На этом сайте https://Wodolei.ru
букет жил, переливался, пылал…
— На Землю бы такое привезти! — воскликнул Алеша.
Он вынул было из мешка взятый им со дна камень, чтобы освободить место для букета, но почему-то снова положил его обратно.
Прямо с берега поднималась коническая гора вулкана. Вершина ее казалась окутанной тучами. Это дымился кратер. От него струями спускались каменистые гряды — потоки застывшей лавы. Лес рос лишь у подножия, все тот же лес папоротников и хвощей.
— К сожалению, сразу не двинемся, — сказал Илья Юрьевич.
— Здесь так красиво! — отозвался Алеша.
— Нужно узнать, в какой стороне американцы. Как ты, Роман, не слышишь их?
— Может быть, нашему радисту удастся установить связь, вместо того чтобы собирать цветы для местных дам? — едко заметил Добров. — Радиоволны не проходят. Магнитная буря продолжается. Чувствуется, что Венера ближе к Солнцу…
— Планета бурь… В воздухе, в море, в эфире, — сказал, не обижаясь, Алеша.
— Что ж, отдых нам нужен, — решил Богатырев.
— Можно развести костер, — предложил Алеша.
— Что ж, — согласился Илья Юрьевич. — На Венере еще никто не разводил костров. Будем первыми.
Алеша вернулся с охапкой сухих корней, отломившихся от венерианских перекати-поле. Разжигая диковинный хворост, он вдруг спросил:
— Вы думаете, Илья Юрьевич, что это первый костер на планете?
Костер разгорался, потрескивая и стреляя искрами.
— А ты сомневаешься? — пытливо посмотрел Богатырев.
— Сомневаюсь, — чистосердечно признался Алеша.
Добров поморщился, как от зубной боли. Алеша стал на колени, вороша горящие сучья длинным корнем.
— А подводная улица? — спросил он, не оглядываясь.
— Какая улица? — возмутился Добров.
— Разве два ряда похожих на скалы руин не напоминали улицу затопленного города?
Богатырев улыбнулся.
Добров позеленел:
— Ну, знаете ли! Ему мало заработать кандидатскую степень на вздорных да к тому же и чужих гипотезах о существовании разумной жизни на других мирах, так и теперь она мерещится ему повсюду! В таких случаях лечиться надо. Понимать, что Космос противопоказан…
Алеша смертельно обиделся, отошел в сторону. Добров деловито занялся консервами. Богатырев задумчиво теребил бороду.
Гипотезы разумной жизни на других мирах!
Алеша вовсе не присваивал их себе, но он был их горячим сторонником.
Прежде всего привлекал к себе Марс.
Еще Гавриил Андрианович Тихов, замечательный советский астроном, изучая отражательную способность темных пятен на Марсе, которые меняли свою окраску по временам года, от зеленой весной, до красновато-коричневой, под цвет марсианским пескам, зимой, убедился, что пятна эти не что иное, как сплошные массивы вечнозеленой растительности типа наших елей или лиственниц. Впоследствии он изучил и вновь появившиеся на планете пятна, прежде неизвестные. Он шутливо назвал их «марсианской целиной». К тому же и знаменитые марсианские «каналы», открытые в 1877 году итальянцем Скиапарелли, эти удивительные геометрически правильные образования, сетью покрывающие планету Марс, которые, как подумал Скиапарелли, могли быть прорыты разумными обитателями Марса, оказались, по Тихову, также полосами растительности, распространяющейся от полярных шапок Марса к экватору по мере таяния полярных льдов. Скорость распространения зелени в три-четыре километра в секунду вполне отвечает скорости течения воды в гигантских водоводных трубах, если бы они были заложены в почве, чтобы использовать для орошения талую воду полярных льдов.
Все это, в том числе и яркие вспышки, замеченные японскими наблюдателями во время великого противостояния в 1956 году, заставило юношу Алешу Попова беззаветно уверовать в существование разумных марсиан.
И, конечно, он был одним из самых яростных сторонников когда-то смутившей многие умы гипотезы о тунгусской катастрофе 1908 года, объяснявшей ее атомным взрывом не успевшего приземлиться марсианского корабля, летевшего, как подсчитали, с Марса через Венеру… В тот год было необыкновенно выгодное взаиморасположение трех планет. Алеша принял участие в научно-туристической экспедиции молодежи в район «падения» никогда не падавшего «тунгусского метеорита». Вместе с другими молодыми энтузиастами он старательно обследовал местность и привез сенсационные доводы в пользу предположения о взрыве корабля. Оказалось возможным доказать, что в 1908 году там произошел именно ядерный взрыв, поскольку в годичных слоях продолжающих расти лиственниц был обнаружен стронций-90, изотоп, образующийся лишь при ядерных взрывах и попавший в почву с радиоактивными осадками и уже оттуда по корням засосанный растением и отложившийся в годичном слое. Доказан был и лучевой ожог леса, а также причина светлых ночей после взрыва, вызванных радиоактивными процессами торможения в верхних слоях атмосферы перед взрывом.
Кто же мог прилетать на Землю? Кто? Неужели марсиане? Как раз тогда советский астроном профессор Шкловский выдвинул гипотезу, что оба удивительных спутника Марса, Фобос и Деймос, обращающихся вокруг него на поразительно малых расстояниях и точно в плоскости экватора, не естественного происхождения, а искусственного. Только этим и можно было объяснить, почему движение Фобоса замедляется: это происходит, очевидно, под влиянием торможения разреженной марсианской атмосферой, что сказалось бы при условии существования полого спутника, каких не знает природа.
Значит, марсиане когда-то соорудили гигантские космические ракетодромы! Зачем? Когда? Куда они летали?
Французский профессор Анри Лоот исследовал в Сахаре древнейшие наскальные рисунки, среди которых оказались изображения существ в скафандрах. Анри Лоот назвал их марсианами.
Может, в самом деле марсиане летали и на Венеру и на Землю?…
Летали… Они испытывали в полете непередаваемое чувство невесомости, которое так любил Алеша, уже став космонавтом, но которое он знал еще до этого!
Да, да, знал! Он понял это после первого же своего полета на Луну вместе с Богатыревым.
Чувство невесомости было известно ему еще по детским снам, чувство невыразимого блаженства, ощущение, когда без всякого мышечного напряжения вдруг взмываешь вверх и медленно плывешь над землей, даже не уподобляясь птице, не затрачивая усилий, летишь в воздухе, невесомый!…
И вдруг совсем то же ощущение в космической кабине!
Откуда эта память предков?
Алеша отогнал дерзкую мысль…
Во всяком случае, есть возможность объяснить, почему разумные существа появились на планете в эру ящеров.
И Алеша вернулся к костру.
— Это не первый костер Венеры! — решительно заявил он.
Добров удивленно посмотрел на него. Богатырев улыбнулся:
— Снова разумные существа и ящеры на одной планете?
— А мы? — вскинул Алеша голову. Добров пожал плечами.
— Мы прилетели, — сказал Алеша, вспоминая слова венерианки. — Они тоже могли прилететь. И не только прилететь, но и остаться здесь… я не знаю, по какой причине.
Богатырев даже крякнул, но посмотрел на Алешу одобрительно. Добров злился:
— Откуда прилетели? С Земли во времена Атлантиды?
— Нет! С Марса! Марс обитаем!…
— Чепуха! Там кислорода одна тысячная того, что есть в земной атмосфере. Разумному существу с его высшей энергетикой не обойтись без кислорода.
— Но прежде там был кислород, — не уступал Алеша.
— Ну что ж, — пожал плечами Добров. — Допускаю, что Дарвинова теория распространяется и на Марс. Там тоже была обезьяна, только марсианская обезьяна, от которой произошли давно уже погибшие марсиане.
— Нет! Никогда! Никогда разумное племя, раз возникнув, не погибнет от изменения внешних условий! Оно не только будет приспосабливаться — оно будет менять их. Оно не может погибнуть.
— Где же оно, это разумное племя? — ехидно спросил Добров.
Алеша смешался.
— В самом деле, где? — многозначительно спросил и Богатырев.
Алеша оглянулся, посмотрел на океан, повернулся к лесу, словно искал кого-то глазами, потом сказал:
— Я не знаю, где они сейчас. Но они были здесь. И они есть на Марсе.
Добров покачал головой.
— Я допускаю, что фантазия нужна на Земле, но на другой планете, где мы находимся, нужно оставаться на почве реальности, — внушительно сказал он.
— Не знаю, братцы, сколько найдем мы здесь разумных существ, — сказал Богатырев вставая, — но два существа мы обязаны найти: наших братьев по племени…
— Братьев по племени? — взволнованно повторил Алеша, следя за Ильей Юрьевичем.
Подойдя к вездеходу, он стал налаживать связь с роботом.
— Братья по племени! — тихо сказал Алеша, идя по песчаной отмели и смотря на оставленные им самим следы.
Глава третья. ОГНЕННЫЙ ПОТОК
По заболоченной чаще двигались три фигуры.
Керн и Вуд едва оправились от болезни. Затянувшаяся лихорадка иссушила их лица, отняла силы. Они шли, шатаясь, едва удерживаясь на ногах, балансируя, как канатоходцы.
Особенно скверно приходилось Железному Джону. Не приспособленный к упражнениям в равновесии, он то и дело срывался со скользких корней и оказывался по колено в трясине.
Керну пришлось проводить с ним специальные занятия, чтобы он усвоил «хождение по корням». Робот прекрасно все запоминал, мог слово в слово повторить, но… поминутно срывался в топь, с хлюпаньем и чмоканьем вытаскивая из грязи железные ноги.
— Придется усовершенствовать машину, — мрачно заметил Керн.
Но, когда нужно было пробиваться через лианы, закованный в доспехи робот был на высоте, сокрушая преграды топором, как рыцарь толпу неверных…
Эти минуты Вуд использовал для собирания гербария. Аллан Керн насмешливо наблюдал за ним:
— Рассчитываете на профессорское звание?
— Боюсь, что маловато знаю, чтобы быть профессорам!…
— Мелкое ваше море, Вуд. Профессор получает в США меньше полицейского.
— Посмотрите, шеф, на этот листок. Клянусь, я видел его отпечаток на камне. Разве я привезу его ради профессорского оклада? Нет, шеф, ради науки!…
— Наука не может быть целью. Наука — средство. Полюбуйтесь на Джона. Колония таких машин, создавая себе подобных, переделает эту планету, откопает здесь мне такие богатства…
— Вы, кажется, ищете новую форму рабовладения?
— О нет! Электронный мозг осведомлен об американской декларации прав.
Внезапно все вокруг потемнело, словно спустилась ночь. Послышалось щелканье, свист и завывание.
— Ничего не понимаю, — сказал Керн, зажигая фонарь и смотря на часы. — Мы установили, что сутки Венеры равны девяти земным суткам, семи часам и сорока минутам, а сейчас…
— Шеф, над нами туча пепла…
— Вулкан? Этого только недоставало!…
По лесу пронесся грозный гул. Голоса сразу смолкли. Закачались папоротники.
Керна и Вуда так тряхнуло, что они еле устояли на ногах, вцепившись друг в друга. Робот соскользнул с корня и завяз в трясине. Керн и Вуд помогли ему выбраться.
Какое— то зверье шмыгало вокруг. Их горящие глаза словно искры проносились во тьме…
— Если деревья начнут валиться, лучше выйти из чащи, — предложил Керн.
Люди и машина бежали из лесу… навстречу спасающимся ящерицам…
Лес кончился у крутого склона вулкана. Сверху, дымясь и сверкая, катилась огненная река…
Почва колебалась под ногами, как море в мертвую зыбь. Керн и Вуд повернулись к лесу, но увидели, как валятся исполинские папоротники.
— Сюда! — скомандовал Керн, указывая на каменистое возвышение.
Лава медленно стекала, набухая тестообразной волной.
Люди и робот стояли на камнях. Лава обтекала их с двух сторон.
Магма добралась до крайних деревьев, и они вспыхнули свечками. Начался лесной пожар, раздуваемый сильным ветром.
Огненный поток набухал, разливаясь все шире. Он сыпал искрами, яркие блики играли на нем.
Черная туча пепла висела над головой и сливалась с дымом лесного пожара. Все вокруг, освещенное лавой, зловеще переливалось красными отблесками.
Пузыри вздувались на сверкающей поверхности магмы и лопались, разбрасывая фонтаны огненных брызг. Клубы дыма поднимались с горящего потока, как диковинный туман, окутывая ноги стоящих на каменном островке.
— Хорошо, что с нами нет Мэри, — тихо сказал Вуд.
— Лучше помолимся, — сказал Керн, доставая молитвенник. Он протянул руку, чтобы выключить робота. — Это его не касается.
Но Гарри перехватил руку шефа:
— Слушайте, слушайте!…
Почва под ногами гудела, лес трещал, горящие деревья стреляли. С вершины горы доносились взрывы…
Робот повторял безучастным голосом:
— Слышимость улучшается. Стала пятьдесят два процента. Грозовые разряды все еще мешают.
— С кем он говорит? — спросил Гарри.
— Молчите! — прошипел вцепившийся в его руку Керн.
— Даю радиопеленг, даю радиопеленг по требованию, — повторял робот. — Определяю расстояние в две мили.
— Схожу с ума! — воскликнул Керн. — Галлюцинация! Но у машины ее не может быть, Гарри! Это невозможно, но это русские!…
— Русские? — не веря ушам, переспросил Вуд.
— Вы слышите? Робот говорит с ними. У него более чувствительная аппаратура, чем в наших шлемофонах.
— Поздно!
— Никогда не думал, что мне так поздно придется менять свои взгляды!…
— Находимся на камне посредине огненной жидкости, — безучастно сообщал робот. — Она прибывает по одному дюйму в минуту. Через тридцать семь минут сорок восемь секунд камень будет затоплен. Еще через семнадцать минут огненная жидкость дойдет до колен…
— Они мчатся сюда! Слышите, шеф? Они запрашивают обстановку, они идут нам на помощь!…
— Никогда не думал, что они на это способны! На этой планете многому научишься, Гарри… Жаль, что не придется учесть этого в жизни…
— Робот тоже не учел этого… Но они помогут нам, спасут нас…
— Эх, малыш, — почти нежно сказал Керн, — какой вездеход пройдет по огню? Рассчитывать надо только на самих себя… Есть лишь одна машина на свете, которая может выручить нас…
— Вы так думаете, шеф?
— Хэлло, Джон, прошу вас. Возьмите мистера Вуда и перенесите его через огненный поток.
— Что вы, шеф?… А вы?…
— Высший закон природы, Гарри… Молодости — жить. Передайте привет Мэри. Я не всегда был прав по отношению к ней… Итак, Джон, прошу вас…
— Ширину потока можно преодолеть за двенадцать минут, через двадцать пять минут можно вернуться за мистером Керном, — проскрипел робот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— На Землю бы такое привезти! — воскликнул Алеша.
Он вынул было из мешка взятый им со дна камень, чтобы освободить место для букета, но почему-то снова положил его обратно.
Прямо с берега поднималась коническая гора вулкана. Вершина ее казалась окутанной тучами. Это дымился кратер. От него струями спускались каменистые гряды — потоки застывшей лавы. Лес рос лишь у подножия, все тот же лес папоротников и хвощей.
— К сожалению, сразу не двинемся, — сказал Илья Юрьевич.
— Здесь так красиво! — отозвался Алеша.
— Нужно узнать, в какой стороне американцы. Как ты, Роман, не слышишь их?
— Может быть, нашему радисту удастся установить связь, вместо того чтобы собирать цветы для местных дам? — едко заметил Добров. — Радиоволны не проходят. Магнитная буря продолжается. Чувствуется, что Венера ближе к Солнцу…
— Планета бурь… В воздухе, в море, в эфире, — сказал, не обижаясь, Алеша.
— Что ж, отдых нам нужен, — решил Богатырев.
— Можно развести костер, — предложил Алеша.
— Что ж, — согласился Илья Юрьевич. — На Венере еще никто не разводил костров. Будем первыми.
Алеша вернулся с охапкой сухих корней, отломившихся от венерианских перекати-поле. Разжигая диковинный хворост, он вдруг спросил:
— Вы думаете, Илья Юрьевич, что это первый костер на планете?
Костер разгорался, потрескивая и стреляя искрами.
— А ты сомневаешься? — пытливо посмотрел Богатырев.
— Сомневаюсь, — чистосердечно признался Алеша.
Добров поморщился, как от зубной боли. Алеша стал на колени, вороша горящие сучья длинным корнем.
— А подводная улица? — спросил он, не оглядываясь.
— Какая улица? — возмутился Добров.
— Разве два ряда похожих на скалы руин не напоминали улицу затопленного города?
Богатырев улыбнулся.
Добров позеленел:
— Ну, знаете ли! Ему мало заработать кандидатскую степень на вздорных да к тому же и чужих гипотезах о существовании разумной жизни на других мирах, так и теперь она мерещится ему повсюду! В таких случаях лечиться надо. Понимать, что Космос противопоказан…
Алеша смертельно обиделся, отошел в сторону. Добров деловито занялся консервами. Богатырев задумчиво теребил бороду.
Гипотезы разумной жизни на других мирах!
Алеша вовсе не присваивал их себе, но он был их горячим сторонником.
Прежде всего привлекал к себе Марс.
Еще Гавриил Андрианович Тихов, замечательный советский астроном, изучая отражательную способность темных пятен на Марсе, которые меняли свою окраску по временам года, от зеленой весной, до красновато-коричневой, под цвет марсианским пескам, зимой, убедился, что пятна эти не что иное, как сплошные массивы вечнозеленой растительности типа наших елей или лиственниц. Впоследствии он изучил и вновь появившиеся на планете пятна, прежде неизвестные. Он шутливо назвал их «марсианской целиной». К тому же и знаменитые марсианские «каналы», открытые в 1877 году итальянцем Скиапарелли, эти удивительные геометрически правильные образования, сетью покрывающие планету Марс, которые, как подумал Скиапарелли, могли быть прорыты разумными обитателями Марса, оказались, по Тихову, также полосами растительности, распространяющейся от полярных шапок Марса к экватору по мере таяния полярных льдов. Скорость распространения зелени в три-четыре километра в секунду вполне отвечает скорости течения воды в гигантских водоводных трубах, если бы они были заложены в почве, чтобы использовать для орошения талую воду полярных льдов.
Все это, в том числе и яркие вспышки, замеченные японскими наблюдателями во время великого противостояния в 1956 году, заставило юношу Алешу Попова беззаветно уверовать в существование разумных марсиан.
И, конечно, он был одним из самых яростных сторонников когда-то смутившей многие умы гипотезы о тунгусской катастрофе 1908 года, объяснявшей ее атомным взрывом не успевшего приземлиться марсианского корабля, летевшего, как подсчитали, с Марса через Венеру… В тот год было необыкновенно выгодное взаиморасположение трех планет. Алеша принял участие в научно-туристической экспедиции молодежи в район «падения» никогда не падавшего «тунгусского метеорита». Вместе с другими молодыми энтузиастами он старательно обследовал местность и привез сенсационные доводы в пользу предположения о взрыве корабля. Оказалось возможным доказать, что в 1908 году там произошел именно ядерный взрыв, поскольку в годичных слоях продолжающих расти лиственниц был обнаружен стронций-90, изотоп, образующийся лишь при ядерных взрывах и попавший в почву с радиоактивными осадками и уже оттуда по корням засосанный растением и отложившийся в годичном слое. Доказан был и лучевой ожог леса, а также причина светлых ночей после взрыва, вызванных радиоактивными процессами торможения в верхних слоях атмосферы перед взрывом.
Кто же мог прилетать на Землю? Кто? Неужели марсиане? Как раз тогда советский астроном профессор Шкловский выдвинул гипотезу, что оба удивительных спутника Марса, Фобос и Деймос, обращающихся вокруг него на поразительно малых расстояниях и точно в плоскости экватора, не естественного происхождения, а искусственного. Только этим и можно было объяснить, почему движение Фобоса замедляется: это происходит, очевидно, под влиянием торможения разреженной марсианской атмосферой, что сказалось бы при условии существования полого спутника, каких не знает природа.
Значит, марсиане когда-то соорудили гигантские космические ракетодромы! Зачем? Когда? Куда они летали?
Французский профессор Анри Лоот исследовал в Сахаре древнейшие наскальные рисунки, среди которых оказались изображения существ в скафандрах. Анри Лоот назвал их марсианами.
Может, в самом деле марсиане летали и на Венеру и на Землю?…
Летали… Они испытывали в полете непередаваемое чувство невесомости, которое так любил Алеша, уже став космонавтом, но которое он знал еще до этого!
Да, да, знал! Он понял это после первого же своего полета на Луну вместе с Богатыревым.
Чувство невесомости было известно ему еще по детским снам, чувство невыразимого блаженства, ощущение, когда без всякого мышечного напряжения вдруг взмываешь вверх и медленно плывешь над землей, даже не уподобляясь птице, не затрачивая усилий, летишь в воздухе, невесомый!…
И вдруг совсем то же ощущение в космической кабине!
Откуда эта память предков?
Алеша отогнал дерзкую мысль…
Во всяком случае, есть возможность объяснить, почему разумные существа появились на планете в эру ящеров.
И Алеша вернулся к костру.
— Это не первый костер Венеры! — решительно заявил он.
Добров удивленно посмотрел на него. Богатырев улыбнулся:
— Снова разумные существа и ящеры на одной планете?
— А мы? — вскинул Алеша голову. Добров пожал плечами.
— Мы прилетели, — сказал Алеша, вспоминая слова венерианки. — Они тоже могли прилететь. И не только прилететь, но и остаться здесь… я не знаю, по какой причине.
Богатырев даже крякнул, но посмотрел на Алешу одобрительно. Добров злился:
— Откуда прилетели? С Земли во времена Атлантиды?
— Нет! С Марса! Марс обитаем!…
— Чепуха! Там кислорода одна тысячная того, что есть в земной атмосфере. Разумному существу с его высшей энергетикой не обойтись без кислорода.
— Но прежде там был кислород, — не уступал Алеша.
— Ну что ж, — пожал плечами Добров. — Допускаю, что Дарвинова теория распространяется и на Марс. Там тоже была обезьяна, только марсианская обезьяна, от которой произошли давно уже погибшие марсиане.
— Нет! Никогда! Никогда разумное племя, раз возникнув, не погибнет от изменения внешних условий! Оно не только будет приспосабливаться — оно будет менять их. Оно не может погибнуть.
— Где же оно, это разумное племя? — ехидно спросил Добров.
Алеша смешался.
— В самом деле, где? — многозначительно спросил и Богатырев.
Алеша оглянулся, посмотрел на океан, повернулся к лесу, словно искал кого-то глазами, потом сказал:
— Я не знаю, где они сейчас. Но они были здесь. И они есть на Марсе.
Добров покачал головой.
— Я допускаю, что фантазия нужна на Земле, но на другой планете, где мы находимся, нужно оставаться на почве реальности, — внушительно сказал он.
— Не знаю, братцы, сколько найдем мы здесь разумных существ, — сказал Богатырев вставая, — но два существа мы обязаны найти: наших братьев по племени…
— Братьев по племени? — взволнованно повторил Алеша, следя за Ильей Юрьевичем.
Подойдя к вездеходу, он стал налаживать связь с роботом.
— Братья по племени! — тихо сказал Алеша, идя по песчаной отмели и смотря на оставленные им самим следы.
Глава третья. ОГНЕННЫЙ ПОТОК
По заболоченной чаще двигались три фигуры.
Керн и Вуд едва оправились от болезни. Затянувшаяся лихорадка иссушила их лица, отняла силы. Они шли, шатаясь, едва удерживаясь на ногах, балансируя, как канатоходцы.
Особенно скверно приходилось Железному Джону. Не приспособленный к упражнениям в равновесии, он то и дело срывался со скользких корней и оказывался по колено в трясине.
Керну пришлось проводить с ним специальные занятия, чтобы он усвоил «хождение по корням». Робот прекрасно все запоминал, мог слово в слово повторить, но… поминутно срывался в топь, с хлюпаньем и чмоканьем вытаскивая из грязи железные ноги.
— Придется усовершенствовать машину, — мрачно заметил Керн.
Но, когда нужно было пробиваться через лианы, закованный в доспехи робот был на высоте, сокрушая преграды топором, как рыцарь толпу неверных…
Эти минуты Вуд использовал для собирания гербария. Аллан Керн насмешливо наблюдал за ним:
— Рассчитываете на профессорское звание?
— Боюсь, что маловато знаю, чтобы быть профессорам!…
— Мелкое ваше море, Вуд. Профессор получает в США меньше полицейского.
— Посмотрите, шеф, на этот листок. Клянусь, я видел его отпечаток на камне. Разве я привезу его ради профессорского оклада? Нет, шеф, ради науки!…
— Наука не может быть целью. Наука — средство. Полюбуйтесь на Джона. Колония таких машин, создавая себе подобных, переделает эту планету, откопает здесь мне такие богатства…
— Вы, кажется, ищете новую форму рабовладения?
— О нет! Электронный мозг осведомлен об американской декларации прав.
Внезапно все вокруг потемнело, словно спустилась ночь. Послышалось щелканье, свист и завывание.
— Ничего не понимаю, — сказал Керн, зажигая фонарь и смотря на часы. — Мы установили, что сутки Венеры равны девяти земным суткам, семи часам и сорока минутам, а сейчас…
— Шеф, над нами туча пепла…
— Вулкан? Этого только недоставало!…
По лесу пронесся грозный гул. Голоса сразу смолкли. Закачались папоротники.
Керна и Вуда так тряхнуло, что они еле устояли на ногах, вцепившись друг в друга. Робот соскользнул с корня и завяз в трясине. Керн и Вуд помогли ему выбраться.
Какое— то зверье шмыгало вокруг. Их горящие глаза словно искры проносились во тьме…
— Если деревья начнут валиться, лучше выйти из чащи, — предложил Керн.
Люди и машина бежали из лесу… навстречу спасающимся ящерицам…
Лес кончился у крутого склона вулкана. Сверху, дымясь и сверкая, катилась огненная река…
Почва колебалась под ногами, как море в мертвую зыбь. Керн и Вуд повернулись к лесу, но увидели, как валятся исполинские папоротники.
— Сюда! — скомандовал Керн, указывая на каменистое возвышение.
Лава медленно стекала, набухая тестообразной волной.
Люди и робот стояли на камнях. Лава обтекала их с двух сторон.
Магма добралась до крайних деревьев, и они вспыхнули свечками. Начался лесной пожар, раздуваемый сильным ветром.
Огненный поток набухал, разливаясь все шире. Он сыпал искрами, яркие блики играли на нем.
Черная туча пепла висела над головой и сливалась с дымом лесного пожара. Все вокруг, освещенное лавой, зловеще переливалось красными отблесками.
Пузыри вздувались на сверкающей поверхности магмы и лопались, разбрасывая фонтаны огненных брызг. Клубы дыма поднимались с горящего потока, как диковинный туман, окутывая ноги стоящих на каменном островке.
— Хорошо, что с нами нет Мэри, — тихо сказал Вуд.
— Лучше помолимся, — сказал Керн, доставая молитвенник. Он протянул руку, чтобы выключить робота. — Это его не касается.
Но Гарри перехватил руку шефа:
— Слушайте, слушайте!…
Почва под ногами гудела, лес трещал, горящие деревья стреляли. С вершины горы доносились взрывы…
Робот повторял безучастным голосом:
— Слышимость улучшается. Стала пятьдесят два процента. Грозовые разряды все еще мешают.
— С кем он говорит? — спросил Гарри.
— Молчите! — прошипел вцепившийся в его руку Керн.
— Даю радиопеленг, даю радиопеленг по требованию, — повторял робот. — Определяю расстояние в две мили.
— Схожу с ума! — воскликнул Керн. — Галлюцинация! Но у машины ее не может быть, Гарри! Это невозможно, но это русские!…
— Русские? — не веря ушам, переспросил Вуд.
— Вы слышите? Робот говорит с ними. У него более чувствительная аппаратура, чем в наших шлемофонах.
— Поздно!
— Никогда не думал, что мне так поздно придется менять свои взгляды!…
— Находимся на камне посредине огненной жидкости, — безучастно сообщал робот. — Она прибывает по одному дюйму в минуту. Через тридцать семь минут сорок восемь секунд камень будет затоплен. Еще через семнадцать минут огненная жидкость дойдет до колен…
— Они мчатся сюда! Слышите, шеф? Они запрашивают обстановку, они идут нам на помощь!…
— Никогда не думал, что они на это способны! На этой планете многому научишься, Гарри… Жаль, что не придется учесть этого в жизни…
— Робот тоже не учел этого… Но они помогут нам, спасут нас…
— Эх, малыш, — почти нежно сказал Керн, — какой вездеход пройдет по огню? Рассчитывать надо только на самих себя… Есть лишь одна машина на свете, которая может выручить нас…
— Вы так думаете, шеф?
— Хэлло, Джон, прошу вас. Возьмите мистера Вуда и перенесите его через огненный поток.
— Что вы, шеф?… А вы?…
— Высший закон природы, Гарри… Молодости — жить. Передайте привет Мэри. Я не всегда был прав по отношению к ней… Итак, Джон, прошу вас…
— Ширину потока можно преодолеть за двенадцать минут, через двадцать пять минут можно вернуться за мистером Керном, — проскрипел робот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19