие считают, что мир крутится вокруг них одних, убеждены в своей неотразимости и зациклены на ней. Филип терпеть этого не мог в женщинах. В мужчинах, разумеется, и подавно, а Дюкруа был как раз таким. Они с Джул прекрасно друг другу подходили. — Будем знакомы. — Филип пожал Джул руку, бесстрастно глядя в ее большие темно-зеленые глаза.
— Прошу! — Паула кивнула в сторону гостиной. — Как здорово, что вы пришли.
Второй звонок раздался в то мгновение, когда Джул и Дюкруа входили в комнату. Приехали Уоррены. Вот им-то Филип был искренне рад.
Умные, целеустремленные, простые в общении Энтони и Сильвия Уоррен вместе работали в издательстве массовой научно-фантастической литературы, втором по величине во всем Нью-Йорке. Энтони — художественным редактором, Сильвия — корректором. С ними всегда было о чем поговорить, они интересовались всем и вся, при этом обожали поострить и посмеяться.
— Привет, ребята! Очень рад! — Филип обнял сначала полноватую Сильвию, потом исполина Энтони.
Из столовой навстречу гостям выпорхнула Паула. За искусственность ее тона и улыбки Филипу перед проницательными Уорренами в который раз сделалось стыдно.
— Какие вы молодцы, что приехали! Мы ведь уже сто лет не виделись! — Она принялась целоваться и обниматься сначала с приятельницей, потом с ее мужем.
Филип смотрел на жену и думал о том, что было бы неплохо разделить гостиную на две части. В одной расположилась бы Паула и те, с кем любит общаться она, во второй — он с Уорренами, Хиллиардами, Кристин, Роджером и, пожалуй… с Джордан.
Размышлять о ней было приятно и страшно, как о надвигающемся стихийном бедствии — фантастически красивом и смертельно опасном. Филип все повторял про себя: лучше бы она вообще не пришла, но при каждом звонке в дверь его сердце замирало.
В четверть восьмого сели за стол, на котором уже красовались фирменные блюда Паулы. Собрались все, за исключением Луизы Баттеруорт, — она была дочерью одной почтенной дамы, с. которой долгие годы дружила мать Паулы, — и таинственной Джордан Майлз.
Разлили вино, красноречивый Артур Кэмпбелл поднялся с намерением произнести тост. У Филипа все сжалось внутри: ему предстояло прикинуться влюбленным мужем и даже поцеловать Паулу якобы в знак любви и преданности. По счастью, чаша сия его миновала, во всяком случае в эту минуту, ибо в дверь вновь позвонили.
— Я открою.
Наверное, он слишком поспешно поставил на стол бокал и выскочил из-за стола. Лицо Паулы, которая повернула голову и устремила на него исполненный подозрения и удивления взгляд, заметно побледнело, Артур так и не успел произнести ни слова.
Филип шел к двери, сходя с ума от волнения. Узнает ли она его? Что скажет? Вспомнит ли об их глупой детской любви? Черт, какая разница? Все в прошлом, сегодня пятилетие их с Паулой свадьбы…
— Филип! — Луиза как обычно сияла здоровьем и бодростью. — Поздравляю! — Она обняла его прямо на пороге и протянула обернутую подарочной бумагой коробку. — А невеста где?
— Я здесь! — крикнула из столовой Паула. — Скорее присоединяйтесь к нам!
Только сейчас Филип набрался храбрости и взглянул на подругу Луизы, остановившуюся перед дверью и с любопытством осматривающуюся. Первое, что бросилось ему в глаза, был тот самый блеск глаз, как много лет назад.
Она! — пронзила сознание счастливая мысль. Сомнений быть не может.
Джордан взглянула на него с улыбкой, протянула одну из гербер, которые держала в руках, и переступила порог.
— Поздравляю.
— Спасибо, — пробормотал Филип, с горечью понимая, что Джордан не узнает его.
— Джордан Майлз, — произнесла она.
— Филип.
— Очень приятно.
Она прошла вслед за подругой в столовую, где стала здороваться и знакомиться с хозяйкой и остальными гостями. А Филип на несколько мгновений задержался в прихожей. С ним происходило нечто невообразимое. Воспоминания о поездке в Вермонт предстали в воображении настолько живо, что он почувствовал: если любой ценой не ощутит еще хоть раз тепло ее губ, то тронется умом.
В легком ошеломлении он прогнал прочь странные мысли и вернулся в комнату. Джордан и Луиза расположились прямо напротив, что смутило и одновременно обрадовало его. Паула, явно что-то заподозрив, стала внимательно вглядываться в Джордан и следить за выражением его лица. Остальные ничего не заметили, за исключением, быть может, Сильвии. Она смотрела теперь на Паулу и Филипа пристальнее, впрочем не привлекая к себе особого внимания.
— За чудесную пару! — провозгласил, опять поднявшись, Артур. — Вы у нас красавцы, ребята, умницы! Попадаешь к вам в дом — душа радуется!
Чушь, подумал Филип, с неохотой вставая. Чего-чего, а радости-то в нашем доме явно не хватает.
— Живите долго и дружно, всем на зависть, — продолжал Артур с подъемом. Человек он был добрый и неглупый, но, разнежившись в благополучии, искусно свитом мудрой ласковой женой, видеть чужые несчастья напрочь разучился. — Пять лет вместе! Как много и как мало!
Филип смотрел на бокал с вином, но краем глаза наблюдал за Джордан. Она улыбалась, слушая Артура. А потом вдруг перевела взгляд на него, Филипа, изменилась в лице, о чем-то задумалась и радостно воскликнула:
— Филип? Вы сказали, вас зовут Филип?
Взгляды всех обратились на нее. Она прижала руку к груди, извинительно улыбнулась Артуру.
— Простите, ради бога! Я вас перебила. А тост был такой замечательный. Давайте сначала выпьем.
Филип мысленно поблагодарил ее. Теперь, когда слова Артура, вытесненные интригующим восклицанием, вылетели из головы у всех, изображать себя счастливым мужем отпала необходимость. Залпом осушив бокал, Филип опустил его на стол и сел.
— Мы случайно не знакомы? — спросила Джордан, глядя на него своими блестящими живыми глазами. Такие бывают у натур впечатлительных и страстных, у тех, кто до самой старости остается молодым и не утрачивает способности удивляться.
— Знакомы? — медленно повторил Филип, чувствуя себя круглым дураком.
— Ваша фамилия не Хедуэй? — поинтересовалась Джордан, и ее глаза сильнее заискрились.
А Паула схватила первое, что попало под руку — герберу, подаренную Джордан, — и принялась крутить между пальцев.
— Хедуэй, — подтвердил Филип, не зная, как себя вести.
Джордан засмеялась искренне и счастливо, и комнату наполнил ее серебристый смех.
— Значит, мы действительно знакомы. В первое мгновение я вас, то есть тебя… Мы были на «ты», сейчас вспомнишь… В общем, я тебя не узнала.
— Я так сильно изменился? — спросил, прищуриваясь Филип.
Паула метнула в него быстрый взгляд, но тут же отвернулась и отложила герберу.
— Ты вспомнил… Да нет, не то чтобы сильно, пробормотала Джордан, рассматривая его и продолжая улыбаться. — Хотя конечно, изменился. Ведь столько лет прошло… — Она поежилась, как будто от набежавших воспоминаний почувствовала озноб или слишком уж сильно разволновалась.
Филипом овладело сильное желание схватить Джордан за руку, увезти отсюда в какое-нибудь уединенное местечко и долго-долго рассказывать ей, что ни к одной другой женщине на свете он не испытывал столь чистого чувства, как к ней.
— Эй… — протянула, нарушая молчание Кристин. — Рассказывайте же, раз уж начали, когда вы познакомились и при каких обстоятельствах. Готова поспорить, все сгорают от любопытства.
— В самом деле. — Луиза не сводила с подруги изумленного взгляда.
— Да-да, — подтвердила с наигранной веселостью Паула. — Безумно интересно узнать о похождениях собственного мужа, тем более в день свадьбы. — И она деланно засмеялась.
Да бросьте вы, это и не называется похождениями, — возразила Джордан, качая головой. — Во-первых, мы были слишком юными, неопытными… — Ее губы опять расплылись в потрясающей улыбке, а взгляд остановился на Филипе. Она словно спрашивала у него разрешения поделиться с ними их тайной.
На несколько мгновений Филип будто выпал из реальности. Чувство неловкости, размышления о том, как быть, вдруг исчезли, растворившись в ее загадочном блестящем взгляде, в подкупающе непринужденной улыбке. Изменилась ли Джордан за прошедшие почти двадцать лет? Филип не мог ответить. Перед ним сидел не подросток, а женщина в расцвете лет, но от нее так и веяло тем летом — теплом вермонтского солнца, ни с чем не сравнимыми ароматами природы.
У Джордан были широковатые скулы и нос с небольшой горбинкой. Но и они с ее необыкновенными глазами и готовностью в любую минуту просиять улыбкой, казались не изъяном, а достоинством. Густые русые волосы она стригла теперь по плечи, ресницы подкрашивала, веки чуть оттеняла коричневым. Однако Филип смотрел на нее и ясно видел в ней, взрослой и независимой, ту юную выросшую у озера девочку. Она по сей день жила в Джордан, он был готов в этом поклясться.
— А во-вторых? — игриво и в то же время требовательно спросила Паула, разрушая прелесть момента.
— Что? — Джордан непонимающе на нее взглянула.
— Рассказывайте дальше, — как будто в шутку велела Паула. — Во-первых, вы были юными и неопытными. А во-вторых?
— А, да… — Молодая женщина снова посмотрела на Филипа.
Он немного сощурил глаза, как бы говоря, что будет даже рад поведать их историю любопытным. Джордан поняла его и едва заметно кивнула.
Поняла! Тому, что время не лишило ее способности читать его мысли, он безмерно обрадовался. Паула перехватила взгляд мужа и, тоже обо всем догадавшись, плотнее сжала и без того тонкие губы.
Джордан вздохнула.
— А во-вторых, в наших отношениях не было и намека на пошлость. — Она посмотрела на Филипа, и он увидел на ее лице отражение тех чувств, которые с воспоминаниями вернулись и в ее душу. — Правда, ведь?
2
— Ладно, успокоили, — делая вид, что слова Джордан ее всего лишь забавляют, сказала Паула. — Мой муж был примерным непорочным мальчиком! — Она рассмеялась, запрокинув голову.
— Так-то! — вставил Том Хиллиард. — Я всегда говорил: ты его недооцениваешь!
— Расскажите же, что у вас были за отношения, — шутливо-капризным тоном потребовала Паула. — И где вы вообще познакомились? — Она нахмурилась — совсем не так, как обычно в отсутствие гостей, — шаловливо и с кокетством и легонько ударила мужа ладонью по плечу. — Филипа расспрашивать бесполезно.
— Правда, расскажите, — подключилась к разговору Барбара Хиллиард. — Раз уж сама жена просит и в вашей с Филипом истории не было ничего такого, что стоило бы скрывать…
Филип все это время молчал — сидел, скрестив на груди руки, и смотрел то на Джордан, то на Хиллиардов, то, реже, на жену. Ему вдруг представилось, что его напоенные солнцем и беспечной радостью воспоминания вот-вот облекут в слова, сделают достоянием толпы, даже французика и его бестолковой подруги, и захотелось сейчас же прекратить эту идиотскую болтовню, велеть Джордан молчать.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3


А-П

П-Я