Я хотел его прямо сейчас, потому что ребенок объединил бы нас в полноценную семью. А Сид хотела ребенка когда-нибудь в будущем, потому что до этого ей следовало сделать еще много всяких дел, связанных с работой и карьерой. У нас обоих имелось свое представление о счастливой жизни, но, как бы я ни восхищался чудесной попкой моей жены, я не могу тешить себя наивным предположением, будто это представление у нас с ней совпадает.
Поэтому я все же протянул руку к коробочке с презервативами, думая о том, что она имела в виду, говоря о моем ребенке. Она говорила о Пэте? Или о Пегги? Или под «моим ребенком» она подразумевала каждого из них, но только в то время, когда я нахожусь с кем-то из них рядом?
В этом и заключается проблема таких ребят, как я. Нас легко запутать. Все кусочки, из которых состоит наша жизнь, почему-то не складываются в общую картину. Иногда даже не скажешь, кто именно составляет твою собственную семью:
Но потом я заснул на том же боку, что и моя жена. Мы лежали, тесно прижавшись друг к другу, моя правая рука обнимала ее за талию.
И все эти чудесные долгие часы до самого утра, пока мы лежали рядышком, как две ложки в буфетном ящичке, вложенные одна в другую, и видели сны, Сид оставалась для меня единственной и неповторимой. И в этом я не находил ничего запутанного.
3
— Не расколов яйца, не сделаешь яичницу, — напомнил мне Марти Манн старинное изречение и тут же поправил себя: — То есть толку не будет, если ты станешь все время прятать свой член в штанах. Вот в чем твоя проблема, Гарри. Ты — прирожденный романтик. В конце концов тебе обязательно разобьют твое глупое сердце. Судьба оттрахает тебя в задницу. Другого выхода и не жди:
Мы сидели в его прекрасно оборудованном офисе в «Мэд Манн Продакшинз» и говорили о работе. Только о работе. Но Марти один из тех энергичных и предприимчивых бизнесменов-самородков, которые, говоря о работе, умеют преподать ее так, словно речь идет об омерзительном сексе в тюремной камере.
Марти постоянно грозил мужской половине редакторов сделать их «своими сучками». Он не просто радовался успеху телепрограмм, которые выпускал, у него при этом обязательно «вставал». Его никогда никто не подводил в бизнесе, его только лишь «трахали во все дырки». Он работал не просто много, а «затрахивался, как гремучая змея во время брачного периода».
Мне очень интересно, каков он в семье. Особенно в субботний вечер, после пары пропущенных рюмочек. Могу представить, как он обращается к жене с вопросом, не соблаговолит ли она участвовать в производительном совместном акте.
Я знаю Марти уже много лет. Его жена, Шивон, которая вышла за него года два тому назад, считалась кем-то вроде моей девушки (правда, на протяжении всего лишь двух часов). Это случилось как раз перед тем, как распался мой первый брак.
Мы с Марти начинали работать вместе на радио в поздних ночных программах и трудились как чокнутые. Я выпускал программу, а Марти делал так, что одинокие, опечаленные своими проблемами зануды получались в программе жутко веселыми.
Потом мы вместе перешли работать на телевидение, и я посчитал, что буду кормиться от нашего с ним сотрудничества всю оставшуюся жизнь. Так оно и было вплоть до того обеда, во время которого он меня уволил.
В конце концов нам удалось помириться, потому что я выступил с новой программой, отыскав молоденькую современную, ведущую для ток-шоу, а у Марти вообще ничего не получалось. Мы обнаружили, что снова можем возобновить нашу дружбу, когда он пристроился вести унизительную для него дневную программу с нулевым рейтингом, при этом еще рекламируя жуткую бижутерию, от соприкосновения с которой зеленеет кожа.
Теперь мы находились по одну сторону камеры. Компания «Мэд Манн Продакшинз» больше не занималась выпуском шоу с крашеным блондином, который своими шокирующими остротами вызывал столько противоречивых толков в девяностых годах. Теперь Марти сам делал программы. Он постоянно меня упрекал за то, что я выпустил только одну — «Фиш по пятницам». Может, даже вы ее видели. Это программа с Эймоном Фишем, молодым ирландским комиком. Эймон известен тем, что волочится за девушками, ведущими раздел прогнозов погоды. Говорят, что он знает о теплых фронтах больше, чем любой другой мужчина в стране. Марти никогда не доверил бы вести передачу простому комику, который пытается выдать себя за ведущего ток-шоу. У Марти был полный мешок программ.
— «Шесть пьяных студентов в одной коартире», — произнес он, нажимая кнопку на пульте.
Одна из стен его офиса представляла собой несколько рядов телеэкранов, и на каждом из них появлялось изображение его проекта. Красивые молодые юноши и девушки в минимуме одежды общались друг с другом на повышенных тонах в снимаемой ими квартире. — Тут есть все: секс, молодость, драма, дешевая квартира, проколотые соски и пупки. «Шесть пьяных студентов в одной квартире», Гарри. Рекламодатели рыдают от восторга!
Он нажал на другую кнопку. На экранах появилось черно-белое изображение двух молодых людей в странном ракурсе, которые дрались с владельцем небольшого ночного магазинчика.
— Вот это отличные кадры, — хихикнул Марти, когда мужчина за стойкой вытащил бейсбольную биту и начал яростно ею размахивать, а один из парней вынул пистолет. — «Вас ограбили!» — объявил Марти название этой программы. — Здорово! Иногда даже получается трагично, это же реально заснятое ограбление. Ну, э-э, так сказать, дикое обличье нашего жестокого общества.
Он нажал другую кнопку. Появилось изображение пылающих в огне вьетнамских деревень, сменившееся показом хиппи, совокупляющихся прямо на концертах фестиваля в Вудстоке, потом — группы студентов, активно выступающих против солдат национальной гвардии. Все эти кадры шли под меланхоличную песню «Закат над Ватерлоо» в исполнении группы «Кинкс». Этот проект носил название «Твои вчерашние годы». Замечательное пугающее прошлое. Вот период бума деторождения. Молодые женщины и их дети. Покажем этим избалованным отпрыскам, какую прелесть они упустили.
Наши с Марти продюсерские компании были на редкость разными. Я работал в небольшой комнатке в Сохо вместе с парой, временных помощников. У Марти же был огромный офис, набитый сотрудниками. Я показывал программу с Эймоном Фишем в ночное время, а Марти выпускал своих «Пьяных студентов» в лучшее эфирное время.
— Нельзя делать только одно шоу, — настаивал Марти. — Не стоит хранить все яйца в одной корзине. К тому же Эймон не может быть вечно популярным.
— Но мне нравится работать с одной передачей. Это означает, что я могу полностью сконцентрироваться на Эймоне. Получить от него все по максимуму.
— А вдруг у вас что-то не заладится? Что тогда? Ты ведь знаешь, на что похожи телевизионные программы, да?
— На женщин? — догадался я. Он хлопнул ладонью по столу:
— Вот именно. Телепрограммы очень напоминают мне женщин. Необходимо положить особую начинку в каждый из пирожков. Нужно разнообразие, пижон. Разбрасывай свое семя, куда только можно.
Дома у Марти имелась жена, ожидавшая второго ребенка. Шивон, которая раньше разрабатывала чудесные проекты и придумывала умопомрачительные телепрограммы, успела переквалифицироваться в домохозяйку. Это была смышленая, красивая рыжеволосая ирландка, которая иногда появлялась на презентациях и церемониях награждения, но я не имел никакого представления, была она счастлива или нет. Но только я не мог не заметить, что в «Мэд Манн» работает куда больше симпатичных девушек, чем можно ожидать от такой небольшой компании.
Я прислушивался к советам Марти. Он знал, о чем говорит. И делал я это потому, что работа становилась для меня важнее день ото дня. Не только потому, что теперь я был сам себе работодателем и количество получаемых мной счетов росло с каждым годом. Настоящей причиной было то, что я умел делать это очень хорошо. Лучше всего на свете.
Я работаю с редакторами и режиссерами, которые в большинстве своем очень талантливые люди. Я умею разговаривать с этими людьми, умею сделать так, чтобы они справлялись со своей задачей. Капризные гримерши, уверенные в себе администраторы, пьяные в стельку осветители… Я все это уже испытал. Гости программы, пришедшие навеселе, участники передачи, пугающиеся сцены и буквально замирающие от страха, когда зажигается красная лампочка над объективом камеры. Ничего в этом не было нового. Это мой мир, в котором я проводил все свое время, потому что нигде больше я не чувствовал себя так комфортно.
Даже если у вас только одно шоу, работать нужно каждый день, причем допоздна. Приходишь рано утром, а уходишь ближе к ночи. Совещания по обсуждению нового сюжета, бесконечные репетиции, слишком много кофе и катастрофически мало дневного света. Иногда я забывал причину, по которой так много работаю. Но потом все равно вспоминал.
Я много работаю, конечно, ради Пэта. И ради Сид с Пегги тоже. А теперь, когда моего отца больше нет, и ради мамы. И, что бы ни говорила моя жена, я не могу заставить себя не чувствовать, что я работаю и ради нашего ребенка, того, что еще не родился. .
Молодая женщина без стука вошла в офис Марти. Это была одна из нескольких стройных рыжеволосых девушек, работавших в «Мэд Манн», которые выглядели точно так же, как и Шивон в то время, когда была еще не замужем. Девушка наклонилась над огромным рабочим столом Марти, что-то ища в одном из ящиков.
— Что такое, милая, —улыбнулся Марти. — Потеряла свой степлер?
— Мне нужен пробный вариант «Шести пьяных студентов» для твоих венгров.
Марти вытащил потрепанную видеокассету и протянул ей.
— Мы весьма удачно распродаем нашу концепцию, — сообщил он мне. — Собираются делать «Шесть пьяных китайских студентов в одной квартире», «Шесть пьяных польских студентов». Вот увидишь, по всему миру у всех «встанет».
Мы оба посмотрели вслед удалившейся рыжей девушке.
— Мы тут собираемся пойти в кабачок «Веселый прокаженный» пропустить пару стаканчиков. Не хочешь присоединиться к нам, Гарри? У нее есть подруга, — предложил Марти.
— Мне нужно бежать домой. У нас будут гости.
— Звучит заманчиво.
— Ну, как тебе сказать. Это вечеринка для семилетних девочек.
— Тогда в другой раз. — Марти проводил меня до дверей офиса. — Не забудь, что я тебе говорил: не стоит хранить все яйца в одной корзине.
— Ладно, не забуду. Он обнял меня:
— Знаешь, в чем твоя проблема, Гарри?
— В чем же?
— Ты веришь в настоящую любовь, — печально улыбнулся мой старый друг. — А это всегда заканчивается слезами.
***
Это мгновение должно было стать счастливым. Мы вчетвером ели торт. Мы с Сид, Пегги и Пэт. Наша новая семья наслаждалась десертом. Но когда Пэт покончил с заглатыванием последнего куска—в его возрасте веселишься по любому поводу, — он вдруг довольно громко отрыгнул.
— Ха! — произнес он со смущенной улыбкой. — Вот смешно!
Пегги изящно промокнула губы салфеткой:
— Нет, Пэт. Это совершенно не смешно. Это просто отвратительно. Правда, мамочка?
Сид улыбнулась им обоим.
— Это, конечно, не очень красиво, но я уверена, что Пэт так больше не будет.
— Лично я не считаю это смешным, — повторила Пегги, которая в своем возрасте уже могла говорить с убежденностью королевского отпрыска.
— А я уверена, что такой большой мальчик, как Пэт, когда хорошенько подумает, тоже не будет больше считать это смешным.
Мой сын был в отчаянии.
Я знал, что у него просто так случайно вышло с отрыжкой, а всеобщее внимание он привлек к этому лишь потому, что был уверен, что все только посмеются и развеселятся. И в первый, но не в последний раз я разрывался пополам, не зная, как поступить: встать ли мне на сторону моего сына или поддержать жену.
По правде говоря, я тоже вовсе не хотел, чтобы он рыгал или пукал в моем присутствии — он мог бы приберечь эти фокусы для компании своих школьных приятелей, которые, несомненно, сопроводили бы каждую такую выходку бурными овациями и смехом до слез. Но когда я увидел, как от унижения у него загорелись щеки, а глаза наполнились слезами, меня разобрало.
Он не заслужил, чтобы его стыдили. Из-за какой-то случайной отрыжки.
— Он всего лишь ребенок, — обратился я к Сид. — Что ты от него ждешь? Церемоний в духе Оскара Уайльда? Дай ему спокойно доесть торт.
Сид и Пегги в удивлении уставились на меня. Моя жена ничего не сказала, только широко раскрыла свои красивые глаза. А ее дочь презрительно фыркнула:
— Ну, надо же, кто-то сегодня встал не с той ноги. Мамочка, можно мне еще кусочек торта?
Сид потянулась к торту, в середине которого стояли две фигурки — жениха и невесты, потому что все происходило во время свадебного банкета. Мы были женаты всего лишь около двух часов. В тот момент я еще не понял, что медовый месяц закончился.
***
Когда моя жена была еще моей подружкой, она чудесно относилась к Пэту.
Сид беседовала с ним о школе, спрашивала его мнения как знатока: чем, к примеру, отличается «Призрачная угроза» от первых трех фильмов «Звездных войн». Интересовалась, хочет ли он добавки мороженого.
Он смущенно улыбался этой высокой женщине с техасским акцентом, и я знал, что он разделяет мои чувства по отношению к ней. Он был от нее без ума.
Сид вела себя с ним так, как будто знала его всю жизнь, хотя познакомилась с этим маленьким мальчиком только незадолго до того, как он в первый раз пошел в школу. Она не старалась стать ему мамой, потому что у него уже была мать. И она не пыталась заменить ему лучшего друга, потому что он вскоре встретился с Берни Купером. Она не навязывала свое общество Пэту и именно поэтому преуспела в этом. Все получилось вполне естественно. Между ними установилась искренняя симпатия и теплые отношения. Даже больше, чем я рассчитывал и надеялся.
Сид так же легко общалась с Пэтом, как и с собственной дочерью — заботливо, ласково, но не боясь проявить некоторую строгость, если он не слушался. Хотя не слушался он редко. Когда Сид познакомилась с ним, Пэт был веселым четырехлетним мальчиком со спокойным характером, и причиной незначительных трений являлась скорее слишком большая увлеченность игрой в «Звездные войны».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39