держатель для полотенец 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Стираное же белье сушить на улице, на солнце или морозе, до белизны и хрусткости. Именно отношение хозяйки к спальному белью, усвоила она, определяет ее отношение к семье и налагаемым обязанностям.Нет. Здесь не растили детей в гордости и непокорстве. Здесь выживали и, если повезет, удовлетворяли низменные потребности. Таков голод. Имоджин почувствовала облегчение, повернувшись к нему спиной.Теперь ей предстояло разочаровать своих спутников.Страшно ей уже не было. Осталось обессиливающее ощущение полного пшика, а о дороге домой и вовсе думать не хотелось. Ноги уже налились свинцом, и приходилось признать, что в дальних пеших пробежках принцам она не товарищ.Пришлось нагнуться, чтобы выбраться из норы. Это даже с ее-то ростом! Нешто на четвереньках они выползали отсюда? Поза, при которой руки касаются земли, в ее понимании не вязалась ни с каким достоинством. Хотя опять же обстоятельства в жизни случаются разные. Просто от некоторых — храни господь!На этой философской ноте у нее мигом выдуло из головы все и всяческие мысли. В чахлой белесой траве на выходе, истоптанной почти в пыль, блеснула, словно цепочка росинок на солнце, ниточка-змейка. Имоджин наклонилась, опасаясь, правда, протянуть руку. На солнце набежала тучка, блеск померк, сделав оброненное ожерелье практически невидимым. Имоджин поискала глазами палку или щепку, словно опасаясь дотронуться руками до мечты, которая могла от этого погаснуть. Все равно что умереть.Не нашла. И какую-то долю секунды всерьез собиралась крикнуть мальчишек. Олойхора! Чтобы увидеть его глаза, блестящие от счастья, от удовлетворения, от того, что все на самом деле — не зря, что сокровища были взаправду — вот же оно, доказательство! Чтобы он сам поднял это с земли и посмотрел на хрусталинки против солнца.Потом сообразила: ведь ничто не мешает ей самой, своими руками перебрать каждую бусинку в низке, самой насладиться их игрой на свету. Потому что на самом деле, если ей не хватит смелости протянуть руку и поднять игрушку с земли, то она и подавно не пикнет, когда Олойхор «в растерянности» опустит блестящую игрушку в свой карман. Как общую добычу.Пусть смотрит. Но из ее рук!К слову, если бы Ойхо вздумалось присвоить находку Кима, Имоджин скорее всего слова бы не сказала, да и сам рыжий бровью бы не повел.Пальцы Имоджин сомкнулись на добыче, вполне удовлетворив ее чувство собственности. Но не жажду торжества. И вообще, она придумала кое-что получше, чем отыскивать мальчишек по кустам или тщетно кликать, умоляя подойти поскорее. Стиснув зубы и отбросив косы за спину, Имоджин полезла наверх по каменистой груде, в тени которой притаилась нора.Будь на ней штаны, вероятно, ей было бы проще. К тому же она не догадалась застегнуть колье у себя на шее — ей просто не пришло в голову, что безделку можно нацепить на себя, ведь она была еще недостаточно взрослой, и ей не хватало ни практичности, ни кокетства. Имоджин просто зажала ее в кулаке. Карманов у нее не было. И уже через минуту пути наверх она ободрала костяшки пальцев, рассадила коленку, а в кончиках пальцев под ногтями, которыми она цеплялась за почти незаметные трещины, поселилась пронзительная боль. И то ухватиться можно было только за стыки камней, затянутые желто-бурым лишайником возрастом в несколько сотен лет.Но оно того стоило! Когда Имоджин выпрямилась на верхушке каменной пирамиды, подсвеченная солнцем со спины, и взмахнула над головой зажатым в замурзанном кулачке трофеем…Вот именно тогда то ли нога ее угодила в незамеченную щель, то ли пополз под нею неустойчивый булыжник, сам по себе небольшой — но ее торжествующий возглас оборвался, сменившись писком испуга и боли. Потеряв равновесие, но все еще пытаясь его вернуть, Имоджин брякнулась сверху на подвернутую под себя лодыжку и явственно услышала сухой щелчок. Будто ветка треснула, не громче. Нитка переливчатых стекляшек выскользнула из пальцев, протекла по боку каменной пирамиды и канула в траву. Теперь уже, видимо, навечно.Зато ее вскрик оказал немедленное действие. Едва ли братья оказались бы подле нее настолько быстро, если бы она всего лишь призывала их «посмотреть, что она нашла». Затравленными глазами Имоджин смотрела на мальчишек снизу вверх. Выражение на их похожих лицах никто не назвал бы восторженным. Мысль о том, что этой весной оба стремительно махнули вверх, проскочила, почувствовав себя неуместной. Ступня, с предосторожностями извлеченная из чуни, мелко, неостановимо тряслась и на ощупь казалась горячей.— Ну и что теперь делать?Кажется, это Ким спросил, потому что на Ойхо Имоджин огрызнуться бы не осмелилась.— Ты у меня спрашиваешь?Она как раз на Ойхо смотрела. Судя по сумрачному лицу, спина у него зачесалась заранее. Совершенно очевидно, что при раскрытии секрета финал у их приключения был один — порка на конюшне. Чувствуя себя единственной тому причиной, Имоджин сквозь землю готова была провалиться.— Подняться можешь?Опираясь на протянутые с двух сторон руки, Имоджин кое-как встала. Наступила на ногу, ойкнула и переносить на нее вес отказалась.— Может, — неуверенно предположила она, — это только вывих? Или растяжение?Было что-то неотвратимо ужасное в слове «сломала».Мальчишки переглянулись.— Да, — сказал Ойхо. — Этого уже не скроешь. Примем последствия достойно и по мере возможности попытаемся их смягчить.— Для начала неплохо бы ее отсюда снять.Два кожаных пояса и четыре руки мигом справились с этой задачей.— Мы могли бы сделать носилки, — продолжил рыжий близнец, критически оглядывая чахлый кустарник.Нетерпеливый жест остановил его,— Ты что, — спросил Ойхо, — в самом деле этого хочешь? Есть идея получше. Один останется с нею здесь — обеспечить безопасность и чтоб не спятила со страху. Второй дует во все лопатки за помощью. Я, — он сделал паузу, — бегаю лучше тебя.Ким, надо отдать ему должное, не стал оспаривать это утверждение. Не до того было.— Солнце скоро сядет, — заметил он. — Тот, кто побежит, успеет сегодня добраться только до мельницы.— Там Фисс с лошадьми.— Фисс? Опомнись! Ты потащишь Фисса ночью через этот лес? Какая будет от него и от лошадей польза? Одна только трата времени.Ойхо дернул ртом.— Ну… не исключено, что я по дороге кого-нибудь встречу. В крайнем случае переночуете тут. У вас, — он кивнул на нору, — даже крыша есть.Имоджин, привалившись спиной к камням и стиснув руками трясущуюся лодыжку, молча переводила взгляд с одного на другого.— По-любому, с разговорами мы только тянем время! — отрубил Ойхо.И было совершенно ясно, что носилки он не потащит.— Оставь нам еду, — столь же деловито и тихо распорядился Ким, как всегда уступая напору брата. — И воду тоже. Там на дороге у тебя ручей, напьешься.Ойхо бросил ему полотняную суму и поправил на поясе нож. Точно такой же был у Кима, который оставался. А потом, повернувшись лицом к кустарнику, штурмующему пустошь, с резким выдохом нырнул в него, словно в холодную воду. Путь его еще недолго можно было отследить по удаляющемуся треску. Ким проводил взглядом мелькающую в белых колосьях макушку, потом обернулся к нахохлившейся Имоджин.— Все будет в порядке, — сказал он улыбаясь, но както озабоченно.При этих его словах ей почему-то вспомнилась Агарь.Склон летел навстречу с такой скоростью и силой, будто Ойхо скакал по нему галопом. Верхом. Хотя ни одна лошадь не могла бы передвигаться без дороги столь же быстро. Скатывался. Ссыпался. В глазах рябило от полос света, и он чувствовал себя переполненным силой, будто и не топал пешком от самого рассвета. Бежать по полого уходящему вниз склону… Да он еще и подпрыгивал при этом. Чувствовал он себя при этом так, словно выиграл. Правда, чуть-чуть кого-то обманув. В конце концов, если уж по вине Имоджин все обернулось так неудачно, то куда лучше оказать ей помощь таким образом, не чуя ног, не разбирая дороги, однако вполне с чувством выполняемого долга, чем медленно, спотыкаясь, тащить ее на носилках или, если уж на то пошло, считая часы и минуты в томительной неподвижности у входа в ту непривлекательную дыру. Она наверняка станет ныть. Нет уж, герой должен быть один.Никакого чувства вины перед Имоджин Ойхо не испытывал. К тому и причины не было. Он просто летел вниз, ловя грудью ветер, упиваясь быстротой своих ног, перескакивая ямы и коряги и взмахивая руками для равновесия. В полном восторге от того, как он распределил обязанности и всех построил их выполнять.Возле пещеры все выглядело далеко не столь обнадеживающе, хотя оба оставшихся изо всех сил старались скрыть друг от друга, насколько они подавлены. Имоджин честно пыталась последовать отданному Кимом распоряжению поспать. Едва ли стоило просить его поискать в траве потерянную ею безделку. Хотя… он ведь и так рыскал вокруг входа и даже нырнул внутрь, появившись обратно с носом, испачканным в золе.— Где, ты сказала, нашла свою игрушку? — спросил Ким, опускаясь на колени рядом с девочкой.— На самом пороге. — Она указала пальцем. — Воон там. Среди камней и травы.— Ясно, — пробормотал он про себя. — И следы там остались свежие, уже после вчерашнего дождя.— Это, должно быть, мои, — заикнулась Имоджин и затихла, потому что поток мыслей Кима прерывать не стоило.— Твои я знаю, — сказал он. — Эти — больше моих.Значит, и не Ойхо их оставил, пока шнырял. То, что побрякушка выскочила из кармана или там из-за пазухи, говорит о спешке. И скорее всего о том, что ее выносили, а не вносили. Ты понимаешь?Он вопросительно поглядел на Имоджин, а та поглядела на свою ногу, распухшую в щиколотке почти вдвое и вдобавок покрытую синими пятнами там, где были разорваны жилки. Ногу дергало немилосердно, и была она тяжелая, словно кандальная гиря. Больше всего хотелось опустить ее в холодную воду. А лучше — в ледяную.— Ничего, — сказал Ким, проследив ее взгляд. — Все обойдется. Там две кости — тонкая и потолще. Ты тоненькую сломала. Она срастется, через месяц ты и хромать забудешь.Имоджин посмотрела на него исподлобья.— Мне страшно, — выдохнула она, решившись.Словно жалобно тренькнула тонкая струна.Вопреки ожиданиям, смеяться над нею Ким не стал.Похоже, эти псы опасны только в стае. Вместо этого он шарил взглядом по окрестностям, и что-то было у него на уме.— Вот что, — выговорил он наконец. — Нам надобно убраться отсюда. В пещере явно что-то было. Тот, кто знал, где оно зарыто, вернулся после разгрома шайки, выкопал, что сумел, и дернул восвояси. Так торопился, что даже рассыпал кое-что. Или карман у него дырявый.Он усмехнулся, но Имоджин не поддалась.— Если они уже забрали все, что было, зачем кому-то из них возвращаться?— Затем, что тот, кто пришел первым, хапнул и долю остальных. Уходили-то они скорее всего врассыпную. И… прикинь, каждый из уцелевших хотел бы успеть сюда первым. Так что если мы не хотим встретиться тут с опоздавшими, да еще обиженными… то нам с тобой и впрямь стоит свалить отсюда подальше, вести себя потише и вообще держаться кустов, которые погуще. Да, — добавил он нерешительно, — я знаю, что выглядит это негероично. Ойхо предложил бы перебить ублюдков, пусть только сунутся. Однако в сложившихся обстоятельствах, — он бросил взгляд на ее ногу, — я не стал бы геройствовать без лишней нужды.— Так что же, — робко возразила Имоджин, — Ойхо бежит зря? Он будет искать нас на этом месте…— Мы встретим поисковую партию ближе к дому, только и всего. Едва ли они станут таиться и проскользнут незамеченными для нас.Вообще-то Имоджин была согласна с ним всей душой. Ее куда больше беспокоила нога, которой никто не занимался. Пусть Ким делает, что угодно… только чтоб делал что-нибудь!— Идти потихоньку ты не сможешь?Опираясь одной рукой о камни, другой — держась за протянутую руку Кима, Имоджин поднялась на ноги.— Ну, — сказала она после полуминуты испытаний, — я могла бы сделать несколько шагов, если очень надо, но куда-нибудь спуститься или через что-нибудь перелезть… увы.Она беспомощно пожала плечами.— Может, нам просто спрятаться где-нибудь неподалеку? В конце концов, едва ли их много.— Вполне достаточно двух, — хмуро ответил Ким. — Давай перекусим по-быстрому. Чтобы лишнего не тащить.— Э-э-э! — только и вырвалось у Имоджин. Ойхо не захотел нести ее вдвоем. Ким в ответ приподнял рыжую бровь и уверенно ухмыльнулся.— Ну, — сказал он, — я могу только огорчаться, что тебе не восемь.Будь ей восемь, они б ее с собой не взяли. 7. Две дороги Рукавами рубахи Ким пожертвовал, разорвав их на полосы, чтобы примотать к пострадавшей ноге шину из веток. Крепко спеленутая, она чувствовала себя несравненно лучше, хотя и казалась Имоджин совершенно неживой. Если бы еще ему приходилось нести только ее, а не эту ногу, бывшую, наверное, тяжелее всей Имоджин.Пятнадцатилетний принц с недавних пор был как-то удивлен собственными руками и ногами, которые вдруг начали стремительно удлиняться, изменяя привычные ему детские пропорции тела. Но Имоджин он казался сейчас самым большим и сильным из людей. Клаус, его отец — тот уже проходил по разряду богов. Одна из его рук у нее под коленями, вторая — под мышками. А сама Имоджин так крепко цеплялась за Кимову шею, что, кажется, стала сама немножко Кимом. Не уронил бы!Отчетливо ощущалось, как ему тяжело. Дыхание, касавшееся ее виска, вскоре стало неровным, а сердце колотилось вдвое чаще, чем следовало: Имоджин слышала его стук сквозь тонкий слой льна. Рубаха насквозь промокла, и вдобавок Кима свирепо жрали комары, которых он с занятыми руками не в состоянии был хлопать на вспотевшем лбу и обнаженных руках. Да и ступал он уже не слишком твердо. «Камень, — предупреждала его Имоджин. — Яма. Ветка».Подсказки ее звучали все реже, а после — когда перед ними на фоне бледно-бирюзового неба нарисовалась мрачная стена Чертова леса — и тише, пока не смолкли совсем.— Ким, — сказала девочка. — Этот лес… Ты уверен, что нам туда?Ким остановился и опустил ее на траву как мог бережнее. У их ног ручей перемывал пестрые камешки.Черные ветви, отягощенные темной влажной листвой, склонялись к воде, такой прозрачной, что ее было скорее слышно, чем видно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24


А-П

П-Я