https://wodolei.ru/catalog/dushevie_poddony/glybokie/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

«Знания, которые не используются ежедневно, забываются с каждым днем». Это важно использовать в работе с детьми, студентами.
Еще одно утверждение я предлагаю мужчинам, у которых проблемы в отношениях с женщинами или сексуальные проблемы. Очень часто по ходу наведения я вставляю такую фразу: «Женщина – это нечто необыкновенное: когда ее нет, ее желаешь, когда она есть, от нее страдаешь». Это интересное заявление, оказывающее очень сильное воздействие на пациентов, например, с сексуальными проблемами. Если в начале наведения они слышат такую фразу, это убеждает их в том, что терапевт понимает их проблему, что он будет вести речь именно о том, что их интересует больше всего, но не станет драматизировать, а будет говорить об этом немножко с юмором, который является частью жизни и необходим для успеха.
Мои заметки по курсу обучения новому гипнозу, который я провожу в Париже, собраны в книге, которая продается во Франции, и я надеюсь, что когда-нибудь будет переведена на русский язык. В книге много рисунков. И в конце каждой страницы дается упражнение для учеников. Если хотите, я могу дать вам эти упражнения, и вы можете поразвлекаться, выполняя их, когда захотите, завтра или через 10 лет. Вот, например, такое упражнение: придумайте три фразы или три ситуации, которые приводят к замешательству.
Второй способ депотенциализации сознания – это насыщение. Оно наступает тогда, когда пациенту дается такое количество сенсорной информации, которое превышает его возможности принять и переработать ее. Насыщение приводит к развитию такого уровня активности мышления, который пациенту трудно поддерживать. Например, оно может возникнуть у вас, когда я слишком быстро говорю. Это очень важно учитывать. Таким образом, насыщение тоже облегчает работу правого полушария. Существуют примеры, которые вы все знаете, – скажем, обратный счет. Вы можете попробовать поразвлечься этим, но лично я никогда его не использую. Однако я знаю психотерапевтов, которые это делают. Можно «поиграть» с днями недели, с месяцами года. Можно долго описывать какой-либо физиологический процесс, совершенно не интересующий пациента. Сначала человек будет слушать вас из вежливости, поскольку вы ученый и много знаете, но очень быстро отвлечется, потому что вы даете ему слишком много информации об этом процессе. Вы не смеетесь над ним, вы преподаете ему урок, но он не в состоянии воспринять и усвоить, поскольку не успевает за вами. Как говорят китайцы, чтобы спасти свое лицо, он убегает в транс. Вы можете рассказывать бесконечные истории или истории по кругу. Я изобрел наведение на основе циркулярной истории. Теперь о насыщении все всё знают и, наверное, уже насытились. Я часто предлагаю своим студентам упражнение – сконструировать насыщающую речь на основе дней недели и месяцев года.
Удивление – это реакция на что-либо, что воспринимается пациентом с удовольствием. Оно близко к замешательству, но приятнее пациенту. Получение феномена удивления основано на использовании юмора, игры слов. Но все-таки нужно быть внимательным, чтобы не перестараться, так как не все одинаково воспринимают юмор. Это надо учитывать в своей работе. Если вы имеете дело со слишком серьезным пациентом, будьте осторожнее с юмором, иначе вы рискуете вызвать сопротивление или потерять пациента. Вы можете встраивать слово «удивление» во многие свои наведения. Например, можете сказать: «И может быть, через несколько мгновений вы испытаете удивление, отметив то-то и то-то». Само упоминание слова «удивление» обычно вызывает в памяти удивление, испытанное когда-либо в прошлом. Часто подарки, которые мы получали, были столь неожиданными, что очень удивляли нас. Вы можете также удивить пациента своими высказываниями. Например, при работе с пациентами я часто использую такие заявления: «В ходе этого упражнения вы меня многому научите», или «Вы меня многому научите… относительно вашего способа погружаться в транс». Вы знаете также, какое значение имеют паузы для наведения транса. Я делаю паузу перед словами «научить меня», то есть произношу: «Во время этого упражнения вы многому (пауза) научите меня». Я несколько раз использовал это в работе с Наташей.
Психологический шок представляет собой очень усиленное удивление. Он чрезвычайно эффективен. Его часто используют эстрадные гипнотизеры, а психотерапевты практически никогда. У меня есть друг, эстрадный гипнотизер. Он обычно делает следующее: ставит человека перед собой, забалтывает его, а в один прекрасный момент вдруг заявляет: «Я досчитаю до пяти и на счет „пять“ вы умрете – нет, заснете». Человек, который уже пребывает в состоянии легкого транса, слышит, что на цифре 5 он умрет, и испытывает шок. Очень быстро гипнотизер спохватывается и говорит «нет, заснете», но шок уже произведен и человек в полной каталепсии. А случается, что и умирает.
В случае срочной необходимости психологический шок можно использовать. Во Франции в последнее время в метро периодически взрывают бомбы, и у нас созданы небольшие врачебные команды быстрого реагирования, чтобы подбирать раненых, а также бригады психологов, которые прибывают на место происшествия и оказывают экстренную помощь людям, в том числе находящимся в состоянии шока. В таких случаях часто используют психологический шок – «клин клином вышибают», – чтобы погрузить человека в состояние транса, который позволит ему быстрее обрести чувство покоя.
А вот вам упражнение из моей книги: на свой первый гонорар гипнотерапевта сделайте подарок своей половине и точно отметьте признаки удивления, которые она при этом обнаружит.
И последнее – запуск бессознательного поиска. Доверяйте вашему бессознательному в поисках наилучшего решения. Так говорил Эриксон. А я говорю это своим детям, чтобы не тратить время на выполнение за них домашних заданий. Запуск бессознательного поиска – самая важная часть работы гипнотерапевта. Для этого используются отрытые внушения и диссоциативный язык. Я думаю, вы уже знаете это.
Язык играет очень важную роль в гипнозе. Я использовал диссоциативный язык в работе с Наташей. В первой части своей фразы вы обращаетесь к сознательному пациента, а во второй ее части – к бессознательному. И обе части фразы – это очень важно – должны быть соединены координирующей связкой: ну, или, где, как – любой связывающей частичкой.
Я приведу несколько примеров:
l Ваш сознательный разум слушает мой голос и слышит мои слова, в то время как ваш бессознательный разум занят чем-то другим…
l В то время как вы чувствуете контакт со стулом, на котором сидите, другая часть вас самих начинает экспериментировать с новыми решениями вашей проблемы…
Это легко, вы увидите, нужно играть словами, играть глаголами. Я думаю, что по-русски это можно сделать как же, как и по-французски.
Например, со словами «слушать» и «слышать»: сознание слышит, в то время как бессознательное слушает. С прилагательными тоже: «быть удивленным» и «застигнутым врасплох»: в то время как вы удивлены, обретая представления этих деталей прошлого, ваше бессознательное, застигнуто врасплох, оно поражено теми фактами, которые начинает понимать.
При работе с некоторыми пациентами в определенное время можно также использовать диссоциативные фразы-метафоры, например, фразу из старого китайского текста. Я ее очень люблю и часто включаю в третью часть встроенной метафоры. Она оказывает очень сильное воздействие, потому что является очень диссоциативной. Вы можете записать ее, если хотите. И говоря со своим пациентом о том, что он находится на природе, произнести: «Ваше ухо воспринимает пение соловья, в то время как ваше сердце слышит голос Бога». Первая ее часть адресуется сознанию посредством конкретного глагола, а вторая часть – бессознательному с помощью похожего глагола. Но бессознательное делает другое: если сознание слушает, то бессознательное слышит, если сознание смотрит, то бессознательное видит и т.д.
И происходит запуск бессознательного поиска, который очень важен. Чтобы запустить поисковый кризис, также нужно рассказывать истории. Я вам расскажу одну историю, которую часто рассказываю своим пациентам.

Три буддийских монаха отправились на прогулку, и один из них раздавил улитку. Все трое вернулись в монастырь и пошли к настоятелю. Один монах сказал настоятелю о том, что его друг раздавил улитку. «Настоятель, будучи буддистами, мы должны уважать все формы жизни», – сказал он. «Это правда», – согласился учитель. «Но учитель, мы же не для того сажали наш прекрасный салат, чтобы его сожрали улитки?». «Это правда», – подтвердил учитель. «Но учитель, и то, и другое не может быть правдой одновременно». «И это верно», – ответил учитель.

Технические термины вы все, разумеется, знаете, но я хочу их тем не менее обозначить. Даже если я говорю, что еще не начал работу, на самом деле я уже ее начал. Вы знаете, что наша работа начинается с того момента, когда пациент входит в кабинет. Это важно. И подстройку к Наташе, гармонизацию с ней я уже начал делать. Это тоже важно. И потому я наблюдаю за ее дыханием и вскоре начинаю говорить в ритме ее дыхания, на выходе. И я фиксирую цель. И это обычная практика.
Я не сразу сажусь рядом с пациентом. Примерно 10-15 минут я разговариваю с ним, обсуждаю его проблему вдоль и поперек. И пока говорю, я гармонизируюсь с ним. Я стараюсь уловить его слова и выражения, отмечаю про себя, что он любит, и т.д. И когда я уже точно знаю, в чем заключается моя цель, я сажусь рядом с пациентом и делаю то, что сделал в работе с Наташей, – еще раз уточняю цель. Независимо от того, хороший ты психотерапевт или еще нет, важно, чтобы у пациента была цель, и чтобы у терапевта была та же цель, и чтобы мы достигли транса. Транс может продлиться всего несколько секунд, но этого, возможно, будет достаточно для того, чтобы пациент приблизился к своей цели. Как говорил Эриксон, транс сам по себе терапевтичен. Когда человек находится в трансе, нужно делать еще и хорошую работу внутри транса. Это и работа с диссоциацией, и использование разнообразных внушений и метафор, адаптированных к проблеме пациента.
Даже если я вижу пациента не в первый раз, в начале сеанса я всегда говорю, что мы сделаем упражнение, что наша работа – это обучение. Слова «упражнение», «обучение» особенно важны, и вам тоже следует их использовать. Пациент обратился ко мне как к особому специалисту, технику, но не к такому технику, который чинит его машину. Тот техник чинит его машину, а когда она через несколько месяцев снова ломается, ее опять отвозят в гараж. И слесарь опять ее чинит, и так далее, и так далее… Когда же пациент приходит ко мне, я не только чиню его машину, но и обучаю его самостоятельно чинить свою машину. В этом заключается разница.
Я говорю ему, что сегодня я учитель, а ты ученик. Я учитель, потому что немножко лучше знаю метод, чем он. Но если ты прилежный ученик, через три, четыре, пять сеансов ты будешь знать технику так же хорошо, как и я. Но, как всякому ученику, тебе придется делать домашнее задание. Поэтому я предлагаю своим пациентам систематически повторять упражнение дома. Наташа тоже может делать упражнение сама. И она научится действовать в состоянии аутогипноза. Для этого ей достаточно дома сесть на стул, закрыть глаза, а потом вспоминать то, что мы делали во время сеанса. И все ощущения легко возвращаются. Такая регулярная практика аутогипноза очень важна, потому что именно благодаря ей пациент очень быстро может стать независимым от терапевта и от терапии. И если человек владеет аутогипнозом, он может преодолеть большую часть трудностей, с которыми встречается в жизни. А если ему это не удается, тогда он приходит к нам, чтобы мы подучили его технике помощи себе. Я уже 15 лет лечу с помощью гипноза. И пациенты, которых я видел в первые годы, время от времени возвращаются ко мне – через полгода или через год. Однако я отмечаю, что чем больше времени проходит, тем реже они обращаются.


«Не надо стремиться расслабиться»

Особенность этой работы состоит в том, что у Наташи есть проблема, которую она хочет разрешить, однако мне она не известна. Но если бы даже Наташа сказала: «У меня такая-то проблема», – что стало бы для меня подтверждением того, что это действительно ее проблема? И что могло бы послужить доказательством, что то, что она назвала, – это на самом деле ее проблема? Итак, задача психотерапевта – определить проблему пациента. Те, кто занимается психотерапией, знают, что для нас это основная трудность. И такая ситуация, как в случае с Наташей, идеальна, потому что здесь я доверяю своему бессознательному и бессознательному Наташи. И это позволит нам работать вместе. Что, собственно говоря, я и сказал ей в начале сеанса. Именно так мы обычно делаем на практике. Поскольку я чувствую, что Наташа хочет работать серьезно, я тоже стараюсь работать серьезно. И чтобы работа была продуктивной, я начинаю делать то, что называется структурированной амнезией. Мы еще поговорим об этом приеме, когда будем рассматривать возрастную регрессию.
Я всегда начинаю с осознавания окружающих звуков. Я считаю, что это самый легкий способ привести пациента в комфортное состояние. В моем кабинете в Париже раздаются шумы, которые я хорошо знаю. Я представляю пациентам все окружающие звуки: тиканье часов, шум взлетающих самолетов… Я обращаю их внимание на то, что телефон может зазвонить, и пусть звонит – у меня автоответчик. И когда раздается телефонный звонок, их это уже не беспокоит. Я вспоминаю, как много лет назад в Ницце, на юге Франции, во время коллективной демонстрации, когда все уже начинали погружаться в транс, я сказал: «Пусть вас не беспокоит шум на улице». И практически все сразу же проснулись, потому что я допустил ошибку. Какую? Следовало поговорить о машинах в начале демонстрации. И тогда не было бы необходимости говорить об этом во время транса. А если бы я сказал в начале сеанса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42


А-П

П-Я