– Побойся бога, Мэтт! – возмутился Бен. – Ты же не думаешь, что Кэсси зарезала трех женщин!
Шериф грозно стрельнул глазами в его сторону и снова обратился к Кэсси:
– А где ваша машина, мисс Нейл?
– Итак, вы установили за мной слежку, – сухо заметила она. – Я так и думала. Моя машина здесь, в городе, шериф, и вам это уже известно. По моей просьбе ее отбуксировали сюда вчера утром, когда я обнаружила, что она не заводится. Сейчас она в мастерской на Главной улице, в квартале отсюда.
– И вы отказались взять машину напрокат.
– Она была мне не нужна. Я никуда не собиралась выезжать, пока машина в ремонте.
– Неплохое алиби. Очень даже неплохое.
Бен едва сдерживал рвущееся наружу раздражение.
– Она не могла проделать такое расстояние пешком, Мэтт. Ведь Джилл была убита всего несколько часов назад, не так ли?
– Да, верно. К тому же…
Мэтт бросил взгляд на Бена и умолк. Заканчивать его мысль пришлось Кэсси.
– Вряд ли у меня хватило бы физических сил всадить нож в грудь человека по самую рукоятку, – проговорила она столь же сухо и деловито.
– Вряд ли, – согласился шериф. – То есть это не исключено, но вкупе с другими фактами… маловероятно, что вы и есть убийца.
Бен почувствовал дурноту.
– Нож… Откуда ты знаешь…
– Он все еще у нее в груди, Бен. Судя по всему, это тот самый нож с кухни Айви.
– Господи Иисусе.
Шериф не сводил глаз с Кэсси.
– Как же так, мисс Нейл? Вы… видели, как он убивал Джилл, а с Айви Джеймсон проехали прямиком мимо кассы?
– Я не была знакома с миссис Джеймсон, хотя мне рассказывали о ней. А с Джилл я виделась и разговаривала, хотя всего один раз. Очевидно, этого оказалось достаточно для контакта: ведь я подключилась к ней, а не к нему.
– А почему не к нему? За сегодняшний день он убил дважды, причем у Айви устроил настоящую кровавую баню; как же вы могли ничего не заметить?
Кэсси покачала головой:
– Я не знаю.
Что собирался сказать шериф, так и осталось неизвестно, потому что именно в эту минуту подъехали полицейская машина и черный фургон с голубыми мигалками.
– Отвези ее домой, Бен. Нам надо поработать с экспертами на месте преступления. Завтра успеем с ней побеседовать, если ей есть что сказать по существу дела.
«Она» направилась обратно к джипу и села в машину, не сказав ни слова.
Бену хотелось упрекнуть друга за его холодную враждебность к Кэсси, но он знал, что это не поможет делу. Поэтому он сказал только одно:
– Я вернусь, как только отвезу Кэсси домой.
– Можешь не спешить. Я же говорил, ты мне здесь не нужен, Бен, и я не шутил.
– Это мое дело – осматривать место преступления, Мэтт.
– Только не в том случае, когда ты лично был связан с жертвой. Это неудачная мысль.
– Мы уже давно перестали встречаться, Мэтт, и ты это знаешь. Все кончилось много месяцев назад.
– И тем не менее.
– Я с этим справлюсь, – отрезал Бен.
– Хоть раз в жизни ты можешь прислушаться к моему совету и к моему профессиональному мнению? Черт бы тебя побрал, Бен, держись подальше отсюда!
– Мне придется выступать против ублюдка в суде. Ты не считаешь, что мне понадобятся детали с места преступления?
– Я считаю, что всю необходимую информацию ты сможешь почерпнуть из фотографий и полицейских отчетов. Бен, я прошу тебя как шериф и как твой друг: дай нам заняться этим.
Не дожидаясь ответа, Мэтт повернулся кругом и пошел навстречу своим коллегам. Бен проводил их взглядом, пока они не скрылись в магазине, потом сел в джип и завел мотор.
– Он прав, – сказала Кэсси.
– Я могу с этим справиться, – упрямо повторил Бен.
– Возможно. Но зачем вам это? Зачем проходить через это, если у вас есть выбор?
– У меня нет выбора. Это моя работа, Кэсси.
Она не отвечала, пока городские огни не скрылись в ночной тьме у них за спиной, а когда заговорила, ее голос зазвучал глухо:
– Спросите себя, хотела бы Джилл, чтобы вы увидели ее такой? Если вы не знаете ответа, я вам подскажу: ответ отрицательный.
Бен понимал, что она права.
– Ладно. – Несколько миль прошло в молчании, затем он снова заговорил: – Мне очень жаль, что Мэтт так с вами обращается. Он просто упрям, как мул. И впервые столкнулся с делом, которое может оказаться ему не под силу.
– Я понимаю.
– Не обижайтесь на него.
– Я не обижаюсь. Мне и раньше не раз приходилось сталкиваться с подобным отношением, поверьте. С его стороны совершенно естественно мне не доверять.
– Он просто не может примириться с мыслью о том, что в нашем тихом городке появился маньяк-убийца.
– В это и впрямь нелегко поверить.
Бен почувствовал, что состояние шока, в котором он пребывал до сих пор, постепенно проходит, сменяясь леденящим душу ужасом.
– Господи боже мой, три женщины убиты меньше чем за неделю! И мы понятия не имеем, кто их убил и почему! И не знаем, скольких еще он убьет, прежде чем мы его схватим. Вы были правы. У нас появился серийный убийца.
– Боюсь, что так.
– Бекки… Айви… Джилл. Помимо того, что все они были белыми женщинами, между ними практически не было ничего общего.
– Они посещали одну и ту же церковь? Бен задумался:
– Нет. Бекки и Джилл – да, они принадлежали к той же баптистской церкви, что и я, но Айви была методисткой. А что?
– Я точно не знаю. Было что-то такое в том, как он выложил эти монеты, – словно они были на алтаре или что-то в этом роде. Это заставило меня подумать о церкви. – Кэсси пожала плечами. – Но это не ясновидение, просто предположение.
– Продолжайте, тут есть рациональное зерно.
– Думаете, я смогу вам помочь своими догадками? Вряд ли, если не появятся новые данные. Сознание серийного убийцы так… необычно, так субъективно, что почти не поддается осмыслению, если не считать очевидных выводов, а они нам уже известны. Белый мужчина, поскольку он убивает белых женщин. Молод, видимо, страдал в детстве. Но помимо этих общих фактов, мотивации убийцы понятны только ему одному и связаны с переживаниями, о которых мы понятия не имеем. Гадать о них бесполезно, во всяком случае, пока мы не будем знать гораздо больше, чем сейчас.
– Должен быть какой-то общий мотив.
– Такой мотив есть, и для самого убийцы он очевиден. Но сумеем ли мы когда-нибудь воспроизвести его рассуждения – я сомневаюсь, – вздохнула Кэсси. – В безумии нет логики.
– Стало быть, чтобы поймать безумца, мы сами должны рассуждать как безумцы?
– Я бы воздержалась от такого совета, – очень тихо сказала Кэсси. – Эта бездна куда коварнее, чем вы можете вообразить.
Глава 6
На этом дискуссия завершилась, и несколько минут спустя они подъехали к дому Кэсси в полном молчании. Поскольку спешить обратно в город ему было незачем, а впереди – он в этом не сомневался – его ждала бессонная ночь, у Бена не было желания просто высадить ее у крыльца и уехать. Но, провожая ее до крыльца, он заметил, как поникли ее плечи. Она была истощена и телесно и духовно. Вряд ли ей сейчас покажется желанной его компания.
Она его удивила.
– Мне бы не помешала чашка кофе. А вы что скажете? – спросила Кэсси, отпирая дверь.
– О, я с удовольствием, большое спасибо. Кэсси отключила сигнализацию, а потом провела Бена в свою уютную, ярко освещенную кухню.
Бену не сиделось на месте, пока она варила кофе, он и сам не заметил, что мечется по комнате, пока Кэсси не заговорила снова:
– Вы не должны себя винить.
Он проверил заднюю дверь, убедился, что она заперта, а новый прочный засов задвинут до упора.
– В чем именно?
– В смерти Джилл.
Бен обернулся и увидел, что она стоит спиной к раковине, скрестив руки на груди и не спуская с него глаз… Этих серьезных и печальных серых глаз. Ему хотелось возразить, объяснить, что его это вовсе не волнует, но он не слишком удивился, когда с языка сорвались совсем другие слова:
– Я должен был ее предупредить.
– От этого ничего бы не изменилось, – возразила Кэсси. – Шериф верно заметил: Джилл и в голову не пришло соблюдать осторожность воскресным днем, направляясь в свой собственный магазин. Никто не может быть настороже двадцать четыре часа в сутки.
– Но вы же можете.
На этот раз нотка досады, прорвавшаяся в голосе, безусловно, его удивила. Почему ее сдержанность и отчужденность так его раздражают?
– Это совсем другое дело.
– Неужели?
Она передернула плечами и отвела от него взгляд.
– Мы говорим не обо мне. Вы ничего не могли предпринять, чтобы спасти Джилл. Примиритесь с этим.
– И что я должен делать? Жить дальше, как будто ничего не было?
– У нас нет выбора. Вся наша жизнь – это череда потерь. Смерть уносит близких, дорогих нам людей. А нам надо жить дальше. Или самим умереть.
– Знаю, знаю. – Настала очередь Бена беспомощно пожимать плечами. – Но от этого не легче. Ей было тридцать два года, Кэсси. Всего тридцать два года. Она прожила здесь всю свою жизнь и считала, что ей ничто не угрожает.
– Не ваша вина в том, что произошло.
– А чья в этом вина?
– Его. Этого подонка, крадущегося в тени. Если его не остановить, он запятнает себя новой кровью.
– Он запятнает себя не только этим. Он нарушил жизнь этого города. Все уже изменилось; Мэтту пришлось удвоить количество дежурных, чтобы только отвечать на звонки, с тех пор, как стало известно об убийстве Айви. А когда в утренних газетах появится известие о смерти Джилл… Мы не успеем оглянуться, как этот город превратится в осажденную крепость. Три убийства за четыре дня. Три женщины жестоко убиты, одна из них – в своем собственном доме.
Кэсси отвернулась, чтобы разлить кофе по чашкам, и еле слышно проговорила:
– Очень скоро люди начнут искать, на кого бы свалить эти убийства.
– Верно.
– Есть подходящие кандидаты? – С этими словами Кэсси поставила перед ним чашку с ароматным кофе и отступила на несколько шагов, держа свою на весу.
– Вы имеете в виду наиболее очевидные мишени? Бездомных, умственно неполноценных, ранее судимых?
– Да.
– Таких в нашем городке очень немного. – Бен взял свою чашку и отпил немного горячего кофе, опираясь, по ее примеру, боком на буфетную стойку. – Бездомных, в прямом смысле слова, у нас тут нет; церкви по всей округе проводят большую работу, оказывая помощь нуждающимся, и прекрасно справляются. Что касается умственно неполноценных, есть у нас несколько подобных типов – не настолько «заторможенных», чтобы считать их не пригодными ни к какой работе, но и не настолько сообразительных, чтобы освоить более сложные инструменты, чем швабра и газонокосилка. И есть еще одна старуха, которая вот уже лет десять считается у нас городской сумасшедшей; когда ей удается ускользнуть от бдительного надзора своего сына, она бродит по городу и подбирает с тротуара какие-то невидимые вещи. – Бен помолчал и покачал головой: – Никто не знает, что она там ищет, но стоит попытаться ее остановить, как она начинает рыдать так, что сердце разрывается. Ее сын говорит, что однажды она просто… перестала быть собой. Кэсси заглянула в чашку с кофе.
– Хотела бы я знать, чем это вызвано, – задумчиво проговорила она. – Когда такое случается, должен срабатывать какой-то пусковой механизм.
– Если и было подобное событие, мне о нем ничего не известно. Эта семья держится очень замкнуто, расспросы не поощряются. Но в здешних местах такое не редкость.
Кэсси рассеянно кивнула. Затем она, по-видимому, напомнила себе, что пора переходить от сентиментальных рассуждений к практическим делам.
– Я бы сказала, что этой женщине ничто не угрожает, но вот мужчины… эти слабоумные… шерифу следует присматривать за ними.
– Он так и сделает. Хотя мне все они кажутся совершенно безобидными.
Кэсси кивнула:
– А что насчет ранее судимых?
– Есть в нашем городке и такие. Но завсегдатаи местной каталажки в основном работают по мелочам: незаконное вторжение, драки, мелкие кражи, пьяный дебош и тому подобное. У этих дебоширов уже есть свое привычное место за решеткой, на ночь с субботы на воскресенье Мэтт их запирает, и все довольны. По-настоящему жестокие и тяжкие преступления в здешних местах редкость. Пару раз мне приходилось выступать в суде по делам о непредумышленных убийствах, но в обоих случаях речь шла о выяснении отношений в пьяном виде. Несколько раз грабили кассы магазинов, много лет назад была совершенно идиотская попытка ограбить банк. Но никогда ничего такого… ни единого намека на то, что в этом городе – да в этом округе, если на то пошло! – живет человек, способный зарезать трех женщин. Бен вздохнул:
– В прошлом году Мэтт ухитрился выжать из своего бюджета сумму на приобретение лаборатории на колесах. Целый фургон, набитый всякими хитрыми штуковинами для проведения экспертиз. Так вот, до прошлого четверга вся эта высокая технология в основном собирала пыль.
Кэсси кивнула:
– Значит, нет такого человека, которого город, охваченный паникой, мог бы превратить в козла отпущения?
– Я такого не знаю.
– Если не считать меня.
Он дождался, пока она посмотрит ему в глаза, и только после этого согласился.
– Кроме вас. Кэсси, вас здесь почти никто не знает. Как только по городку поползут слухи на ваш счет, тут же появятся и подозрения. Остается надеяться, что город, даже охваченный паникой, не лишится последних остатков своего коллективного рассудка и не заподозрит вас в этих чудовищных преступлениях. Для этого достаточно один раз взглянуть на вас. Конечно, чтобы совершить убийство, не обязательно иметь атлетическое сложение, но Джилл в юности занималась карате, а Айви явно боролась за свою жизнь, как дикая кошка. Вы не могли их убить, это совершенно очевидно.
– Когда вы так рассуждаете, это и в самом деле очевидно. Но потребность свалить вину на кого-нибудь, порожденная паникой, не имеет ничего общего с логикой, и это вам тоже известно.
– Все верно, – согласился Бен, – и все же я не думаю, что кто-нибудь будет всерьез подозревать вас. Люди наверняка будут провожать вас взглядами и шептаться у вас за спиной, вы скорее всего получите пару-тройку анонимных писем и телефонных звонков, кто-то назовет вас ведьмой, кто-то еще похуже, но тем дело и кончится. Я не верю, что город объявит вас убийцей.
Кэсси ничего не ответила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43