Анни, в зеленом домашнем костюме и красных махровых носках, стояла у кухонной раковины, соскребая металлической мочалкой жирный нагар с кастрюли. Шумела вода, гудела газовая плита, так что она не слышала, как вошел Харпер. Он оперся левой рукой о стол, а правой поставил рядом с раковиной грязную кофейную чашку.
Анни с испугу вскрикнула и с грохотом уронила кастрюлю в раковину вместе с мочалкой.
— Не бойся, это я, — сказал Харпер, положив руку ей на плечо.
Она прижала мокрую ладонь к груди и попыталась отстраниться.
— Ты меня до смерти напугал.
— Прости.
Он извинился, но руку с ее плеча не снял. Его теория насчет того, что Анни нервничает в его присутствии, подтвердилась, но не совсем. Она, конечно, нервничала, и в этом не было ничего странного, но вот его реакция на прикосновение к ней оказалась для самого Харпера абсолютно неожиданной. Его будто обдало огнем. Или ударило током. Ничего себе ощущение. Харпер постоял так несколько мгновений, чувствуя, как Анни трепещет от его прикосновения, потом наконец заставил себя убрать руку с ее плеча.
Тихо выругавшись, Харпер, не помня себя, выскочил в столовую и стоял там у окна, глядя на поля, пока туман в голове не рассеялся окончательно.
Она хочет его. Он сразу почувствовал это, дотронувшись до ее плеча. Ладно, в конце концов, это всего лишь его домыслы. Может, он и ошибается. Может, Анни вообще не желает, чтобы он ее трогал. Может, он просто вообразил, что она отзывается на его чувства, как в ту ночь, когда он поцеловал ее. Может, она каждый раз вспоминает, как Майк ее бил, и ей неприятно любое мужское прикосновение. Черт побери, он ведь не знает, что творится у нее в голове. Все, что ему точно известно, — так это то, что у него кровь в голову бросается при ее приближении, а ей приходится спасаться бегством.
Но Харпер хотел ее так, как никого и никогда. Чистое безумие. Прошлое вернуть невозможно. Анни уже один раз жестоко обошлась с ним. Да и сейчас он, скорее всего, нужен ей лишь потому, что Джейсон — его сын. Он не должен верить ей. И, наверное, он и с желанием своим мог бы справиться. Должен был справиться.
«Слишком поздно, Харп, старина. Слишком, слишком поздно. И вопрос совсем в другом: что ты будешь делать со всей этой ерундой?»
Анни закрыла глаза и боролась с дрожью желания, грозящего захлестнуть ее рассудок. Он знает. Харпер так сжал ее плечо — он знает, что происходит с ней от его прикосновения!
А ведь она так хорошо держалась всю неделю, занималась обычными делами, улыбалась, болтала с ним. Прятала от Харпера свои чувства. Уходила, чтобы Харпер и Джейсон могли побыть вдвоем, без нее. Именно на этом ей следовало сосредоточиться — оставлять их вдвоем, чтобы Джейсон мог примириться с тем, что его отец — не Майк, а Джейсон.
Но ей не следовало грезить о прикосновении прохладных простынь к горячей коже, нежных вздохах и страстных объятиях во мраке ночи. У нее нет никакого права на Харпера. Она потеряла это право много лет назад.
Как жить под одной крышей с Харпе-ром? Она же просто сойдет с ума.
Анни стойко держалась остаток дня, но, когда Джейсон уже отправился спать и зазвонил телефон, а она потянулась к аппарату, Харпер обнял ее, перехватив трубку. Она поняла — он думал, что звонит все тот же человек. Сорок восемь часов прошли, а о нем не было ни слуху ни духу.
Харпер сказал «Алло», и Анни отодвинулась от него подальше, чтобы не чувствовать исходившего от него тепла. И чтобы, подумала она, сердце так не колотилось. Харпер вдруг швырнул трубку на рычаг.
— Черт! — Что?
— Трубку бросил. — Харпер тихо и яростно выругался. — Этот сукин сын заставляет нас сорок восемь часов трястись, а потом еще и не желает разговаривать!
У Анни был богатый опыт по части общения с рассерженными мужчинами. С давних пор она раз и навсегда поняла, что жизнь будет намного легче, если постараться успокоить того, кто сердится, даже в том случае, когда источник гнева — не ты сама. Спокойно выслушав гневную тираду Харпера, она тихо спросила:
— Кофе хочешь?
— Черт возьми, какой тут кофе! Чего мне хочется, так это по чему-нибудь треснуть. Да посильнее!
Анни сжалась. У нее пересохло во рту и сердце забилось от внезапного сильного страха.
— Там еще остался кусок пирога. Я тебе сейчас его принесу.
— К черту пирог!
Сердце ее провалилось куда-то вниз.
— Л-ладно. Мож-жет, тогда г-горячего шокол-ла-лада?
— Да что с тобой такое? — зарычал Хар — пер так, что Анни испуганно съежилась. — В твой дом уже два раза вламывались и переворачивали все вверх дном, тебе несколько раз угрожали по телефону, требуя что-то, о чем ты и понятия не имеешь, я готов им всем шею свернуть, а ты толкуешь о каком-то шоколаде…
— Н-нет, я просто п-подумала…
— Посмотри на меня! — крикнул он. Анни никак не могла сглотнуть ком, вставший у нее в горле от беспричинного страха.
— Черт возми, Анни, посмотри на меня!
Она медленно подняла голову, встретилась с горящими серыми глазами — и успокоилась. Харпер! Это Харпер, не Майк. Не Майк. Она почувствовала огромное облегчение, какого давно уже не испытывала. И страх ее мгновенно улетучился.
Глаза Харпера расширились.
— Господь Всемогущий! — изумленно прошептал он. — Что же он сотворил над тобой!
— Кто? — не сразу догадалась Анни.
— Ладно, будто уж не знаешь, кого я имею в виду. Майк. Мой дорогой покойный братец. Твой первый муж. Сейчас ты смотрела на меня так, словно я не им, а тебе собирался шею свернуть. Ты ведь говорила, он тебя до той ночи и пальцем не тронул.
Анни страшно смутилась от того, что невольно выдала себя, и покраснела.
— Он действительно не трогал меня. Он просто… — Она опустила глаза. — Просто когда он злился, он бывал по-настоящему страшен. У меня в привычку вошло успокаивать его, так что я и не сознавала, что сейчас делаю то же самое, — Анни чувствовала горящий взгляд Харпера так явственно, словно то был не взгляд, а прикосновение. — Прости.
— Мне не нравится, когда меня путают с Майком. Я — не он, Анни. Попробуй-ка мысленно поставить нас рядом — и увидишь.
— У меня не было случая сравнить вас. Ты уехал. Он остался. — Она отпрянула, на сей раз глядя прямо ему в глаза.
Харпер отшатнулся, словно его ударили.
Анни охнула и зажала себе рот обеими руками, широко раскрыв глаза.
— О Господи, я не… Я не хотела. Я совсем не то имела в виду, Харпер!
Харпер едва слышал ее голос. «Ты уехал. Он остался», — звенело у него в ушах.
— Харпер! — Она потянулась к нему, но бессильно уронила руку. — О, Харпер, я…
— Нет, — сказал он с усилием. — Ты права. Я уехал.
— Ты не мог иначе. У тебя была работа.
Все это время, с удивлением думал Харпер, он проклинал Анни. И ни разу не подумал о собственной вине, не признался в ней, но ведь она существовала, она смотрела ему в лицо, отдаваясь эхом у него в мозгу. Он был молод и горяч и до глубины души уверен, что ничего плохого в его жизни случиться не может. Харпер принял как должное, что Анни со временем будет принадлежать ему, стоит только ему вернуться в родной городок. Он и пальцем не пошевелил, чтобы как-то упрочить их отношения, так он был уверен, что она любит его. Разве может что-нибудь случиться? Разве может что-нибудь быть не так? Он затянул свою поездку, потому что был на хорошем счету на работе и знал это. Он любил возбуждение, охватывающее при надвигающейся опасности, которой хватало на его службе.
Каким же самоуверенным и беспечным он был! Только сейчас Харпер осознал и свою долю вины в том, что произошло в прошлом.
— Да, все из-за моей работы, — с горечью произнес Харпер. — Но я же мог отказаться от нее. Я должен был отказаться. Я был бы здесь именно тогда, когда ты нуждалась во мне, а не торчал бы черт-те где, ловя бандитов и наркоманов. — Грудь его словно сдавило невидимым обручем. Он уставился в потолок и глубоко вдохнул, пытаясь облегчить боль. — Все эти годы я проклинал тебя.
— Потому что все случилось по моей вине.
— Я бросил тебя, Анни. Я был нужен тебе, а меня здесь не было.
— А откуда тебе было знать, что я такая наивная и слабая?..
— Ты была слишком молода, ты была беременна, тебе было одиноко, ты боялась. Ты думала, что я не вернусь.
— Ты ничего об этом не знал, — запротестовала Анни. — Я должна была больше верить тебе и быть тверже. Не сомневаться, что ты сдержишь свое слово.
Харпер печально улыбнулся.
— Да, ты должна была верить.
Ее обиженный вид заставил Харпера пожалеть об этих словах. Он больно уязвил ее. Может, он и, правда, немножко хотел наказать ее за то, что в их многолетней разлуке есть и доля ее вины. Но он хотел разделить с ней эту вину, сделать это теперь, глядя в будущее. Им обоим есть, в чем покаяться, но сейчас все это ни к чему. Главное, что они снова вместе.
— Анни…
Ее глаза расширились, она отпрянула от его руки, протянувшейся к ней. Харпер опустил руку и усмехнулся. — Опять? ОПЯТЬ боишься, что я ударю тебя? Путаешь меня с Майком?
Анни резко и горько рассмеялась — это удивило Харпера.
— Нет. Поверь, я вижу разницу.
— Стало быть, ты просто не хочешь, чтобы я трогал тебя?
Правда, от которой становится горько во рту.
Она снова сжалась. Обхватила себя руками и закрыла глаза.
— Не то, Харпер.
— Тогда что? — гневно крикнул он. — Каждый раз, как я подхожу к тебе ближе, чем на пять футов, ты шарахаешься от меня, точно я прокаженный. Что мне остается думать? Откуда мне знать, какого черта ты себе там выдумываешь?
Анни широко открыла глаза, и на скулах ее заиграли желваки.
— Если бы ты не был так дьявольски слеп, ты бы уж точно знал, что я думаю, когда ты подходишь близко ко мне! — выпалила она.
Смысл ее слов едва дошел до него. Харпер слышал лишь этот ее тон и видел именно тот гнев в ее глазах, которых ждал. Она потеряла голову! И прямо заявила об этом. Впервые со дня похорон Майка ее холодное спокойствие изменило ей.
Она подошла к немуи ткнула пальцем в его сторону.
— Ишь, какой ты проницательный, мистер секретный агент! — Анни снова ткнула в него пальцем, глаза ее так и горели. — Да ты дальше собственного носа ничего не видишь!
Харпер жадно рассматривал Анни, испытывая глубокое удовлетворение при виде того, что совершалось у него на глазах. Перед ним стояла настоящая Анни, та, которую он помнил, полная жизни и огня. Воодушевленная. Прекрасная. Сногсшибательная.
— Может, ты выложишь все напрямик? Она воздела руки и закатила глаза.
— Как тебя только держат в полиции? Теперь-то я знаю, почему ты за все эти годы так и не женился! Мужчины, которые не замечают, когда женщина теряет от них голову, остаются вечными холостяками!
Харпер засмеялся, не зная, как скрыть охватившее его изумление.
— Стало быть, ты потеряла голову от меня?
Ее лицо стало одного цвета с ее красными носками.
— Я сказала то, что сказала.
— Не уверен. — Харпер шагнул к ней и почти прижал ее к кухонному столу. — Вечер становится интересным. Что дальше?
— Хватит делать из меня дуру! Стараясь не касаться ее лица, он отвел непокорную прядь от ее щеки.
— Отступать некуда, леди. Осторожность требовала, чтобы он остановился, но Харпер не послушался.
Он всего лишь коснулся ее волос. И в нем вспыхнул такой огонь страсти, что он едва не рухнул перед ней на колени. Сейчас он ни за что не двинулся бы с места — даже если бы от этого зависела его жизнь.
— Харпер…
— Раз я хочу тебя, а ты хочешь меня, о чем же мы спорим?
Ее глаза потемнели, словно ночное небо.
— Это… — Она запнулась. — Это ты плохо придумал.
Он наклонился ближе и почувствовал знакомый детский запах — нежный и трогательный, ударивший ему в голову, точно крепкое приворотное зелье.
— Почему?
— Просто… потому что.
— Поцелуй, Анни, — Харпер наклонился еще ниже и ощутил ее дыхание у себя на щеке. — Всего лишь поцелуй — вот и все, что нам нужно.
И в ту же секунду, как только их губы встретились, оба поняли, что слова Харпеpa были неправдой. Одного поцелуя им ни за что не хватит. Ее губы лишь разожгли в нем огонь, жажду, желание. Его руки скользнули по ее плечам, он прижал ее к груди, чувствуя боль и наслаждение от соприкосновения с ее телом. То были небеса. То был ад.
Анни тихо застонала в ответ, и от этого стона он едва не обезумел. Пульс бился в висках в бешеном ритме. И она пылала в его объятиях, почти пугая его своей ответной страстью.
«Она хочет меня», — подумал Харпер, и больше не мог сдерживать себя. Она возвращала ему поцелуи, жадно лаская его, прижимая к себе, и сердца их бились в унисон.
Вот она, его Анни. Эта страстная, пламенная женщина, от которой у него дух захватывает. Господи, как же он стосковался по ней! Ни одна женщина не могла так быстро довести его до того, чтобы у него так гулко билось сердце и наливался горячей тяжестью низ живота, всего лишь поцелуем. Он прижимался к ее бедрам, еле удерживаясь от стона, чувствуя, как ее тоже охватывает дрожь нетерпения.
Как все быстро происходит! Харпер с трудом оторвался от ее рта и, задыхаясь, потерся щекой о ее щеку.
— Анни, — прошептал он. — Господи, Анни!
Он поднял голову и посмотрел на нее. Она трепетала в его объятиях, глаза ее были закрыты.
— Анни? — большим и указательным пальцем он приподнял ее подбородок.
Она медленно открыла глаза, и он утонул в этих синих глубинах, полных страсти.
— Может, мне остановиться? — спросил он хрипло, и сердце его замерло вдруг в ожидании ее ответа.
Анни облизнула губы.
— А ты хочешь остановиться?
Ее взгляд, ее влажные припухшие губы, ее голос — все это не оставляло у Харпера никаких сомнений.
— Ни за что.
Анни смотрела в его ласковые серые глаза и чувствовала, что мир вокруг переворачивается с ног на голову. Десять лет жить с другим мужчиной, ощущая себя бесчувственным существом! Десять лет вины и безысходности! А теперь Харпер здесь, он хочет ее, и никакой вине, никакой боли не остановить ее внезапную страсть.
Она обвила его шею руками и встала на цыпочки. Его волосы, словно гладкий шелк, струились меж ее пальцев.
— Ну так продолжай! — прошептала Анни прямо в его полуоткрытые губы.
Внутри нее словно вспыхнул яркий факел, пылавший и терзавший ее при каждом движении его жадного рта, при каждом прикосновении его рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23