Полно, да были ли вы вообще ранены? Замужеством выгодным помахивали перед носом, как морковкой перед осликом. С чего ты взяла, дуреха, что все получишь даром?— Если меня использовали, Романе, — сказала она, — то — без моего ведома. И черт меня побери, если я возьмусь утверждать, что этого не может быть.Она встала.— Погоди, — окликнул ее Романо. — Не убегай!Он встал со своего табурета, сделал два пробных нетвердых шага и вдруг рухнул перед ней на одно колено.— Видишь? — спросил он. — Оцени. Раз уж нет другого способа переспать с тобой, ну что ж… Я готов жениться!Лея прыснула чуть не со слезами на глазах.— Ну?Вот, дождалась.— И что, ты полагаешь, должна на подобную эскападу ответить порядочная девушка?— Не знаю, — честно признался Романо, поднимаясь и отряхивая штаны. — В глубине души я надеялся, что ты обрадуешься, немедленно дашь мне согласие, мы заберем то, что осталось, — он широким жестом указал на торт, — и отправимся к тебе праздновать помолвку. Но, кажется, сорвалось?Она продолжала истерически смеяться.— Соблазнительно… в части торта. Романо, ты неисправим. Как порядочная девушка, я отвечаю тебе: я подумаю. Слышишь? Понял?— Ага, — отозвался он без особого, впрочем, огорчения. — Но, знаешь, это, в общем, не совсем шутка.— Романо, — сказала она, — спасибо. Это честь для меня. И за подарок — тоже. Я повторяю — у меня нет слов. Спокойной ночи!И выскользнула за дверь.Итак, достойное всяческого уважения самопожертвование свершилось. Наполовину валяя дурака, коленопреклоненный наследник Кадуцци таки сделал ей предложение. Ее партия завершилась победой, и даже цена, какую она бы хотела за себя получить, уплачена. Она обвела взглядом смутные очертания причудливого сказочного царства вокруг себя. Она соглашалась считать его достойным выкупом своего девичества. Мысль о том, что, в принципе, ничто не мешало ей принять предложение Романо насчет торта и помолвки… и ее комнаты, приятно холодила ей нервы. В самом деле, разве будет другая такая же подходящая ночь? Она бы не пожалела, наверное. И те мгновения на ручье, когда он держал ее в объятиях, вспомнились ей сейчас без отвращения. Волшебный подарок и нормальный разговор нормальных людей, обнаруживших общую страсть к недоеденным сладостям, разрушили меж ними какую-то невидимую стену.Лея пнула ногой одеяло и села, обхватив колени руками. Если бы он пришел сейчас, впустила бы она его?Она не сказала бы однозначно, что нет. «Лорд Грэй, ваши коварные замыслы успешно осуществились. Я могу выйти замуж за этого человека».Легкий шорох у самых дверей заставил ее вздрогнуть.Несколько секунд она убеждала себя в том, что это ветер беспокоит деревья под ее окном. «Я сплю, — сказала она себе. — И Романе наверняка спит. Спят все». Однако она слышала, более того, ощущала каждым своим напряженным нервом, как кто-то неведомый и невидимый трогает ее дверь снаружи. У нее перехватило дух. Сумасшедший парень!Она встала и на цыпочках подошла к двери. Какая жалость, что в ней не было глазка! Нет… пожалуй, она не рискнула бы и глазок отворить. Сказка становилась… страшной. Она приникла к двери со своей стороны, силясь различить какие-либо более характерные звуки. Так и есть. Вот оно, волнующее чужое дыхание. Шорох ладоней по дереву. Она почуяла, как человек с другой стороны затаил дух… должно быть, услышал ее босые шаги, как бы легки они ни были. А может, его оглушило биение ее пульса: самой ей казалось, что в висках ее звонят в колокола. Шальная мысль — отворить! — немыслимой дерзостью своей приковала ее к месту. Швырнула грудью на дверь. И ведь чувствовала, что не пожалеет. Цена заплачена — она готова любить. Она хочет, чтобы это случилось, но… Господи, какой же дурой надо быть, чтобы отворить Романе дверь, пока кольцо еще не опоясало твой безымянный палец! Но… как же? Нельзя, чтобы он стоял там!— Романе, — прошептала она, чувствуя, что нет в ее убеждениях силы. — Пожалуйста… Не сегодня. Уходи. Я же сказала, что подумаю. Иди спать. Я… я не открою, Романе. Не… не сейчас. Ну, пожалуйста.Пальцы ее скользили по гладкому дереву двери, как скользили бы они по груди того, кто обнимет ее, осыплет поцелуями, вскинет на руки… В эту минуту она чувствовала себя несчастнее, чем когда-либо в жизни. Она гнала прочь человека, который хотел дать ей то, чего она жаждала всем существом. Неужели же ему — таково же?Себя не помня, не замечая слез на своем лице, она рванула засов, испытывая к нему, должно быть, ту же ненависть, что супруга крестоносца — к постылому поясу верности. Пусть это случится…Коридор, плавающий в серых сумерках рассвета, был пуст как в одну, так и в другую сторону. Померещилось?Она истерически хихикнула и прислонилась к косяку, ругая себя дурой. И что-то почувствовала под ногой. Несколько травинок, каких — она могла поклясться — здесь не было, когда она возвращалась из буфетной. Она подняла их. Тугие колючие колоски поспевшей ржи, смешанной с васильками, и такой же пучок был продет в ручку двери.Поле битвы было оставлено ей. Слава богу. 17. Продолжительная верховая прогулка втроем Утро залило золотом двор и струилось в холл сквозь распахнутые ворота. Шатаясь, навстречу Лее по коридору шел Романе в насквозь мокрой тунике. Увидев ее, он криво улыбнулся, посторонился, прижавшись спиной к камню. Полные грустного сарказма глаза сегодняшним утром не оскорбили ее, как обычно, откровенным взглядом. Видно, им в самом деле давно стоило поговорить.Волосы, влажные как после купания, облепляли его виски и лоб. Лея остановилась перед ним, чего никогда не делала раньше по доброй воле.— Я у-нич-то-жен, — выдохнул он. — Он превзошел самого себя. В него бес вселился.Нерешительно протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но… было уже не к кому. Лея со всех ног, сжимая и разжимая кулаки, неслась во двор.— Лорд Грэй!Воздух сгустился и зазвенел. Впору было бы ему и кровавым туманом подернуться, так она была разъярена.Он собирался куда-то ехать, и, чтобы обернуться к ней, ему понадобилось вынуть ногу из стремени.— К вашим услугам, мисс Андольф.— Лорд Грэй, — повторила она, — может, вы скажете, что я вмешиваюсь не в свое дело, что вы не в пример лучше знаете, как воспитывать дворянских недорослей… Однако я считаю, что вы превысили всяческую меру. Я требую, чтобы с сегодняшнего же дня вы прекратили глумиться над человеческим достоинством Романо.— Вот как? — удивился лорд Грэй и даже бровь приподнял. — Вы, стало быть, обнаружили, что оно у него есть?Жилы вздулись у него на лбу. «Вот уж у кого похмелье! — подумалось Лее. — Похоже, что Романо-то вчера отделался легче других».— И я не позволю, — сказала она тише, как всегда, когда желала быть услышанной, — делать из меня орудие изощренной пытки. Надеюсь, вьд меня правильно поймете.— Это — ваше право, мисс Андольф. Надеюсь, вы тоже меня правильно поймете.Он не собирался ни спорить с нею, ни, тем более, пререкаться. Пока она краснела и бледнела от его последней реплики, которая, с какой стороны ни взгляни, была весьма прозрачна, он бросил ей уже из седла:— Если он и вправду хочет получить такую девушку, как ты, пусть будет тебя достоин.Развернул коня и скрылся под воротной аркой, рассыпая густую дробь по настилу моста.Как выяснилось, ездил он с утра недаром. Вернувшись к обеду, проветрившись и подобрев, он оглядел их за столом и сказал:— Я затеваю верховую прогулку по провинции. Обычно я делаю это каждый год, в пору жатвы. Желающие научиться чему-то доброму или просто сменить обстановку могут ко мне присоединиться. Мисс Андольф?Лея непроизвольно переглянулась с Романо.— О нем и речи нет, он едет независимо от своего желания. Он — лорд, и должен знать, где и когда его способен обмануть управляющий. Мне предстоит оценить доход провинции и, как следствие, свое благосостояние на будущий год. Лорд зависит от налогов. А вы, разумеется, вправе отказаться. Все-таки две недели в седле.Затравленный взгляд Романо был как крик о помощи.— Сдюжу, — улыбнулась Лея. — Разве эта поездка не была бы в русле всей предыдущей преподанной мне в Винтерфилде науки?— Кто знает, — пожал плечами лорд Грэй. — Может быть, ваш счастливый избранник предпочел бы супругу глупее себя? Но, если вы определенно едете, позаботьтесь взять с собой оружие и все то, без чего вы не в состоянии обойтись две недели. Мисс Андольф, вам имеет смысл одеться по-мужски. И будьте готовы выехать завтра на рассвете.Они отправились втроем и налегке, как любил лорд Грэй. Обычно его в таких поездках сопровождал Оттис, но на этот раз его с собою не позвали, да тот как будто и не рвался. Тем, без чего Романо Кадуцци не мог обойтись две недели, как ни странно, оказалась лютня, с которой он обращался умело и бережно и вез притороченной к седлу, а вечерами или на коротких привалах забавлял Лею, пробуя силы в посвящаемых ей кансонах. Это было единственное, от чего приходилось краснеть: переходя на язык поэтических преувеличений, без которых немыслима любовная лирика Приморского Юга, Романо опять становился несносен. Не то собственник ехал с нею рядом, не то — робкий влюбленный, но какая-то связь между ними безусловно установилась. Она ловила на себе та донельзя довольный его взгляд, то — восхищенный, как будто она уже ответила ему «да». Да ведь так оно, собственно, и было: если он не полный дурак — уж кем-кем, а дураком-то Романо Кадуцци не был! — то никак иначе и не смог бы истолковать ее беспомощный лепет там, у двери. И вместе с тем ее от души забавляла аккуратность, с какой он держался в ее тени, пользуясь ею как щитом от страшного лорда. Вполне приличное поведение которого, однако, Лея не рискнула бы отнести на счет полученной от нее выволочки.Лорд Грэй с тем же успехом мог ехать и один. Городок за городком, деревню за деревней объезжал он, останавливаясь в них лишь настолько, чтобы побеседовать с магистратом, старостами общины или вольными арендаторами. Он обладал довольно редким для хозяина качеством: ему не врали. Казалось бы, для тех, кто отдает господину долю дохода, было бы совершенно естественно этот доход приуменьшить, однако подданные, видимо, были уже научены долгим опытом. Лорд Грэй, взглянув на колосящееся поле, мог сразу сказать, сколько оно по осени даст бушелей с акра. Вылущивая и перекатывая меж пальцами зерна, он мог определить их спелость, твердость и качество еще только будущей муки. С точностью до десяти фунтов он мог на глаз взвесить корову. С магистратами было сложнее, синдики спали и видели городской бюджет в своей полной власти, однако и бухгалтерские книги отнюдь не представлялись дотошному лорду китайской грамотой.— Как? — спросила Лея.Он удовлетворенно кивнул: — Хороший год.И впрямь. Никто не любит платить налоги, однако куда бы Лея ни обратила взгляд, нигде в лицах она не обнаруживала ненависти или хотя бы недоброжелательства. На них смотрели с улыбкой, а чаще — равнодушно.У всех по этой поре важные и спешные дела, помимо визита лорда. Хорошо живут там, где могут себе такое позволить. Видно было, что провинция — не бедная. Дома здесь ставили либо каменные, либо деревянные, в два этажа, и в большинстве крыли их черепицей, а не соломой. Женщины носили цветные платья и чепцы с кружевами, на ногах — кожаную обувь. Воду тут пили разве что в наказание, все больше — светлый эль.— Послушайте, — сказал Романо, — а ведь вы могли бы выжимать из них и больше! Знаете эту мортонову вилку? Вы много тратите, значит, у вас много денег: как насчет сеньора? Вы мало тратите, значит, у вас много остается: как насчет сеньора? Золотое, между прочим, дно!— А зачем? — лениво удивился лорд Грэй.Они сидели на обочине дороги, наскоро перекусывая на полпути меж деревней, которую они оставили поутру, и гарнизонным городком, куда лорд Грэй намеревался нагрянуть ближе к вечеру. Лошади бродили неподалеку, позванивая сбруей, Лея, жмурясь, ловила лицом солнце, лорд Грэй в расстегнутом камзоле полулежал, опираясь на локоть — ни дать ни взять дог в окружении щенят. Пахло чисто по-осеннему: дымом от сжигаемых на подворьях растительных остатков. Романе валялся навзничь на жухлой траве, как бы придавленный тренькающей лютней.— …груди твои, широкие в основании, — бормотал он, — стоящие прямо и сладкие как… мм… этот кусок никак не получается. А почему они вообще должны быть сладкие? Лея…— Заткнись, охальник!— …словно двойни молодой серны.Стоило взглянуть на нее, чтобы догадаться, кого он пытается описать.— Мальчик, не тронь Писание!— Так ведь шедевр! Так и тянет слямзить строчечку… И виноградник твой в цвету… О Каллипига! — взвыл незадачливый трубадур. Лея, сдавленно хохоча, уткнулась лицом в колени. Ее классического образования хватало в самый раз, чтобы понять, какая часть ее божественного тела удостоилась греческого эпитета. Лорд Грэй только посмеивался. Должно быть, у него тоже было классическое образование.— То есть как это зачем? — запоздало откликнулся Романо. — Вы могли бы жить богаче. Простите за откровенность, но Винтерфилд — угрюмая медвежья нора. Там темно и тесно. И вообще, в мире столько есть всякого, чтобы украсить жизнь! Вы могли бы, скажем, пристроить новое современное светлое крыло к этому своему склепу, раз уж он вам так дорог, устелить полы коврами, заставить холлы мраморными нимфами, есть на серебре и спать на шелке…— Натопить-то зимой этакую махину… — хмыкнул хозяин Винтерфилда. — А изнанка всего этого — косые взгляды и злобный шепот вслед. Что может быть гаже ненависти собственных подданных? И потом, что за смысл тащить в дом что попало, лишь бы стояло?— Была б у вас жена, — с вызовом заявил Романо, откладывая лютню в сторону, — а пуще того — дочери, вы бы по-другому рассуждали. Бриллианты в мельхиор не оправляют. Дорого нынче приданое.— Будь у меня дочери, — возразил лорд Грэй, — их бы женихи с благодарностью и в одних сорочках взяли. Ну а парни и сами бы знали, что полопают так, как потопают. Думаешь, я бы их больше щадил, чем тебя? Только начать стоило куда раньше, чтобы к твоим годам уже в мужчин выросли.А-ах! Кто бы другой и не углядел, однако Лея, обученная всему, что касалось членовредительства, распознала, как в себе почувствовала, роль каждой мышцы, приведшей в мгновенное действие длинное, юношески гибкое тело Романо, извернувшегося в траве и бившего не одной лишь рукой, но всем телом, винтом, с проворотом выбрасывая себя вперед и снизу вверх, отталкиваясь от земли бедром, коленом, пальцами ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19