Гэри Брукс — бывший муж Келли.
— А он из ревности не сделает мне лоботомию? — пошутил Том.
— Мы в разводе уже почти девятнадцать месяцев, — ответила она. — Он уже женился, его дочери совсем недавно исполнился год. — Она бросила на него быстрый взгляд. — Я думаю, раз тебя взяли в спецподразделение ВМС, ты должен хорошо знать арифметику?
Он понял. Двенадцать месяцев плюс девять было двадцать один. Гэри сделал ребенка, еще находясь в браке с Келли.
— О, это, наверное, было для тебя большим ударом.
— Говоря по правде, от этого почувствовали облегчение мы оба. — Ее голос звучал так искренне, что Том сразу поверил. — Мы не хотели сознаваться, что из нашего брака ничего не вышло. Мы бы и по сей день состояли в этом браке и все еще тащили бы ненужный воз, если бы Гэри не встретил «Мисс Большие сиськи».
Том поперхнулся, допивая кока-колу.
Келли чуть покраснела.
— Извини. Это я ее так зову про себя. Мне не следовало произносить это вслух.
— Нет, это… Просто я не ожидал, вот и все. — Том закашлялся.
— Но она неплохо выглядит, — откровенно признала Келли. — С таким телом можно вскружить голову любому мужчине. Хотя я все же удивлена, что Гэри ее заметил.
— Он полный дурак, если не заметил, чем владел.
Она улыбнулась, явно польщенная.
— Спасибо.
— Но наш ужин вечером не отменяется? — О Боже, что заставило его это произнести? Именно сейчас он должен был вести себя официально.
Но эта женщина его притягивала. Определенно притягивала. И когда он сейчас с ней беседовал, это притяжение становилось все сильнее и сильнее.
Она была не такой, какую он помнил, не такой, какую представлял. Пикантнее. Резче. Более земной. «Мисс Большие сиськи». Боже! Но следует сохранять дистанцию.
— Конечно, мы встретимся вечером, — сказала Келли, явно довольная, что он помнит об этом. Она подарила Тому улыбку, от которой он мигом забыл о своем решении соблюдать дистанцию. — Хотя… ты не возражаешь, если мы после сканирования заглянем куда-нибудь, чтобы перекусить? У меня будет очень напряженный день и…
— Без проблем, — ответил Том. — Буду этому очень рад. Думаю, Гэри не станет торопиться с операцией. У него нет квоты на число операций в месяц?
Келли рассмеялась:
— У хороших врачей нет квот. А он хороший доктор, я обещаю.
— Целиком тебе верю. Я полностью отдаю свои мозги в твои руки, хотя это и звучит страшновато.
Келли снова рассмеялась, это у нее получилось столь же замечательно. Она протянула руку и сжала его кисть.
— Это хорошо, что ты мне доверяешь, — сказала она. — Ты знаешь, я всегда доверяла тебе.
Что-то дрогнуло в его груди.
Она доверяла ему. Но именно сейчас ей не следовало этого делать.
Потому что сейчас он и сам не доверял себе.
Это было в ту ночь — ночь после гибели Анри Лага. Именно в эту ночь Сибела пришла в его комнату.
Хотя то помещение было трудно назвать комнатой. Это был чулан с окном, где едва поместилась постель.
В тот вечер на небе светила луна, обливая оконную раму серебряным светом. Чарлз лежал на спине, закинув руки за голову и глядя на звезды, когда внезапно в дверь проскользнула она.
Она не постучала. Она просто вошла.
Чарлз быстро сел, желая дотянуться до своей одежды, и ударился о бревно над головой.
— Иисус! — прошептал он слово, понятное на любом языке, и рухнул обратно на свою постель.
— О, извини, Чарлз. — Она опустилась рядом с ним на колени, ее холодные пальцы быстро пробежали по его голове, проверяя, не пошла ли кровь.
Кровь не пошла. Но ощущение было как после контузии.
На Сибеле была лишь ночная рубашка — белая и тонкая. Серебристый свет луны освещал ее волосы, и Сибела казалась ангелом, сошедшим с небес.
Чарлз снова сел — на сей раз осторожно — и отодвинулся назад, насколько мог, что, однако, не было далеко, поскольку чулан был слишком мал. Где же, дьявол, его брюки?
— Что случилось? — спросил он на своем ломаном французском. Была какая-то вылазка, о которой ему не сообщили? Вылазка, на которую отправились Джо и другие? И что-то с ними произошло? — Где Джузеппе? Что случилось?
Сибела отрицательно покачала головой:
— Ничего не случилось. Джузеппе наверху, возможно, спит.
О черт.
Поскольку Чарлз смотрел в ее глаза, он понял все. Понял, почему она пришла.
— Я не хочу быть одна, — прошептала Сибела. — Я устала быть одна. Прошу тебя, Чарлз, ты не…
— Сибела, пожалуйста, не проси.
— …займешься любовью со мной?
Нет. Нет, нет.
Именно это было самым жгучим его желанием. Но именно этого ему нельзя делать, даже если ока находится прямо здесь, совсем рядом.
Все, что требуется, — это протянуть руки и…
— Настало время сказать все начистоту. Я знаю, что ты хочешь меня.
От этих слов Чарлз готов был разрыдаться.
— Но ты также знаешь, что я женат. — Он сказал это по-английски, а затем повторил по-французски.
Она замерла, стоя рядом с ним на коленях. В свете луны ее лицо казалось особенно прекрасным.
— Но ты ее не любишь. Мужчина так женщину не любит. Когда ты говоришь о ней, это выглядит так, словно ты вспоминаешь о девочке, о которой следует заботиться. Она для тебя — ребенок, Сибела была права, но это вовсе не значило, что можно было забыть клятву в церкви.
— Ты не чувствуешь к ней страсти, — прошептала Сибела.
— Она любит меня.
Это было так — в той мере, в которой Дженни вообще была способна любить кого-либо.
— Ей нравится то, что ты о ней заботишься. Ей нравится твое состояние.
И это тоже было правдой.
— Скажи, что ты любишь ее, — попросила Сибела, — и я уйду.
— Я ее люблю, — соврал Чарлз на английском, а затем повторил это по-французски. Она не поверила.
— Это так, — сказал он по-английски. — Я знаю, что отзывался о ней не самым лучшим образом, но, клянусь, это так. Сибела поняла его. Однако не двинулась с места.
— А как же Джо? — спросил Чарлз почти в ужасе — если она сейчас до него дотронется, он не устоит. Если только она до него дотронется — он скажет ей всю правду. Он вовсе не любит Дженни. Он женился на ней из-за ребенка и потому, что вызвал этим лютую зависть окружающих. Он желал эту женщину, но любовью это назвать было нельзя. Впрочем, у него не было четкого представления, что собой представляют их отношения. — Тебе следовало бы сейчас быть в комнате Джо, — сказал Чарлз. — Ты знаешь, что он тебя любит. Он свободен, совершенно свободен.
— Ты хочешь, чтобы я пошла к Джузеппе? Ушла от тебя? — На ее глаза навернулись слезы. Она не могла в это поверить.
— Да, — через силу сказал Чарлз. Да поможет ему Бог. — Иди к Джо. Потому что я не могу тебе дать то, чего ты заслуживаешь.
— Понятно. — Она вытерла глаза ладонью и сделала глубокий вдох. А затем резко поднялась и стремительно исчезла из комнаты.
Когда дверь закрылась, Чарлзу нестерпимо захотелось побежать следом, остановить Сибелу. Это желание было почти неодолимо — но он все же остался сидеть, чувствуя себя как никогда скверно.
Комната Сибелы располагалась справа от верхней части лестницы, комната Джо — слева. Чарлз слышал, как лестница легонько скрипит под ее ногами, а затем вдруг наступила тишина.
Чарлз закрыл глаза, мысленно прося Бога исполнить его желание.
Когда скрипнула половица где-то слева от лестницы, Чарлз открыл глаза. Нет, он молился не об этом…
Чарлз открыл глаза. Перед ним был океан. Боль в теле прошедшей ночью была совершенно несравнима с той, что он испытал в ту давнюю ночь, когда сам толкнул Сибелу к своему лучшему другу.
Тогда он не спал всю ночь, проклиная себя за собственную слабость. Он не был достаточно сильным, чтобы выбросить ее из головы, — и не был достаточно сильным, чтобы решительно порвать с прошлым и овладеть ею. А теперь Сибела была вдвоем с Джо и… Боже. Как он ненавидел себя в эту ночь, ненавидел Джо, ненавидел Дженни. Ненавидел Сибелу. Зачем она пришла в его комнату, а теперь он должен так жестоко мучиться?
И как она смела так легко перейти из его комнаты в комнату Джо, поколебавшись лишь секунду? Неужели для нее это было так просто?
Но то, что он восстанавливал себя против Сибелы, не помогало Чарлзу унять свою душевную боль. И боль эта вспыхнула с новой силой, когда утром Джо явился к завтраку с какой-то уверенностью в походке и совершенно другим выражением глаз.
У Джо и сейчас, когда он сидел на балконе, глядя на удивительнейший вид на океан, был похожий взгляд — мягкий, чуть отстраненный от мира.
Чарлз почувствовал, что в нем, как и много лет назад, ворохнулась ревность.
Джо повернулся к нему:
— Похоже, между Томом и Келли что-то происходит.
Чарлз с трудом вернулся мыслями к настоящему. Том и Келли? Ну, возможно, эта девчонка и в самом деле что-то замышляет.
— Ты думаешь, что-то происходит? — повернул он голову к Джо. — После всех этих лет монашеской жизни ты стал экспертом в любовных делах?
Джо посмотрел на него одним из тех долгих, пристальных, терпеливых взглядов, которые всегда заставляли Чарлза чувствовать себя пятилетним несмышленышем.
— Я не эксперт, но определить, что такое поцелуй, я способен, — произнес он ровным голосом. — И знаю, что Келли сейчас одинока.
Итак, эти двое целовались. Чарлзу захотелось засмеяться, но он сдержался. Скорее, этой новости надо радоваться. Всех этих чистеньких, гладеньких пижонов, которых Келли притаскивала из больницы в качестве женихов, Чарлз за мужчин не считал. А вот Том — это другое дело. Почти герой из фильма приключений. Неужели Келли и впрямь решила его заарканил?
— Думаю, они плохо подходят друг другу.
— Не согласен, — возразил Джо. — Впрочем, относительно Келли, возможно, ты и прав. Может, ты поговоришь с ней, ведь все равно ничего не выйдет, а для Тома расставание будет тяжелым.
Поговорить? Почему нет? В конце концов, она — Эштон, а сердца Эштонов сделаны из камня.
Глава 13

— Все выглядит прекрасно, — заявил Гэри, появляясь в офисе. Он не тратил время зря и начал сразу, без предисловий. — Никаких следов кровотечений, никаких гематом, ничего, что внушало бы тревогу. Все прекрасно залечено.
Закрыв глаза, Келли наградила его поспешным поцелуем.
— Благодарение Богу.
Тома, казалось, эта новость не обрадовала. Подождав, когда Гэри сядет за стол, он спросил:
— Что же тогда происходит? Откуда головная боль и головокружение? Откуда паранойя?
— Вопросы психики — это не моя специальность, если только они не связаны с травмами. — Гэри выглядел усталым и постаревшим, морщина на лбу придавала его лицу тревожное выражение. — Симптомы, которые у вас есть, не имеют отношения к травме.
— Без шуток? — Том бросил взгляд на Келли, его разочарование было очевидным. — Может, я не так задал вопрос?
— Думаю, Гэри просто хочет сказать, что он не знает, откуда твои симптомы, — сказала Келли.
— В наши дни о травмах головы мы знаем еще очень немного, лейтенант, — признал Гэри. — У десяти человек с одной и той же травмой могут быть абсолютно разные исходы — от смертельного до полного восстановления функций. Те проблемы, которые мы имеем в вашем случае, несравнимы, скажем, с параличом или повреждением речевого центра. Что же касается некоторых изменений в поведении, то, учитывая ваш вспыльчивый характер, это не является чем-то особенно ненормальным.
— Я могу знать, примут ли эти изменения постоянный характер? — спросил Том. — Не давайте уклончивого ответа. Скажите «да» или «нет»?
— Нет.
Том кивнул, но выражение его лица не изменилось. Похоже, он не поверил, и Келли пожалела, что не сидит сейчас рядом с ним. Она бы сейчас взяла его за руку. Может, это бы успокоило его.
— А существует ли какая-либо статистика? — спросил Том. — Какой процент людей полностью восстанавливается после травмы?
Гэри молча поправил стопку папок на столе.
— Поскольку я не веду записей, точных цифр у меня нет, но по вашей истории болезни — сильная травма головы, большой период до оказания медицинской помощи… — Он тряхнул головой. — Не знаю таких цифр, лейтенант, но большинство людей от такого просто не выживает. Если следовать статистике, вы уже покойник.
Том не мог произнести ни слова.
— Если эти последствия уже носят постоянный характер, — поспешил приободрить его Гэри, — можно предпринять некоторые шаги для их устранения. Есть препараты, которые снизят у вас чувство тревоги. Есть препараты и от паранойи. Если хотите, я могу…
Том отпрянул, что ясно говорило «нет».
— Это мне не подходит, если я хочу остаться в экипаже «Морских львов».
— Может, вам следует подумать об отставке? — мягко, как только мог, произнес Гэри. — О том, чтобы вернуться к гражданской жизни. Год-два просто расслабиться. Поиграть в гольф, заняться садом. Подлечиться.
Том резко поднялся. Это было еще более ясным ответом.
— Я еще не готов уйти. У меня есть несколько недель. Могу ли я ускорить свое выздоровление за такое время?
— Отдыхайте, — прокомментировал Гэри. — Побольше спите. Не волнуйтесь. Медленно двигайтесь, избегайте неприятностей, не напрягайте голову. Советую делать массаж и все, что может снять мышечное напряжение.
Келли не смела взглянуть в сторону Тома. В какое дурацкое положение она попала: ее бывший муж советует снимать напряжение человеку, которого она хотела бы затащить в постель. Она едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Потом поднялась.
Гэри и Том удивленно посмотрели на нее. Лицо Келли было спокойным, глаза широко открыты — сама Леди Невинность.
Гэри снова обернулся к Тому, поднимаясь и протягивая ему руку, но Том все не сводил с Келли удивленных глаз.
Похоже, до него что-то стало доходить. Это хорошо. Наконец пришло время соображать.
Келли пожала руку Гэри и послала ему воздушный поцелуй. Том поспешил из офиса, рассудив, что эти двое, возможно, хотят побыть наедине.
— Как твой отец? — спросил Гэри.
— Очень слаб. А как Тиффани и малыш? Гэри выдавил улыбку:
— Прекрасно. Отлично. — Вряд ли это так с его насыщенным графиком. Тиффани уже звонила ей, чтобы узнать, неужели доктора и вправду столько работают? Келли была уверена, что эти двое не пробудут вместе и пяти лет. Все эти «у меня работа» ей надоедят. Да, он хороший доктор, но к чему строить из себя Альберта Швейцера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31