– И вот так всегда! Люблю я тебя, сестренка! За правду люблю, за откровенность! Ну почему так?! Как ни поговорим пять минут, обязательно поссоримся…Фил, ты что, думаешь, она меня обидела?! – обратился он к Феликсу, который обеспокоенно смотрел на него. – Я никогда на нее не обижаюсь! Она знаешь кто? Святая! Лилия! Которая из Библии, не прядет, не пашет… Лизка, ты – Лилия! Тебя надо было назвать Лилькой! Тебе подходит!Они с Андреем расцеловались в знак того, что больше не сердятся друг на друга, и гости стали подниматься: Маша уже самостоятельно надевала в прихожей плащ, явно стремясь поскорей отсюда уйти, а Андрей тряс руку Феликсу:– Обязательно приходи! Я тебя устрою! По-моему, мы сработаемся! Сперва на испытательный срок, потом уж… Будешь неплохо зарабатывать! И эту дуру береги! Она совсем безмозглая, зато сердце у нее доброе…И с шумом ушел, за ним потянулась Маша.– Лиза… – сказал Феликс, возвращаясь на кухню. – Он, по-моему, хороший…Тут он запнулся: Лиза протянула руки на столе, уронила на них голову и плакала.– Ты что? – испугался Феликс. – Что с тобой? Ты напилась?– Никто не понимает! – рыдала она. – Никто!Никто!– Лиза… – Он тронул ее за плечи, нерешительно погладил ее черные блестящие волосы, отнял руку, словно обжегся. – Я все пойму. Ты мне только скажи.– Ни черта ты не поймешь, – глухо донеслось до него. – Потому что сам такой же! Неудачник!– Но он мне предложил работу, – ответил Феликс. – Серьезно! Я смогу зарабатывать деньги!– И ты думаешь, тебе кто-то позволит сделать это?! – Она подняла порозовевшее от слез лицо. – Тебя же ищут! Как ты будешь там сидеть у всех на виду?! Ты не можешь туда идти!– Почему… Могу.– Мальчишка… – Она вытерла слезы, бросилась вон из кухни. Упала на диван, лицом вниз, закрыла голову руками. – Мальчишка! Убийца! Не прикасайся ко мне! Почему я не могу жить нормально, как эта дура Маша!– Ты будешь жить нормально… – Он тоже прошел в комнату, стоял, сжимая руки, кусал нижнюю губу. – Я могу отсюда уйти.– Куда ты пойдешь? – Она моментально прекратила плакать. – Тебя сразу поймают!– Ничего. Какое тебе дело? Я вижу, что я тут лишний. Я лучше пойду.– А ну сядь! – крикнула она. – Ты мне еще сцен не устраивал! Сядь! Болван!Но он ее не слушал – бросился в прихожую, сорвал с вешалки свою куртку, стал отпирать дверь. Лиза соскочила с дивана, подбежала к нему, оттолкнула от двери. – Прекрати! Никуда ты не пойдешь!Они стояли друг против друга, тяжело дыша, с безумными глазами, похожие как близнецы – бледные, черноволосые, юные, несчастные… Внезапно он обхватил ее за плечи, притянул к себе и поцеловал. Лиза не отбивалась, она безвольно опустила руки, закрыла глаза. Это длилось несколько секунд, а си показалось, что прошло минут пять, пока он не оторвался от нее и не сказал тихо, сузив глаза:– Только молчи. Только молчи!Она послушно молчала, просто не находя слов для ответа. Феликс провел ее в комнату, усадил на диван, сел рядом и снова стал быстро целовать. Он это делал как-то отчаянно, неловко, почти злобно, в конце концов она не выдержала, оттолкнула его, прошептала:– Не умеешь ты целоваться.– Он это лучше делал? – задыхаясь, спросил он. – Твой муж?Она ничего не ответила, медленно провела рукой по волосам, тогда он снова обнял ее, зарылся губами в ее волосы, стал целовать их, шепча что-то бессвязное. Лизу вдруг охватила бранная тоска. Ей казалось, все это уже когда-то было – эта комната, этот диван, этот мальчишка, который шарил руками по ее плечам, не решаясь коснуться груди, с кровавыми джинсами в тазу, с трупом за спиной, с детскими отчаянными глазами… И выхода не было, это должно было продолжаться, она не могла сделать ни одного движения.– Лиза… – шептал он. – Лиза… Я тебя люблю…Правда.– Перестань, – попросила она очень жалобно. – Ну не надо, прекрати!– Почему…Теперь его рука стала смелее, она гладила ее сдвинутые колени, едва касаясь задравшейся зеленой юбки…Другой рукой он придерживал ее за плечи и повторял как заведенный:– Я сразу, как тебя увидел… Черт, ну почему ты…Лиза. Не сердись.– И говоришь ты все не так, как надо! – вставила она, подавляя истерический смех. Теперь этот мальчишка казался ей смешным. – Ты что, никогда в любви не объяснялся?Он убрал руки, встал, подошел к окну. Нашел на подоконнике сигарету, машинально закурил. Со спины он выглядел очень несчастным. Лиза поправила юбку, пригладила волосы и спокойно сказала:– Если уж хочешь знать, никогда не проси женщину. Это плохо действует. Во всяком случае, на меня.– Тебе нравятся грубые мужики, да? – не оборачиваясь спросил он.– Мне уже никакие не нравятся. Где мужики, там проблемы. И потом, мне не ведет.– Мне уйти?– Да почему же? Вон твой матрац, стели себе постель. Ложись спать. Делай что хочешь. Ты мой гость.– А ты все еще его любишь?– Кого это? – рассердилась она. – Олега? Нет.Почему вы все только и твердите мне, что я его люблю?! С ума сошли! Всем это интересно!– Не хочешь – не отвечай.С этими словами он повернулся, потушил сигарету в пепельнице, стал разворачивать матрац, на котором он спал прошлой ночью. Лиза следила за ним, сидя на диване, поджав ноги. Наконец он постелил себе и нерешительно остановился.– Ну что такое? – спросила она. – Ложись.– Выйди, я разденусь, – мрачно ответил он.Она рассмеялась, на миг закрыла глаза, потом стала смеяться все громче, потом уткнулась лицом в подушку. Через минуту она почувствовала, как он трогает ее за плечо:– Что с тобой?– Со мной… – стуча зубами, проговорила она. – Ничего. Истерика. Мне очень плохо. Ты себе не представляешь, как мне плохо!– Я представляю… – тихо ответил он. – Лиза…Он сел рядом, прижался головой к ее спине, обнял ее, сжимая все крепче, пока она не перестала дрожать.– Мне холодно, – сказала Лиза очень тихо.– Я тебя накрою.– Не надо. Потуши свет.Он секунду помедлил, потом встал, погасил свет.Лиза лежала в темноте, слушая звуки, которые производил Феликс. Вот зашуршала какая-то тень, скрипнула «молния». Тихонько треснул паркет. Он подошел к дивану, наклонился, дотронулся до ее ног. Она подняла руку, стала снимать пиджак, он помогал ей, путаясь в темноте, скорее мешая его снять… Юбку она сняла сама, скинула все, что на ней было, легла, натянула на себя плед… Он сидел на краю постели, глаза ее уже привыкли к темноте, она различала его задумчивый профиль, какую-то ангельскую покорность позы – склоненная голова, свешенная с колена рука, локоны на спине…– Ну что с тобой… – прошептала она. – Ты же этого хотел.– Грустно… – выдавил он.– Мне тоже.– Кажется, что этого никогда уже не будет.– А мне, наоборот, кажется, что это уже было. Ты замерзнешь.Он скользнул к ней под плед, прижал губы к ее шее. Она чувствовала, как он дрожит, какие холодные у него руки, какие шелковистые волосы… «Зачем я это делаю? – спросила она себя. – Неужели это так необходимо?»Его дыхание стало уже горячим, руки – настойчивыми… Лиза уже забыла, что он казался ей смешным, забыла, что он младше ее, она погладила его по спине, откинулась, он прижался к ней. Она сжала зубы, давно забытые ощущения рождались вновь, возвращали ее на полгода назад, к тому времени, когда Олег заставлял ее испытывать те же чувства. «Не думать об Олеге, – приказала она себе. – Не отравляй себя. Это страшно».– А… – простонал Феликс, откидывая назад голову, схватив Лизу за плечи.Она в ответ засмеялась тихим, далеким смехом, погладила его, заставила пригнуться. Теперь они целовались, не отрывая губ, не отрывая тел, она чувствовала странную легкость, как будто начинала взлетать, как будто ее больше ничто не притягивало к земле – даже его тело. Хрупкое равновесие, равновесие двух сплетенных тел, которое вот-вот должно было нарушиться… Она сорвалась первой – горячая лавина скатилась по склону, увлекая ее за собой, она застонала, отвернула голову, сжала руки в кулаки, бессильно их разжала…Он отпрянул от нее, упал рядом, содрогаясь, разметав волосы по подушке… А потом наступила тишина.– Ты… – начала она новым, нежным голосом. – Феликс, ты жив?– Что? – Он присел, повернулся к ней. – Лиза…Я что-то сделал не так?– Почему ты спрашиваешь? – удивилась она. – Ты сам знаешь, что все было прекрасно.– Ничего я не знаю.– Что? Ты хочешь сказать… – Лиза тоже села, пытаясь разглядеть его лицо. – Но тебе ведь уже двадцать лет!– Тебе смешно? – спросил он, нерешительно поднимая голову. – Никогда. Честное слово. Как-то не пришлось. Я поэтому испугался.– Вот это да… – после минутного молчания сказала Лиза. – Так я тебя совратила?– Это я тебя совратил.Она засмеялась, привлекла его к себе – обиженного, смущенного, наверняка красного – только в темноте это было незаметно.– Ты жалеешь? – спросил Феликс, высвобождая руки и обнимая ее. – Нет?– Нет, – ответила она. – Нет, нет, нет. Глава 17 Саша вернулся. А что он еще мог сделать? Он подъехал к своему дому, посидел в машине, посмотрел на часы. Было раннее утро, он просидел в той квартире всю ночь, пока смог уйти. Страшно болела голова, прихватывало сердце. Сегодня у него был свободный день, он мог бы выспаться. Если Лена…Она открыла дверь, ничего ему не сказала, ушла в спальню. Он помялся в прихожей, умылся, потом, чтобы оттянуть момент, принял душ. Прошел в спальню.Жена лежала неподвижно, отвернувшись от него лицом к стене.Они так ничего и не сказали друг другу. Он лег рядом, закутался в одеяло, закрыл глаза и быстро уснул.Проспал до вечера, встал, поужинал в одиночестве – Лены не было, сын куда-то ушел – и снова завалился спать. На этот раз он чутко дремал, слышал, как вернулись жена и сын – сперва он, потом она. Лена долго не ложилась, а когда легла, он уже снова спал. Так целые сутки прошли в молчании, и наступил новый день.– Ты надолго? – спросила Лена, поднимаясь с постели, усаживаясь перед зеркалом, принимаясь расчесывать волосы. Сто взмахов щеткой – вперед, назад, направо, налево… – Я уже не ждала тебя.– Лен, если не прогонишь, то я навсегда, – сказал он, глядя в потолок.– Что? – Она дернулась, застыла, щетка снова заходила по ее темным волосам. Если бы она их не подкрашивала, то уже была бы наполовину седая. – Немножко не повезло?– Не в этом дело, – ответил он, удивляясь, как точно она всегда могла угадать его состояние, даже если говорила наобум. – Просто не хочу жить, ни с кем, кроме тебя.– Выражаешься в стиле сериалов, – заметила она.– А наша жизнь ничуть не умнее сериалов.– Она тебе изменила?– Не говори чепухи, она в Париже.– Это она звонила вчера?Его так и затрясло. Действительно, был вчера момент, когда они с Леной увиделись на кухне. Как раз тогда, когда вернулась Лена, он страшно захотел пить, прошел туда, и тут зазвонил телефон. Звонки он сразу узнал, поднял трубку, услышал голос Олеси. Она говорила такое, что волосы вставали дыбом, он ей не совсем поверил, решил, что девчонка сошла с ума…Сперва пришлось говорить при жене, потом она ушла и на прощанье сказала ему что-то, чего он не расслышал И эти слова жены были для него куда важнее того бреда, который бормотала Олеся. Он бросил трубку, вернулся в спальню, лег, притворился, что спит. И вот теперь она снова напомнила ему о том кошмаре. Оказывается, она все поняла.– Да, вчера звонила она, – подтвердил он, лихорадочно думая, как оправдаться.– Что ей было нужно? – О, этот жалобный тон!Если она заговорила в таком тоне, то жди примирения!Она только притворяется, что ей все равно, на самом деле вот-вот она зарыдает, начнет биться у него на плече, умолять, чтобы он никогда не видел «эту шлюху».Саша спокойно ответил:– Ей, как всегда, нужна звезда с неба.– Что?– Она хочет невозможного.– Например? – Вопросы Лены были сухие, короткие, почти равнодушные, но его не обманывал этот тон.– Например, она хочет, чтобы я от тебя ушел, – прямо сказал он.– О… Девочка очень развитая, как я понимаю.– Да, сразу берет быка за рога. Но она не понимает, что это невозможно. И ты, Ленка, не понимаешь, хотя ты старше и умнее ее.– Вот как ты теперь заговорил. – Лена снова принялась расчесывать волосы. – А несколько дней назад…– Тогда ты начала, если помнишь. Начала сразу с оскорблений. Что я мог тебе ответить? Ты, конечно, хозяйка в этом доме, я ни на секунду не забываю, что всем тебе обязан… Но все же иногда мне хочется хоть иллюзии! Хоть иллюзии того, что я тоже чего-то стою!– Но ты…– Нет, постой! – Теперь он окончательно убедился, что она начинает сдаваться. Глаза у Лены уже стали растерянными, влажными, почти нежными, голос помягчел… Надо было только немного нажать… – Я прекрасно понимаю, что виноват перед тобой. Очень виноват.Девчонка . Ну это было лишнее Она мне совсем была не нужна Знаешь, иногда сдуру, сам не знаешь почему…Словом, зря я это сделал. Но как ты это восприняла?!– Что?!– Да, ты вела себя… Неумно, скажем так. Ну какая тебе разница, через сколько дней я ее брошу? Через два? Через три? Мы с тобой женаты двадцать лет, неужели ты будешь разбивать все из-за этого недоразумения?! Ты ведь сама понимаешь, что мы связаны друг с другом. Все остальное глупости.– Но ты как будто серьезно увлекся, – нерешительно ответила она.– Увлекся серьезно… – передразнил ее Саша. – Ты только вслушайся! Это же бессмыслица! И потом, скажи, разве твои подруги не рассказывали тебе, сколько любовниц у их мужей? Разве я – не приятное исключение? Почему ты никогда не можешь пойти на компромисс?– Мне говорили, что мужик в твоем возрасте должен перебеситься, – тихо ответила она. – Я старалась терпеть Но когда любишь, это трудно.– Лен… Будь мудрой.– А ты?! – Она в слезах повернулась к нему. – А ты?!– Я тоже, изо всех сил… – Он обнял ее, притянул к себе, погладил по плечам. Лена в голос зарыдала. Он утешал, задумчиво перебирая ее волосы – жестковатые, крашеные, совсем не такие, как у Олеси. – Я даю тебе слово, что эти истории больше не повторятся. Не так уж их было много.– Но пусть она никогда сюда не звонит! – рыдала Лена, вцепляясь пальцами ему в майку. – Никогда!Пусть забудет этот номер!– Она забудет.– И ты никогда не будешь работать с нею!– Лен, но если…– Нет, нет! – истерично закричала она, поднимая искаженное лицо. – Это опять отговорка! Поклянись!– Но вдруг мне скажут работать именно с нею, как же быть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59